скачать книгу бесплатно
Территория Омеги была поделена на квадраты достаточно широкими улицами, где запросто могли разъехаться два грузовика. Лекс шагал к столовой своего, учебного, сектора мимо казарм, лазарета, склада, мастерской.
Если смотреть от центральных ворот, то слева будет учебка со своей полосой препятствий, справа – казармы наемников, прямо – центральный плац, штаб, за ним – дома офицеров, а еще глубже, где старое депо, – производственный комплекс. За стеной жмутся друг к другу лачуги снабженцев, уборщиков, торговцев и прочей обслуги из диких. Ущелье велико и глубоко, его будто прорубили мечом, скалы выглядят неприступными, но на самом деле там есть и дороги, и туннели, и шахты.
Сейчас солнце почти в зените, но уже после обеда горы закроют Омегу от палящего зноя, и полегчает. На улицах появятся собранные, спешащие по делам офицеры и наемники, получившие увольнительную.
Впереди грянули слаженные выстрелы: там шла тренировка. Лекс замедлил шаг.
Основные цвета Цитадели – бежевый, серый, белый. И только скалы – темные, красноватые в отблесках солнца. У Омеги свой запах, ставший родным. За восемь сезонов Лекс из мальчишки превратился в мужчину, а Омега осталась неизменной и так же пахнет нагретым камнем, металлом, порохом.
Иногда Лексу думалось, что Омега вечна. В том, что она будет всегда, он не сомневался.
– Лекс! – рявкнули над ухом. – Бегом давай, тебя Андреас ждет!
Отвлеченные мысли вылетели из головы, Лекс вспомнил о неминуемом наказании и кинулся в штаб учебного корпуса к командиру-наставнику.
* * *
Это было не обычное вечернее построение. Последнее. Шепотом произнесенное слово облетало ряд курсантов снова и снова. Последнее перед выпускными испытаниями и получением первого офицерского звания. Плац опустел, куда-то подевались младшие курсанты, выпускники привычно заняли свое место справа.
Юноши замерли, глядя в белесое небо.
У Лекса невыносимо зудели ладони: Андреас смилостивился, отправил отбывать наказание на кухню, где вредный повар заставил драить песком котлы.
Перед строем стояли командир-наставник и сам генерал, снова, второй раз за день.
Отзвучали приветствия, но высшие офицеры не торопились что-либо говорить. И даже не осматривали строй придирчиво, выискивая оплошавших. Лекс осмелился взглянуть на Бохана – генерал думал о чем-то своем, немного грустном.
– Курсанты, – начал наконец Андреас. – С завтрашнего утра для вас начнутся выпускные испытания. Все мы хорошо поработали, готовясь к ним. После испытаний, которые, я верю, вы с честью выдержите, вы станете полноправными членами нашей семьи, полноправными младшими офицерами Омеги.
Лекс покосился вправо. Гай был рядом, бледный, осунувшийся, но бодрый. Лекарь сказал – перегрелся, перенервничал. Бывает. Это не помешает испытаниям.
– Все восемь сезонов я был рядом с вами, – голос Андреаса дрогнул, будто бесчувственный и строгий командир-наставник еще не утратил способности сопереживать, – я вложил в вас, курсанты, все свои знания и умения. Отныне у вас будут другие наставники, но помните – я никогда не бросаю своих выпускников, многие приходят ко мне за советом, даже став старше меня по званию. И я помогаю, курсанты, как помогал вам все эти сезоны, помогал превратиться из деревенских мальчишек в мужчин, воинов Омеги.
– Командиру Андреасу – ура!!! – завопил кто-то.
И полтора десятка глоток подхватили: «Уррррааааа!»
Лекс вспомнил, как впервые слышал такое же раскатистое «уррра!» – тот выпуск давным-давно покинул Омегу.
Командир-наставник растрогался или сделал вид, что растрогался, махнул рукой.
Генерал Бохан удовлетворенно кивнул.
– Сегодня, – очень тихо сказал он, и на плацу воцарилась абсолютная тишина, – Омега прощается с вами, курсанты. Чтобы приветствовать действительных офицеров. Испытания будут нелегкими, воины Омеги никогда не боялись трудностей. Завтра утром вы поступаете в распоряжение комиссии. Но сегодня я хочу задать один вопрос…
Лекса пробрал озноб.
– Если кто-то желает отказаться от испытания, пусть скажет сейчас. По его желанию он будет беспрепятственно выпущен из замка Омега или же станет держать испытание на звание рядового наемника наравне с другими соискателями, не обучавшимися в цитадели Омега. Есть ли желающие?
«Еще спросил бы: есть ли среди вас трусы? – с неудовольствием подумал Лекс, сжимая кулаки. – Кто отказался от испытаний, не достоин зваться мужчиной!»
– Говорите сейчас, потом у вас не будет такой возможности. Если сомневаетесь в своих силах – лучше быть живым наемником, чем мертвецом. Говорите!
Вздрогнул рядом Гай. Лекс не выдержал – обернулся. Неужели он решился? Нет, Гай молчал. Молчали и остальные товарищи. Молчал, вглядываясь в их лица, командир-наставник Андреас. Наконец генерал Бохан улыбнулся и кивнул.
