скачать книгу бесплатно
Дезинформация периода НЭПа была успешной. Если смотреть глазами Запада, угроза коммунизма в период НЭПа казалась рассеянной. Страх перед большевизмом ослабел. Позиции антикоммунистов были подорваны. Возникли надежды на прорыв. Западная общественность, не желая идти на жертвы, призывала свои правительства к дальнейшему сближению с советским режимом. В действительности, конечно, вызов коммунизма был усилен: Ожидания Запада впоследствии были грубо разрушены. Но коммунистические стратеги усвоили урок, что западных лидеров можно обмануть и склонить к ошибкам в их оценках и политике в отношении Советского Союза. Дезинформация фактически создала благоприятные условия для успеха советской внутренней политики, активистской дипломатии и деятельности Коминтерна.
3 Модели дезинформации: «Фасад и сила»
ЕСЛИ КОММУНИСТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ НАХОДИТСЯ В СОСТОЯНИИ КРИЗИСА, если режим является слабым если его руководство расколото или скомпрометировано, логичная схема дезинформации – скрыть кризис и его размеры, привлечь внимание к другим областям и проблемам и представить ситуацию как внутри страны, так и во внешнем мире в как можно более выгодном свете. Эта модель дезинформации – «фасад и сила», или «потемкинская деревня».[3 - В XVIII веке граф Потемкин организовал речное путешествие для своей государыни, Екатерины II, и послов при ее дворе. Желая показать высокий уровень жизни местного крестьянства в период ее правления, он построил на берегу реки искусственные передвижные деревни. Как только царская баржа проплывала мимо деревень, их спешно разбирали и вновь собирали для показа на более дальних участках пути баржи.] Она применяется во всех коммунистических странах, включая, например, Китай и Румынию, а также Советский Союз.
Общая модель дезинформации определяет формы, которые она принимает, и используемые методы. В рамках модели «фасад и сила» информация, наносящая ущерб режиму, подавляется, а информация, благоприятная для него, преувеличивается. Реальные вопросы отражаются в прессе нечетко, если вообще отражаются. Статистические данные скрываются или завышаются. Пропаганда играет ведущую роль до такой степени, что сама по себе становится основной формой дезинформации. Для поддержания достоверности пропаганды проводятся специальные обманы. Неудачи и слабости режима выдаются за его успехи и сильные стороны. Политическая и идеологическая пассивность и отступление представляются как политические и идеологические победы. Беспокойство о будущем выдается за уверенность. Страхи внешнего мира перед силой коммунистов намеренно возбуждаются, а коммунистическая угроза преувеличивается по сравнению с ее реальным потенциалом, чтобы препятствовать внешнему вмешательству в дела коммунистов.
Массовое использование дезинформации в соответствии с этой моделью было осуществлено во время сталинских чисток и в последние годы его жизни. Например, во время массовых репрессий 1930-х годов режим не без успеха проецировал себя во внешний мир как образцовую демократическую систему под руководством сильного лидера. Красная Армия, офицерский корпус которой был практически ликвидирован, представлялась как самая мощная армия в мире. В послевоенный период скрывалось падение влияния коммунистической идеологии и степень народного недовольства в Советском Союзе c его восточноевропейскими сателлитами; успешно скрывалось значение оппозиции Сталину со стороны Жданова и его ленинградской группы в 1948 году; скрывалась и напряженность в отношениях между Советами и Китаем и другими коммунистическими странами. Блок был представлен в ложном свете как монолит. Политическая, военная и экономическая мощь так называемого монолита была сильно преувеличена в коммунистической пропаганде – главном средстве дезинформации.
Чтобы Запад не смог обнаружить глубину внутреннего блокового кризиса, который пропаганде было призвано скрыть, контакты между коммунистическим и некоммунистическим миром были сведены к абсолютному минимуму. Советским гражданам и гражданам стран-сателлитов было запрещено совершать зарубежные поездки, кроме как в составе официальных делегаций; делегатов тщательно проверяли перед отъездом и держали под пристальным наблюдением во время пребывания за рубежом. Единственными посетителями блока из некоммунистических стран были коммунисты или попутчики, и даже они подвергались тщательной проверке до получения разрешения на посещение. Когда они приезжали, их маршруты строго контролировались, и большая часть их программы была посвящена посещению колхозов и заводов, которые были организованы как выставочные площадки. На иностранных дипломатов и журналистов были наложены жесткие ограничения; их передвижение ограничивалось двадцатипятикилометровой зоной вокруг столицы. Был установлен строгий порядок официальных контактов между иностранными дипломатами и коммунистическими чиновниками; в 1946-47 годах были приняты специальные декреты, определяющие ответственность советских чиновников при работе с государственными секретами. Контакты Запада с уличными людьми практически не существовали, а когда они были, то контролировались. Благодаря этим мерам коммунистические страны были буквально отгорожены от остального мира.
Коммунистические газеты были лишены каких-либо подлинных новостей. Их статьи были посвящены только силе режима, достижениям лидеров и недостаткам некоммунистического мира. Только те, кто был искусен в анализе пропаганды и дезинформации могли иногда читать между строк и догадываться о том, что происходит на самом деле.
