Дорога домой

Иван Гоготов

Дорога домой

***

В середине знойного лета выбраться на раскаленную добела Красную площадь. Люди, как и я, в очень легком и тонком. Поливальная машина распыляет холодную воду над туристами, белыми и шоколадными, и те, смеясь, принимают здесь душ. Лениво дошагать до парка «Зарядье» и сесть на сочный зеленый газон, опершись спиной о ствол березы. Слушать рок в наушниках. Чем лето не воплощение этого музыкального бунтарского стиля?!

***

А в городке писателей, ну, в Переделкино – лес, вековые ели, отвечающие за прохладу. И дача Чуковского, поэта, любимого детьми.

Желтый дом будто в шведском стиле. Крыша, состоящая из множества скатов, застекленная терраса, пристройка, крыльцо под козырьком. И дерево с башмаками, ожившее…

…Как у наших у ворот

Чудо-дерево растёт. Чудо, чудо, чудо, чудо

Расчудесное! Не листочки на нём,

Не цветочки на нём,

А чулки да башмаки,

Словно яблоки! Мама по саду пойдёт,

Мама с дерева сорвёт

Туфельки, сапожки.

Новые калошки…

Дерево словно пришло прямиком из Швеции. Наверное, потому, что Корней Иванович гостил у художника Репина и прозаика Короленко в Куоккале на финской земле, да и остался лет на десять в этом крае. А еще в городке – настоящая детская библиотека в чаще, а на траве – плетеные кресла-качалки: любой садись и плыви по волнам памяти, отдыхай!

***

Автобус, часов в семь отошедший от метро, топчется в городских артериях. Люди возвращаются с работы. А девушка, устроившись поудобнее на сиденье, прижав к себе сумочку, как подушку, смотрит любимый сериал на смартфоне. И вокруг уютная квартирка – нерушимая крепость, а не попутчики и не заправочные станции за стеклом.

***

На машине преодолеть 2000 километров – это расстояние от Москвы до выжженного солнцем Капустина Яра Астраханской области и обратная дорога в бегущую столицу. Промчаться, эксплуатируя умный круиз-контроль, благосклонный климат-контроль, запуская MP3-файлы на смартфоне и слушая их через салонные колонки. Нестись по дороге М-4 «Дон» до Воронежа – это 500 километров. Ночевать в Борисоглебске – провинциальном городке с южным акцентом и всеми благами мегаполиса, с чистейшим воздухом, малозаселенном (уехать бы туда насовсем!). Впечатлиться меняющимися южными картинами. Кухней, посиделками теплыми темными вечерами с фонариком под крупными звездами Млечного Пути. Охотой на рыбу: как в детстве, тянуть одну за одной на обыкновенного червя. Видом астраханского марлина – двадцатипятикилограммового толстолоба с человеческий рост. Чтением, сидя на парусиновом стуле среди выжженной степи, бумажной книги великого художника Хемингуэя «Снега Килиманджаро». Пребыванием на песчаном острове посреди Волги – вот она какая, пустыня Сахара: чистый волнистый песок, от солнца не спрятаться, жажда и ветер, гоняющий песчинки. Купанием в мелководной Ахтубе и могучей Волге, словно в реке Иордане, протекающей по каменистой пустыне.

А на обратном пути притормозить в том же Борисоглебске и еще в селе Монастырщино Тульской области, что входит в сельское поселение Епифанское, неподалеку, кстати, писал в тоске советский писатель Андрей Платонов. Притормозить у отеля рядом с Куликовым полем – в месте, похожем на юг Франции. Словно окрестности Арля: бритое поле за полем, плоский холм за холмом. Впечатлиться прогулкой на бричке, запряженной вороной лошадью, к месту силы, Куликовской битвы, сыгравшей ключевую роль в свержении татаро-монгольского ига, произошедшей у слияния рек Непрядвы и неширокого Дона. Здесь, внутри поля, – сила трав, сила прошлого. А музей-заповедник «Куликово поле» – это севший на равнину космический корабль.

Проехать, питаясь в кафе на заправках, сидя на упругих красных диванах, – романтика дороги! Всего-то неделя с небольшим, а вспоминать до конца дней земных.

