скачать книгу бесплатно
– Я думал, ты мой ровесник, мне тридцать четыре…
Костров вернулся к обеду без Таисии. Она пообещала прийти к вечеру и побежала на вокзал сдавать билет.
Подходя к биваку, Иван заметил за редким сосняком у дороги двухвинтовой вертолет и поспешил к палаткам. За время его отсутствия возле лагеря побывала какая-то автомашина, это он определил по отпечаткам шин, а вертолет был двухместный, легкий – «Ка-18».
Возле их оранжево-синей палатки стоял Гаспарян и разговаривал с двумя незнакомцами в серых брезентовых спецовках.
– Понятно, – сказал один из них – плотный, с ежиком седых волос. – Доложу начальству, пусть решает. Поехали, Витя.
Очкастый долговязый Витя мотнул головой, отвечая на приветствие Кострова, и зарысил к вертолету.
– Это наш сотрудник Иван Костров, – представил Ивана Гаспарян.
– Матвеев, – протянул руку седой. – Странные тут у вас дела творятся, товарищи ученые. Ну да ладно, еще не раз сюда приеду, чует мое сердце. Пока…
Вертолет улетел.
– Электрики? – спросил Костров.
– Начальник дежурной смены Жуковской подстанции, – буркнул Гаспарян. У него отчего-то испортилось настроение.
– А еще кто приезжал? Я видел на дороге следы машины…
– Случайные гости. Проехали мимо, в лес.
– А где Михаил?
– Тут я, – ответил из палатки Рузаев. – Пришли?
– Я один.
Рузаев выглянул.
– Уговорил-таки остаться? Молодец! Я был о тебе лучшего мнения.
– Не уговорил, обещала прийти вечером.
– Тогда другое дело, – хмыкнул Рузаев и снова скрылся.
– Зачем хоть электрики прилетели?
– Утечка возросла, – очнулся от раздумий Гаспарян. – Напряжение в сети село почти на десять процентов. Если так пойдет и дальше, придется воевать с пауками всерьез, иначе район останется без электричества.
– А те «десантники» не появлялись?
– Нет. Отстань, Костер, я же тебе не справочное бюро.
Костров изучающе посмотрел на озабоченное лицо Сурена. Таким он его еще не видел. Сдержанная насмешливость Гаспаряна куда-то исчезла, уступив место угрюмой нерешительности и тревоге. В подобной ситуации никто из них не был, но Гаспарян интуитивно чувствовал серьезную опасность паучьего нашествия и мучился сомнениями относительно правильности своих действий, хотя уже понимал, что инициатива перешла в руки Ивашуры, а сам он, по сути дела, ничего толкового не придумал и не сделал.
Костров сунул голову под полог палатки и шепотом спросил Рузаева, перезаряжающего фотоаппарат:
– Что это Сур ходит как под наркозом? Что тут произошло?
– Ничего, – сказал из-под одеяла Рузаев и добавил, понизив голос: – Просто в нем сейчас умирает лирик.
Костров почувствовал в словах Михаила дружеский совет не мешать и буркнул:
– Понял.
Взяв из ящика складывающийся электрозонд и электрометр, он сказал в спину Гаспаряну, что идет в лес.
В паучьем логове ничего не изменилось, если не считать того, что площадь, занимаемая паутинами, увеличилась. Пауки принялись застраивать Скрабовку и кое-где еще пересекли дорогу недалеко от старого места расположения лагеря.
Костров понаблюдал за каналом, снабжающим паучий город водой, пробрался к просеке со стороны болота, стараясь думать о пауках «приятно», и долго всматривался в белое мерцание паутиновых башен, взобравшихся по опорам линии электропередачи до гроздей керамических изоляторов. «Вот откуда утечка из линии, – подумал он. – Паутина проводит ток в землю…»
Ни одно движение не нарушало мертвой неподвижности леса и паутинного царства, и это было странно, потому что Кострова не покидало ощущение, что за ним наблюдают чьи-то внимательные глаза. Сторожат, подумал он, преодолевая искушение швырнуть в кусты зонд. Пусть сторожат, я мирный прохожий… Повернувшись к просеке спиной, он не спеша двинулся обратно, ожидая оклика или выстрела в спину. Напряжение постепенно ушло, неслышимое ворчание страха втянулось в лес, ощущение взгляда со стороны прошло.
Костров вытер холодный пот со лба и ускорил шаг.
И в этот момент из-за штабеля почерневших от времени и непогоды бревен вышел знакомый смуглолицый, с усиками а-ля опереточный злодей «десантник» все в том же «плывущем», меняющем цвет и рисунок ткани комбинезоне.
– Мы же предупреждали, – сказал он негромко, – чтобы вы не совались сюда и ни во что не вмешивались. Неужели не поняли?
