скачать книгу бесплатно
Сага о Влияющих
Го Да Си
"Сага о Влияющих" – первое публикуемое произведение начинающего автора Д.С. Гребеннюкова. В нем вы познакомитесь с приключениями молодого Влияющего Тага и окунетесь в новый, яркий мир фэнтези. Быть может и в нас таятся необычайные, даже сверхъестественные силы, подобные тем, что живут в главном герое произведения. Возможно, человечество ждет своих Гарлина и Тага, чтобы пойти по интересному пути. Автор надеется, что книга сделает мир (в том числе и для вас) светлее, добрее и лучше.
Посвящается моей жене
Не так давно прошли гонения на Влияющих. Их осталось немного, возможно, с десяток, может – меньше, не исключено, что остался лишь один из них. Сколько их существует, нам не известно. История одного из Влияющих, возможно, последнего, нам знакома. Ее мы и поведаем читателю.
То ли сон, то ли быль
Бывают моменты, когда
не отделить сон от яви.
Не все ли едино?
Мудрость Заблудившихся
Кровь, кровь, кровь. Фонтаны, брызги крови. Бесконечное махание мечом. Усталость во всем теле. Вот мир застыл, и я опять машу мечом без устали. А люди замерли. Люди не могут сдвинуться. Но они не парализованы и воля их не сломлена. Они лишь не успевают за мной. Я слишком быстр. Я – как молния. Они стоят, а я хожу и бегаю, рубя их тела. Кровь застывает в воздухе. Ее запах раздражает ноздри, будоражит нервы. Пар медленно отделяется от нее и начинает окутывать капельки и струйки застывшей в воздухе крови.
Усталость одолевает тело. Мозг обволакивают тишина и апатия. Зачем?! Зачем все это?! Я все равно умру, стоит ли забирать с собой столько людей? Эта многотысячная армия, мне она не по зубам. Или нет? Глубокое желание жить постепенно тонуло в усталости и медлительности мозга.
Вновь время стало нормальным. Солдаты, увидев меня, отступили назад. Сзади что-то хлюпнуло, громыхнуло, лязгнуло и ухнуло. Я знал, что эти звуки исходят от только что поражённых мною солдат. С этого мига их не стало. Через мгновенье шум оборвался. Обернулся. Позади была прорубленная в армии просека. Лежали тела убитых мною солдат. На их месте появляются новые, они с лязгом смыкают ряды за моей спиной, как ряска на воде, потревоженная человеком. Улыбнулся.
Это сон? Это быль? Вновь и вновь становлюсь быстр, и вот уже не могу этого сделать. Враги это видят. Я уже потерял направление. Раньше, когда-то давно, я знал, в каком направлении нужно двигаться. Теперь не знаю не только куда пробиваться, но и зачем это нужно. Одежда, пропитанная кровью, облипает тело. Скользкие руки. Жарко. Как же хочется пить! Сколько я бьюсь? Час, минуту, вечность? Руки еле двигаются, что-то саднит правую руку. Кое-где покрывавшая руки и одежду кровь высохла и растрескалась, добавляя неуютности в и без того усталое сознание. Вокруг – это не люди, это волки в человеческом обличье. И они чувствуют, что мой час близок, и я сам это чувствую, но сопротивляюсь из последних сил. Да, час близок. Вот я падаю. Как такое может быть? Нет, я не сдамся!
Очнулся. Почему я чувствую усталость? Настоящую усталость!? Почему все это оборвалось? Все было так реально, и я уверен, что увижу все снова, хоть и не знаю когда.
Пустыня
Влияющий, действуй
на благо мира,
людей и себя.