Официальные речи и партийные документы
Пример практиковавшейся в то время модели «фасад и сила», можно найти в докладе Центрального Комитета КПСС XIX съезду партии в октябре 1952 года. В нем рассматривалась политическая и экономическая ситуация в СССР и коммунистическом блоке после войны. Вот некоторые выдержки:
Зерновая проблема [в Советском Союзе] решена окончательно и бесповоротно.
Достигнутые успехи во всех отраслях народного хозяйства привели к дальнейшему повышению материального и культурного уровня жизни советского общества.
Наша партия, неуклонно проводя ленинско-сталинскую национальную политику, укрепляла советское многонациональное государство, развивала дружбу и взаимное сотрудничество между народами Советского Союза, всемерно поддерживала, обеспечивала и поощряла расцвет национальных культур народов нашей страны, вела непримиримую борьбу против всех и всяческих националистических элементов. Советский государственный строй, выдержавший тяжелые испытания войны, ставший для всего мира примером и образцом подлинного равноправия и содружества наций, демонстрирует великое торжество ленинско-сталинских идей по национальному вопросу.
Отношения СССР с этими странами [коммунистическими сателлитами] являются примером совершенно новых отношений между государствами, ранее не встречавшихся в истории. Они построены на началах равноправия, экономического сотрудничества и уважения национальной независимости. Верный своим договорам о взаимной помощи, СССР оказывает и будет оказывать помощь и поддержку в дальнейшем укреплении и развитии этих стран.
Этот доклад был пародией на реальное положение дел. То, что в нем говорилось, было прямой противоположностью правде. Те, кто составили его, кто одобрили его, и те, кто озвучили его, прекрасно знали, что он абсолютно ложный.
Специальные дезинформационные операции
Специальная служба дезинформации (5-ая служба) была создана в 1947 году как часть советской разведки, известной в то время как Комитет информации (КИ). Ее возглавлял полковник Грауэр.[4 - Бывший руководитель советской разведки в Швеции и в других странах.]
Специальные дезинформационные операции коммунистических разведывательных служб никогда не рассматриваются как самоцель. Они призваны служить целям политики, обычно путем создания и формирования условий для ее успешного осуществления. Поскольку в последние годы жизни Сталина в советских делах наблюдался острый кризис и отсутствие какой-либо последовательной политики для его разрешения, специальные операции 5-ой службы были ограничены по масштабам неатрибутивными пропагандистскими операциями, призванными скрыть кризис и оправдать некоторые из наиболее возмутительных и иррациональных случаев поведения Сталина. В качестве примера можно привести попытку посеять подозрение, что Тито и другие югославские лидеры были долгосрочными агентами Запада.
Еще одним фактором, ограничивающим масштабы специальных дезинформационных операций, был культ личности, который пронизывал сталинскую диктатуру и запрещал откровенность даже в тех случаях, когда она требовалась для придания правдоподобия лжи. Два примера иллюстрируют это. Советский агент был послан с миссией на Запад. Он должен был притвориться перебежчиком, ищущим политического убежища. Принимающая страна позволила ему дать пресс-конференцию, на которой он, что вполне естественно, раскритиковал советский режим. Когда Сталин прочитал отчет о пресс-конференции, он спросил, кто был контролером агента, а затем сказал: «Где он работал до работы в разведке?». «Он был колхозником», – ответил начальник службы. «Тогда, – сказал Сталин, – отправьте его обратно в его колхоз, если он не может понять, насколько вредны заявления его агента. Они указывают на нашу политическую нестабильность».
В другом случае польская служба безопасности создала фикцию, что подпольная организация в Польше, которая на самом деле была ликвидирована, продолжает действовать. Они хотели использовать эту мнимую организацию в качестве канала для политической и военной дезинформации. Когда Сталина попросили санкционировать передачу этой дезинформации, он отказался. «Это создает неправильное впечатление о политической стабильности Польши», – объяснил он.
В 1951 году, когда советская разведка была передана из КИ (Комитета информации) в МГБ (Министерство государственной безопасности), 5-ая служба стала управлением в новом КИ при Министерстве иностранных дел, занимаясь только дипломатической дезинформацией. Во время антисемитской кампании 1951-53 годов 5-ая служба была так же деморализована, как и остальные сотрудники разведки. Фактически, ее руководитель Грауэр сошел с ума. Его сменил Иван Иванович Тугаринов, который впоследствии стал главой КИ.
4 Модели дезинформации: Переход
БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ МЕЖДУ ПРЕЕМНИКАМИ СТАЛИНА длилась со смерти Сталина в 1953 году до окончательной победы Хрущева в июне 1957 года. В значительной степени борьба шла не только между соперничающими личностями, а между соперничающими политиками. В отсутствие устоявшейся и последовательной политики неудивительно, что в советской разведке в этот период не было централизованного отдела дезинформации. Дезинформация практиковалась спорадически начальниками отделов, действовавшими по указанию руководителя службы.