У Ивана засосало под ложечкой, но вины за собой он не чувствовал и огрызнулся:
– Да пошел бы ты сам… куда подальше! Мы имеем полное право здесь находиться и не уйдем, пока вы не докажете свои полномочия. Причем не нам, исполнителям, а начальству. Я понятно выражаюсь?
– Доказывать нам не обязательно, а наказывать за неповиновение мы умеем. Встречу еще раз – умрешь! А пока получи на память… – Брюнет поднял руку, в которой вдруг оказался пистолет, и Костров, давно готовившийся к подобному обороту событий, прыгнул к «десантнику», подныривая под его руку и выбивая пистолет в жесткой манере полузахвата-рывка-слома.
«Десантник», однако, драться умел, хотя стиль его боя был Ивану неизвестен. Пришлось вспомнить все навыки рукопашника, которые в гражданской жизни казались ненужными.
За три минуты схватки Иван получил три хороших удара в голову и грудь, смягченных блоком, но все же хлестких, тяжелых, и сам провел ответные атаки, потрясшие усатого незнакомца, который не ожидал встретить профессионала. Особенно хорошо получился ёнсоль – прием в стиле хапкидо, соединяющий жесткий удар голенью с не менее жестким броском. «Десантник» улетел под обрыв старого дренажного рва и, хотя тут же взлетел обратно как на крыльях, словно ему помогал комбинезон, в драку больше не полез. Да и Кострову надоел поединок, превратившийся в бой не на жизнь, а на смерть. Поэтому он в прыжке достал выпавший из руки противника пистолет, удобно легший в ладонь, и направил дуло с какими-то ребристыми выступами и штырьками в грудь усатого.
– Достаточно, вояка! Я к тебе не лез, и ты не приставай. Гуляй, откуда пришел, я могу и рассердиться. И не дай бог тебе еще раз встретиться со мной!
– Отдай ручник, – сказал «десантник» без выражения.
– Его я оставлю пока у себя, дабы не возникало недоразумений. Придешь в лагерь со своим начальством для выяснения полномочий, тогда и отдам.
Усатый безмолвно исчез в кустах, затем издалека прилетел его тихий, но отчетливый голос:
– Мы встретимся, рыжий, хотя и в других временах…
Размышляя над этой фразой, Иван закончил прогулку и подошел к палаткам лагеря, когда уже завечерело. Откуда-то из-за деревьев доносилось бормотание мотора, и стало ясно, что вернулся начальник отдела. А так как Ивашура приехал не один – вместе с ним на зеленом с синей полосой «уазике» прибыл невысокий худой майор милиции с двумя рослыми молодыми людьми в штатском, – Иван решил не показывать свой трофей, а лишь рассказал в двух словах о новой стычке с «десантником».
Действовали приехавшие расторопно, записали рассказы всех троих – Гаспаряна, Рузаева и Кострова – на диктофон, и Рузаев, свыкшийся с ролью проводника, увел их в лес.
– Только недолго! – крикнул им вслед Ивашура. – Скоро стемнеет, мало ли кто еще может здесь шататься. – Он повернулся к Ивану, разглядывая его лицо проницательными глазами. – О чем умолчал?
– Так, о пустяке. – Костров протянул начальнику отдела отобранное оружие.
Ивашура повертел в руках тяжелый, хищно-красивый, необычной формы пистолет, поднял брови.
– Никогда ничего подобного не видел.
– Я тоже. Давай испытаем?
– Позже, пусть уедут. Спрячь пока. Предъявить его мы всегда успеем. Но никому ни слова.
– Само собой.
– А что нам делать? – подошел Гаспарян, несколько повеселевший после прибытия гостей.
– Сегодня – только регистрация фона вокруг зоны с паутинами, а завтра – посмотрим. Хорошо бы, конечно, отловить пару экземпляров, специалисты быстро разобрались бы, откуда эти пришельцы. Не пытались ловить?
– Пробовали, однако, – вмешался вынырнувший из леса Рузаев. – Но встречаются они довольно редко, и реакция у них поистине космическая, да и ловить их небезопасно.
– Куда ты дел районное начальство УВД? – вполголоса спросил Гаспарян.
– Они пожелали остаться одни, дальше обещали не ходить.
– А почему пауков ловить небезопасно? – поинтересовался Ивашура. – Из-за инфразвука?
Рузаев напомнил ему случай с фотоаппаратом Кострова.
– Ну, это не аргумент, – махнул рукой начальник отдела. – Иван, как это было?
Костров рассказал, не зная, как относиться к случившемуся: с иронией или серьезно.
– Когда я его бросил, – вспомнил он вдруг, – в лицо мне пахнуло горячим воздухом, как из… духовки.
– Любопытно. Что скажет по этому поводу металловед?
