Цивилизаtiоn

скачать книгу бесплатно


Итак, я обеспечил поставки руды на участок. Осталось решить проблему с жаростойкой изоляцией. Расширяя круг поисков, я, наконец, нашел то, что искал: торец обвалившейся скалы с красной глиной внизу был найден в трех километрах к северо-востоку от лагеря. Опыты с ее обжигом показали, что при хорошей предварительной сушке и постепенном нагреве керамика не трескается при любой температуре. То, что нужно!

Несмотря на мое нетерпение, я старался не торопиться и сделать все качественно. Неделя ничего не решала, поэтому к новой серии попыток я подготовился максимально тщательно. Работяги натаскали большую кучу красной глины и дров на место будущей плавки, которое я выбрал немного в стороне от лагеря. Лишние глаза мне были совершенно ни к чему. Из минералов, принесенных мне апачами, процентов семьдесят составляли медные руды, всего около двадцати – свинцовые и только одна десятая часть – оловянная.

Я сделал новый конус чуть больше прежнего, обложил его хорошо прокаленной глиной и подготовил приличное количество угля, который пришлось научиться пережигать под слоем дерна без доступа кислорода. Затем я раздробил руду до состояния кусочков менее одного сантиметра в диаметре. Перемешав подготовленные три килограмма рудного щебня с углем, я засыпал полученную смесь на вершину горящего конуса. Сверху я положил еще слой угля с тонкими сухими дровами и поставил махальщиков. По мере прогорания я подкладывал новое топливо и перемешивал старые горячие угли, поднимая опустившиеся слои кверху. Процесс длился весь день, то есть около двенадцати часов, после чего я в нетерпении залил печь водой и бросился смотреть результат.

От быстрого охлаждения с шипением поднялись вверх огромные паровозные клубы пара. Туземцы кинулись врассыпную. Тем лучше, – подумал я, – нечего считать процесс доступным простому смертному. Глина от охлаждения треснула, но меня не волновали подобные мелочи. На дне ямы, под слоем шлака, находился конусообразный медный слиток весом примерно в триста граммов. Он был сильно перемешан с золой, но вскоре выяснилось, что при холодной ковке зольная примесь довольно легко отбивается. Металл выходил сносной чистоты. Я взял грязную медяшку и поцеловал. Это была полная победа! Можно начинать изучать кузнечное дело.

Глава 12

Из вновь полученного куска металла я изготовил еще один нож, подойдя к этому чрезвычайно старательно. Пока мои помощники дробили руду и выкладывали новую яму, я выковал вещь, гораздо больше напоминавшую кинжал, чем моя первая поделка. Получилась обоюдоострая пластина с максимально круглой ручкой, которую я смог сделать, обивая ее по периметру. Этот кинжал был торжественно подарен Тыкто в присутствии всего племени. Глаза вождя светились вселенским счастьем. Он, едва дыша, принял подарок так осторожно, словно получил стеклянного ежа. Мужчины племени в течение всего вечера подходили смотреть на огненный зуб, не решаясь потрогать его. Восхищенный Тыкто, казалось, источал гало.

Я понимал, что медь – это не лучший вариант для инструментов, уж больно она мягкая. Экспериментируя с подмешиванием олова и свинца, я получил бронзу. Даже с небольшими добавками металл выходил заметно прочнее и уже почти не ковался каменным молотком. Нужна была горячая ковка, то есть предварительный разогрев исходного материала. Две палки с вбитыми в их торцы медными лопатками вполне подошли в качестве первых щипцов. Затем они были заменены на более удобные – бронзовые, с гибкой перемычкой на основании. Я даже обзавелся веревочкой, подбирающей отросшие за это время волосы, и готов спорить, походил на мастера из древнерусских сказок.

Весь июнь я упражнялся в кузнечном деле, выплавив в общей сложности около трех килограммов меди и примерно килограмм бронзы. Долго терзаясь вопросом, стоит ли рассказывать кому-то технологию производства металла, я все же решился и взял себе в помощники Тома и еще одного смышленого парня из апачей. Вместе мы начали регулярное производство бронзовых вещей и инструментов. Первым делом я выковал еще один кинжал. Будет подарок Ыкате. Массовое изготовление подобных ножей я не планировал, пусть пока остаются чем-то уникальным. Но нож – вещь в хозяйстве незаменимая, поэтому были сделаны несколько заостренных пластинок для работы на кухне. Женщинам стало гораздо проще разделывать мясо и чистить рыбу. Но к металлическим инструментам допускались лишь три наиболее уважаемые хозяйки. Огромная привилегия, если учесть, что даже охотникам не полагались блестящие пластинки из камня Кавы.

Через три недели усердных попыток у нас получился первый топор. Отверстия в металле я делать пока не научился, поэтому лезвие по старинке было вставлено в расщелину древка и для верности обмотано просмоленными веревками. Этот топорик пошел на смену разбитому об голову медведя кремневому оружию Тыкто. Подарок вышел великолепный. Вождь меня боготворил.