Целями дезинформации в это время было скрыть от Запада размеры внутреннего кризиса в коммунистическом мире, размыть различия в политике претендентов на преемственность, скрыть жестокость борьбы и исказить процесс десталинизации.
Успешное сокрытие внутреннего кризиса можно проиллюстрировать на примере обработки информации о событиях в Грузии.
5 марта 1956 года, в годовщину смерти Сталина, в Тбилиси, столице Грузии, произошли первые массовые беспорядки. Большие толпы людей, особенно студентов, стихийно собрались на антисоветский митинг на главной площади. Выступающие требовали отмены однопартийного правления, роспуска службы безопасности, свободы слова и независимости Грузии от Советского Союза. Студенты обратились к толпе с призывом присоединиться к восстанию, и многие грузины откликнулись на призыв. По приказу Хрущева на улицы были выведены специальные войска с приказом открыть огонь по толпе. Многие были убиты и ранены. Многие студенты были арестованы. Национальные подразделения грузинских и армянских войск в местном военном округе были разоружены и демобилизованы за одну ночь.
То, что произошло в Грузии весной 1956 года, можно сравнить с «Кровавым воскресеньем» (9 января 1905 года), печально известным днем в истории России, когда по приказу царя народная демонстрация была разогнана с кровопролитием. В 1905 году заголовок о Кровавом воскресенье был опубликован во всех газетах России, вызвав массовое возмущение по всей стране. В 1956 году это событие было проигнорировано. Ни одна газета не упомянула о нем. Казалось, что этого никогда не было. До сих пор остается государственной тайной, что Хрущев и Серов, председатель КГБ, поспешили в Грузию, чтобы руководить подавлением беспорядков.
Грузия была полностью изолирована от остальной части страны. Район, привлекающий отдыхающих со всего Советского Союза на свои знаменитые курорты, был пустынным в течение всего лета 1956 года. Был введен жесткий контроль за поездками. Полуофициально объяснялось, что осуждение Сталина расстроило сильные националистические чувства грузин.
Новости о беспорядках в Грузии позже дошли до Запада, но они были истолкованы как националистическая вспышка недовольства от обращения со Сталиным, а не как спонтанный митинг против всей советской системы.
Искаженное представление о десталинизации
Что касается борьбы за власть, то ЦК, КИ при МИДе и КГБ были вовлечены Хрущевым в успешную дезинформационную операцию по искажению причин устранения его соперников и реального характера его собственных позиции и политики. Поскольку эта операция включала в себя искажение вопросов, связанных со сталинизмом и десталинизацией, и представляла собой часть базовой техники для программы стратегических дезинформационных операций, начатых в 1959 году, она заслуживает подробного объяснения.
Чтобы избежать недопонимания, полезно начать с проведения различия между антикоммунизмом и антисталинизмом и с определения степени, в которой десталинизация является подлинным процессом.
Антикоммунизм
Антикоммунизм не связан с враждебностью к какому-либо отдельному коммунистическому лидеру. Он означает оппозицию коммунистическим принципам и практике; это критическое отношение к коммунизму в самом широком смысле. В различных формах он существовал в Советском Союзе и за его пределами с 1917 года. Он развился во времена Ленина, расцвел при Сталине и продолжал существовать, хотя и менее энергично, при его преемниках. В нем можно выделить три тенденции: консервативную, которая более или менее жестко и последовательно выступает против коммунизма; либеральную, которая время от времени выступает за определенную степень приспособления к коммунизму; и нейтралистскую, особенно среди некоммунистических соседей коммунистического блока, которые пытаются заключить практические соглашения с коммунистическими режимами, чтобы обеспечить свое собственное выживание.
Антикоммунизм в интеллигенции может возникнуть из-за интеллектуального неприятия догматических притязаний марксизма как философии. На всех уровнях общества его подпитывает убеждение, что коммунизм – это противоестественная, нетерпимая и бесчеловечная система, которая пренебрегает личностью, поддерживает себя в основном силой и террором и проводит агрессивную идеологическую политику, направленную на окончательное господство в мире. В прошлом коммунистическая теория и практика в таких вопросах, как захват власти, злоупотребление и разрушение демократических учреждений, подавление свободы личности и использование террора, вызывали воинственный ответ социал-демократов, что привело к углублению пропасти между социалистической и коммунистической партиями и расколу в международном рабочем движении.
Сила международного антикоммунизма то возрастала, то ослабевала. Двумя пиками были англо-французские усилия по созданию европейской антисоветской коалиции во время гражданской войны в России с 1918 по 1921 год и создание НАТО после Второй мировой войны. Внутри и за пределами Советского Союза антикоммунизм выражался в различных формах, начиная с 1917 года. Типичные примеры можно найти в гражданской войне в России 1918-21 годов, в сепаратистских движениях в нерусских республиках, в восстаниях на Кавказе и в Средней Азии в 1920-х годах, в более поздних подпольных движениях сопротивления в Украине и в балтийских республиках; и в деятельности эмигрантских организаций, политических беженцев и тех, кто порвал с западными коммунистическими партиями.