Кодекс Влияющих 1:1
Было очень жарко. Немилосердное солнце пекло и сжигало землю. Да и не землю вовсе, а красный песок. Одинокие раскаленные камни, лежавшие среди песка, жгли ступни даже через подошву обуви. Песок накалялся, и на горизонте, между землей и небом, разрывало пространство полупрозрачной пеленой марево. Казалось, ничто не сможет противостоять этому огню, который действовал и сверху, и снизу. Но вот на горизонте, расплываясь в красном мареве, появилась черная точка. Она все увеличивалась, и вскоре отчетливо можно было определить, что это человек. Черная неброская одежда дополнялась шляпой и черным плащом. Солнце должно было немилосердно нагревать одежду странника, цвет которой, казалось, дерзко бросал вызов светилу. Издали лицо путника разглядеть было невозможно, но если бы кто-нибудь к нему приблизился, то увидел бы беспристрастное лицо. По лицу нельзя было прочитать, мучает ли странника жажда, о чем он думает. Да и вообще, чувствует ли он что-нибудь? Лицо было просто окаменевшей маской сильно сосредоточенного человека. В карих глазах не отражалось ничего, кроме покоя. Лицо, суровое и выветренное, вызывало ощущение скрытой, потаенной силы и огромной выносливости. Было видно, что это повидавший многое путешественник. Мужчина был сухощав и строен. Плащ и шляпа весьма шли ему. Небольшой заплечный мешок черного, как смоль, цвета, да сухая палочка с незатейливым орнаментом, обычные спутники путешественников, дополняли вид незнакомца. Сразу было видно, что он небогат – мешок обвис, а значит – был более чем наполовину пуст. Таких искателей приключений оставалось немного. Такие люди что-то ищут. Правду? Истину? Бога? Счастье? Кто знает? Благородство, написанное на лице, не скрывали легкая небритость и выбившиеся из-под широкополой шляпы прямые черные волосы, развеваемые порой налетавшим жарким ветерком. Иногда сосредоточенность сменялась приятной, доброй улыбкой. Внешность незнакомца располагала. Но не исключено, что у кого-нибудь он вызвал бы неприязнь. Так, какой-нибудь фермер мог подумать о нем, как о сумасшедшем. Пересекать пустыню Суи. На это мог решиться только сумасшедший. Да и кем считать человека, который без толку ходит по свету? Конечно же, сумасшедшим! Вот осел бы на землю, завел семью. Тогда другое дело, а так…
Песок рассыпался в разные стороны при каждом шаге. Отдельные песчинки подхватывались ветром и уносились прочь. Вдруг мужчина стал отклоняться в сторону от прямой линии, которую начертали на песке его следы. Вскоре он приблизился к лежавшему среди песка юноше. На вид парню можно было дать лет шестнадцать. Он был одет в грязную потертую одежду, сделанную из недорогой грубой ткани. Черные волосы колыхались от прикосновений ветра, а песчинки, натыкаясь на впалые щеки, скатывались вниз. Мужчина, постояв немного, поступил необычно, и даже безрассудно. Он подхватил парня и без видимых усилий закинул себе на плечи. Если бы кто-нибудь это видел, то точно решил бы, что путешественник не в своем уме. До конца пустыни не один день пути. Парень не выживет, и сам доброжелатель растратит силы и тоже погибнет. Кто осилит пять дней пути по этому аду, да еще и с тяжелой ношей на руках, которая к тому же тоже хочет пить. Скромный заплечный мешок – не бездонная бочка с водой. Куда человечнее было бы добить беднягу. Кто знает, сколько придется идти по пустыне, и не собьешься ли с пути? Но мужчина поступил по-своему. И вот уже безвольные руки парня качаются из стороны в сторону, вторя шагам мужчины.
Вне пустыни
Нет ничего вечного из живого.
Лишь ветер беспрестанно мчится, и живое порой пытается подражать ему.
Мудрость Заблудившихся
Мужчина шел, то спускаясь с дюн, то вновь поднимаясь на них. Он почти не отдыхал, а при редких остановках занимался лишь тем, что плескал небольшое количество воды в открытый рот парня. Ноша на мгновение открывала глаза, но уже спустя секунду они закрывались, и парень вновь нырял в забытье. Мужчина вновь закидывал его на плечо и продолжал свой путь. Парень что-то бормотал и хрипел. На продолжительное время он пришел в себя вечером того дня, когда был подобран. Тогда уже стемнело, и в пустыню стала спускаться прохлада, которая немного погодя перейдет в холод. Как только на землю опустилась тьма, странник остановился и стал расстилать постель. Он достал из мешка одеяло и уложил на него свою ношу, укрыл своего невольного попутчика и уже сам укладывался спать, как услышал, что его попутчик заворочался.
