Случайная встреча

скачать книгу бесплатно

– День у нас выдался насыщенный, может и нам пора отправляться спать? – зевая, обронил хозяин дома, – или ты привык вечерком посидеть у телевизора? – не дождавшись от меня ответа, Денис сообщил, что для меня на втором этаже подготовлена крайняя правая гостевая комната с персональным санузлом и душевой.

– Можно и на боковую отправится, – согласился я, – предлагаю помочь хозяйке убрать со стола?

– Э, нет, дружище, Люся уложит дочек, а затем спустится вниз и загрузит посуду в посудомойку. – А сейчас пойдём, я провожу тебя до гостевой.

***

На меня давил груз выпитого и от дружелюбного семейного радушия я позволил себе отпустить пружину, сдерживающую меня в постоянном напряжении, а может я просто устал за неделю, поэтому разделся, кровать с анатомическим матрасом открыла объятия морфея, и мгновенно уснул. Отдых у друзей за городом продолжится на следующий день, сон последовал сразу как сомкнул глаза, был спокойным и принес умиротворение уставшему мозгу, в обычное время занятым обрабатыванием массивов информации, связанных со сделками, контрактами и техническими проблемами.

В сновидениях я видел радостных беззаботных людей, посылающих мне свет своих улыбок, чувство напряженности и тревоги растаяло. Моё пробуждение было ранним, часы на прикроватной тумбе показывали без двадцати семь, давно я не испытывал такой легкости, поэтому не стал раздумывать, сделал несколько гимнастических упражнений, чтобы прогнать остатки сна и отправился в душ.

Аверьянов оказался ещё более ранней пташкой, когда я спустился на первый этаж, то застал Дениса, сидящим в кресле с бутылкой минеральной воды. "Хочешь?" – показал он кивком головы на бутылку минералки на журнальном столике и, увидев моё согласие, наполнил бокал и протянул его мне.

– Вдоль нашего посёлка идёт пешеходная дорожка, я по утрам, люблю по ней пробежать. Составишь компанию? – предложил Денис, и сверху вниз осмотрел мой спортивный костюм.

Как только мы выбрались за ограждение дома, Аверьянов дал понять, что сегодня ему не до пробежек, просто нужен человек для доверительной беседы. В результате, вместо пробежки, Аверьянов устроил мне обзорную экскурсию по окрестностям посёлка. Мы шли рядом вдоль опушки ленточного соснового бора, по дорожке, засыпанной мелким гравием. Денис молчал, похоже, собирался с мыслями, но, когда мы вышли на берег небольшого озера, он предложил сесть на одну из скамеек, установленных вдоль берега, похоже, что жители посёлка использовали берег, как место коллективного отдыха.

– Пётр, мы знакомы не так уж давно, но мне кажется, что нашей дружбе лет сто. Это все твоя открытость и порядочность, да и мнение Людмилы о тебе очень важно для меня. – Денис замолчал, как будто ему было трудно подбирать слова. Несколько дней назад наш генеральный директор озвучил идею, честно скажу, его предложение поставило меня в тупик.

– Я еще вчера обратил внимание, тебя гложет какая-то проблема, – заметил я, – если этот разговор в продолжение той фразы, оброненной за столом, то я готов тебя выслушать не перебивая.

Денис поднялся со скамьи, затем снова уселся, положил ногу на ногу, отклонился на спинку скамьи и выдал:

– Мне предложили баллотироваться в меры Тарска! Для меня это абсолютно новое направление, в течении длительного времени я занимался внедрением информационных технологий в производство, с последующим менеджментом интегрированных систем. Городское хозяйство – это обширнейшее поле деятельности, с одной стороны проще, чем IT, но в тоже время сложнее, так как связано с судьбами тысяч горожан. За последние годы сменилось уже три руководителя. Дороги, жилищное и коммунальное хозяйство, да и сельское хозяйство в развале. Меня беспокоит только одно, как к моему решению отнесётся семья, мне придётся дневать-ночевать, чтобы восстановить это хозяйство. Людмила и дочки привыкли, что какой бы аврал не возникал на заводе, я всегда был рядом со своими девочками.

