скачать книгу бесплатно
Вообще члены группы никогда не звали друг друга по имени и отзывались только на клички. Тарасова называли Старым, командира группы майора Тихончука – Хохол, подрывника Алексея – Хана, компьютерщика и связиста Сашу – Ухо, снайпера Колю – Черкес, и так далее. Терминатор в группе исполнял обязанности следопыта, охотника и второго снайпера, а в периоды подготовки к операции – завхоза. В Нальчик он отправился раньше всех и теперь ждал прибытия группы.
Тарасов прошел мимо, разворачивая жевательную резинку. Терминатор не пошевелился. Все было спокойно. Тогда Глеб вошел в гостиницу, подал в окошко администратора паспорт на имя Саакпаева Ильи Бешбалыковича и вскоре осматривал одноместный номер на третьем этаже здания с окном во двор. Когда он уже умылся с дороги и переоделся, в дверь тихо стукнули три раза.
Глеб открыл. Вошел Хохол, командир группы, жилистый, вислоусый, морщинистый, темнолицый, всем своим обликом подтверждавший справедливость данной ему клички.
Майору Тихончуку Владимиру Сергеевичу пошел тридцать шестой год, был он крепок, силен, хитер, великолепно владел армейской боевой системой, всеми видами оружия, а главное – умел руководить и вовремя уводить группу с места действия. В результате за два года работы группа не потеряла ни одного бойца убитым или раненым.
– Слушай анекдот, – сказал он вместо приветствия. – Идет лысый мужик по пустыне. Вдруг из-за угла чья-то рука – хвать его за волосы и шмяк об асфальт!
Тарасов подождал, сказал ровным голосом:
– Это все?
– А тебе мало? – рассмеялся майор. – Что такой невеселый? В самолете не выспался? Пить-есть хочешь? Сейчас сообразим. Слушай еще анекдот. Инспектирующий генерал распекает офицеров полка, все более распаляясь. «Разве это военная часть? Это бардак! А случись тревога?! А война?! Кто Родину за вас защищать будет?! Я, что ли?! Мне она и на хер не нужна!..»
Тарасов наконец улыбнулся.
– Похоже на правду. Где остальные ребята? Что с заданием?
Тихончук-Хохол сделался серьезным.
– Черкес будет к вечеру, Ухо уже работает, остальные ждут. Стемнеет, соберемся на квартире у наводчика, разберемся, что к чему. А пока изучай. – Майор подал Тарасову тонкую брошюру.
– Что это?
– История тюрков.
– Что? – удивился Глеб, расстегивая пуговицу на рубашке. – Зачем?
– Мы будем иметь дело с местным населением, большинство которого – балкарцы, кабардинцы, кумыки и каракалпаки, то есть тюрки, надо знать их обычаи. И объект наш, между прочим, тоже тюрк, балкарец. – Тихончук заметил блеснувшую на шее Тарасова цепочку. – Что это? Крест? Кулон?
Глеб качнул головой.
– Талисман. Дед подарил. Ты что, в первый раз видишь? Я всегда его с собой ношу.
– Не видел. Сними, лишняя примета.
– Не могу, это защита. Да и сейчас почти все кресты на цепях носят.
Командир группы нахмурился.
– Не мне тебе объяснять, что такие вещи недопустимы. Хочешь, чтобы тебя потом опознали?
Тарасов подумал, снял с шеи тяжелый серебряный кругляш с выбитыми на нем символами: две двусторонние пятизубые «вилки» крест-накрест и четыре правых свастики, – спрятал в карман.
– Покажи, – заинтересованно протянул руку Тихончук.
Поколебавшись, Глеб подал ему кругляш.
– Интересная штуковина, – хмыкнул майор. – Знаки какие-то… руны, что ли? Что они обозначают?
– Это старославянский амулет Рука Бога, символ Свентовита, высшего божества древних славян, приносящего победу в войне. Обеспечивает защиту от нападения врагов с четырех сторон света.
