Колобок-белобок

Глория Голд

Колобок-белобок

Сатира в духе Салтыкова-Щедрина для взрослых, пропитанная духом времени.

Глава 1. В которой продукт уходит с кухни, презрев традиционные скрепы

В одной тихой, но некогда славной своей промышленностью «печке» под названием Нижний Новгород доживали свой век старик со старухой. Старик, Анатолий Семёнович Колобков, всю жизнь, как добрый часовой механизм, проходил в цехе Горьковского автозавода, где из-под его рук, покрытых вечной масляной пленкой, выходили мощные автомобили. Руки эти знали цену точному движению, тяжелому труду и скромной, но честной зарплате.

Старуха, Людмила Петровна, была ему под стать: ее жизнь была похожа на старинный рецепт пряника – много мёда терпения, муки ежедневных забот и щепотка горьковатой, но сладкой ностальгии по былому. Она пекла свои пряники на продажу, а души не чаяла в единственном сыне, Иванушке, вложив в него все несбывшиеся надежды и последние сбережения.

Иван Колобков, юноша круглолицый и румяный от сытости родительского дома и мальчишеского максимализма, вернулся из Нижегородского университета с дипломом бакалавра по «цифровому маркетингу и медиа коммуникациям». Диплом этот был напечатан на глянцевой бумаге и пах не типографской краской, а иллюзией быстрого и ослепительного успеха.

Однажды вечером, за чаем с пряниками, Анатолий Семёнович, отложив газету с вакансиями, посмотрел на сына усталым, но любящим взглядом.

–Вань,– начал он обстоятельно. – На заводе, в отделе снабжения, место освободилось. Не бей лежачего, зарплата поначалу небольшая, но зато стабильная. Соцпакет. Коллектив проверенный. Помаешься годик-другой, люди посмотрят, тебя, может, и повысят. Постепенно, без суеты. Жизнь, сынок, – это не спринт, это марафон.

Иван взглянул на отца так, будто тот предложил ему отправиться на Луну на телеге. В его глазах, круглых и ясных, плескалось непоколебимое презрение к этой «марафонской» философии.

–Пап, я не для того пять лет своей жизни потратил на изучение таргетированной рекламы и SMM, чтобы «мается» в каком-то отделе снабжения! – воскликнул он, и его щеки залил яркий, возмущенный румянец. – Ты посмотри вокруг! Ваш завод – это атавизм, пережиток! Все сливки, все самые сочные и денежные «плюшки» сейчас в Москве! Там карьера строится не по годам, а по часам! Там гранд-палаты, коворкинги с бесплатным печеньем, митапы и карьерные лифты! Я – не вы. Я не хочу ждать. Я хочу всего, и я хочу сразу!

Людмила Петровна всплеснула руками:

–Ванюша, родной, Москва – она чужая, холодная! Там тебя сожрут!

–Тем лучше, маман! – парировал Иван. – Значит, я – съедобный! Значит, востребованный продукт! Я не хочу, как вы, всю жизнь просидеть на своей кухне, боясь, что тесто не поднимется. Я хочу увидеть, каков я на вкус на большом рынке!

И, наскребя последние родительские сбережения, которые Людмила Петровна втайне называла «гробовыми», а Иван – «стартовым капиталом», он купил билет на «Сапсан». Намазанный тонким, слоем наивного оптимизма и уверенности в своей исключительности, Иван Колобков покатился в столицу, оставив за спиной уютную, но тесную родительскую «печку». Он был уверен, что его гладкая поверхность и современная начинка не дадут ему затеряться в каменных джунглях.

Глава 2. В котором Колобок знакомится с Серым Кардиналом офисной тайги

Столица встретила Ивана не хлебом-солью, а оглушительным гулом, слепящими неоновыми рекламами и тотальной спешкой. Он устроился в крупный холдинг «Лукоморье-Консалтинг», занимавшийся всем понемногу: от логистики до digital-решений. Название было сказочное, но нравы – доисторические.

