скачать книгу бесплатно
Катя попыталась дозвониться до мелкого, но музыка из заставки мультсериала раздалась в траве рядом. Девушка подняла брошенный гаджет и покачала головой: «Даже про телефон забыл! Ну и дела».
Не имея ни малейшего представления, куда сбежал Серый, Катя медленно двинулась в сторону дома, периодически останавливаясь и внимательно оглядываясь. Но с появлением прохожих ей стало очень неуютно из-за грязи на коленях и пятна на платье, и она поспешила к их участку, прекратив высматривать младшего Воронецкого.
Брат ждал у калитки, ковыряя палкой гравий дорожки. Не успела Катя подойти, как Сережа буркнул, что выкинул дохлую зверюшку в помойку, и попросил все оставить в секрете. Девушка кивнула. Разумеется, их внешний вид не ускользнул от внимания бабки, но невнятная история про сбитую машиной птицу ее устроила.
Через час приехал отец, и настало время для типичного дачного обеда перед их отъездом. Наталья Елисеевна стремилась накормить сына и внуков так, словно они больше никогда в жизни есть не будут; беззлобно отшучивалась в ответ на подколы мужа – те же, что и всегда; и постоянно на что-нибудь сетовала: то «Коленька» выглядит уставшим и похудевшим, то пирог – отличный на самом деле – получился «не таким», то куда-то делось кухонное полотенце, «совершенно новое с синими птичками», «в нижнем ящике на дне было», а она хотела его «Свете передать».
Степан Сергеевич с упоением рассказывал «гаражно-рыбацкие» истории, все больше краснея от домашней наливки, и вздыхал, что его отпрыск «за рулем». Только Серый был незаметнее обычного.
Они, как всегда, уехали позже, чем планировали. На выезде из поселка Катя заметила знакомого рыжего хищника, ловко трусившего по чьему-то штакетнику.
– Гляди, – сказала она брату. – Василий Федорович жив-здоров. Даже голова не кружится.
Серый, задев ее брюки грязными кроссовками, залез коленями на сидение и уставился на взлохмаченное животное через заднее стекло. Катя думала, что брату станет легче, когда он поймет, что с котом все в порядке, но мелкий не расплылся в улыбке, а лишь закусил нижнюю губу.
Отец хмуро глянул в зеркало заднего вида и велел «Сергею» сесть нормально. Он все еще сердился на сына за то, что тот перестал ходить в футбольную секцию.
Младший Воронецкий был молчалив и задумчив весь вечер, даже следующим утром во время суетных сборов оставался непривычно тихим. Катя знала, что должна что-то ему сказать, но никак не могла придумать, что именно. До школы, где Сережа доучивался последний – четвертый – класс, дошли, как часто бывало, вместе.
– Послушай… – начала девушка, так до конца и не подобрав слова.
– Не надо. Все нормально, – кивнул мальчик. И удивительно серьезно, как-то по-взрослому добавил: – Ты просто не видела. Не могла видеть.
Он повернулся и пошел к бело-голубому трехэтажному зданию, а девушка осталась стоять в некотором смятении. Складно излагать странные мысли ее брат был мастер, а вот привычки мысли странно формулировать за ним не водилось.
«Не могла видеть? Мелкий считает, что, если бы я застала, как кот раздирает добычу, то прониклась бы к уродливой жертве? И поэтому не осуждает меня?»
Катя вспомнила премерзкую тушку и вздрогнула.
«Хорошо, что он уверен в моем милосердии, потому что я – нет. Главное, – про себя подвела итог Воронецкая, глядя на то, как супергеройский рюкзак Серого скрывается за дверями школы, – он сам вроде справился».
В то утро Катя говорила с братом в последний раз. Мальчик исчез, и для всей семьи Воронецких солнечный май превратился в мрачное, черное наваждение: полицейские, расспросы, деланое и искреннее сочувствие, бесчисленная расклейка объявлений, нескончаемые сайты о пропавших и много-много слез.