Тихончук еще раз хмыкнул, вернул талисман.
– Несть числа тайнам мира сего. В эти колдовские штучки я не верю, но верить не препятствую. Носи на здоровье, только не на задании.
– Он будет со мной, – упрямо сдвинул брови Глеб.
– Хорошо, хорошо, только убери с глаз долой. Пошли обедать, я тоже с утра не емши, на воде и на прохладительных напитках. Жарко тут у них, спасу нет.
По давней традиции «не светиться» в гостиницах обедать отправились в более шумное место, где много посетителей, и возле городского парка нашли кафе «Уют», забитое до предела потными телами служащих местных предприятий. Понюхав ароматы зала, Хохол покачал головой и повел Тарасова в ресторан «Эльбрус», располагавшийся в сотне шагов от кафе.
Народу в ресторане было не в пример меньше, по залу шелестел легкий ветерок работающего кондиционера, зато и цены здесь держались потолочные, хотя вряд ли гарантировали особое качество продукции.
– Ни фига себе! – пробормотал Глеб, пробежав глазами меню. – Обыкновенный бифштекс – четыреста тридцать рублей!
– Во-первых, не обыкновенный, а из мяса, – ухмыльнулся Тихончук. – Во-вторых, это не самая дорогая еда в мире. Ты в Испании или Англии бывал?
– Нет, в Алжире был, в Боготе, в Польше…
– Так вот, самым дорогим блюдом в мире является испанский шафран из тычинок и рыльцев крокуса. Его цена – двести с лишним фунтов стерлингов за сто граммов, или около четырехсот долларов.
– Неужели тебе удалось его попробовать? – недоверчиво прищурился Тарасов.
– А то!.. – самодовольно приосанился майор, потом подумал и со вздохом признался: – Впрочем, не буду врать, шафран я только видел издали. Заказывай, не стесняйся, сегодня плачу я.
Тарасов пожал плечами, заказал грибной жульен, фасолевый суп, форель и кофе. Тихончук, вопреки своим запросам, также остановил выбор на форели, и они без особых изысков пообедали, автоматически сканируя зал ресторана полем внимания. Однако все было тихо и спокойно, никто не следил за ними из-за штор и портьер, никто не вызывал подозрений и не проявлял интереса к гостям.
– Расходимся, – сказал майор, когда они вышли из ресторана, разомлевшие от еды, в пекло улицы. – Особенно не разгуливайся, а после шести будь у себя. Изучай материал.
Тарасов проводил командира группы взглядом и неторопливо побрел вдоль парка к центру города, разглядывая витрины магазинов, но не заходя в них. Обычно он посещал детские магазины, чтобы купить дочке игрушки или сувениры, но только после выполнения задания.
Выяснив у продавца газетно-журнального киоска, что «Детский мир» находится на проспекте Ленина, недалеко от гостиницы, в свою очередь, располагавшейся на улице Лермонтова, Тарасов купил две бутылки минеральной воды, отметил стоическую позу Терминатора, все так же изучавшего газету в сквере (потрясающее терпение у человека!), и поднялся к себе в номер. С удовольствием принял душ, осушил полбутылки ледяного нарзана и растянулся в одних плавках на кровати, взяв в руки «материал» майора.
До вечера Глеб изучал брошюру, узнав много интересного о тюрках вообще и о балкарцах в частности.
Оказалось, что тюркская этнолингвистическая общность включает в себя множество народов, стоящих на разных ступенях культурного, экономического и социального развития. Одни из них, такие, как якуты, тувинцы, шорцы, сохранили языческую веру своих пращуров, другие приняли буддизм, ислам, христианство: хакасы, татары, туркмены, казахи, каракалпаки, кыргызы, узбеки, башкиры, чуваши, кумыки, карачаевцы, балкарцы и так далее. За последние две тысячи лет неоднократно возникали и рушились великие кочевые империи, волнами расходились по Евразии тюркские племена, сгорая в огне междуусобных смут, войн и стихийных бедствий, рождались и умирали мифы и легенды о могуществе татаро-монголов, гагаузских племен и туркменских князей, возлагавших на себя венец «особой исторической предназначенности», и только одна легенда, не соответствующая действительности, но защищенная ортодоксами-историками, выжила и породила некую «виртуальную» реальность: легенда о татаро-монгольском иге. Во времена, коим приписывалось владычество великих кочевников, существовала единая Великая Русско-Ордынская Империя, завоевавшая полмира и никогда не воевавшая с монголами и татарами, которые сами были простыми воинами Империи.