Стало понятно, что об участии в выборах, Денис говорил, как о чем-то решенном. Большая часть жителей города были рабочие завода и их семьи, поэтому они связывали улучшение своей жизни с заводом. Движение снизу было поддержано администрацией и акционерами предприятиями, вопрос о выборе кандидатуры перед заводчанами не стоял, так как большинство видели в Аверьянове нового главу администрации города. Соперник Аверьянова, выдвигаемый областной властью, воспринимался жителями Тарска чужаком, поэтому шансов на победу было мало.

Никакого совета Денису я дать не мог, ведь фактически перед ним уже не стоял вопрос участвовать или не участвовать в выборах, так как решение за него приняли заводчане. Я положил руку на плечо Денису и заметил:

– Ты опасаешься, что своим согласием стать главой города, порушишь сложившийся для семьи привычный уклад жизни? До выборов, как ты сказал, ещё целый год, нужно только выбрать время, чтобы сообщить жене.

– Ты прав, Петя, пора сообщить о моем решении Людмиле. – Денис встал, как-то весь собрался и, не оборачиваясь, припустил к своему дому, да так, что я еле успевал за ним.

Последующие события того воскресного дня скомкались, мы с Денисом все же распили коньяк под сочное мясо, приготовленное на барбекю. Хозяин хмурился, почти не улыбался на наши с Людмилой шутки, по его лицу читались размышления о предстоящем баллотировании, так что я не помню, как за мной приехал Антон и, как довёз меня домой. Прошло несколько недель, и началась предвыборная гонка, результатом которой были выборы.

Я несколько раз звонил Денису, узнавал, как складывается его жизнь в новом статусе главы администрации, но разговор каждый раз был короткий. Однажды, я решил попроведать семейство Аверьяновых, Люся с дочками обрадовались мне, но глаза моей одноклассницы оставались грустными. Мы принялись обсуждать последние события и быт семьи Аверьяновых, в какой-то момент Людмила отвернулась, чтобы смахнуть выступившие слезы.

Плаксивым тоном она сообщила, что Денис много работает, часто задерживается допоздна в городе, поэтому ночует в городской квартире. Дружеские отношения с Денисом, несмотря на его и мою занятость мы не прервали, но последние несколько месяцев мне пришлось плотно погрузиться в свой бизнес, поэтому сообщение подполковника Трошина о предстоящем суде над Аверьяновым стало для меня шоком.

Глава 2 Воспоминания и надежды

«Жадность до денег, если она ненасытна,

гораздо тягостней нужды, ибо чем больше

растут желания, тем больше потребности

они порождают.»

Демокрит Абдерский

Заместитель губернатора области Аркадий Ильич Зайчиков за свою карьеру шаг за шагом поднимался по должностной лестнице и за семнадцать лет достиг нынешнего поста. Аркадий Ильич со злостью вспомнил, как шесть лет назад пришлось лебезить, льстить и угождать губернатору Маркову, чтобы тот назначил его на должность заместителя губернатора.

Аркадий Ильич для достижения желанной должности подкупал, запугивал и красноречиво убеждал наиболее важных ответственных лиц из административных органов власти и из депутатского корпуса, т. е. всех тех, к чьему мнению прислушивался губернатор Марков. Действующий губернатор по мнению Аркадия Ильича был слаб и не самостоятелен, при подборе кадров ему обязательно требовалось обсудить кандидатуры на посты областной администрации с доверенными людьми.

Когда губернатор Марков повёл в области свою политику, не разделяемую федеральной властью, Зайчиков, уловив возможность упрочить положение на своём посту, открыто выступил против Маркова, а когда вместо опального губернатора, Москва назначила лояльного себе, стал правой рукой Филипова, человека слабого и безвольного, но преданного Москве. При новом губернаторе Зайчиков стал самой значимой фигурой в области, фактически теневым руководителем области.