Оппозиция такого рода существовала бы независимо от того, был бы Сталин у власти или нет, но она была усилена и ожесточена его репрессивным влиянием. Фактически, правление Сталина было настолько личным и деспотичным, что на какое-то время сталинизм стал почти синонимом коммунизма, а оппозиция одному стала путаться с оппозицией другому, тем более что Сталин подавлял оба вида оппозиции с одинаковой беспощадностью и жестокостью. В 1930-е годы он подавлял действительную и мнимую оппозицию себе массовыми репрессиями, даже членов партии. Некоторые из лидеров Третьего Интернационала, такие как Зиновьев, Бухарин и Бела Кун, были расстреляны. Троцкий, который наряду с социал-демократическими лидерами рассматривался Сталиным как один из самых опасных врагов Советского Союза, был убит в 1940 году тайными агентами, действовавшими по приказу Сталина. Социал-демократические лидеры в Восточной Европе после Второй мировой войны были физически устранены.
Антисталинизм
Все антикоммунисты являются антисталинистами. Но важно отметить, что антисталинизм традиционно принимался многими коммунистами, которые стремились не отменить коммунистическую систему, а укрепить и очистить ее путем устранения определенных элементов в политике и практике Сталина. Антисталинизм такого типа критикует коммунизм только в узком смысле. Он существовал в коммунистическом движении с 1922 года. После смерти Сталина он стал элементом официальной партийной жизни и политики и породил подлинный процесс десталинизации.
Во многих отношениях политика Сталина следовала классическим ленинским доктринам: например, в диктатуре пролетариата и коммунистической партии, индустриализации, коллективизации сельского хозяйства, ликвидации капиталистических классов, строительстве «социализма» в Советском Союзе и в поддержке «социалистических» революций за рубежом. Но были и отступления от ленинских принципов, и практика в сталинском учреждении своей личной диктатуры, безжалостных физических устранений оппозиции и репрессии против лояльных элементов внутри партии, в расширяющейся пропасти, которую он создал между правящим классом и обездоленными рабочими и колхозниками, а также в манипулировании и дискредитации коммунистической идеологии.
Коммунистическая оппозиция Сталину выражалась на протяжении многих лет:
• Лениным, который в своем завещании критиковал грубость и нетерпимость Сталина и предложил снять его с поста генерального секретаря партии.
• Публично, в 1920-х и 1930-х годах, Троцким и его последователями, которые проводили различие между ленинскими и сталинскими элементами в политике Сталина.
• Публично Тито и югославской коммунистической партией, во время и после раскола со Сталиным в 1948 году.
• Тайно Ждановым и его ленинградской группой в 1948 году.
• Тайно китайскими коммунистическими лидерами с 1950 по 1953 год и открыто в 1956 году.
• На деле а не на словах с 1953 по 1956 год, и открыто с 1956 года и далее, лидерами КПСС и других коммунистических партий.
Критика этих людей и групп была разной по интенсивности и откровенности, но все они оставались коммунистами в своих различных проявлениях и, в частности, сохраняли верность ленинизму. Они были истинным выражением десталинизации; то есть они верили в восстановление ленинского коммунизма без сталинских отклонений.
Опасности сталинизма для коммунистического движения игнорировались или не замечались в 1930-х и 1940-х годах из-за угрозы фашизма и возможностей, которые он предоставлял для формирования народных фронтов с социалистическими партиями в 1930-х годах и для создания военного союза с западными державами. Но к 1953-56 годам ущерб, нанесенный сталинизмом коммунистическому делу, стал очевиден. Это можно увидеть в следующем:
• Искажение, деградация и дискредитация коммунистической идеологии. Образ марксизма как философии был опорочен в глазах западной интеллигенции.
• Углубление недовольства в Советском Союзе и его сателлитах, что привело к взрывчатым революционным ситувциям в ГДР, Польше и Венгрии.
• Упадок коммунистического влияния и изоляция коммунистических партий и режимов.
• Отвращение к сталинскому коммунизму западных либералов, которые ранее относились к нему с симпатией.
• Возросшее влияние и престиж антикоммунизма.
• Сильная оппозиция со стороны различных религиозных движений, включая католицизм и ислам.
• Формирование западных военных союзов, таких как НАТО, СЕАТО и Багдадский пакт (позднее СЕНТО).
• Враждебность со стороны умеренных, искренне неприсоединившихся национальных лидеров развивающихся стран, таких как Неру.
• Сотрудничество между западными демократическими правительствами и антикоммунистическими эмигрантскими организациями.
• Сотрудничество между социал-демократическими и консервативными правительствами и партиями против советской угрозы.
• Разрыв Югославии с коммунистическим блоком и сближение с Западом в период 1948-55 гг.
• Серьезная напряженность между Советским Союзом и коммунистическим Китаем, которая грозила привести к расколу между ними в 1950-53 гг.
• Оппозиция Жданова к Сталину.
• Основная борьба за власть в советском руководстве, последовавшая за смертью Сталина.