– Где я? – промелькнуло в мозгу парня. Все во рту пересохло и нестерпимо хотелось пить. Тело было чужим, не слушалось. Во всех его частях ощущалось онемение. Однако нестерпимая жажда пересилила слабость, и он с трудом разлепил глаза. Неподалеку, обволакиваемый пустынными сумерками, одетый в черное, сидел незнакомец. Темный силуэт постепенно обретал очертания. Вскоре Таг определил, что его попутчик одет во все черное, даже шляпа и заплечный мешок были этого цвета. Строгое, но доброе лицо с умными глазами располагали к себе. Но было в нем что-то необъяснимо сильное, что-то, что внушало суеверный страх.
– Ну что, очнулся? – спросил он ровным, глубоким голосом. Парень попытался что-то сказать в ответ, но получился лишь сдавленный хрип, раздиравший горло болью.
– На, пригуби. – Мужчина протянул бутылку, и парень жадно припал к горлышку. Внутрь побежала теплая, с легким тухлым запахом, но все же пресная вода. Когда он всего на миг отпустил ртом бутылку, чтобы отдышаться, мужчина, несмотря на умоляющий взгляд, забрал ее и так и не протянул вновь. Однако вода сделала свое дело: как что-то сверхъестественное, она пронеслась по горлу, возвращая силы. Вскоре юноша вновь окунулся в тягуче усталое забытье.
В пустыне за весь переход не встретилось ни одного путника, если не считать черных змей, да одиноких пауков. В отличие от змей, пауки имели различный окрас. Некоторые из них были окрашены в разные оттенки красного, другие были полупрозрачны и, двигаясь, переливались всеми цветами радуги. Последние были ночными охотниками и, потревоженные, выбежав из-под камня, стремились быстро спрятаться за другой камень.
Следующим утром мужчина продолжал нести парня. На третий день юноша, очнувшись, немного поел и после этого стал приходить в себя чаще. Силы стали понемногу возвращаться к нему..
Когда мужчина в очередной раз остановился, уложил парня и нацедил тому из небольшого бочонка воды, тот закашлялся и очнулся. Он попытался ухватить сосуд рукой, но та, дернувшись, так и не достигнув его, безвольно упала.
– Не беспокойся, завтра пустыня кончится, – сказал мужчина и нацедил еще немного жидкости в жадно присосавшийся к горлышку рот.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Таргариан Влейс, – с трудом прохрипел парень.
– Как пышный титул какого-то герцога, – улыбнулся незнакомец. – А мое имя – Гаиус. Будем знакомы. Помедлив немного, он добавил:
– Однако Таргариан, это слишком длинно, близкие зовут тебя Таг?
Парень вздрогнул.
– Ну что же, тогда и я тебя буду звать Тагом.
Сказав это, незнакомец закинул на плечо парня и вновь зашагал по песку.
Уже стемнело, и в пустыню стала спускаться прохлада, которая немного погодя перейдет в холод. Наш путник все шагал с безвольно висящим на плече грузом. Прошло несколько часов, а он, казалось, ничуть не устал. Все так же целенаправленно, не замедляя шаг, пересекал он бархан за барханом.
Справедливы слова, что в пустыне Суи нет сумерек. Солнце зашло за горизонт, и на землю сразу опустилась ночь. Как только тьма сгустилась, странник остановился и стал готовить постель. Он расстелил одеяло, которое достал из мешка, и уже по сложившейся традиции уложил на приготовленную постель свою ношу.
Таг не знал, радоваться ему спасению или нет. Кто его спас? И зачем ему нужен истощавший, обессилевший человек? Зачем он возится с Тагом? Работорговец? Но зачем ему такой раб? За Тага много не выручишь. И почему он один, а не в караване. Работорговцы обычно перемещаются совместно. Как долго он его тащит? Ну и силища и выносливость у этого человека. К тому же в пустыне нестерпимый зной, а ему хоть бы что.