Было известно, что Сережа вернулся из школы, разогрел и съел обед, оставил рюкзак и пошел гулять с Юлей Чиреньковой, его лучшей подругой еще с детского сада. Они, как обычно, бродили по округе до шести вечера, попрощались у подъезда девочки, и больше мальчика никто никогда не видел.
Май сменился июнем, затем – июлем, а Воронецкие продолжали жить во мраке черной весны, избегая друг друга и квартиры, где в огороженной шкафом-стенкой части большой комнаты был альков Сережи. Отец снова стал ездить в командировки, мать набирала все возможные дежурства, а Катя всерьез занялась подготовкой к поступлению – сама нашла нескольких репетиторов и зарылась в книжки. С началом учебного года она переключилась на школьную программу, хотя в десятом классе, казалось, даже учителя не относились к образовательному процессу серьезно.
Черная весна поглотила все лето и растянулась до конца осени, но к началу зимы над семьей пропавшего мальчика стали изредка проглядывать неуверенные теплые лучи, что светят тем, кто нашел силы жить дальше.
Охладев к учебе и сблизившись с Игорем, не самым популярным парнем в классе, который оказался довольно прикольным как друг, Катя чуть ли не поселилась в торговых центрах. Каждый день после школы она шла в один из трех любимых и торчала в нем почти до закрытия. Часто ей компанию составляли подружки, иногда Игорь, но и в одиночестве она находила, чем себя занять, возвращаясь в тихую, часто пустующую квартиру только для сна.
В конце апреля родители Кати начали заниматься какими-то юридическими делами, связанными с приближающейся годовщиной, если это слово вообще применимо к пропавшим без вести. Наблюдая за ними, девушка вдруг осознала, что все последние месяцы солнце светило лишь ей, а мать с отцом так и остались в вечной темноте прошлогоднего мая. Катя безуспешно пыталась как-то помочь им, отвлечь, а в итоге сама заразилась болью, с которой, как она думала, уже распрощалась.
Хотя мысли о братике часто мучили ее, откликаясь на любые события, девушка была полна решимости бороться с унынием.
Когда Игорь предложил однокласснице прогулять контрольную по геометрии и пойти в кино, Катя, не раздумывая, согласилась. Фильм оказался невероятно глупым и плохо сделанным фэнтези, парочка громко смеялась и подтрунивала над его нелепостями как во время сеанса, так и после.
– …Когда появился дракон… – давился смехом Игорь, присаживаясь напротив с подносом в руках. – «Ты мой сын!» Ахахаха! Откуда? Почему? Как?!
– По крайней мере, было неожиданно, – заметила Катя, макая картошку в соус. – Что огромный плюс, ведь фильм собрал все клише на свете, но так и не понял, что с ними делать. Взять того парня, стереотипного «не такого, как все». С чего он вдруг заметил тролля? У него-то драконьего родства не было! Просто взбесило! И этот тупой трюк повторяется из раза в раз, будто других завязок нет.
– Ха! Не «тупой трюк», а классика! Хорошо аргументированная, между прочим, если копнуть. Credendo vides. Ты видишь потому, что веришь. Фразочка тоже из второсортного кинца, но неплохо объясняет, почему с всякими мечтателями творится всякое. О! В ужастиках про вуду такая штука тоже встречается. Типа жертву возможно проклясть только после того, как она поверит в темную магию. Кать, ты чего?
Девушка вытерла слезы.
«Да что же это такое?! Теперь и на людях плачешь? Год прошел. Год! Возьми себя в руки!»
– Ничего. Извини. Я сейчас.
Она побежала в туалет умываться. Ее растрогали заумные рассуждения о какой-то фантастической чуши: Серый все время так делал. Он мог часами сравнивать сказки между собой или даже рисовать схемы, чем русалки из одних игр отличаются от русалок из других. Если кто-то, кроме Игоря, и слышал о теории, что не верящий в сверхъестественных существ не может их видеть, то только Сережа.