***

Астраханская степь, постапокалиптическая, выжженная, цвета соломы – австралийские, мексиканские равнины и прерия юга Соединенных Штатов Америки. Не хватает громадных кактусов (а хлопковые поля есть), деревянных городков с пьяными салунами, желающего хорошо заработать ковбоя в кожаной одежде с верным кольтом, скачущего на прирученном мустанге по пятам разыскиваемого ускользающего бандита.

***

Природный парк «Волго-Ахтубинское междуречье», пойма, раскинулся между реками Ахтубой и Волгой. Голубые тропические птицы, фазаны, цапли. Дубрава и множество озер, среди которых можно увидеть степных лисиц и тушканчиков, привыкших к жаре. Того и гляди вытянет шею пятнистый африканский жираф, слон слоненка подтолкнет гибким хоботом, крокодил схватит подошедшую близко к водоему наивную зебру, носорог прошагает по подсохшей грязевой луже, а лев, сделав несколько шагов, ляжет в тени дерева.

***

В Тульской области в селе Себино на родине святой Матушки Матроны Московской – купель, колодец и источник, похожие на иерусалимские, будто перенесенные из Святой Земли. Доберись сюда и помолись святой, которая никогда не отказывает:

Я буду вас слышать, и видеть, и помогать вам.

Все, все приходите ко мне и рассказывайте, как живой…

«О блаженная мати Матроно, душею на небеси пред Престолом Божиим предстоящи, телом же на земли почивающи и данною ти свыше благодатию различныя чудеса источающи… Моли Бога о нас… Благодарю тебя за помощь твою святую. Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу. Аминь».

До горизонта лежат зеленые поля, по левую руку – деревья, кусты и сарай из красного кирпича с серой черепицей. Взять бы кисть и палитру и дорисовать благородного рыцаря Дон Кихота Ламанчского в доспехах да с копьем. А еще дорисовать ветряную мельницу – кусочек горячей Испании.

***

Воскресенский Новоиерусалимский мужской монастырь, основанный русским царем Алексеем Михайловичем и патриархом Никоном. Настоящий белокаменный древний монастырь: оборонительные стены, бойницы, лестницы. Улочки новозаветного города разделяют постройки. Вот патриарх въезжает в ворота, вот слышится колокольный звон, вот монахи спешат на службу. А ближе к закату разносится запах еды из трапезной, запах печеного хлеба, жареной рыбы, похлебки. И вокруг природа, ее пронзительная тишина, свобода, беспредельность.

***

Все истринские святыни пронизаны солнцем, горячим песком и соленым морем. На них отпечатки ног библейских героев, их слезы и кровь. Внутри Храма будто слышны их проповеди, и видишь израильский народ в своих простых одеяниях, а римских завоевателей в стальных доспехах. Слышен шум города и его сплетни. В этом Храме течет жизнь самого Иерусалима!

***

Пирс у реки Истра обмотан рыболовной сетью. Течение меняет направление о построенную купель – иордань. Будто слышатся голоса простолюдинов: «Смотрите, Сын Божий омывается, принимает крещение от Иоанна Предтечи!» Дух снизошел, и белая голубка скрылась в небесах.

***

Черное море. Шторм. Вал размером с великана! Представляются корабли со сложенными парусами. Захлест воды на деревянные палубы. Капитан как натянутый нерв, моряки вцепились в канаты. Корабль поднимается на волне и падает с хлопком на воду. Гребень выбрасывает «Робинзона Крузо» на сушу, и он убегает от другого, идущего следом.

***

Ночь. По-прежнему шторм. Темное полотно с белой пеной. Корабль бьется в ночи, мечется. Волна справа, волна слева, боцмана смыло за борт. Стрелка компаса ходит по кругу, как секундная. Шатающийся фонарь. Вокруг бушующая Вселенная. У берега шумно, а там, там терпит крушение корабль, и никто не спасет его – как на картине Айвазовского.

***

Бассейн и уютное кафе у моря. Плетеные столики, кресла и диваны, светло-серый зонтик над ними. Море шумит в десяти шагах. Солнце! Все раздеты, кто-то купается – конец ноября в Сочи. Лето в конце ноября! Все приморские города Италии и Греции упаковали бандероль и послали нам этот теплый ветер и это теплое солнце. Сами, остывающие, собрали по крупицам тепло и отправили горячую посылку. Я раздет до футболки и пропитываюсь солнцем и соленым ветром.

