скачать книгу бесплатно
Терон склонил голову. Да, он будет нести службу – по крайней мере, пока. Не склонная к речам, Сильвана молча кивнула в ответ и повернулась к группе Отрекшихся.
Те ждали терпеливо, как всегда, и она гордилась ими за это. Но выказывать предпочтений здесь и сейчас было нельзя. Посему она приветствовала их так же, как Лор’темара и син’дорай, пришпорила скакуна и въехала в ворота. Отрекшиеся и эльфы крови выстроились в колонну – так, чтобы не мешать Сильване – и тронулись следом. Таково было ее условие, на коем она настаивала непреклонно. Ей требовалось улучить хоть несколько минут вдали от посторонних ушей: кое о чем следовало знать только ее защитнику.
– Расскажи об умонастроениях моего народа подробнее, – велела она.
– С их точки зрения, – продолжал темный следопыт, – ты – неотъемлемая часть Подгорода. Ты создала их, ты потрудилась продлить их существование, ты была для них всем. Твое возвышение оказалось столь внезапным, а угроза – столь серьезной и близкой, что ты удалилась, не поручив заботы о них никому.
Сильвана кивнула. Все это вполне можно было понять.
– На твоем месте осталась огромная дыра. А власть не терпит пустоты.
Сильвана изумленно подняла брови. Уж не о перевороте ли идет речь? Королеве немедленно вспомнилась недавняя измена Вариматраса, демона, в чьем послушании она не сомневалась ни на минуту. И что же? Он переметнулся на сторону неблагодарного подлеца Гнилесса, верховного аптекаря Отрекшихся, создавшего чуму, что не щадила ни живых, ни нежити, и едва не сумевшего погубить саму Сильвану. Вернуть себе Подгород стоило немалой крови… Но нет. Хоть эта мысль и пришла в голову, Сильвана понимала: ее верный защитник не говорил бы с такой небрежностью, если бы в Подгороде действительно случилось нечто столь же ужасное.
Как нередко бывало, Натанос прекрасно понял, что означает выражение ее лица, и поспешил заверить:
– Там все спокойно, моя королева. Но за отсутствием единовластного правителя жители твоего города сами сформировали орган управления, возложив на него заботы о нуждах населения.
– О, понимаю. Временное правительство. Пожалуй… пожалуй, это разумно.
Вначале путь через город пролегал вдоль застроенного непрерывной чередой лавок района под названием Волок, а затем вел в Аллею Чести. Некогда Волоком очень метко назвали далеко не самую почтенную часть города, до Катаклизма примыкавшую к стене каньона, а после сего ужасного события, как и многие земли осажденного Азерота – в буквальном смысле возвысившуюся. Подобно самой Сильване Ветрокрылой, Волок поднялся из мрака. Теперь утоптанную землю его кривых улиц озарял солнечный свет, а по их сторонам взошли и расцвели вполне достойные заведения, наподобие лавок, торговавших одеждой и чернилами.
– Они называют себя Советом Покинутых, – продолжал Натанос.
– Сколько жалости к самим себе, – пробормотала Сильвана.
– Возможно, это и чересчур, – согласился Натанос, повернувшись к ней, – однако недвусмысленно демонстрирует их настроения и чувства. Вдобавок, моя королева, по городу ходят слухи о совершенном тобой во время этой войны. И некоторые из них даже правдивы.
– Слухи… какого рода? – возможно, чуть поспешнее, чем следовало бы, спросила Сильвана.
Военных планов у нее было множество, и теперь оставалось только гадать, каким из них удалось просочиться в народ в виде слухов.
– До них дошли вести о невероятных усилиях, предпринятых тобой ради продления их существования, – ответил Натанос.
«А, это…»
– Думаю, до них дошла весть и о том, что Генн Седогрив пустил все их надежды прахом, – горько сказала Сильвана.
Дабы найти валь’кир, способных воскресить павших, она повела свой флагман, «Ветрокрылый», на Расколотые острова, в Штормхейм. Иного способа создания новых Отрекшихся Сильвана в тот момент не знала.
– Ведь я почти сумела поработить великую Эйир. Она отдала бы мне валь’кир навеки. И никому из моего народа больше не пришлось бы умирать… Я могла бы спасти их всех.
– Вот в том-то и… загвоздка.
– Довольно расшаркиваний, Натанос. Говори прямо.