Эти события прошлых лет нахлынули на Зайчикова в гольф поле, к игре миллионеров Аркадий Ильич пристрастился в последний год, с момента окончания строительства загородного дома. Воспоминания о росте своего влияния на секунды отвлекли его от игры, крутанувшись, как когда-то наставлял его тренер по гольфу, во время удара он промазал по мячу и ударил клюшкой по земле, сдирая травяной покров. Аркадий Ильич бросил от досады клюшку на землю и потер ушибленные руки от отдачи во время нанесения удара.

Во время игры в гольф, от лунки к лунке Зайчикова сопровождал невысокий мужчина за сорок лет спортивного телосложения, на лице которого была заметна лёгкая небритость. Аркадий Ильич перебрасывался с ним какими-то фразами, со стороны казалось, что Зайчиков задаёт какие-то уточняющие вопросы. Несмотря на то, что его участок окружали усадьбы других чиновников областного центра, Зайчиков, как помещик, называл свой дом имением. За двадцать с лишним лет, после разрушения великой державы, в России сложился класс неодворян из чиновников, депутатов и крупных бизнесменов, успешно пользующихся своей абсолютной властью.

Зайчиков вслух негромко обронил для себя «Нужно сконцентрироваться на игре!», сопровождающий верноподданнически кивнул, подтверждая желания хозяина, как верный пес ни на шаг не отступал от Аркадия Ильича.

На территории имения Зайчикова располагался большой дом с великолепной отделкой, небольшой коттедж для прислуги и охраны, крытый бассейн с раздвигающейся крышей, поле для гольфа, теннисный корт, беседка, увитая виноградом, небольшая часть соснового бора, а также канал, проходящий через закрытую территорию до водохранилища, для прогулок VIP жителей поселка на катерах и яхтах.

Зайчиков выполнил сложный удар, но мяч не перелетел через холм, а медленно скатился на песчаную ловушку, поэтому Аркадий Ильич выругался, бросил клюшку, развернулся, глянул на часы и побрел к беседке, до начала намеченной встречи оставалось менее двадцати минут. Напоследок он что-то бросил приказным тоном своему собеседнику, после чего последний уважительно попрощался. За годы пребывания во власти Зайчиков выработал в себе стиль доброго барина, присущий помещикам середины восемнадцатого – конца девятнадцатого века.

Аркадий Ильич для себя ввел в практику поощрения особо старательных холопов, когда его желания неукоснительно и подобающе исполнялись, он в своей речи использовал слова «голубчик» либо «милейший» и по-отечески похлопывал подопечного по щеке. Будучи в добром здравии Зайчиков обращался к своей секретарше, к женщинам в канцелярии администрации, да и к другим женщинам моложе себя не иначе, как «душенька». Отдавая распоряжения слугам, помощникам и прочим порученцам Зайчиков не сомневался в их точном и неукоснительном выполнении, в противном случае наказание последовало бы стремительно, а в гневе Аркадий Ильич был чрезмерно груб и неукротим.

В беседке Аркадий Ильич взял из шкафчика кружку и налил из самовара травяного чая, вдохнул, ощутив аромат мелиссы, хотел сделать глоток, но уставился на цветочный орнамент на кружке, от чего поплыли воспоминания детства.

Семья Зайчиковых ничем не выделялась из миллионов обычных советских семей. Отец Аркаши работал мастером на машиностроительном заводе, а мать трудилась в сметном отделе строительно-монтажного управления. В школе Аркаша учился средне, как советский мальчишка, мечтал стать путешественником в дальние страны, но его грезам не суждено исполниться. Дальнейшие события в жизни маленького Аркаши позволили выработать другие желания и черты характера.

