скачать книгу бесплатно
– Поэтому я и удивился. В наших лесах и парках полно жимолости, да и других ядовитых кустарников, тот же бересклет бородавчатый, к примеру, или бузина. Я уже не говорю о волчеягоднике. Но в том-то и дело, что в Большом Лесу мы ещё не встречали аллергенов и вредоносных кустов.
– Ну и хорошо.
– Хорошо-то хорошо, только я не могу объяснить их отсутствие здесь.
– Не сильно-то и ядовита твоя жимолость, если её жрут муравьи. Вон их сколько ползает! А там ниже вообще жуки какие-то.
– Где?!
Мерадзе показал.
– Люканы! – восхитился Костя.
– Что?
– Жуки-олени[3 - Крупный жук из рода Lucanus, семейства рогачей.]! Только вдвое крупнее наших! Мы таких уже встречали, Макс первым наткнулся, когда нашёл огромный «дуб», в кроне которого водилось целое стадо жуков.
– Стадо? Может быть, рой?
– Рой бывает пчёл или ос, а то была целая армия.
– Страшенные! – Мерадзе занёс кулак.
– Стой! – вцепился ему в руку ботаник. – Это жуки-санитары, безобидные, только с виду страшные, но не кусаются. Питаются исключительно древесным соком, гниющие листья и кору перерабатывают. У нас они вместе с жуками-носорогами занесены в Красную книгу.
– А может, они вирусы какие-нибудь переносят типа ковида.
– Вообще никакой заразы не переносят, успокойся.
– А рога им зачем?
Костя смутился, снял с ветки одного жука, длиной сантиметров десять.
– Вот чего не знаю, того не знаю. Ух, какой красавец!
Жук скрипнул.
– Иди, иди, не трону. – Костя посадил насекомое обратно на ветку.
Приглядевшись, нагнулся и сорвал кустик какой-то травы, понюхал, куснул зубами.
– А вот вам и местный щавель. Можно будет супчик сварить с клубеньками батата, если найдём. Да и в салаты он годится.
– Щавель? – недоверчиво спросил Мерадзе. – Он же кислый.
– Зато в нём оксалатов много, солей щавелевой кислоты, а они полезны в небольших количествах. Если не переедать, тонус повышается.
– А если переесть?
– При высокой концентрации оксалатов организм перестаёт усваивать кальций, что способствует отложению камней в почках. Но это как и всё в природе: в малых количествах даже яды полезны и могут послужить лекарством. Наберём?
– На обратном пути.
Ещё один сюрприз ждал их в «семейном леске», образованном «сибирской тайгой». Пояс растений вокруг болотца с неглубоким – не больше метра – водоёмом состоял из кустарников – рябинника, акации и кизильника, а следующий ярус за ними занимали кедры, сосны, лиственницы и ольха с редкими стволиками берёз и вкраплениями древовидных папоротников. Но не это разнообразие привлекло внимание исследователей, спустившихся к болотцу в поисках малинника. Вместо ягодников они увидели необычный объект: между стволами папоротника, образовавшими почти ровный круг диаметром не больше десяти метров, висела огромная «авоська» – сеть, сплетенная из прозрачных нитей, в узлах которой сверкали хрустальные камешки в форме водяных капель. Во всяком случае, Костя сначала предположил, что это хрустальная люстра, пятиметровой «авоськой» свисающая на растяжках с ветвей папоротника. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что «стекляшки-хрусталики» на самом деле представляют собой капли воды. Стоило задеть такую каплю, вопреки законам физики сохраняющую форму и размеры – до трёх сантиметров! – как капля струйкой проливалась на слой мха под «люстрой» толщиной сантиметров двадцать.
– Это ещё что за инсталляция? – осведомился Мерадзе, обходя «люстру», нижний край которой располагался на высоте его груди.
– Аккумулятор, – хмыкнул Костя, заинтригованный «инсталляцией» не меньше спутника.
– Какой ещё аккумулятор?
– Для сбора чистой воды.
– Вода здесь везде чистая. К тому же вон озерцо недалеко. Зачем кому-то понадобилось собирать воду таким хитрожопым способом? Может, это какая-нибудь антенна, с помощью которой Лес отслеживает состояние среды?
– Тогда таких антенн должно быть много, а мы до этого не встречали ничего подобного.
– Во-первых, не присматривались. Во-вторых, сам предложи объяснение. Я не академик, как ты.
– Я тоже не академик, – фыркнул молодой человек, – а всего лишь кандидат биологических наук.
– Вот и сочиняй теорию.
Костя занёс руку, собираясь устроить капельный водопад, но передумал.
– Ладно, вернётся Макс, покажем ему. Спросит у Леса, что это за люстра. Возможно, это какая-то оросительная система. Всё-таки мне кажется, что она как-то связана с контролем экологии. Если земные леса соединены в своеобразные соцсети, объединяющие микоризные системы в аналог интернета, то этот Лес вообще представляет собой настоящий квантовый комп с распределённым по огромной территории интерфейсом, и этому мозгу стопроцентно необходимо иметь уши, нос и глаза.
– Уши? – удивился Мерадзе.
– Ну а как же? Пусть не человеческие, ясен корень, но близкие по функционированию. Под ушами Леса я подозреваю кустарники, носовой эмпатической структурой могут вообще служить многие широколиственные деревья, а глаза – вот это и есть глаз.
– Один на весь лес?
– Почему один? Найдутся и другие.
– Зачем нашему Лесу соцсети?