Девушка уставилась на отражение своего красного лица в растекшейся туши. Как же мелкий сказал? И был таким серьезным. Ее еще смутило, что он использовал именно эти слова, говоря о том, что увидь она, как кот терзает уродца, то без всякого отвращения тоже кинулась бы на помощь. Что же…
«Ты просто не видела. Не МОГЛА видеть».
Есть ли шанс, что тем утром Серый подразумевал что-то вроде кридендо штуки? Он точно захотел бы обсудить «волшебное создание» с особенным, «способным видеть» человеком и, возможно, что-то предпринять.
«Нет, чушь какая-то. Глупо пытаться. С Юлей много раз говорили… Хотя о фантастических тварях ни полиция, ни родители у нее стопроцентно не спрашивали… А вдруг это та самая единственная зацепка, которая поможет поставить точку? Которая сделает маму и папу прежними…»
У Кати не было телефона Юли Чиреньковой. Можно было связаться с ней через соцсети, но Воронецкая не представляла, каким образом уговорить девочку встретиться. Она бы на месте Юли увиливала любыми средствами. Подойти к ней в школе? После прогула возвращаться туда желания не было, а ждать до завтра не было терпения.
Поэтому девушка решила просто подкараулить пятиклассницу у подъезда, хотя и не знала, сколько у той уроков и как долго предстоит ждать.
Следующие несколько часов Катя просидела на детской площадке у дома Чиреньковой, постепенно примерзая к скамейке. Сообщения с назойливыми расспросами от Игоря вначале помогали скрашивать время, а потом стали откровенно злить. Да, она ушла, не попрощавшись, но ведь потом отписалась, что возникли срочные дела. Чего он докопался?
Девушке оставалось только набраться терпения и надеяться, что холодный ветреный апрель, который не спешил радовать людей ясным небом, но и осадками не досаждал, сегодня не решит выплеснуть на нее всю месячную норму дождя.
Наконец, уже не чувствующая пальцев Катя заметила Юлю. Девочка шла одна, смотря под ноги и держась за лямки большого рюкзака. Интересно, были ли у нее друзья, кроме Сережи? Как она перенесла все это? Кате вдруг стало очень неловко: она никогда не задумывалась о переживаниях маленькой Чиреньковой.
Девочка прошла еще несколько метров и повернула к подъезду, и Воронецкая, злясь на себя и жутко стыдясь своего эгоизма, все-таки окликнула ее.
– Юль, постой! – Катя подошла к девочке. – Привет.
– Привет, – тихо ответила пятиклассница, глядя на свои цветастые резиновые сапоги.
Воронецкая вдруг поняла, что за несколько часов не попыталась придумать, как начать разговор.
– Как дела? – спросила она.
Юля пожала плечами.
– Нравится учиться? – улыбнулась Катя, чувствуя себя идиоткой.
Девочка подняла на нее голубые удивленные глаза:
– Ты чего-то хочешь?
Воронецкая продрогла до костей, но от этого вопроса будто мгновенно покрылась потом.
«Какая умная. Мелкий не дружил бы с дурой. Ух. Сейчас или никогда. Серый называл ту тварь «Она». Точно».
– Я хочу поговорить с тобой. О ней.
– Что? – голубые глаза стали еще больше.
– О Ней, – повторила Катя с нажимом. – Я тоже Ее видела. Ведь Сережа, – Катя запнулась, – Сережа наверняка тебе о Ней рассказал в тот день.
Юля заметно побледнела, а Катя показалась себе омерзительным человеком. Она же сейчас попросту пугала ребенка!
– Вы Ее обсуждали? – все же не отступила девушка. – Вы поняли, чем Она была?
– Я не знаю, о чем ты! Мне надо идти! – Девочка развернулась и побежала бы к подъезду, если бы Катя резко не схватила ее за руку.
– Стой! Пожалуйста! Мне нужно знать!