Однажды в конце лета, в гости к Зайчиковым из Каунаса приехала погостить сестра матери Аркадия вместе со своим сыном Артуром. Среди подарков гости привезли небольшую упаковку жевательной резинки, большой дефицит за пределами прибалтийских республик. Сметливый ум будущего регионального чиновника подкинул идею безграничных карманных денег. Больших трудов стоило маленькому Аркадию уговорить мать, чтобы та заказала сестре посылку со жвачкой из Каунаса.

С началом нового учебного года у Аркадия проснулся талант предпринимателя, жвачка активно раскупалась, как одноклассниками, так и ребятами из других классов. Кажущееся уважение к Аркадию росло каждый день, но торговый процесс быстро наскучил маленькому бизнесмену, куда приятнее было давать ребятам жевательную резинку за исполнение желаний, вытягивать из них просьбы и желания за мечту о жвачке. Особое удовольствие он получал, когда придумывал желания, унижающие одноклассников, ребята сердились, но выполняли просьбы своего друга. Тогда Аркадий впервые почувствовал сладость власти и понял, что он, никогда не пойдёт работать на завод.

Зайчиков отпил уже остывший чай и сквозь побеги лозы декоративного винограда, зелёным пологом защищающим беседку от прямых солнечных лучей, увидел двоих мужчин, прибывших на встречу. Мужчина постарше – Ветряк Эдуард Юрьевич, гендиректор акционерного общества «Энерго-сервис», был одет в светлый костюм, а младший, парень в серо-чёрных джинсах и в расстегнутой куртке, был пасынком Зайчикова.

После короткого приветствия в виде молчаливого рукопожатия, мужчины уселись вокруг круглого стола беседки. Первым нарушил молчание парень:

– Отчим, а что у тебя делал наш псевдо-бизнесмен, – Кирилл махнул рукой в сторону ворот.

– У меня был важный разговор, – торопливо пробормотал Зайчиков, – детали тебя не касаются, – он недовольно запыхтел на пасынка.

– Представляешь, отчим, дело по Аверьянову пошло по нужному для нас плану. – Выстрел отменил решение следствия проводить процесс в Тарске. Пришлось запугать пару особо борзых репортёров, чтобы перестали копать, а старый пёс Трошин, на сто процентов уверен, что Аверьянов вор. Наш радио журналист с купленным авторитетом, так рассыпался в эпитетах на проворовавшегося мэра, что я даже заслушался, – Кирилл загоготал, а отсмеявшись обратился к Ветряку, - Эдуард Юрьевич, давай активнее включайся со своими строителями.

– Где бы была твоя уверенность, если бы я не воткнул тебя в этот особый отдел управления ФСБ области, – вяло произнёс Зайчиков, – и не нужно так спешить. Вспомни, Кирилл, как твоя горячность чуть не расстроила все дело со строительством микрорайона в Заводском районе, на месте перенесенного за город химического производства.

– Действительно, Кирилл, попридержи коней, тогда только звонок из Москвы остановил Трошина. Твоему начальнику просто ударили по рукам и приказали закрыть дело, – в тональности Зайчикова выговорил глава «Энерго-сервиса». – Думаю, рано ещё приступать к строительству, нужно дождаться окончания процесса.

– На территории Тарского района много выгодных для нас участков земли. Жаль, что у тебя, Эдуард Юрьевич не получилось прибрать к рукам часть акций «Энерготехмаша», а в результате нам не получилось протолкнуть своих людей в совет директоров завода, – устало махнул рукой Зайчиков.

– Аркадий Ильич, а я-то тут причём? Миноритариев я перекупил, контрпропаганду против Аверьянова устроил, а акции я должен был только зарегистрировать на наши компании. – Возмущался Эдуард Юрьевич. – Это твои адвокаты, Ильич, провалили дело в переговорах с московскими акционерами по передаче части акций завода области.

– Отчим, я тогда сразу сказал, что мелковат против Аверьянова наш человечек в кандидаты на должность мэра, – поддержал энергетика Кирилл, – нужно было подбирать кандидатуру из кого-то известного в Тарске.