Болтаться на плече у кого-то долгое время – занятие, скажу я вам, не очень веселое. Поясница нестерпимо болела. По временам дыхание сбивалось. Кожа в местах, где тело соприкасалась с плечом несущего, болела и горела. Дополняли картину обгоревшие руки и шея, причинявшие нестерпимую, жгучую боль. Но это все же лучше, чем лежать и умирать в песках. У Тага появилась надежда. Так, лелеемый надеждой и болью, он то проваливался в забытье, то, очнувшись, вновь видел песок и ноги, выхаживавшие по песку бесконечный путь, которому, казалось, не будет конца. Бесконечная дорога. Дорога ради дороги. Идти – это самоцель. Так Таг пересек пустыню на своем, особом гужевом транспорте.
Когда был сделан очередной привал, Таг пришел в себя. Гаиус опять его напоил и дал пожевать кусочек хлеба с вяленым мясом. Уже два дня, как они выбрались из пустыни. Силы постепенно возвращались к парню. Помогли пища и вода, предложенные мужчиной. Давались эти ценнейшие продукты малыми порциями, и парня постоянно мучили жажда и голод. Таг уже стоял на ногах и мог ходить. Однако он быстро уставал, и тогда попутчик вновь взваливал его на плечо и нес. За эти дни все бока Тага были отбиты и ужасно болели, поэтому он старался изо всех сил пройти больше, но, выбившись из сил, неизменно оказывался висящим на плече. Кожа на руках и лице потрескалась и стала кровоточить – тогда мужчина повязал его голову тряпкой. Тага занимали многие вопросы, но задавать их этому необычному человеку он не решался. Вдруг мысли парня прервал голос мужчины:
– Ты свободен. Можешь идти куда хочешь.
Таг был поражен. Чего-чего, но этого он не ожидал. Он ожидал, и не был бы удивлен, если бы попал в рабство, в тюрьму, был бы принесен в жертву. Но того, чтобы его отпустили… Этого он никак не ожидал.
– Вы меня отпускаете? – нерешительно спросил он.
– Да.
Тагу стало даже как-то неприятно. Неужели он совсем никчемен и даже не годится для рабства? Казалось бы, нужно радоваться, но как раз радости он не испытывал. С этим человеком он мог выжить, а сам? Сам он точно погибнет. В родной город ему нельзя, пустыню ему не пересечь, а охотиться он не умеет. И тут он решился на неожиданное даже для самого себя.
– Почему вы меня не бросили?
– Ты же живой. Нельзя причинять боль просто так. Ты что, недоволен?
– Нет! Просто не пойму, зачем вам это, – сказал Таг, а про себя решил, что его собеседник отшельник (маловероятно, слишком хорошо одет) или верующий.
– Просто я так хочу.
– Знаете, я сначала подумал, что вы из-за награды за мной пришли. Я ведь сбежал из Даутона. Пять дней я шел, пытаясь пересечь пустыню, но ничего не вышло. А теперь вижу, что вы не охотник за головами. Да и зачем охотнику полпустыни переходить из-за пары ракушек, которые назначены за мою голову. Да и проще было отрубить мне голову, а не вести за собой. Вы работорговец?
– Нет. Просто я человек. Сказал бы, что тебе в Даутон путь заказан, мы бы пошли в Саю, а так лишний день пути проделали. Ладно, пойдем в Саю.
– Ничего не понимаю.
– Ну, ты же сказал, что тебе в Даутон нельзя, вот и пойдем в Саю.
– Из-за меня?!
– Но не для меня же.
– Простите, а вам не нужен спутник? Я стану хорошим помощником. Я умею готовить пищу.
– Я тоже.
– Я понимаю, что вам особенно не нужны услуги такого изможденного человека, но я поправлюсь. Пожалуйста, возьмите меня с собой. Я стану хорошим слугой. Я знаю, что если вы меня не возьмете, я погибну. Рано или поздно это произойдет. Зачем тогда было меня спасать, нести столько на себе?
Ответом было молчание.
Земля становилась все более твердой. На смену песку пришла растрескавшаяся глина, но жар от этого не стал меньше. Кое-где еще виднелись остатки песка, но здесь он был всего лишь гостем.
Когда они вышли к торговому городу Сае, лица на парне, что называется, не было. Он так вымотался, что чуть ли не через каждый шаг падал. Вода кончилась. Вдали уже начали виднеться крепостные стены города, отливавшие грязно-красным цветом, так как были сделаны из местной красной глины.