– Отпусти! Я буду кричать!
– Мне нужно знать!
– Мне больно! – взвизгнула Юля.
Пальцы Кати разжались, ноги подкосились, и она расплакалась. Не было никакой зацепки. Была только шестнадцатилетняя дылда, наоравшая на ребенка.
«Дура! Сама же себя довела! Теперь еще и рыдаешь, как ненормальная, и успокоиться не можешь! Да что с тобой не так?!»
Словно где-то очень далеко раздался писк домофона. С трудом оторвав ладони от лица, Катя с удивлением обнаружила, что Юля не спряталась в подъезде: она стояла в проеме, схватившись за дверь.
– Не плачь, пожалуйста, – тихо попросила девочка. Она смотрела на Катю с жалостью. – Я не могу. Это секрет.
У Воронецкой мгновенно кончились слезы. Угадала. Что-то все-таки случилось в тот день. Сейчас было важно не оттолкнуть Юлю.
– Но я же тоже Ее видела, – начала Катя ласково. – Поэтому это мой секрет с Сережей в той же степени, что и твой с ним. Только у меня не было возможности обсудить Ее с моим братом. Юля, пожалуйста. Мне важно сохранить то, что у меня от него осталось.
Девочка переминалась с ноги на ногу, на маленьком круглом личике медленно проступала решимость. Юля открыла рот, но потом ее глаза расширились, она пискнула и скрылась в подъезде, захлопнув дверь.
Промедлив пару секунд, Катя обернулась. Несколько мамаш, сидевших на лавочке на детской площадке, уловили ее взгляд и сразу обратились друг к другу: видимо, они следили за школьницами после крика Чиреньковой. Совсем маленькие дети в толстых, заляпанных песком комбинезонах играли вокруг качелей; на низкой оградке, окружающей площадку, устроилась парочка голубей; вдоль дома шла по своим делам кошка, иногда недовольно оглядываясь на компанию десятилеток, отстающую от нее на пяток метров.
У тут Катя увидела его – типа, идущего от остановки. Вроде бы обычный мужик: в очках в роговой оправе, с залысинами на лбу, в куртке с грязным воротником, но интуиция подсказывала девушке, что с ним было что-то не так. Он буквально испускал злобное напряжение. Стараясь не перейти на бег, Воронецкая поспешила домой.
Но, оказавшись в пустой квартире, девушка поняла, какую глупость совершила: теперь подозрительный тип мог догадаться, где она живет.
Прижавшись спиной к закрытой двери, Катя грызла ноготь и пыталась придумать план. После появления напугавшего Чиренькову мужика все сомнения улетучились – девушка была уверена, что идет по верному пути и вот-вот с помощью Юли разгадает тайну случившегося с младшим братом.
Подумав, Катя решила написать обо всем Игорю. Две головы лучше одной, а она заодно сможет несколько раз перечитать перед отправкой длинное сообщение и убедиться, что все это не выглядит бредом сумасшедшего.
Девушка выуживала из памяти образ мерзкого животного и никак не могла вспомнить детали, кроме той, что тельце вызывало резкое отвращение, когда неожиданно пришло сообщение от Юли.
Увиденное в столбце переписок начало текста «Пожалуйста, удали, как…» – заставило сердце Кати заколотиться с такой частотой, будто она секунду назад установила рекорд в стометровке. Воронецкая открыла сообщение July Cherry.
«Пожалуйста, удали, как только прочтешь. Это был их секрет. И они не простили Сережу за то, что он раскрыл его мне. Ты видела ее. Мы решили, что она фея. Никому никогда ничего не рассказывай. Иначе они и тебя заберут. Мы похоронили ее в тайном месте».
Катя перечитала сообщение несколько раз, пытаясь понять его смысл.
«Мы решили, что она фея».
Как дети могли принять ту тварь за фею? У нее что, еще и крылья откуда-то торчали? Значит, это был какой-то птенец-мутант. У феи же должны быть крылья. Хотя Серый мог сказать, что в какой-то части какой-то игры феи бескрылые. И уродливые?