С развитием мастерства стоило подумать и о больших топорах, предназначенных для рубки деревьев. Мы все сильнее смещались от охоты в сторону производства, и для поддержания этого движения требовались инструменты.

Сидя около своей берлоги, я чертил палочкой на пыльной земле расклад трудовых резервов моего племени.

Из двенадцати взрослых воинов один погиб в схватке с медведем, двое были в командировке у апачей. Тыкто постоянно был около меня, еще восемь человек занимались силковой охотой и составляли наиболее боеспособную часть племени.

Что касается молодежи: трое помогали ставить силки, один был у Ыкаты, один следил за костром, один занимался воспитанием мальчиков, еще двое носили тяжелые бревна на дрова, помогая женщинам, еще двое гнали воздух над костром.

Пятеро мужчин из апачей были заняты на ловле рыбы, четверо были махальщиками, еще один помогал мне в кузнице. Чук и Гек с двумя соплеменниками были переведены с моря на сушу. Они освоили камнеметалку, хорошо ставили силки и, что примечательно, были более ловкими, чем мои.

На этом факте стоит остановиться подробнее. Все чаще апачи побеждали в «Олимпийских играх», вызывая плохо скрываемую злобу у моих аборигенов. Да и с топором подчиненные Ыкаты обращались куда искуснее, в то время как наши лучше бросали копье и камни. Надо было что-то делать с этим растущим социальным напряжением, так что я ввел новые дисциплины: метание копья и жим штанги лежа. Ситуация немного выровнялась.

Мальчишки помогали таскать дрова и глину, колотили молотками по руде, дробя ее, и делали всякую мелкую подсобную работу. Том, как я уже говорил, начал помогать мне в кузнице, и у него отлично получались небольшие детали вроде гвоздей или пластинок. Кстати, все дети обязательно проходили практику по мужским занятиям и боевому применению копья, топора, камнеметалки, постановке силков. Обучению языку детей я придавал особое значение. Они легче схватывали науку, и в какой-то момент я с удивлением заметил, что Том, в отличие от взрослых, иногда правильно меняет падежи и спрягает глаголы. Поэтому я старался выделять хотя бы полчаса в день для бесед с детьми, причем говорил с ними уже не коверкая слова.

В женской части трое работали на кухне, еще четверо – на лепке посуды и ее обжиге. Пятеро носили дрова, четверо плели веревки, еще двое обмолачивали крапиву и двое приносили ее из леса. Пара женщин следила за фермой, еще две – за маленькими детьми. Объединение малышей в своеобразный детский сад под присмотром двух воспитательниц высвободило нескольких тружениц, каждая из которых раньше нянчилась только со своим ребенком. Три женщины носили красную глину и мяли ее, остальные были на поздних сроках беременности или только родили и занимались уборкой да помощью на кухне и ферме. Все, включая двадцать человек из апачей, были полностью заняты.[5 - Интересно было то, что через полгода из 100 % ВВП в области сельского хозяйства мы перешли в сферу производства на уровне около 30 % (медь, керамика, веревки) и 8 % услуги (готовка еды и уход за детьми). То есть доля сельхозработ упала почти до 60 %. Для сравнения – текущий ВВП России: сельское хозяйство 4,5 %, промышленность 36,9 %, сфера услуг 58,6 %. США: сельское хозяйство 1,2 %, промышленность 19,2 %, сфера услуг 79,6 %. Папуа-Новая Гвинея: сельское хозяйство 33 %, промышленность 37 %, услуги 30 %. Мне было куда стремиться.]

А в конце июня случилось еще одно радостное событие. Мои командированные в племя апачей поймали живую козу. Место ловли оказалось отменным, и за две недели было поймано еще пять женских особей. Мой загончик наконец наполнился блеянием.

Популяция зайцев, тем временем, достигла такой высокой численности, что можно было съедать одного ушастого каждый день, не опасаясь ее сокращения. Шкуры мы отдавали апачам, которые по образу моего пуховика принялись шить одежду на зиму. Оплата была стандартной – корзина еды в обмен на сшитое платье. С третьей попытки мне справили ботинки на толстой подошве из кожи крупного оленя, которые я мог носить без риска натереть мозоли. Апачам требовалось много веревок, и в определенный момент я ввел давальческую схему. Женщины из племени Ыкаты раз в неделю приносили большие снопы крапивы и в обмен получали канатики, нитки и бечеву для силков. Примерно вполовину от того, что можно было произвести из предоставленного сырья. Это позволило в какой-то момент отказаться от сбора своими силами и увеличить штат плетельщиц.