– Не все желают для себя того, чего желаешь им ты, моя королева. Многие в Совете Покинутых всерьез обеспокоены, – ответил защитник. Благодаря заказанному и оплаченному Сильваной сложному ритуалу его мертвое лицо сохранилось намного лучше, чем лица прочих Отрекшихся, и в этот момент на его губах заиграла улыбка. – Эту опасность ты создала сама, наделив их свободой воли. Теперь они вольны не соглашаться с тобой.
Бледные брови Сильваны сошлись воедино, лицо ее исказила жуткая гримаса.
– Значит, они желают исчезновения? – прошипела она, чувствуя жгучую ярость, вскипающую в груди. – Хотят сгнить в земле?
– Мне неизвестно, чего они хотят, – спокойно ответил Натанос. – Они желают говорить не со мной, а с тобой.
Сильвана издала негромкий, еле слышный рык. Натанос, как всегда, терпеливо ждал. Сильвана знала: он не ослушается ее ни в чем. Она могла хоть сейчас приказать ему собрать отряд из любых воинов Орды, кроме Отрекшихся, дойти маршем до Подгорода и схватить членов этого «Совета Неблагодарных». Но в тот же миг, как эта приятная мысль возникла в голове, Сильвана поняла, насколько она неразумна. Прежде, чем действовать, следовало выяснить больше – намного больше. Отрекшихся – любых Отрекшихся – было бы куда предпочтительнее переубедить, чем уничтожать.
– Я… обдумаю их просьбу, – негромко сказала Сильвана своему защитнику. – Но сейчас мне нужно обсудить с тобой кое-что другое. Казна Орды нуждается в пополнении. Скоро нам понадобятся средства, и… и силы.
С этими словами она помахала рукой семейству орков. И мужа, и жену украшали боевые шрамы, однако оба улыбались, а дочь, поднятая ими повыше, чтобы и она смогла разглядеть вождя, выглядела здоровой и упитанной. Несомненно, некоторые в Орде любили своего вождя.
– Не понимаю, моя королева, – сказал Натанос. – Конечно, Орде нужны и средства, и члены.
– Нет, дело не в членах. Дело в армии. Я решила не распускать войско.
Натанос устремил на нее взгляд.
– Они считают, что возвращаются по домам, – заметил он. – Разве это не так?
– Пока что так, – отвечала Сильвана. – Нам нужно время, чтоб залечить раны. Нужно время, чтобы посеять хлеб. Чтобы немного отдохнуть. Но вскоре я позову отважных воинов Орды в новую битву. В ту самую, которой так жаждем и я, и ты.
Натанос молчал. Нет, это не стоило принимать за несогласие или неодобрение. Он часто молчал. Вдобавок, он не старался вытянуть из Сильваны побольше подробностей, а значит, понял, чего она хочет.
Взять Штормград.
Глава третья
Оргриммар
Жаждущий мира король-мальчишка Андуин Ринн потерял отца и, по всем имевшимся сведениям, воспринял утрату очень тяжело. Ходили слухи, будто он сумел отыскать Шаламейн и теперь бьется не только Светом, но и холодной сталью. В это Сильване как-то не верилось. Трудно было представить это ранимое дитя делающим подобные вещи. Вариана она уважала. Мало этого, он ей даже нравился. К тому же, призрак Легиона был столь ужасен, что она согласилась забыть о ненависти, питавшей ее в посмертии, как при жизни – еда и питье.
Но вот Волка не стало, а юный лев на самом-то деле еще котенок, люди же понесли огромные потери. Сделались слабыми.
Беззащитными. Добычей.
Добычей охотницы Сильваны.
Орда была крепка. Сильна. Закалена в битвах. Члены Орды оправятся от войны куда быстрее, чем расы Альянса. Все, что она перечислила – посевы, исцеление ран, отдых, – займет у них меньше времени. Вскоре они снова возжаждут крови, и Сильвана предложит им утолить эту жажду алыми соками жизни людей Штормграда, старейших врагов Орды.
Ну, а взамен – увеличит численность Отрекшихся. Все люди, павшие со своим городом, восстанут из мертвых и будут служить ей. В самом деле, разве это так уж ужасно? Они никогда не расстанутся с любимыми. Забудут о муках страстей и утрат. Перестанут нуждаться в сне. Смогут преследовать собственные интересы не хуже, чем в жизни. Наконец-то достигнут согласия.
«Если бы только люди поняли, сколь ужасно обходится с ними жизнь и как мучительны все сопутствующие ей страдания, – подумала Сильвана, – они ухватились бы за этот шанс обеими руками». Отрекшиеся прекрасно понимали это… по крайней мере, так полагала их королева, пока Совет Покинутых по некоей необъяснимой причине не продемонстрировал обратное.