– Генералу Бохану… – Крикун закашлялся, и за него продолжил другой:
– Генералу Бохану – ура!!!
И снова громовое «ура!» пронеслось над плацем.
* * *
– Спишь?
Еще не рассвело. Лекс рывком сел на койке – кого, некроз ему в печень, принесло перед рассветом?
– Прости, – извинилась темнота голосом Гая. Зашуршал тюфяк, друг подвинулся ближе к Лексу.
– Что тебе? – вздохнул Лекс.
– Тогда, на вечернем построении… ты не хотел отказаться от испытаний, а, Лекс?
– И в мыслях не было. Я не трус. И не хочу уходить из Омеги, а уж с дикими плечом к плечу воевать – последнее дело.
Гай засопел. Что-то его тревожило, и Лекс не знал, как подтолкнуть друга к откровенности.
– Ты считаешь всех отказавшихся трусами?
По интонации, с которой Гай это спросил, Лекс понял, как надо отвечать.
– Нет, разное в жизни бывает, но…
– Тихо вы! – шикнул со своей кровати Кир. – Дайте поспать. В сортир топайте.
Гай и Лекс вышли из спальни. Пол в туалете холодил босые ступни, тусклая лампочка слепила после темноты спальни. Лекс присел на край унитаза. Гай оперся спиной о раковину; он был бледнее обычного, узкое лицо удлинилось еще больше, тонкий нос с горбинкой выступил. Помолчали. Из крана капала вода, и больше никаких звуков.
– Выкладывай, – наконец нашел нужное слово Лекс.
Гай мялся и страдал.
– Я хотел отказаться, – прошептал он. – Я боюсь не справиться. Знаешь, что бывает с теми, кто завалил испытание?
– Не знаю, – пожал плечами Лекс, – наверное, тоже в наемники, к диким. Или выгоняют… Это же позор – завалить…
Гай рассмеялся. Раньше Лекс не слышал такого смеха – будто мутант заскрипел.
– Ну ты даешь! Это не позор, Лекс, это смерть.
– Во время испытания, конечно, можно погибнуть, но…
От смеха Гай согнулся пополам, а когда распрямился, по его лицу текли слезы. Лекс испугался, совсем как в детстве, когда отчим решил отдать пасынка в Омегу, а мамка заплакала. Лексу хотелось стать военным, ведь быть офицером почетно! Но мамка плакала, будто знала что-то очень страшное, мальчишке неизвестное.
– Убьют. Провалившихся – убьют. – Гай тихонько всхлипнул. – Ты понимаешь?! Если я не справлюсь – всё, меня убьют!
– Да погоди. С чего ты взял?
– И ты завтра узнаешь. А мне выпускник прошлогодний рассказал. Он-то прошел, а вот друг его – нет, там остался. На Полигоне. Понимаешь? Это был последний шанс выжить, не рисковать своей шкурой… А я… Я представил, как выхожу из строя, вы все смотрите, Бохан, Андреас смотрят, и все знают: я – трус, мне жизнь дороже чести… Понимаешь?!
– Тихо ты. Разбудишь всех. Понимаю. Но ты не трус, ты же не вышел…
– Я даже выйти и сказать струсил, – тихо, но очень четко сказал Гай.
Лекс задумался над словами друга. Наговаривает он на себя. Во-первых, не выдержать испытание – это из сказок, зря, что ли, столько сезонов тренировались. Правда, Гай расклеился, приболел, но завтра лекарь всех осмотрит, и для больных испытание отложат, все честно. Во-вторых, про убийство – ерунда полная. Мы же все – семья. Отец может выгнать сына из дома, но не будет в него стрелять.
Гай следил за Лексом с настороженным любопытством. Подошел поближе, на корточки присел, в глаза заглянул:
– Ты думаешь, так не бывает? Ты действительно веришь в справедливость? Ты готов убивать и умереть за Омегу?
– Конечно, готов. И ты готов. И нечего мне здесь… Нечего меня провоцировать. Мы друзья, Гай, ты мне друг. Не заставляй о тебе плохо думать. Если трусишь, – Лекс улыбнулся криво, как всегда, – топай к Андреасу и признайся. Будь мужчиной.
Гай отшатнулся, потерял равновесие, сел на пол. Лицо его переменилось: теперь он смотрел с ненавистью, и Лекс подумал, что, хоть мозги Гаю и вправил, друга потерял.
– Ладно, – пробормотал Гай, – ладно, Лекс. Проехали. Забудь. Пойдем спать, завтра важный день.
* * *
В коридоре одноэтажного здания – лазарета – к лекарю выстроилась очередь. Хома выглядывал из кабинета, истошно вопил: «Следующий!», и курсанты по одному заходили на осмотр. Лекс не видел Гая с завтрака, построение отменили и выпускников отправили сюда. Неужели Гай все-таки признался Андреасу в трусости и уже собирает вещи, сдает форму, а может, и выходит из ворот Омеги?! И ведь даже не простился…
Других судьба Гая не интересовала: в очереди обсуждали предстоящее испытание, делились слухами и предположениями. О смерти в случае неудачи никто не говорил.