Вычитал Глеб и кое-какие подробности о жизни кабардинцев и балкарцев, наравне с кыргызами представлявших собой самые древние тюркоязычные народы Центральной Азии.
Впервые они упоминались в конце третьего века до нашей эры в китайских источниках. Последующие столетия их бурной, полной драматизма истории были наполнены борьбой с кочевыми ордами гуннов, уйгуров, жужаней, монголов за самостоятельное существование. Сражались балкарцы, несмотря на малочисленность, отчаянно, и в девятом веке наступил звездный час в их истории, когда вместе с кыргызами они разгромили уйгуров и стали независимой частью Кыргызского каганата.
Длилась эта идиллия до тринадцатого века, пока кыргызов не потеснила Великорусская Ордынская Империя, разбив их этнический массив на восточнотуркестанскую и саяноалтайскую группы. Балкарские отряды стали нести военную службу в рядах регулярного Русско-Ордынского войска на территории Монголии и Туркестана, а затем балкарцы и многие другие малые народы переселились к отрогам Западного Тянь-Шаня, попали в зависимость от халха-монголов и джунгаров и стали вести нескончаемую войну за независимость. Ничего не было удивительного в том, что и в начале двадцать первого века в рядах борцов за свободу и счастье народа появлялись национальные лидеры, ради власти готовые отделить республику от России, как это случилось в Чечне, Ингушетии, Татарстане и даже на Урале, который некие политики хотели сделать «свободной Уральской республикой» и вывести из состава Российской Федерации.
Таков был и «балкарский орел» Султан Мастафов, бизнесмен, депутат Городского собрания, открыто призывающий к вооруженной борьбе против «завоевателей» – русских, подогревающий сепаратистские настроения и национальную неприязнь и умело инспирировавший конфликты на этническо-религиозной почве на всей территории Кабардино-Балкарии.
Цель группы, в которую входил Глеб Тарасов, была «нейтрализация угрозы конституционному строю», то есть захват Мастафова и переправка его в Москву, где с ним должны были работать другие люди. Если захват по каким-то причинам был невозможен, командир группы решал на месте, оставлять объект в живых или нет. Правда, обычно группа справлялась с заданием и до ликвидации объекта дело не доходило.
Группа особого назначения «Хорс» была создана лично президентом Прямушиным, бывшим полковником спецслужб, из самых сильных и засекреченных профессионалов Главного разведуправления Генерального штаба Российской Армии и спецвойск МВД для «защиты Конституции России». Ее численность была невелика: десять человек занимались разведкой, сбором данных и анализом обстановки, обеспечением исполнителей всем необходимым, используя самые современные технологии и системы, вплоть до компьютерных сетей Министерства обороны, семь человек представляли собой активное ядро, отряд исполнителей, способных действовать адекватно в любой экстремальной ситуации. Бойцом этого подразделения и был капитан Тарасов.
В начале седьмого к нему зашел Тихончук.
– Запоминай адрес: улица Пушкина, семьдесят семь, квартира три. Это рядом с телевышкой. Встречаемся в половине восьмого. Начинаем работать, поэтому проверься.
– Обижаешь, начальник. Все прибыли?
– Вопрос отметаю как лишний. Проштудировал материальчик?
– Вопрос отметаю как лишний.
– Ага, тогда на вот, почитай еще. – Хохол протянул Тарасову лист бумаги с текстом на русском и балкарском языках. – Это обращение местного Союза национального самосознания к народу. Любопытный документик.