– Ах, какие вы умные своим задним умом, – зло бросил Зайчиков, – что же вы тогда оба молчали, а сейчас мне ваши идеи …, – Аркадий Ильич провел торцом ладони по горлу, грязно выругался, выдержал паузу и более миролюбиво продолжил, – один из московских держателей крупного пакета акций сначала заломил космическую цену, а потом другие мажоритарии его так тряханули, он даже общаться с моим поверенным отказался, – Зайчиков замолк обиженно поджал губы, смахнул муху, усевшуюся на лицо и сменил тему. – А, что с этим солдафоном будем делать?

– Валить! – Выкрикнул Кирилл.

– Тише, испугался Эдуард Юрьевич и, заикаясь, молвил, – мне подумать нужно.

Увидев, что остальные притихли, Кирилл со смехом бросил, – Да пошутил я, хватит трусить, есть у меня отличная идея, как свалить Трошина. Для этого нужен предприниматель средней руки не слишком известный, чтобы при необходимости им можно было пожертвовать.

– Наш тележурналист в течении последней недели вместе со своей командой собирал материалы и факты, представляющие Аверьянова в нужном для нас свете. В ближайшие дни по областному каналу выйдет передача про нашего мэра-коррупционера, – Ветряк вытащил из кармана флешку, – Кирилл давай на твоём ноутбуке посмотрим.

Кирилл включил компьютер, запустил с флешки видеофайл и повернул экран для лучшего просмотра. На экране замелькала заставка передачи с коллажем из фотографий Аверьянова, изображавшие его не в лучшем свете. Аркадий Ильич и Ветряк внимательно уставились в экран, а Кирилл сначала пытался комментировать каждый фрагмент, но после того, как на него шикнули, заткнулся.

– Хорошо твой журналист поработал, – похвалил Аркадий Ильич Ветряка.

– Эту запись, пусть даже фрагментарно, нужно показать по центральным каналам, – предложил Кирилл, – у меня есть нужный человечек.

Заговорщики ещё долго обсуждали все части предстоящего плана, а Зайчиков иронично наблюдал за коллегами и молчаливо одобрял идеи своего пасынка.

***

События рабочего дня смазались как в рапиде, все вдруг стало каким-то размазанным, и я подумал, почему бы вечерком немного не развеяться в баре. Меня трудно обвинять в пристрастии к огненной воде, как и к абсолютным трезвенникам. С утра для бодрости я всегда предпочитаю кофе, а в течении дня могу выпить чаю либо минеральной воды.

Неделя выдалась напряженной – бесконечные телефонные разговоры, совещания, обсуждение проектов с коллегами, так что к середине пятницы голова шла кругом и хотелось промыть горло крепким, гораздо более десяти градусов, спокойствия и может познакомиться, встретить девушку.

Подобная мысль знакомства сформировалась неожиданно, хотя сразу же возникли сомнения, что добропорядочные барышни посещают подобные заведения. Подготовленную секретарём, подборку статей об Аверьянове, из интернета и СМИ, я с тяжелым сердцем сложил в папку и засунул в сумку папку. Мне следовало остаться в офисе, обдумать план спасения друга, но надеялся, что предстоящее расслабление, позволит сконцентрироваться, поэтому я сел в автомобиль и сказал водителю, чтобы вез меня в бар Фокстрот.

Что за сила меня потянула в бар, но позднее мне пришлось сильно сожалеть, что собранное по Аверьянову досье, не изучил в тот же день, Денис считал меня своим другом, а я в нужный момент почему-то возжелал алкоголя и непременно в злачном заведении.