Они вошли в город. Городом называлось скопление грязных, серых одноэтажных домиков. Все они были неказисты, с покосившимися стенами, покрытыми растрескавшейся глиной. Сразу бросалось в глаза, что город был построен без всякого плана. Улицы петляли. Домики то жались друг к другу – жилища родственников, то между ними было большое незастроенное пространство. Улицы были наполнены зловонием вылитых помоев. Испарения били в нос и резали глаза. Зловоние особенно было заметно в сравнении с чистым, пусть и горячим, воздухом пустыни. Путники вышли к центру городка. Центр города был застроен нескладными лавками, сколоченными наспех и кое-как. В стенках их виднелись дыры. Закопченные и засаленные стены лавок говорили о неряшливости их владельцев. По лавкам сидели скучающие продавцы, порой перекидывавшиеся между собой парой слов. Было видно, что все темы ими уже переговорены, и друг другу они уже давно намозолили глаза. Между лавками толпами ходили покупатели, как будто специально условившись о совместном выборе покупок.
Мужчина прежде всего подвел парня к колодцу напиться. Парень припал к водной глади и жадно глотал воду. Когда он насытился, мужчина снял с плеча мешок и достал из него бурдюк, который, наполнив водой, закинул на оставшееся свободным второе плечо. Он собрался двинуться к лавкам, как дорогу ему перегородили три человека в лохмотьях. Это местная стая шакалов, жившая при рынке. Таг понял, что сейчас эти люди попытаются их ограбить и придется драться. Но его спутник, казалось, ничуть не смутился, а ведь соотношение сил было не в их пользу – трое против двух измученных переходом через пустыню ослабевших путников.
– Ты кто такой? Пилигрим? Я прав? – спросил один из них с вызовом.
– Тебе нечего делать в наших краях в поисках своего божества, – по-звериному улыбнувшись, бросил второй.
– Вы меня с кем-то путаете. Я представитель купца из Лерки, Мерсея. Слышали о таком? Мы торгуем кожами, и прибыл я… Да в общем, кто вы такие, чтобы я перед вами отчитывался? – спросил раздраженно путник.
– Мне обратиться к местному проадмину или представителю наместника, чтобы узнать, что за притеснения друзьям императора здесь чинятся?
Смущенные речью незнакомца, мужчины стали что-то говорить в свое оправдание и вскоре потихоньку ретировались.
Несколько часов мужчина и мальчик ходили по базару и занимались покупками. Они покупали продукты, осматривали разный товар, в том числе и кожи. Накупив достаточно пищи, часть которой нес мальчик в своем новоприобретенном заплечном мешке, они вышли из города и пошли по дороге в противоположном от пустыни направлении.
Мир Таргариана
Каждый человек – это мир.
Опасно погружаться
в мир чужих образов.
Будьте всегда осторожны,
погружаясь в чужое сознание.
Кодекс Влияющих 2:1
Вскоре путники вошли в лес, небо окрасил багрянец, а в лесу ответом ему стали сумерки. Пройдя немного по петляющей среди деревьев дороге, Гаиус свернул в сторону и стал углубляться в лес. Таг последовал за ним. Вдруг мужчина внезапно остановился. Парень едва не налетел на него, но успел вовремя остановиться. Вскоре начался разговор, коренным образом изменивший всю жизнь юноши. Они сели и разговор начался.
– Я – Влияющий, – без околичностей сказал Гаиус.
Повисла тишина. Таг замер. Он был ошарашен. О Влияющих говорили разное, что они изуверы, убийцы, питающиеся человечиной. Он всегда считал, что Влияющих не существует, что это выдумка. Но теперь все эти страшные истории вновь воскресли в памяти. Однако вскоре страх прошел. Человек, который сидел напротив и внимательно его изучал, не казался свирепым и ужасным. И уж никак не верилось во все те байки о каннибализме и зверствах Влияющих. Таг напомнил себе, что внешность бывает обманчивой, но те несколько дней, что он провел в обществе этого человека, говорили о том, что его попутчик куда больший человек, чем все остальные. Он спас его просто так и ничего не требовал взамен. Гаиус долго нес его через пустыню, выхаживал и кормил, а теперь, когда он окончательно поправился, просто отпускал. Страх сменился интересом.