***

Идешь по кромке неспокойного моря и вдыхаешь его запах свежей рыбы. Ты сам будто рыба, ненадолго выпрыгнул на берег, чтобы опять уйти в море. Ты есть море, и море есть ты – единые и неразделимые.

***

Посидеть одному у свинцового моря в пасмурный день. Полосы света пробиваются сквозь облака. Шепот волн, душистый морской воздух. Думать о вечном. О том, что было. Благодарить. Мечтать. Я – капля морская, растворенная во Вселенной. Всего лишь капля, легкая и прозрачная, только легкая и прозрачная, больше ничего.

***

Нам стать бы белыми чайками, стать ветром, стать морем, штилем и штормом. Стать алым парусом.

***

Властитель с усами, с трубкой, набитой табаком, властитель, чей дом, продуваемый соленым ветром, с комнатами охраны, с замками, не пропускающими газ, со скрипящими половицами, оберегающими от нежданных гостей, с высокими спинками диванов, которые должны спасти от пуль врагов, он, впустив красоту в свое сердце, любит слушать джаз на патефоне и смотреть в одиночку вестерны.

***

Над горизонтом висит небо, под ним разлилось бирюзовое море. Оно как океан благодаря силе какой-то, растягивающей его от бесконечности до бесконечности. Пена далеко-далеко наползает на берег, зазевался – и можно сушить кроссовки. Солнце! Тепло! Перед глазами уже не юг России, а может, Рио или Майами.

***

Серо. Штормит. А он сидит у своего любимого моря, просоленный весь. И удочка стоит рядом, а леска дотягивается до моря и уходит под воду, как лучик света. Удилище дернулось. Он встает. Начинает работать своим спиннингом. Барабулька бьется в руке: мелкая черноморская рыбка, плосколобая, с чешуей как у крупной рыбины и костлявая, но вкусная, особенно если слабокопченая – отличная закуска. «Это только начало», – думает он.

***

Здесь, в Архипо-Осиповке, темно-зеленые воды реки Вулан. По берегам – деревья с пышной кроной, в том числе плакучие ивы. Их ветви достают до середины южной реки, а некоторые листья, напоминающие головы змей, стремящихся утолить жажду, даже касаются впадающего в Черное море теплого потока. Падающие тени раскрашивают реку темно-синим, серым, а где и черным цветом. Проплывая на речном трамвае под деревьями, ясно представляю берега Амазонки, покрытые тенистыми влажными джунглями. Кое-где смолистые коряги торчат из воды – высохшие пальцы старух из забытого цивилизацией племени. Среди них уж точно голодные острозубые крокодилы, наполовину высунув бородавчатые морды из мутной реки, поджидают своих наивных жертв. А я в лодке, вырезанной из ствола тропического дерева. И что я – черноволосый индеец, а рядом – веселый соплеменник, лучший напарник по охоте на диких животных джунглей, умело гребет веслом. Весло, скрываясь в зеленой реке, отталкивается от воды, и наш челнок шустро скользит меж гигантских водяных лилий и двух берегов, заросших пальмами, лианами, папоротниками и орхидеями. В нескольких метрах от трамвая худые мальчишки, как обезьянки-детеныши, ловко забираются на дерево (мне мерещится, что на каучуковое) и со смехом прыгают в Вулан. Птичья стая, испугавшись, пересекает реку. Солнце так слепит глаза, что я вижу лишь движущиеся тени. Может, это красно-желтые попугаи бразильской Амазонки вспорхнули?

***

Вот стоишь ты, а облака кочуют прямо над головой. Горные ледяные хребты застыли на уровне глаз. Почему так? Потому что стоишь на высокой башне, которая, в свою очередь, стоит на высокой горе. Весь южный город как на ладони. И тебе так хорошо, что не хочется спускаться. Здесь свил бы себе гнездо, как большой орел, да и жил-поживал. А тебя бы и не гнал никто, так как туристы съезжались бы со всех концов страны, чтобы посмотреть на такого отшельника. Вокруг волшебный кристаллический воздух! Какие рассветы и закаты под ногами, там, где море, – сказка! Тишина какая… Может, остаться?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.