Майор ушел.
Глеб разгладил бумагу и прочитал: «Мы, молодые защитники Отечества, обращаемся ко всем тем, кому надоело жить в этом бардаке под игом пришельцев с севера, в стране, созданной обалдевшими от маразма и застарелых амбиций функционерами КПСС, дело которых продолжили их бывшие ученики-комсомольцы и агенты спецслужб. Эти люди монополизировали право определять наше будущее! Они украли и распродали государство, которое на своих костях тысячи лет строили наши деды и прадеды. Они поставили нас на огромные деньги, взяв под бешеные проценты займы на Западе, а отдавать их придется нам, наши детям и внукам, всему народу! Они сделали нас рабами собственного разгильдяйства, оставаясь неприкасаемыми. Они предали народ, пообещав старикам покой, молодым работу, и ничего не сделали! Зато они имеют власть и шикарные дачи…»
Глеб хмыкнул, повертел в руках листок, дочитал концовку: «Пора нам самим осуществить свое право определять нашу судьбу и решать за себя наши проблемы! Для начала надо немедленно объявить независимость нашей маленькой, униженной, страдающей, но гордой Республики от Российского монстра! Пусть Россия идет своим путем, мы пойдем своим! Присоединяйся к нам! Если ты с нами, если ты хочешь жить свободно, в принадлежащем только тебе мире, хочешь строить его и защищать, иметь свой кусок хлеба, вступай в наш Союз! Мы изгоним завоевателей с наших земель, сбросим ярмо рабства и станем Великой Державой! Кто не с нами, тот против нас!»
Молодец, господин Мастафов, подумал Глеб, пряча листовку в карман. Знает, какие струны необходимо задеть в душе каждого, чтобы взыграли националистические настроения. Он действительно опасен.
В половине восьмого Тарасов отыскал нужную квартиру, за которой вел наблюдение еще один член группы – Коля Черкес, подавший капитану условный знак, что все спокойно. Глеб постучал в обитую черным дерматином дверь, его впустили. В двухкомнатной квартирке, в которой почти полностью отсутствовала мебель, собрались все, с кем Тарасов работал уже два года.
Алексей Хана в расстегнутой до пупа рубашке потягивал пиво. Роман по кличке Ром тоже держал в руке жестянку с пивом. Он жары не боялся и был одет в серый костюм с галстуком. Саша-компьютерщик по кличке Ухо сидел за столом и колдовал над хайдером[1 - Хайдер – переносной компьютер в виде перчатки, надевающийся на руку, с раздвигающимся веером пластин управления.]. Очкастый, тощий, вихрастый, он не производил впечатления супермена, однако был прекрасным специалистом своего дела, мог взломать защиту любого сервера и при нужде постоять за себя, владея универсальной боевой системой. В группу он перешел из Управления специальных операций ФСБ.
Терминатор, так же спокойно переносивший жару и духоту, несмотря на менталитет северного человека, осклабился, увидев Тарасова, и помахал ему рукой. Он следил за улицей. Почему-то эскимос относился к Глебу с большим расположением, чем к остальным коллегам.
Глеб поздоровался с ним за руку, подставил ладонь под удар Алексея, обнял Романа и потрепал по плечу Сашу.
– Не могу представить тебя без компа. Ты, наверное, и спишь с ним.
– Это его приставная рука, вернее, голова, – хохотнул загорелый улыбчивый Роман, постриженный почти под ноль. – Причем основная. – Он повернулся к Тарасову. – Тебе атаман давал читать листовку? Что ты об этом думаешь?
– По большому счету, составитель текста прав, – вмешался в разговор Хана. – Особенно в части предательства властителей и олигархов. Я бы их сам передавил как тараканов.
– Мне больше понравилось про быдло, – сказал Глеб, – поднявшееся на вершины власти. Из грязи в князи. Что в Думу, что в правительство.