Дальше я ничего не придумал, накинул на плечи пальто, бросил менеджерам "пока" и сказал Антону, моему водителю, гнать в бар Фокстрот на Заводскую улицу. Вечер в этом злачном месте только начинался, поэтому еще не было клубов дыма, пьяных выкриков, народ постепенно заполнял бар и через два-три часа уровень кислорода в этом "достойном" месте будет зашкаливать за критическую отметку. За столиком возле входа, давно угрюмо наливал в себя какой-то тип необъятных размеров и с каждым глотком из гавани любителя пива выливалась часть жидкости на его подбородок и майку непонятного цвета. За столиком в дальнем правом углу что-то отмечала компания из двух парней и трех девушек, а на левом крае барной стойки, привалившись к примыкающей стене, тихо спала одинокая девушка в дорогом офисном облачении.

Я энергично подошел к барной стойке и для начала почему-то с моего языка слетело не коньяк и не виски, а кофе. Бармен через несколько минут поставил передо мной чашку с ароматным и дымящимся черным напитком. Я снял свое кашемировое пальто, аккуратно уложил его на спинку барного стула и, как на коня забрался на него. Смотреть было особо не на кого и на меня постепенно стала наползать скука, поэтому краем глаза попытался рассмотреть спящую рядом барышню.

Я сделал пару глотков кофе и повернулся направо, рассмотрел внимательно девушку 28-30 лет в стильной вязаной юбке и кардигане от итальянского бренда Ferragamo. Верхняя пуговица белой блузки из тонкого хлопка была расстегнута. Припомнилась фраза Альберта Камю, что "…скука является результатом машинальной жизни, но она же приводит в движение сознание…", поэтому следом за кофе попросил бармена рюмку виски Chivas Regal, чтобы дать импульс моему сознанию. В зеркальное отражение витрины с бутылками увидел, что бар уже заполнился более чем на треть.

Ожидаемый мной импульс почему-то привел в движение барышню. Я не стал придавать значения шевелению слева и гадать почему она проснулась, может звон льда в моем бокале или бармен добавил децибел, но музыка действительно стала громче. Указательным пальцем я постучал по краю бокала и бармен, уловив мое движение, снова налил. Девушка мне мило улыбалась, теребила нитку жемчуга на шее, но ее зеленые глаза были словно затуманены. Растягивая гласные, она потребовала коньяка от бармена и, осушив бокал, одним глотком произнесла:

– 

Привет, я Полина! – Произнесла нараспев барышня и без остановки потребовала

то ли у меня, то ли у бармена, – Налей и мне виски!

Продолжая разглядывать барышню, почувствовал, что пауза затянулась и нужно продолжить диалог.

– Привет, а меня зовут Петр! – Сообщил наконец-то я свое имя.

Несмотря на приличный уровень погружения, голос Полины, наполненный бархатными обертонами, меня привлек. Я взглянул повнимательней на девушку, пытавшуюся усесться ровно, перевел взгляд на застывшего бармена, кивнул, а тот только и ждал моей команды, наполнил бокал. Полина попыталась осушить бокал одним глотком, но захлебнулась от прежних погружений ниже ватерлинии и с трудом употребила остатки лекарства в себя. Сквозь слезы она выдала:

– У меня день рождения – круглая дата, но никто, представляешь, никто из моих подруг не вспомнил обо мне. – девушка всхлипывала, уронив голову на барную стойку, и уставившись на меня продолжила.

– Я пью одна, никому не нужная, всеми брошенная и одинокая. Помнишь, как говорил Портос "… дерусь потому, что я дерусь!", а я пью, потому, что я пью.

– Наверное у вас "… вся жизнь прошла, пора судьбой заняться …", – словами Дюма я попытался завязать диалог с новой знакомой.

– Подружки оставили меня одну. Вот я и решила, пойду в народ. Давай выпьем, Петя, за…– Еле выговорила моя новая знакомая и рукой указала бармену на бокал.

Полина попыталась улыбнуться, но слезы не переставая катились у нее из глаз, она схватила новую салфетку и далее затрещала без умолка, спустя минут пять опять что-то целебное употребляла и … снова бросалась в слезы. Прорванную плотину из слов и слез нужно остановить, пока весь бар не залило. Я оглядел помещение бара, увидел, что в Фокстроте появились странные и одиозные личности. Почему-то меня охватило ощущение беспокойства за эту малознакомую девушку.