Отдел, куда его определили, напоминал суровую тайгу. Воздух был спертый, пропитанный запахом дешёвого кофе, стресса и подковëрных интриг. А хозяином этой тайги был начальник отдела логистики – Аркадий Людвигович Волков. Мужчина лет пятидесяти, с взглядом голодного хищника, застывшим где-то между усталостью и цинизмом.

Его коронной фразой, которую он вбрасывал на каждой планерке, было: «Запомните, коллеги, компания – это стая. А в стае выживает сильнейший. Слабых и несогласных – выталкивают на обочину».

Волков сразу заметил нового сотрудника. Заметил тем же шестым чувством, каким волк чует свежий след зайца. Он вызвал Ивана к себе в кабинет – просторный, с тонированными стеклами, скрывающими мир за пределами офиса, и огромным кожаным креслом, похожим на логово.

– Колобков, – начал Аркадий Людвигович, не предлагая сесть. Его голос был низким, вкрадчивым, словно скребущим по душе. – Посмотрел я твое резюме. Нижний… Универ… «Цифровой маркетинг»… – Он растягивал слова, будто пробуя их на вкус и находя их пресными. – Мило. Наивно. Но потенциал, черт возьми, в тебе есть. Чувствуется. Ты румяный, свежий, не обветренный корпоративными сквозняками.

Иван невольно выпрямился, польщенный.

– Но тут, братец, система, – Волков обвел рукой свой кабинет, словно весь мир заключался в этих стенах. – Чтобы вырасти, нужно быть своим. Понял? Своим в стае. В пятницу у нас корпоратив. Неформальное мероприятие. Придешь, посидишь с бывалыми волками, послушаешь байки. Мы тебя… – он сделал многозначительную паузу, – погрузим в корпоративную культуру. Покажем, кто тут хозяин тайги.

Иван, восприняв это как знак высшего доверия, с энтузиазмом согласился.

«Погружение в культуру» оказалось изощренным ритуалом инициации. Местом действия был выбран пафосный ресторан, где цены на меню вызывали у Ивана тихий ужас. Волков и его приближенные – два зама, похожие на поджарых, голодных волчат – заказали полный стол и дорогой виски. Разговор шёл о «сделках», «распилах бюджетов» и «недалеких акулах с пятого этажа». Ивана то и дело похлопывали по плечу, подливали виски, вовлекали в беседу, создавая иллюзию братства.

А потом, ближе к полуночи, когда счет достиг размера его двухмесячной зарплаты, Волков, тяжело дыша перегаром, положил свою лапистую руку Ивану на плечо.

–Ну что, Колобков, ты теперь свой? В стае?

–Конечно, Аркадий Людвигович! – бодро ответил Иван, чувствуя легкое головокружение от алкоголя и причастности.

–Отлично. В стае все общее. И расходы – тоже. Ты ведь не против проявить командный дух и оплатить этот скромный ужин?

Взгляд Волкова стал остекленелым и тяжелым. Иван понял, что это не вопрос, а приказ. Он, запинаясь, протянул свою кредитку. Ощущение было такое, будто с него сдирают кожу.

Позже, в три часа ночи, его, полупьяного и ошалевшего, оставили одного в незнакомом спальном районе искать такси. На прощание Волков, уже сидя в машине, крикнул ему: «Крепкий ты, Колобков, я бы тебя… скушал. В хорошем смысле слова. В команду! Добро пожаловать в стаю!»

Но Иван был гладкий. Его не взяли даже за горло долга, который теперь висел на нем алым пятном стыда. Он укатил от ресторана, чувствуя себя не частью команды, а добычей, которой временно позволили уйти. Он пообещал себе больше не верить в сказки о «стае-семье».

Глава 3. В которой Колобка пытаются съесть с помощью лести и острых коготков

В отделе логистики «Лукоморья» работала Алиса Павловна Лисицына. Женщина-загадка, женщина-иллюзия. Лет тридцати, всегда безупречно одетая в облегающие костюмы цвета рыжей осени, с идеальной укладкой и макияжем, который скрывал больше, чем открывал. Ее движения были плавными, обволакивающими, а взгляд – острым, просчитывающим выгоду на десять ходов вперед. Она пахла дорогими духами с нотками ядовитого цветка.