В некоторых регионах сталинизм объединил два вида оппозиции: антикоммунизм и антисталинизм. В случае Югославии, которая после 1948 года оказалась ближе к Западу, чем к коммунистическому блоку, они почти слились. В нынешнем контексте самым значительным эпизодом в истории неудачной оппозиции Сталину при его жизни была попытка сформировать группу вокруг Жданова в 1948 году. Несмотря на неудачу, она была известна непосредственным наследникам Сталина в советском руководстве. Она была частью накопленных ими знаний о различных формах оппозиции коммунизму и сталинизму и важным аргументом, заставившим их признать необходимость исправления сталинских искажений в системе, если они хотели избежать катастрофы. Десталинизация была очевидным курсом, и теперь необходимо рассказать о том, как она была осуществлена после смерти Сталина.
Десталинизация на практике
Можно выделить три различных этапа десталинизации: Во-первых, начальная, нерепетированная и непродуманная, но подлинная десталинизация, проводившаяся с 1953 по 1956 год растерянным, разделенным и конкурирующим руководством под давлением населения и при отсутствии какой-либо долгосрочной политики для блока; во-вторых, откат от десталинизации в 1956-57 годах, когда Хрущев прибегал к сталинским методам для подавления восстания в Венгрии и оппозиции себе, чтобы обеспечить свое личное превосходство; в-третьих, осторожное возрождение с 1958 года некоторых подлинных элементов десталинизации (например, постепенное освобождение и реабилитация некоторых жертв Сталина) в сочетании с расчетливой политической эксплуатацией этого процесса, в ходе которой некоторые его элементы намеренно искажались.
Импровизированная десталинизация с 1953 по 1956 год
Десталинизация началась не с секретного доклада Хрущева на ХХ съезде КПСС в феврале 1956 года, как часто полагают, а сразу после смерти Сталина в марте 1953 года. Каждый из претендентов на престол – Берия, Маленков, Молотов, Булганин, Хрущев – был по-своему антисталинистом. Все они без исключения знали о кризисе коммунистической системы и все они были согласны с настоятельной необходимостью отказа от сталинской политики. С другой стороны, существовали разногласия по поводу характера и масштабов необходимых изменений. Ни один из претендентов не был преобладающим, ни один из них не разработал деталей своей собственной политики, и – живя, как и прежде, под тенью Сталина – между ними не было выработано никаких соглашений по вопросам политики.
Различные личности и политика претендентов повлияли на ход десталинизации. Берия помыслял о наиболее глубоких и гетеродоксальных формах изменений, включая упразднение колхозов. Маленков, наиболее уверенный в собственной позиции, пошел дальше других в открытом осуждении методов тайной полиции и отстаивании уступок народным требованиям. Десталинизация была инициирована не Хрущевым, а Маленковым, Берией и Молотовым, которые доминировали в Президиуме после смерти Сталина.
Ряд шагов были сделаны более-менне сразу. Были пересмотрены дела некоторых ведущих деятелей, которые были судимы и заключены в тюрьму при Сталине. Кремлевские врачи были освобождены. Был издан запрет на массовые аресты. Международная напряженность была ослаблена урегулированием корейской войны. Сталинское указание от декабря 1952 года о возобновлении деятельности советской разведки за рубежом было отменено, чтобы не скомпрометировать влияние новой умеренности в советской внешней политике.
Первый намек на принижение роли Сталина и признание его ошибок был сделан в июле 1953 года в секретном письме партии к членам партии, в котором сообщалось об увольнении Берии и причинах этого. В нем Сталин упоминался не как выдающийся лидер, а просто как «Сталин И.В.», а его имя было заключено в скобки с именем Берии, и утверждалось, что фаворитизм Сталина помешал разоблачению Берии. Это было первое молчаливое признание членами партии ошибочности Сталина.
Позже в партийных кругах стало известно, что в июле 1953 года после ареста Берии в Президиуме по инициативе Маленкова состоялось обсуждение. Единогласно было принято решение внести изменения в сталинскую практику в партии и администрации, хотя и без публичной критики Сталина. В частности, Президиум рекомендовал пересмотреть и реформировать практику работы службы безопасности с тем, чтобы в будущем, когда ситуация в партии и стране успокоится, найти разумное объяснение отступлениям Сталина от коммунистических принципов, таким как его необоснованные репрессии против персонала, включая членов партии. Все члены Президиума, включая Хрущева, согласились, что критиковать следует только Сталина и Берию и что не должно быть признания ошибок другими членами Президиума.
Таким образом, секретный доклад о преступлениях Сталина, представленный Хрущевым в феврале 1956 года на ХХ съезде партии, который позже попал на Запад, но никогда не был опубликован в Советском Союзе, на самом деле был следствием решения Президиума. Доклад был подготовлен Поспеловым, руководителем Научно-исследовательского института партии Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина. Факты были взяты из секретных архивов спецслужб, а многие идеи – из рассказов ленинской «старой гвардии» о сталинских репрессиях найденных в мемуарах бывших коммунистических лидеров, опубликованных на Западе в 1930-е годы, особенно у Троцкого. Проект доклада Поспелова был обсужден и одобрен Президиумом накануне съезда партии.[5 - Эти утверждения подтверждаются официальными записями выступлений различных членов Президиума на ХХ съезде партии, включая выступления Хрущева, Молотова, Маленкова, Микояна и Кагановича.] Выступая с докладом, Хрущев добавил несколько собственных штрихов.