– У вас есть подмастерья? Возьмите меня в их число, я попытаюсь стать хорошим Влияющим, – в свою очередь ошарашил Гаиуса парень.
– У нас есть ученики. Влияющий – это тот, кто пытается творить добро.
– Я хочу творить больше добра. Пожалуйста, возьмите меня в ученики.
Гаиус задумался и пристально посмотрел на Тага. Потом подошел и положил руку ему на голову.
– Расслабься. Мне нужно посмотреть твой мир.
Гаиус почувствовал легкое сопротивление, пересекая темную преграду, отделявшую разум юноши от окружающей действительности. Внутри было тепло. Таг четко разграничивал добро и зло и соотносил себя с добром. Чувствовалась какая-то наивность и простота в его миропонимании. Он верил, что мир добр и следует поступать хорошо, не причиняя никому зла. Поэтому он не понимал людей, которым нравилось причинять боль. Разум Тага ощущался Гаиусом, как что-то светлое. Это-то и было необычным и говорило о том, что внутренние миры Тага и Гаиуса похожи. Если бы они сильно различались, то Гаиус увидел бы все дорогое для Тага покрытым темной пеленой. Светлая часть разума была ему понятна и наполнена образами родителей и домашних животных. Мать Тага звали Талейн, он был очень привязан к ней, больше чем к отцу Фирсу. От их светлых теплых образов тянулась нить к темной части его сознания. По нити Гаиус медленно стал двигаться к темной области. Но как ни был он осторожен, когда окунулся в темную часть сознания, он был снесен безудержным потоком недавних образов и воспоминаний. Возникла яркая череда событий.
– Ты, мерзкая скотина, вставай! – крикнул на него мужчина в металлическом доспехе. Было больно, ребра болели от ударов тяжелых солдатских сапог. Под очередной рекрутский набор стали набирать всех, даже единственных сыновей в семьях. Вот забирают и его, Тага. Он пытался выкрутиться, прекрасно понимая, что без него престарелые родители не смогут прокормиться ремеслом. Отец уже ничего не видел, почти ослеп, он не сможет шить одежду. Семья и так влачила жалкое существование, а теперь лишалась единственного кормильца. Вот Таг и решил откупиться. Они с отцом собрали деньги и пошли к офицеру. Тот деньги взял, но обманул. На следующий день он пришел в сопровождении солдата за Тагом. Теперь Таг лежит на земле, избитый. Безнадежность накрывает его. Безнадежность и ненависть.
– Вы же взяли деньги, – шепотом говорит он.
– Какие деньги, щенок? – вопрос был сопровожден пинком в живот.
– Ты смеешь клеветать на имперскую армию!?
Выскочил подслеповатый отец, пытаясь защитить сына, а за ним и мать. Они пытались остановить избиение, но тут офицер достал меч и зарубил их на глазах у Тага.
«Я ненавижу их», – пронеслось вихрем в голове Тага. Ненавижу солдат и империю. Мама. Папа. Горькая слеза скатилась по лицу Тага. Он, превозмогая боль, встал на четвереньки. Глаза его горели ненавистью, но офицер, казалось, не замечал этого.
– Что, щенок, хочешь за ними? – с циничной ухмылкой спросил он, уверенный, что, убив парня, уберет единственного, кто может донести о взятке.
Но тут произошло неожиданное. Таг рванулся и выхватил меч. Одним ударом он рассек офицера. Удар был такой силы, что не спасли даже латы. Не дожидаясь действий солдата, который уже дрожащей рукой доставал меч, Таг сделал выпад и проткнул ошалевшему солдату шею.
Таг сбежал из города, воровал пищу в деревнях и двигался к пустыне за которой, как он слышал, живут не покорившиеся империи люди. Таг ненавидел империю, желал уничтожить ее всю. Это придавало ему силы, и он шел все дальше и дальше. Однако пересечь пустыню было не в его силах. В ней и подобрал его Влияющий, который и принес его назад в те земли, из которых он сбежал. Темной частью сознания и была именно ненависть к империи.
Гаиус вышел из сознания юноши. Голова от огромного количества образов закружилась. Он сел.