«Мы похоронили ее».
Получается, Сережа не выкинул тушку, а привез с собой, чтобы показать подруге. Вот почему он был такой тихий.
«В тайном месте».
Здесь все было очевидно: речь шла о кустах сирени на углу третьего дома. Можно ли придумать более подходящий склеп для феи? Серый с Юлей постоянно лазили под ветками, когда все было в цвету. О, как ее бесила любовь детей к этим зарослям, ведь ей приходилось следить за мелкими, а там даже лавочки близко не было.
У Кати защипало глаза, но она быстро заставила себя сконцентрироваться на тексте.
«Их секрет». «Они и тебя заберут».
Здесь, наоборот, очевидностью и не пахло. Идей было слишком много: от подшутивших старшеклассников, которые напугали Юлю и не имели к исчезновению брата никакого отношения, до представителей секретной лаборатории, которая располагалась недалеко от поселка, и чей опытный образец каким-то образом попал в зубы к коту.
«Кто они такие?» – написала Катя девочке и стала ждать, прохаживаясь по квартире, хватаясь то за одно, то за другое, грызя ногти и проверяя телефон каждые несколько минут.
July Cherry была в сети 20 минут назад.
Возможно, стоит выкопать останки животного и проверить, насколько они странные на самом деле? Глупо ориентироваться на секунду, которая едва осталась в памяти, и восприятие детей-фантазеров.
July Cherry была в сети 40 минут назад.
Что за мужик напугал Юлю? Прохожий? Или он, правда, следил за ними? Катя выронила ложку, которой лениво ковырялась в стаканчике пудинга. Тип мог оказаться педофилом, который поговорил с детьми, суетящимися под сиренью, подыграл их выдумкам, а потом просто подстерег Сережу! Такой сумел бы наплести что угодно и про секреты, и про волшебство!
Удастся ли ей убедить Юлю выдать типа следствию, объяснить ей, что пугающие россказни маньяка – лишь сказки, призванные заставить жертв молчать?
July Cherry была в сети час назад.
«Ну почему я не знаю ее номер?! Нужно что-то делать, иначе я просто свихнусь! Пойду и вырою эту «фею», будь она неладна! Хоть какая-нибудь ясность во всем появится!»
Полная решимости Катя вышла на балкон. Наверное, из-за общего напряжения ставшее уже привычным стальное небо показалось ей каким-то зловещим и чересчур давящим. Будто лишь тонкий белый лист отделял землю от всепоглощающей беспощадной тьмы. Редкие прохожие семенили внизу быстрыми шагами, словно боялись, что скрывающаяся чернота вот-вот раздавит их. Никто не курил в засаде и даже не смотрел в сторону ее дома.
Девушка долго рылась в балконном хламе, порезалась о гвоздь и, наконец, нашла пластиковое ведерко с вложенными в него формочками и лопатками; выбрала самую крупную из них.
«Мне казалось, она больше. Все лучше, чем копать руками».
Продолжая сборы, Катя поменяла юбку на джинсы, смыла косметику, надела некрасивую, ни разу не ношенную куртку, которую когда-то передала бабушка, и изъяла из самых недр шкафа какую-то дурацкую шапку и старый мамин шарф. Теперь она будет совсем на себя не похожа. На всякий случай. Даже если речь не о заговоре и тайных организациях, один потенциальный маньяк в роговых очках – уже повод перестраховаться.
July Cherry была в сети два часа назад.
На улице Катя старалась не вертеть головой, чтобы не привлекать внимания. Идти было недалеко, но то ли из-за промозглого ветра, быстро развеявшего дух приключений, то ли из-за яростно отрицаемой, но крепко засевшей на подкорке убежденности, что она занимается бессмысленной ерундой, которая никогда не сможет вернуть ей брата, девушка за время пути успела поменять свое решение в обе стороны несколько раз.