Самым важным моментом в докладе было то, что он предотвратил перерастание десталинизации в нападение на коммунистические принципы в целом. Изменения, о которых задумывались Берия и Маленков своих ревизионистских версиях десталинизации, могли изменить режим в принципе. Более того, учитывая глубину кризиса в коммунистическом мире и интенсивность борьбы за власть в советском руководстве, если бы эти изменения были продолжены, они могли бы получить собственный импульс и привести к радикальной трансформации советского общества независимо от желания их инициаторов и с неисчислимыми последствиями для Советского Союза и остального коммунистического и некоммунистического мира. Недаром Берию расстреляли за то, что он был «агентом мирового империализма», а Маленкова сняли с поста председателя Совета Министров в 1955 году за «отход от теорий Ленина и Сталина». Их идеи действительно угрожали режиму и могли привести к ситуации, которую они не смогли бы контролировать. Возложив вину за все прошлые ошибки на проступки, а не на теории одного единственного человека – Сталина, руководство партии смогло, внеся некоторые тактические изменения, сохранить суть коммунистического режима.
Ресталинизация
Разоблачение ошибок Сталина дало существенный толчок антикоммунизму в целом и антисталинским настроениям в коммунистических партиях как блока, так и вне блока. В Грузии, Польше и Венгрии произошли восстания. Кризис во многих других коммунистических партиях углубился.
Ответом Хрущева стал возврат к сталинским методам. Служба безопасности была усилена; вооруженная сила использовалась для подавления восстаний в Советском Союзе и Восточной Европе.
Продвижение Хрущева к своей собственной форме личной диктатуры встревожило своих коллег в руководстве. Молотов и Маленков появились как лидеры оппозиции. В это время, Молотов формировал своё собстенное отношение и политику к десталинизвции. Он и его сторонники ясно дали понять, что хотят сместить Хрущева, чтобы обеспечить продолжение процесса десталинизации, который задержал Хрущев. Как коммунисты, они хотели стабилизировать систему, и они с тревогой смотрели на создание Хрущевым собственного культа личности. Это угрожало их собственному положению. По их мнению, его обращение к политике репрессий могло привести к еще большему взрыву, чем венгерское восстание, и полностью противоречило курсу, принятому после смерти Сталина. Хрущев, в их глазах, был новым Сталиным, которого нужно было убрать.
Развязка наступила в июне 1957 года. С помощью армии и службы безопасности Хрущев с минимальным перевесом победил «антипартийную группу». Если бы оппозиция добилась успеха, это вновь открыло бы возможность подлинного и неконтролируемого процесса десталинизации и либерализации режима. Публичное разоблачение сталинских методов, использованных Хрущевым для достижения личной власти, в сочетании с новыми разоблачениями репрессий тайной полиции и публичным судом над председателем КГБ Серовым, привело бы к народным требованиям дальнейших перемен. Будучи разделенной, оппозиционная группа, если бы она пришла к власти, была бы вынуждена пойти на уступки независимо от желания отдельных членов. Возникла бы обостренная борьба за власть, и новая, согласованная, долгосрочная политика не была бы принята.
Победа Хрущева над оппозицией в июне 1957 года оставило его в неоспоримом положении, позволяющем пересмотреть ситуацию в Советском Союзе и блоке без вмешательства изнутри руководства. Первым его шагом было перевести стрелки на антипартийную группу, ложно, но успешно навесив на них ярлык сталинистов. Ему удалось присвоить себе заслугу разоблачения преступлений Сталина, скрыть свое собственное использование сталинских методов в погоне за властью и отвлечь внимание от сути обвинений оппозиции против него. Искаженное представление о победе над силами сталинизма, поражение оппозиции было представлено как благословение для советской общественности и всего мира. Хотя внутри страны и даже в некоторых партийных организациях наблюдался первоначальный скептицизм, давление на правительство как внутри страны, так и за рубежом было ослаблено.
5 Новая политика и стратегия дезинформации
ПОБЕДА ХРУЩЁВА в борьбе за власть в июне 1957 года ознаменовала начало конца кризиса в мировом коммунизме. Она открыла период стабильности, в котором отношения между членами коммунистического блока должны были быть восстановлены на новой и более прочной основе и в котором предстояло разработать новую долгосрочную политику и новые стратегии для его реализации.
В течение нескольких дней после своей победы Хрущев возобновил усилия по восстановлению партийных и государственных отношений с югославами, курс на которые он взял во время своего визита к Тито в мае 1955 года.