Бейн Кровавое Копыто, Варок Саурфанг, Лор’темар Терон и Джастор Галливикс, без сомнения, поймут, что Сильване нужны трупы людей. В конце концов, правителями своих народов они стали отнюдь не благодаря глупости. Однако они будут драться против ненавистных людей, дабы заполучить себе их сверкающий белый город со всеми окрестными лесами и обильными полями, и не пожалеют для Сильваны мертвых тел – ведь она приведет их к великой победе, не только выгодной, но и весьма символичной.
Человеческих героев, способных возглавить и повести за собой Альянс, больше не было. Ни Андуина Лотара, поверженного Оргримом Молотом Рока, ни Ллейна и Вариана Риннов. От этого рода остался только Андуин Ринн – то есть, просто ничто.
Проехав Аллею Чести, Сильвана с Натаносом в сопровождении колонны ветеранов повернули назад, к Аллее Мудрости. Там их ждал Бейн в полном традиционном убранстве правителя тауренов. Он стоял неподвижно, только помахивал хвостом да ушами, отгоняя жужжавших в летнем воздухе мух. Вокруг него собралось множество его храбрецов. Со спины коня Сильвана могла прямо, не задирая головы, смотреть в глаза даже ему, чем и не преминула воспользоваться. Бейн безмятежно выдержал ее взгляд.
Пожалуй, еще меньше общего, чем с тауренами, у Сильваны нашлось бы разве что с пандаренами, примкнувшими к Орде. Спокойный, непоколебимый, глубоко духовный народ, они жаждали душевного покоя и чтили обычаи старины. Когда-то Сильвана понимала эти чувства, однако ныне разделять их не могла.
Больше всего Бейн раздражал ее тем, что, несмотря на убийство отца и обиду за обидой, сыплющиеся на его рогатую голову, превыше всего ценил мир – мир между народами и мир в собственном сердце.
Служить Сильване Бейна обязывала честь, а своей чести юный бык не запятнал бы ни за что. Если, конечно, не переходить границ, от которых Сильвана пока что была далека.
Приветствуя ее на тауренский манер, Бейн положил руку на грудь над сердцем и топнул копытом. Его храбрецы сделали то же. Земля Оргриммара слегка содрогнулась. Пришпорив коня, Сильвана тронулась дальше, и таурены двинулись за Отрекшимися и эльфами крови Терона.
Натанос хранил молчание. Извилистая дорога вела колонну к Аллее Духов, исконному месту жительства троллей. Как они гордятся собой, эти несколько «первых» рас… Сильвана была уверена: на самом деле они до сих пор не считают расы более поздние – эльфов крови, гоблинов и ее народ – истинными, «настоящими» членами Орды. Как ни забавно, едва примкнув к Орде, гоблины тут же просочились в Аллею Духов и едва не превратили выделенный им район в руины.
Подобно тауренам, тролли числились у орков в лучших друзьях. Вождь орков Тралл назвал орочьи земли Дуротаром – в честь своего отца Дуротана. Оргриммар же получил свое название в честь прежнего вождя Орды Оргрима Молота Рока. До Вол’джина все вожди Орды были орками. А до Сильваны все они принадлежали к основным, изначальным расам. И были мужчинами.
Сильвана изменила и то и другое, и немало гордилась этим.
Подобно ей самой, Вол’джин, возвысившись до вождя, оставил свой народ без правителя. Но, если у Отрекшихся – пусть в роли вождя Орды – была хотя бы она, то тролли до сих пор не имели официального правителя, кроме, разве что, Рокхана. Еще одна забота: поставить кого-то во главе троллей, и как можно скорее. Кого-то из тех, с кем можно работать. Кого можно держать под контролем. Иначе они могут выбрать такого, кто пожелает оспорить ее власть, а это совсем ни к чему.
Сегодня многие встречали ее улыбками и радостными криками, но обольщаться, принимая это за всеобщую любовь, не стоило. Сильвана привела Орду к победе, казавшейся невозможной, и это – по крайней мере, на время – помогло сплотить ее членов вокруг себя.
Вот и хорошо.
Учтиво раскланявшись с троллями, Сильвана приготовилась к следующей встрече.