– Следующий!
Лекс шагнул в кабинет. Лекарь, сосредоточенный, деловитый, бросил ему:
– Раздевайся.
Без промедления и стеснения Лекс разделся догола, шагнул к столу, отрапортовал:
– Курсант Лекс!
– Помню, помню. Жалобы есть? Что болит, что беспокоит?
– Никак нет! Жалоб не имею!
– Экий ты бравый. – Лекарь что-то отметил в личном деле. – А настроение как, курсант? Боевое, хорошее?
– Так точно!
Лекарь принялся вертеть Лекса, обстукивать, осматривать. Лекс терпел и молчал. Когда говорили глубоко вдохнуть – дышал, просили задержать дыхание – задерживал. Лекарь прощупал пульс на его запястье, нахмурился:
– А что сердце-то так частит? Волнуешься?
– А чего ему волноваться? – встрял Хома. – Он же, считайте, труп. Трупы волноваться не должны! – И расхохотался.
Лекарь обернулся к Хоме, но ничего не сказал.
А Лекс счел за лучшее ответить:
– Вчера, помните, курсант Гай упал на полосе? Кровь пошла носом, сознание потерял? Я его не видел с утра. Он что, отказался?
– Чего не знаю, – лекарь отпустил его руку, – того не знаю. Не переживай за друга. Неуверенному в себе нечего делать на испытании. Одевайся, курсант. Годен. Хома, зови следующего.
В коридоре Лекс столкнулся с Гаем. Гай отвернулся, будто не заметил его.
* * *
Этого офицера Лекс ни разу не видел, на форме его не было шевронов, и понять, в каком он звании, Лекс не мог. Офицер не представился, не кивнул на стул. Сидел и смотрел на вытянувшегося по стойке «смирно» парня.
– Готов, курсант?
– Так точно.
Офицер полистал бумаги в папке. Нахмурился, потом лицо его разгладилось. Лекс заскучал. Он не понимал, что делает в этом кабинете, что от него хотят. В любом случае, личное дело Лекса безупречно, ну, почти безупречно: ни тяжелых провинностей, ни проступков, старшим не хамил, не ходил в «самоволку».
– Ты садись. Как говорили древние, ноги не правдивы. Скажи мне, курсант, что для тебя Омега?
– Омега – моя семья! – гаркнул Лекс.
Офицер поморщился:
– А теперь своими словами, и правду.
– Это – правда. У меня нет другой семьи. Я предан Омеге.
– Хорошо. Очень хорошо, курсант. – Он снова углубился в бумаги. – Тогда я тебе сейчас расскажу про испытание. Тебя удивляет, почему мы наедине? Я отвечу: кое о чем лучше узнавать не в строю, а в одиночестве. После ты сможешь задать вопросы, и я на них отвечу. А теперь сосредоточься, курсант. Запоминай, это важно.
Испытание состояло из нескольких этапов. С науками курсанты уже разделались, и теперь им предстояло доказать свою пригодность к несению службы. Учебные бои проводились и раньше, но ни Лексу, ни его сокурсникам еще не приходилось убивать. Офицер предупредил: теперь придется. Бойцы Омеги – единственные профессиональные военные на Пустоши, да и за ней, похоже. Будущих офицеров учили не только обращаться со всеми видами оружия, но и добывать его, если возникала необходимость. Первый этап испытания – спарринг, причем бой должен закончиться смертью противника.
– Противник будет не из сослуживцев, – заметив, как вытянулось лицо Лекса, улыбнулся офицер, – мы понимаем, что ни один из наших курсантов не сможет убить друга, брата своего. Для спарринга и дальнейших испытаний в наш замок специально доставляют преступников, выродков, заслуживающих смерти. Мы даем им шанс. Если преступник победит в бою, курсант, он останется в живых, а тебя отчислят.
– Так точно, – прошептал Лекс.
Еще мальчишкой он видел драки, перестрелки, смерть. Видел некроз, мутафагов, банды кетчеров. Как и все жители Пустоши, он голодал после большого нашествия мутантов. Да и когда подрос, голодал. И успел забыть об этом. Далекое «я буду военным, я буду убивать врагов» сейчас, сей момент вторгалось в реальность. Лекс гулко сглотнул. Офицер прожигал его взглядом насквозь.
– Хорошо. О втором этапе узнаешь, если пройдешь первый. Поздравляю с началом испытаний, курсант, и желаю победы!
Лекс покинул кабинет. Ноги плохо слушались, кровь громко стучала в ушах, очень хотелось пить. Рядовой, сопровождавший его к безымянному офицеру, кивнул на дверь – мол, пора на улицу. Лекс побрел за солдатом. Вот оно как. Ладно. Офицер утверждал, что придется драться с преступником, заслуживающим смерти. Лекс всего лишь выступит палачом, докажет, что способен убивать людей. Не думать о нем как о человеке. Ни о чем не думать. Предстоит драка. Главное – победить.