Уже к июню 1957 года советские и китайские лидеры пришли к согласованной оценке Сталина и его искажений коммунистической доктрины. Китайский вклад в эту оценку содержится в двух статьях Мао, которые были опубликованы в советской прессе в апреле и декабре 1956 года.[6 - См. статьи Мао «Об историческом опыте диктатуры пролетариата» и «Еще об историческом опыте диктатуры пролетариата», опубликованные в «Правде» 5 апреля и 29 декабря 1956 года соответственно. Мао писал: «В ходе борьбы внутри и вне партии Сталин иногда в некоторых вопросах смешивал два различных по своему характеру вида противоречий – противоречия между врагами и нами и противоречия внутри народа, смешивал различные методы разрешения этих двух видов противоречий. В ходе проводившейся под руководством Сталина борьбы по искоренению контрреволюции были справедливо наказаны многие контрреволюционеры, которых нужно было наказать, но вместе с тем были ошибочно осуждены и невинные люди, таким образом в 1937 и 1938 годах были допущены ошибки – перегибы в борьбе с контрреволюцией. В партийной и государственной жизни Сталин не в полной мере проводил или частично нарушал пролетарский принцип демократического централизма. Он допускал некоторые ошибки и в отношениях с братскими партиями и братскими странами. В международном коммунистическом движении он давал также некоторые ошибочные советы. Все эти ошибки нанесли известный ущерб Советскому Союзу и международному коммунистическому движению».] На VIII съезде Коммунистической партии Китая (КПК) в сентябре 1956 года китайские лидеры поддержали осуждение культа личности XX съездом КПСС в феврале 1956 года.[7 - См., например, выступления Мао, Лю Шао-ци и Дэн Сяо-пина в 1956 году.]
К концу 1957 года было достигнуто примирение между лидерами всех коммунистических государств. На совещании в Москве в ноябре 1957 года все они согласились, что Сталин несет ответственность за пагубные искажения коммунистической теории и практики. Все они в той или иной степени возмущались вмешательством Сталина в их внутренние дела и жестким конформизмом, которого он от них требовал. Но все (включая югославов, чье присутствие на совещании было намеренно скрыто) были готовы сотрудничать на ленинской основе в партнерстве равных. Советы, по сути, согласились отказаться от своего доминирования в коммунистическом движении. Они даже предложили отказаться от ссылок на свою ведущую роль в декларации, опубликованной после окончания совещания. По настоянию Китая такие ссылки были включены. Совещание приняло непубличное решение сформулировать новую, ленинскую программу мирового коммунизма, которая должна была наполнить движение чувством цели и направления, в котором оно так нуждалось.[8 - В декабре 1957 года члены партии в Институте КГБ, включая автора, получили секретное инструктирование о ноябрьском совещании стран блока от генерала Куренкова, руководителя института, который был гостем на конференц-заседании и сам был проинструктирован генералом Серовым. Эта и другая до сих пор неопубликованная информация о совещании взята из этого инструктирования.]
Следующие три года были периодом интенсивных исследований и консультаций между коммунистическими партиями внутри блока и за его пределами, пока разрабатывались новая политика и стратегии.[9 - В эти годы автор служил в Институте КГБ и в центральном аппарате КГБ.] Кульминацией этого процесса стало совещание 81 партии, состоявшееся в Москве в ноябре 1960 года. Лидеры всех восьмидесяти одной партии обязались следовать программе, изложенной в Заявлении совещания, или, как его иногда называют, Манифесте. С того дня и по сей день главной связующей силой в коммунистическом движении, внутри и вне блока, был не диктат Советского Союза, а верность общей программе, в которую внесли свой вклад лидеры многих коммунистических партий. Несмотря на последующую видимость, между лидерами партий была создана атмосфера доверия, в которой советское принуждение стало излишним, но советские советы и помощь принимались охотно.
Новая политика
В 1957 году, как и в 1921 году, коммунистические стратеги, разрабатывая свою новую программу, должны были учитывать политическую, экономическую и военную слабость коммунистического блока и неблагоприятный баланс сил по отношению к Западу. Раскольнические тенденции в Венгрии и других странах Восточной Европы угрожали сплоченности блока в 1957 году, как националистические движения угрожали единству Советской России в 1921 году. Коммунистический мир столкнулся с враждебностью западных как консерваторов, так и социалистов. Западная пропаганда держала коммунистические режимы под подстоянным давлением. Запад в целом неохотно торговал с блоком. И блок столкнулся с совершенно новым фактором – возможностью ядерной конфронтации.
Как на этом фоне коммунистические лидеры могли сделать свою систему более приемлемой для своих народов? Как они должны были добиться сплоченности и сотрудничества между членами блока? И как они могли продвигать коммунистическое дело за пределами блока, не провоцируя большую степень единства в некоммунистическом мире? Было ясно, что возврат к сталинской политике массовых репрессий внутри страны потерпит неудачу, а традиционная революционная тактика за рубежом только усилит конфронтацию с Западом в период неблагоприятного соотношения сил. Прецедент ленинского НЭПа, казалось, давал ответы на многие вопросы, хотя, конечно, новая политика должна была быть гораздо более сложной и изощренной.
Необходимость новой политики с особой остротой ощущалась советским руководством. Старшие члены, такие как Хрущев, Брежнев, Микоян, Суслов, хотели очиститься от пятен сталинизма и реабилитировать себя в глазах истории. Более молодые, как Шелепин, хотели получить признание новаторов. Все они понимали, что только соглашение о долгосрочной политике исключит периодическую борьбу за власть и обеспечит стабильность руководства.