Откровенно говоря, к гоблинам она не питала ни малейшей любви. Не слишком-то щепетильная в вопросах чести, Сильвана могла ценить честь в других – подобно многому, она казалась отголоском чего-то знакомого, но давно отзвучавшего. Гоблины, на ее взгляд, были всего лишь коренастыми, приземистыми, безобразными, жадными до денег паразитами. О да, они были умны – порой умны опасно, как для других, так и для самих себя. И, несомненно, изобретательны. И все же те времена, когда Сильвану связывали с ними только чисто финансовые отношения, нравились ей куда больше. Пока гоблины не сделались полноправными членами Орды, не было и надобности притворяться, будто они для нее что-то значат.
Конечно же, без их предводителя – украшенного гирляндой подбородков, туго перетянутого поясом зеленого комка жира и жадности по имени Джастор Галливикс – дело не обошлось. За спиной торгового принца скалила в ухмылках острые желтые зубы пестрая, шумная толпа гоблинов. По-видимому, кривые тонкие ножки Джастора уже утомились поддерживать увесистую тушу. При виде Сильваны он снял свой любимый цилиндр, тяжело оперся на трость и поклонился – так низко, как только позволяло брюхо.
– Вождь, – маслянистым, приторным голосом заговорил он, – надеюсь, чуть позже ты сможешь уделить мне немного времени. У меня есть для тебя кое-что очень и очень интересное.
Ну конечно! Кто, как не гоблин, посмел бы в такой день сунуться к ней с собственными делами! Нахмурившись, Сильвана открыла было рот, но, вглядевшись в лицо торгового принца, решила повременить с отповедью.
Прежде, чем погибнуть от рук Артаса Менетила, она прожила долгую, очень долгую жизнь, в каком-то смысле продолжавшуюся и по сей день. И столько раз вглядывалась в лица, оценивая характер и слова собеседника…
Чаще всего на лице Галливикса красовалась искусственная улыбка из тех самых, будто говорящих «привет, дружище, какая встреча», не внушавшая Сильване ничего, кроме отвращения. Чаще всего… но не сегодня. Сегодня в нем не чувствовалось обычной жажды наживы. Он был спокоен. Спокоен, точно игрок, заранее уверенный в выигрыше. Столь бесцеремонное обращение к ней в такой момент означало, что дело у него серьезное. Однако язык тела… пожалуй, впервые на ее памяти Галливикс не юлил, не горбился, а стоял прямо, и это яснее всего прочего свидетельствовало, что он твердо рассчитывает покинуть игорный стол без особых разочарований.
Очевидно, на сей раз у него в запасе действительно имелось нечто очень и очень интересное.
– Поговорим на пиру, – сказала Сильвана.
– Как прикажешь, мой вождь! – воскликнул гоблин, вновь сняв перед нею цилиндр.
Сильвана отвернулась от него и направилась дальше.
– Не доверяю я этому гоблину, – с отвращением сказал Натанос, нарушив долгое молчание.
– Я тоже, – ответила Сильвана. – Но выгоду они чуют безошибочно. Я вполне могу выслушать его, ничего не обещая.
– Конечно, вождь, – кивнул Натанос.
Гоблины и тролли пристроились к хвосту колонны, но паланкин Галливикса каким-то образом оказался прямо за стражей Сильваны. Каким обманом, какой хитростью ему удалось занять это место? Об этом оставалось только гадать. Встретившись с нею взглядом, Джастор ухмыльнулся, поднял кверху большие пальцы и подмигнул. Сильване едва удалось сдержаться и не скривить губы от омерзения. Пожалев о решении поговорить с Галливиксом на пиру, она сосредоточилась на других делах.
– Мы ведь во всем согласны? – спросила она, обращаясь к Натаносу. – Штормград должен пасть, а погибшие в битве станут Отрекшимися.
– Как пожелаешь, моя королева, – ответил он, – но, думаю, о моем мнении тебе беспокоиться ни к чему. Говорила ли ты об этом с другими правителями? Возможно, им есть, что сказать об этой идее. На мой взгляд, мира, купленного столь дорогой ценой и более желанного, мы еще не видали. Возможно, им не захочется так быстро переворачивать все с ног на голову.
– Пока враг жив, мир – еще не победа.
Да, пока рядом беззащитная жертва, пока дальнейшее существование Отрекшихся под вопросом, до победы далеко.
– За вождя!!! – заорал какой-то таурен во всю силу огромных легких.
– За вождя! За вождя! За вождя! – загремело со всех сторон.
Долгий «победный марш» приближался к концу. Процессия двигалась к крепости Громмаш. Сильвану ждала встреча с последним правителем, неизменно внушавшим ей уважение пополам с неприязнью.