– Насчет горячего воздуха ничего, а вообще хорошо бы этот фотоаппарат отдать в нашу лабораторию, – проговорил Гаспарян, раздувая костер и умудряясь при этом оставаться чистым и франтоватым. – Нужен всесторонний анализ. Но все же считаю, что Иван не мог с такой силой метнуть аппарат, чтобы сплющить его в лепешку. Для этого нужен удар силой в пару сотен килограммов, если не больше.
– И я сомневаюсь, – пробормотал Костров. – Разве можно сплющить фотоаппарат о траву или кусты?
– Маловато, – вздохнул Ивашура. – Маловато мы еще узнали, больше сомнений, чем знаний.
– Знания – это сомнения, оставшиеся неопровергнутыми, – изрек Рузаев известный афоризм, но вопреки его надеждам никто не откликнулся на шутку.
Ивашура легко вскочил с места, спрятал записную книжку в карман.
– Что ж, займемся ужином, надо накормить гостей. Я, пожалуй, пойду им навстречу, а вы тут хозяйничайте.
Рузаев с Костровым быстро приготовили немудреный ужин: консервы, малосольные огурцы, привезенные Ивашурой, сгущенное молоко. Гаспарян вскипятил чай.
Солнце зашло за щетинистый гребень леса, поляну у дороги пересекли длинные тени от высоких сосен. С запада на небосклон набегала гряда не слишком симпатичных облаков, и Рузаев со знанием дела предсказал скорое изменение погоды.
– Если пойдут дожди, завязнем в грязи, – поморщился Гаспарян, посматривая на часы. – Где же они там?
– Кто, дожди?
– Не издевайся, я о гостях. Зря ты отпустил их одних, Михаил, еще случится что-нибудь…
Костров тоже посмотрел на часы, но по другой причине. Таи все еще не было, и он уже начал беспокоиться, не случилось ли с ней чего-нибудь по дороге к лагерю.
Рузаев встал, собираясь пойти на розыски ушедших, но в это время из леса донесся знакомый жуткий вопль, всколыхнувший торжествующую тишину вечера.
– Эт-то еще зачем?! – изменился в лице Гаспарян. – Засекли, в какой стороне?
Однако в их помощи никто не нуждался. Через несколько минут со стороны реки послышались голоса, и к палаткам вышли все четверо: слегка улыбающийся Ивашура, растерянный майор милиции и оживленно разговаривающие парни.
– Мы уже хотели бежать на помощь, – сказал Костров.
– Дьявольщина! – хрипло произнес майор, снимая фуражку и обнажая лысину. – Вы были правы, Игорь Васильевич. Поехали, ребята.
– А ужин? – спросил разочарованный Рузаев.
– Какой там ужин?! – махнул рукой майор. – Некогда ужинать. Да, братцы, задали вы нам задачку!
– Разве мы? – весело удивился Ивашура. – Скорее уж с вас все и началось, после аварии вертолета. Так, я надеюсь, вы примете меры?
– Как и договорились.
Майор еще раз махнул рукой, попрощался и полез в «уазик». Машина уехала, эксперты снова остались вчетвером.
Поужинав, Костров отмерил по дороге несколько километров в сторону райцентра, но Таи так и не встретил.
Укладываясь спать, Рузаев посмотрел на мрачную физиономию товарища и подмигнул остальным.
– Будь оптимистом, Иван. Не пришла сегодня, придет завтра. Однако будь осторожен, история учит, что красивая женщина – это в основном голод любви, жажда самовыражения и неоправданные надежды.
– О ком вы? – сверкнул в полутьме рысьим глазом Ивашура.
– Да о той девушке, которую Иван спас от паука, – пояснил Гаспарян. – Фотоаппарат не пожалел и нести никому не позволил. А фотоаппарат, между прочим, вещь подотчетная.
В палатке установилась тишина, нарушаемая только дыханием людей. Снаружи палатки тоже царила тишина: ветер стих, и лес перестал шуметь, замер в мертвом оцепенении.
– Нет ли тут связи? – подал через некоторое время голос Гаспарян. – Между нашими мыслями и действиями пауков?
– Поясни, – коротко отозвался Ивашура.
– Возьми случай с Иваном: он подумал, что неплохо бы поджечь лес с пауками, и… потерял сознание от инфразвукового удара. Есть даже запись в ЗЗУ. Потом эта девушка, Таисия. По ее словам, она замахнулась на паука и тоже потеряла сознание. Симптомы те же. Затем пилоты… Все совпадает до мелочей. Сегодня утром и я попробовал… – Он замолчал.
– Что ж не предупредил? – укоризненно проговорил Рузаев.
– Не хотел рисковать всеми. Сознания не терял, но почувствовал себя плохо именно в тот момент, когда подумал об уничтожении пауков. Интересно, что ЗЗУ записало вместе с инфразвуком и ультразвуковое эхо. Хочешь не хочешь, а напрашивается вывод, что паукам не нравится наше вмешательство в их дела, даже мысленное. Каким-то образом они чуют угрозу с нашей стороны и отвечают тем же.