В Заявлении, принятом на совещании 81 партии (ноябрь 1960 года), явно прослеживается влияние идей и практики Ленина, как и в последующей речи Хрущева от 6 января 1961 года.[10 - «Всемирное марксистское обозрение – Проблемы мира и социализма», (декабрь 1960) и (январь 1961).] Эти два основных документа продолжают определять курс коммунистической политики и по сей день. В них подробно объясняется, как победа коммунизма во всем мире должна быть достигнута путем консолидации экономической, политической и военной мощи коммунистического мира и подрыва единства и силы некоммунистического мира. Использование коммунистическими партиями различных насильственных и ненасильственных тактик специально разрешено. Мирное сосуществование прямо определено как «интенсивная форма классовой борьбы между социализмом и капитализмом». Рекомендуется использование мировым коммунизмом экономических, политических, расовых и исторических антагонизмов между некоммунистическими странами. Поддержка «национально-освободительных» движений в странах третьего мира потверждена.
Все стороны, внутри и вне блока, включая китайцев, подписали Заявление – за единственным исключением Югославии. По тактическим соображениям Югославия не присутствовала на конгрессе, но, как впоследствии публично заявили Громыко и Тито, югославская и советская внешняя политика совпадали по многим вопросам.
Соглашение между коммунистическими лидерами о новой ленинской программе мировой революции было лишь половиной дела. Необходима была стратегия для реализации этой программы в условиях, когда население коммунистического блока было серьезно отчуждено от своих коммунистических режимов, а превосходящие в военном отношении западные державы были полны решимости противостоять дальнейшему распространению коммунизма.
Некоторые аспекты стратегии, такие как объединенные фронты с социалистами в развитых капиталистических странах и поддержка национально-освободительных движений в странах третьего мира, были открыто провозглашены. Но решение использовать систематическую, стратегическую дезинформацию в качестве основного компонента стратегии, очевидно, должно было быть тщательно скрыто.
Недостатки кажущегося единства
Коммунистические стратеги понимали, что главным недостатком проведения всеми сторонами блока единой и открыто агрессивной политики было то, что сочетание идеологического рвения с монолитным единством встревожило бы некоммунистический мир и заставило бы его к большей сплоченности и, возможно, к энергичному и скоординированному ответу на коммунистическую угрозу. В лучшем случае это привело бы к сохранению статус-кво между Востоком и Западом, а в худшем – к усилению давления на коммунистический мир со стороны Запада, обладающего превосходящим ядерным арсеналом.
Единая стратегия была бы еще большим препятствием для международного коммунистического движения. Опыт показал, что деятельность Коминтерна была затруднена его идентификацией в качестве инструмента советской политики. То же самое можно сказать и о Коминформе, его преемнике. Коммунистические партии в некоммунистическом мире не смогли добиться влияния или, во многих случаях, даже юридического признания из-за их очевидного подчинения Москве. В 1958 году, более сорока партий были незаконными.
На основе исторического опыта Советского Союза и блока, коммунистические стратеги определили факторы, которые благоприятствовали объединенным действиям Запада против коммунизма. В период до НЭПа Запад чувствовал угрозу со стороны советской идеологии и воинственности. Результатом этого стала интервенция союзников на территорию России. После окончания Второй мировой войны угроза монолитного сталинского коммунизма заставила Запад объединиться в военные и политические союзы, такие как НАТО, СЕАТО и Багдадский пакт, а также в другие формы военного, политического, экономического сотрудничества и сотрудничества в области безопасности.
Аналогичным образом коммунистические стратеги определили факторы, которые имели тенденцию подрывать единство в западном подходе к коммунистическому миру. Это были умеренность в официальной советской политике; акцент на противоречивых национальных интересах коммунистических стран и партий в ущерб их идеологической солидарности; и роспуск Коминтерна в 1943 году, который заставил многих западных наблюдателей поверить, что всемирная коммунистическая подрывная деятельность была прекращена.
Преимущества кажущейся разобщенности
Коммунисты считают единство между западными державами нестабильным по своей природе; из природы капиталистической системы следует, что в нормальных обстоятельствах раскольнические соображения национальных интересов перевешивают тенденции к солидарности и сплоченности. Поэтому коммунистические стратеги рассудили, что, создавая правильный образ блока и коммунистического движения, они могут помочь разрушить ту меру западного единства, которую создала сталинская политика. Более того, они решили не ждать появления естественных противоречий и раскола на Западе, а предпринять активные политические шаги, чтобы искусственно создать условия, в которых экономическое и политическое единство Запада будет иметь тенденцию к распаду и которые, таким образом, окажутся благоприятными для осуществления их долгосрочной блоковой политики. По их мнению, благодаря последовательным и скоординированным усилиям, страны блока смогут влиять на политику и на отношение правительств с населениями некоммунистического мира в благоприятном для себя направлении. Перед ними был успешный прецедент советской политики и разведывательных операций в период НЭПа .