– Чтобы отличать полезные растения от инвазивных. Его атаковал чёрный лес, и, чтобы справиться с атакой, выработать методы борьбы и создать оружие, социальный трафик необходим как воздух. С его помощью Лес легко способен отличить своё потомство от чужого. А в качестве оружия он и вырастил древесных «роботов» – плантоидов.
– Лес с мозгами! – Мерадзе издал смешок. – Уму непостижимо!
Костя панибратски похлопал Мирона по плечу:
– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.
– Идём дальше, Гамлет, – проворчал Мерадзе, демонстрируя знание шедевра Шекспира.
– Кстати, эта «люстра» – хороший пример мастерских лесных технологий по выращиванию любых сложных объектов. Если Лес вырастил «глаз», то сможет вырастить нам и одежду, и всё, что мы попросим.
– Неплохая мысль, – согласился Мерадзе. – Но мы спустились сюда в поисках грибов.
– Дальше не пойдём?
– Мы ещё и часа не ходим.
– Ну, если ты не возражаешь, пошли дальше.
– Давай поищем что-нибудь из еды, кроме грибов. Я никогда в жизни не ел их столько, сколько здесь.
– Привыкай.
– Мяса хочу.
– Молчи про мясо, Макс запретил охотиться.
– Да знаю, – расстроенно отмахнулся лейтенант. – Придётся становиться веганом.
– Не переживай, мы ещё отыщем что-нибудь, заменяющее по вкусу мясо.
– Буду обязан! – обрадовался Мирон.
– А вообще пора начинать есть насекомых. Китайцы жрут тараканов, африканцы гусениц, а ты будешь есть шмелей.
– Тьфу, балбес!
Выбрались на опушку леска, наткнувшись на целую поляну лисичек, каждая – величиной с ладонь человека. Но собирать не стали. Вдохновлённый обещанием ботаника найти ему еду со вкусом мяса Мерадзе потащил его дальше.
За полтора часа блужданий по разным «семейным владениям» они нашли множество трав и кустарников, полезных в обиходе, по мнению Кости, но ни хлебного дерева, ни мясного, ни ещё чего-то съедобного, не считая «банановых» и «грейпфрутовых» плантаций, не обнаружили.
Мерадзе снова расстроился.
Да и Костя приуныл, признавшись, что устал и что лучше обследовать лес на воздушном мотоцикле, а не пешком.
Начали выбираться обратно, отмахав ни много ни мало километров десять. Если бы не Мерадзе, легко ориентирующийся на местности, Костя сам вряд ли смог найти лагерь, о чём он тут же признался лейтенанту, добавив с надеждой:
– Может, и грибов потом наберём?
– Нет уж, – отрезал Мирон, не привыкший откладывать работу на завтра, – раз уж пошли – принесём.
Отыскали уголок «сибирской тайги», сунулись к болотцу в поисках подосиновиков и лисичек, наткнулись… на чудовище, в котором Мерадзе узнал робота Крепости-2.
– «Нетопырь»! Откуда он здесь?! Назад!
К его удивлению, Костя на запаниковал. Приказа он тоже не выполнил. Вытащил пистолет и, азартно заорав: «Вот тебе, гад ползучий!» – открыл стрельбу по созданию Демонов, предназначенному обслуживать их базы.
Ещё большее удивление вызвала у Мирона реакция чудовища, соединявшего в себе черты летучей мыши и технологического изделия. На зависшее над роботом облачко бабочек он не обратил внимания.
«Нетопырь», имея неплохое оружие, в том числе излучатель поля, разрушающий молекулы любого вещества, не стал им пользоваться. Получив несколько пуль, посланных с расстояния всего в десяток метров, он попятился к озеру, вскинул передние лапы вверх, как это делает сдающийся в плен человек, и застыл, ворочая «глазами» – фасетчатыми полушариями справа налево.
– Стреляй! – крикнул Костя. – Чего ждёшь?! Пули его не берут!
– Стой! – Мерадзе подбежал к ботанику, силой опустил руку с пистолетом. – Подожди!
– Чего ждать-то? – вылупил глаза Костя. – Сейчас он жахнет из своего бластера, и кранты!
Мерадзе толкнул парня к стволу сосны:
– Прячься!
– А ты?
– Убью! – рассвирепел лейтенант.
Глаза Кости сделались размером с плошку, он попятился, свернув губы трубочкой, и юркнул за ствол.
Мерадзе, держа одной рукой автомат, направленный на голову робота, другой – «теннисный мяч», готовый метнуть его в любой момент, перевёл взгляд с «нетопыря» на бабочек, затем обратно на робота, проговорил с нажимом:
– Сдаёшься?!
Чудовищное создание выпрямилось, кинув обе лапы к голове, ну, ни дать ни взять военный перед вышестоящим офицером.
– Вольно! – усмехнулся Мерадзе. – Офигеть не встать! Ты меня понимаешь?!
Облако бабочек над «нетопырем» запульсировало крылышками чаще.
Робот опустил манипуляторы, вытянувшись и приобретая вид смущённого ребёнка.
– Вот это номер! – высунулся из-за сосны Костя.
– Не лезь!
Но ботаник не послушался, выбрался на полянку, подошёл к спецназовцу:
– Похоже, он запрограммирован.
– Кем?! – ошеломлённо выдохнул Мерадзе.
– Лесом, кем же ещё.
– Обалдеть!
– Сам обалдел. Но другого объяснения не вижу.
– И что нам теперь с ним делать?
– Что-что, договариваться, раз он смирный, приказать, чтобы слушался.
– А он поймёт?