Мы стремительно развивали кузнечное дело. В результате стандартизации производства и совершенствования процесса получалось делать примерно полкилограмма бронзы каждые два дня, то есть примерно пятнадцать килограммов в месяц. Сделав несколько топоров с длинными ручками, мы получили возможность рубить толстые стволы, а с помощью маленьких топориков производить более сложные деревянные изделия. Например, новое древко, изготовленное при помощи уже имевшегося топора, получалось куда как лучше и удобнее, чем отесанное кремневым инструментом. Из кузнеца я превращался в столяра. Были сделаны удобные носилки для носильщиков глины. В какой-то момент я даже сделал подобие шкафа для посуды с полками в три ряда и установил его в пещере. Но вершиной моих творений стал точильный камень! Большой кусок известняка мы обработали таким образом, что получилось почти ровное кольцо. После этого камень был помещен на деревянный постамент с бронзовой осью, обильно смазанной свиным жиром. Конец оси был загнут в рукоятку, которую вращал один туземец, а второй в это время точил топоры и ножи. Бронза являлась не самым крепким материалом, инструменты часто тупились, и хорошее точило было просто необходимо.

Глава 13

Мне катастрофически не хватало людей, поэтому пришлось снова отправиться к апачам. На этот раз я заявился с подарками, сделанными из камня Кавы. Кинжал из цельного куска металла и отполированный до блеска топорик с рукояткой, на которой вырезан орнамент, были торжественно вручены вождю в присутствии всего племени. Ыката настолько восхитился дарами, что немедленно отдал взамен трех женщин. Я поблагодарил и предложил еще одну сделку.

Наше племя дает апачам ножи для работы с мясом, иглы для шитья и топоры для рубки деревьев. Все – в качестве подарка. За это к нам командируют еще десять мужчин и десять женщин для работы. Причем труд будет оплачен. В ответ мы будем отправлять Ыкате одну корзину еды раз в день. При этом наше племя продолжает платить за руду с ценой уже три к одному, а также мы готовы обменивать одну живую козу на двойной эквивалент мяса.

Ыката безоговорочно принял условия – ведь он уменьшал число ртов в своем племени, при этом отданных работников мало того, что кормили, так они еще и зарабатывали корзину еды. Вскоре мы выковали ему необходимые инструменты, получив взамен людей.

Рыбная ловля стала заметно более эффективной – бронзовые крючки не ломались, как костяные, и прочнее держали рыбу. Добыча дров снова сделалась простым занятием, так как достаточно было свалить одно дерево около лагеря для обеспечения поленьями на несколько дней. Ковали мы теперь бронзовыми молотками, и я уже не проводил в кузнице столько времени, передав эту работу своим подмастерьям. Сборщики руды скоро получили заостренные молотки для долбления скал. На одну кирку, по моим подсчетам, пошло бы минимум килограмма три бронзы, что пока оставалось непозволительной роскошью.

Экономика эффективно работала на простейших безденежных принципах.

На участке плетения веревок у нас шла работа на «давальческом» сырье, когда производитель забирает часть принесенного материала в качестве оплаты.

У рыбаков была работа по принципу «оплаты продукцией». Работник получал часть того, что сделал, а так же был обеспечен питанием и инструментом.

Руда менялась и имела эквивалент по объему. В нашем случае в пропорции один к трем к еде.

С апачами были использованы такие экономические механизмы, как субсидии (предоставление бесплатных молотков для руды с целью увеличения выработки) и передача технологий (огонь, силки) для повышения работоспособности населения.

Несмотря на примитивность общества, в нем начинали зарождаться рыночные отношения, не сильно отличающиеся от сегодняшних. В роли универсальных денег выступала еда. Она всегда была востребованным и ликвидным товаром, поэтому я пока даже и не задумывался о выпуске металлических монет.

Теперь, когда появилось больше свободного времени, я решил усовершенствовать плавильную печь, что, как мне казалось, должно было повысить температуру и выход меди. Кроме того, у меня имелась еще одна дерзкая задумка, в реализацию которой я слабо верил, и поэтому не рассказывал никому, боясь сглазить.

Под новой печью выложили фундамент из камней, приподняв основание над землей сантиметров на двадцать. На нем соорудили сужающийся кверху круглый колодец, в диаметре примерно сто двадцать сантиметров и столько же в высоту. Размер колодца был таким, чтобы человек мог залезть в него и починить в случае появления трещин. Снаружи и внутри печь плотно обмазали глиной с целью предотвращения потерь тепла. На уровне примерно тридцати сантиметров от дна было проделано отверстие, в которое я планировал вставить меха.

Несмотря на кажущуюся простоту конструкции, которую все помнят из картинок с изображением кузницы, сразу сделать меха не получилось. Я сидел несколько часов, рисуя чертежи гвоздем на мокрой глине. Прикидывал необходимые детали. И, наконец, понял, что надо делать. Для начала мне потребовались плоские деревянные основания. И тут создание мехов уперлось в изобретение досок.

Однако проблема оказалось не такой уж неразрешимой. В попытках нарубить досочки из полена я пришел к простой и эффективной технологии, позволяющей расщеплять даже большие бревна. В дереве делались насечки в тех местах, где планировались расщепы. Затем в щели вставлялись деревянные клинья и легонько подбивались. Дерево начинало отслаиваться ровно по волокнам. Добавлялся еще один клин, потом следующий. Доски выходили хотя и не идеально гладкие, зато большие и прочные.