– Надо подкинуть президенту идейку почистить верхние эшелоны, – кивнул Роман. – Делегируйте меня к нему.
– Тебе вредно пить алкоголь, – осуждающе покачал головой Терминатор. – После него тебя тянет на подвиги.
– Это же только пиво, – удивился Роман. – К тому же, как говорил Миша Жванецкий, алкоголь в малых дозах безвреден в любых количествах.
Тарасов засмеялся.
Вошел Черкес.
Из кухни в гостиную на стук двери выглянул Тихончук, за ним – небольшого роста чернявый мужчина средних лет, видимо, хозяин квартиры.
– Что там?
Черкес молча показал кольцо из большого и указательного пальцев, что означало: все тихо.
– Тогда начнем, господа. Хватит трепаться и пить всякую гадость.
– Одну минуту, – бросился к туалету Роман, – кажется, мое пиво дошло до конца.
Все засмеялись.
– Несерьезный человек, однако, – осуждающе покачал головой Терминатор.
– Знакомьтесь, – сказал Тихончук. – Амид, наш друг и проводник, работник местного отделения Федеральной службы безопасности. Сочувствует, так сказать, нашему делу. Он поможет нам сориентироваться на местности. Теперь хочу напомнить всем, что это не крестовый поход и не карательная экспедиция. Наша цель – захват экстремиста, а не мочиловка подонков.
– То есть ты хочешь сказать, что мы будем работать без оружия? – прищурился Черкес, владевший всеми видами холодного оружия лучше всех в группе.
– Оружие, товарищ старший лейтенант, получите на финальной стадии операции, – посмотрел на него майор. – А пока обойдемся без десантных финарей, пятнистых комбезов и сухпая. Теперь кончайте чесать языки и слушайте сюда. Диспозиция такова. Рассказывай, Амид.
– Извините за неудобства, – сказал с акцентом проводник. – Можете сесть на кровать.
– Постоят, – махнул рукой Тихончук.
– Думцы сейчас на каникулах, и Мастафов в Доме Советов не появляется, поэтому брать его придется в другом месте. В основном он посещает три объекта: ипподром, дачу с выходом на пляж и ресторан «Адыгей». Я бы посоветовал брать его на ипподроме.
– Почему не на даче? – хмыкнул Черкес.
– Султан считает ипподром своей вотчиной, у него там офис, и он не будет ждать нападения именно в хорошо охраняемой, по его мнению, конторе. Дача же считается стандартно уязвимым объектом и поэтому будет охраняться усиленно. Можем нашуметь.
– Логично. Шум нам ни к чему.
– Охраняют Султана спецназовцы из республиканской бригады охраны особо важных персон, ходят во всем черном, на рукавах эмблема: двухголовый волк. Но его, кроме «волков», сопровождают везде четверо личных телохранов, все – бывшие спортсмены, боксеры и каратеки. В том числе бывший чемпион ближнеазиатских боев без правил Али Билялов по кличке Дракон.
Бойцы группы переглянулись.
– Кажется, я что-то слышал о нем, – проговорил Черкес. – Года три назад с ним произошла какая-то некрасивая история…
– Во время соревнований он убил противника, – усмехнулся смуглолицый Амид. – Отсидел год в тюрьме и вышел, после чего оказался в команде Султана. Очень сильный, жестокий и опасный человек.
– Не таких ломали, – пренебрежительно махнул рукой Роман, но поймал выразительный взгляд майора и сконфуженно умолк.
– Досье на Мастафова имеется? – спросил Тихончук.
– Как и на любого политика такого масштаба. Любит выпить, любит девочек, особенно несозревших, пятнадцати-шестнадцатилетних, балуется наркотой, торгует лошадьми, подозревается в похищении людей с целью получения выкупа. Но местное УВД у него на коротком поводке, поэтому ни одно заведенное уголовное дело до суда не дошло.
Черкес покачал головой.
– Вы все знаете и ничего не делаете, чтобы вывести его на чистую воду?
– За ним стоят слишком мощные силы…