Я предостерег бармена, готового плеснуть в бокал Полины новую дозу коньяка и произнес:

– О, подруга, думаю тебе уже достаточно огненной воды.

То ли моя фраза подействовала, то ли уровень алкоголя уже почти достиг ватерлинии барышни, но Полина вдруг сникла и попыталась устроиться для сна на барной стойке. Я потребовал у бармена кофе с молоком и высыпал в чашку три пакетика сахара. Медленно, по капле я влил в Полину сладкую жижу, ее речь стала более разборчивой, всхлипы все реже и реже, а пока я расплачивался с барменом, девушка снова погрузилась в спокойный сон.

– Что же мне делать с тобой, Полина? – Вслух произнес я, размышляя, что делать с этой пьяной, но милой барышней.

Опять посмотрел на бармена и заметил, что его лицо вдруг побледнело, руки затряслись, а его взгляд был направлен куда-то вперед поверх моей головы. Пришлось оглянуться и понять, чем вызвана его мертвенная бледность. На пяточке возле входа стоял Глеб Колбанов по кличке Колба мрачно исподлобья осматривал помещение бара, возможно в поисках жертвы для развлечений, а за ним столпились его бандиты. Я вспомнил телевизионную игру и понял, что самое слабое звено здесь Полина, поэтому нажал в кармане пиджака на клавишу вызова своего водителя, одновременно исполняющего роль охранника, поднялся и накинул пальто.

– Оп-па, Петруша! – С хитрой ухмылкой издалека выкрикнул Колбанов.

– И тебе привет, Глебушка! – хмуро выговорил я. – Что своих песиков на прогулку вывел? Так собачья площадка за соседним домом.

Бандиты зашумели и стали что-то, угрожающее выкрикивать, но слово "Цыц" от Колбы возымело силу и в баре наступила пронзительная тишина, а затем в помещение влетел Антон со стволом наготове и встал рядом со мной.

– Так и ты, Петенька, не один, а со своим боевым котом, – бандиты дружно заржали над шуткой Колбы. – Петька, ты скажи своему бойцу, чтобы ствол спрятал, а то поранит невзначай кого-нибудь.

Я передал Антону сумку и куртку Полины, а ее саму закинул на плечо, но девушка даже не проснулась.

Петька, девчонку оставь, это наш бар, а значит и наша добыча. – Гневно прокричал Колба.

– Он с ней пришел, – испуганно вымолвил бармен.

– Что этот баран сейчас проблеял? – спросил у братков Колба.

– Ты, Глебушка, берега попутал, – злобно прокричал я, – своих шалав собирай по баням, да вдоль дорог, а такие девочки принадлежат нам. – Затем я шепнул, – Антон, уходим.

Антон повел стволом влево-вправо и Колба, махнул рукой, а сам, чтобы его парни расступились, отправился в середину бара, к столику, за которым распознал заводских более доступных девчонок. Мы без проблем покинули бар Фокстрот, погрузили девушку на задний ряд сидений и забрались в припаркованную поблизости машину. Антон проходил военную службу в десантных войсках, неплохо владел навыками боевых единоборств, сам был смелым и решительным парнем.

Он проработал моим личным водителем более трех лет, за это время прикрывал меня в различных ситуациях уже несколько раз. При клиентах и сотрудниках компании Антон держался подчеркнуто вежливо соблюдая субординацию, но, когда деловая обстановка уступала место личным отношениям, иногда позволял себе фамильярные высказывания и советы.

– Зачем вы связались с этой девицей, – ворчал Антон, еще не хватало нам устроить пальбу, а потом разбираться с ментами. Как-то вы, Петр Васильевич, слишком резко с этим авторитетом общались. – Водитель понял, что моей реакции на его рассуждения не последует, захлопывая заднюю дверь автомобиля, проворчал, – Не понимаю, зачем вам это пьяное тело?