Варок Саурфанг был умен, силен, отважен и, подобно Бейну, верен. Но всякий раз, глядя в глаза орка, Сильвана чувствовала тревогу. Этот взгляд говорил о том, что стоит вождю серьезно оступиться – и он вполне может усомниться в ней, а то и откровенно восстать против нее.
Вот и сейчас, выступив вперед, он смотрел на нее точно так же и не отвел взгляда даже в почтительном поклоне. Сделав шаг в сторону, он пропустил Сильвану и всех остальных вперед и двинулся следом в хвосте колонны.
Как и все остальные.
Спешившись, Сильвана вошла в крепость Громмаш с высоко поднятой головой.
Натанос тревожился, что остальные правители не поддержат ее плана…
«Я скажу им, что делать… но позже. В свое время».
Во время марша в крепость Громмаш был доставлен тяжелый, грубо отесанный стол и скамьи. Здесь всех правителей с немногими избранными из числа их стражи и близких товарищей ждал праздничный пир. Сильване, как подобает вождю, предстояло сесть во главе стола.
Оглядев соседей, она отметила, что ни у кого из них нет семьи. Пожалуй, разве что ее защитник мог быть хоть как-то похож на официального консорта или спутника жизни – и то отношения их не отличались определенностью даже для них самих.
Каждой из рас было предложено представить ритуал празднования победы или отдания почестей ветеранам. Сильвана решила поддержать эту мысль: такое обещало облегчить боль многим, причем Орде не стоило ни медяка – все расходы брали на себя участвующие расы. Конечно же, идея принадлежала Бейну: подобные ритуалы сделались частью культуры его народа с тех пор… наверное, с тех самых пор, как на свете появились таурены.
Участвовать согласились и тролли, и примкнувшие к Орде пандарены. Положение последних в Орде было уникальным: они являли собой собрание отдельных лиц, разделявших идеалы Орды. Страна их и их правитель остались далеко, но свою полезность для Орды они не раз доказали делом. В ответ на предложение провести ритуал они закивали круглыми мохнатыми головами, обещая воодушевить всех зрелищностью и красотой. Сильвана с любезной улыбкой заметила, что это будет очень кстати.
Когда-то и в Кель’Таласе устраивались грандиозные, яркие, блистательные церемонии – с потешными боями, со всей возможной пышностью и великолепием… Но в последнее время, в борьбе с предательством и магической зависимостью, бывшие высшие эльфы заметно утратили веселость нрава. Да, Кель’Талас восстанавливался, а эльфы крови все так же любили комфорт и роскошь, но на сей раз сочли, что в свете великого множества бедствий, постигших их народ, роскошные зрелища просто немыслимы. Терон сообщил Сильване, что выступят они коротко и по делу. Неудивительно: ведь син’дорай горевали не меньше Отрекшихся, а сама Сильвана от участия в том, что считала пустой тратой времени и золота, отказалась наотрез.
В чем ее, как это ни забавно, поддержали гоблины.
Праздник начался с ритуалов, исполненных шаманами всех рас-участниц. Затем таурены изобразили одну из величайших битв выигранной войны, и, наконец, в центр крепости Громмаш вышли пандарены. Одетые в шелка – в рубахи, штаны и платья нефритово-зеленых, небесно-голубых и тошнотворно-розовых оттенков – они плясали, кувыркались, сходились в потешных боях с поразительной грацией, совершенно неожиданной для таких больших, круглых, неловких с виду существ.
Завершились выступления речью Бейна. Поднявшись на ноги, он медленно оглядел зал – не только правителей за столом, но и остальных, сидевших на шкурах и половиках, устилавших утоптанный земляной пол.
– Сегодня, – зарокотал он, – мы собрались здесь с болью и гордостью в сердце. С болью за многих отважных героев Орды, доблестно павших в ужасной битве. Сам вождь Орды, Вол’джин, шел на бой с Легионом в первых рядах. Он бился храбро. Он бился за Орду.
– За Орду, – негромко, торжественно подхватили остальные.
Проследив за взглядом Бейна, Сильвана увидела висящее на почетном месте оружие и ритуальную маску Вол’джина и, по примеру остальных, склонила перед ними голову.
– Но не забудем и гордости, внушенной нам этими битвами и их исходом. Наперекор всему мы одолели Легион. Победа стоила нам больших потерь, однако мы победили. Мы истекали кровью – ныне наши раны затянулись. Мы горевали – ныне мы празднуем! За Орду!
На сей раз ответом ему был не тихий торжественный шепот, но полногласный, искренний ликующий вопль.
