скачать книгу бесплатно
Владян: «Лепка еще была. Как сейчас помню: все старательно лепят одну уточку, а у меня их уже штук десять. А из еды помню вареное яйцо, морскую капусту (жил на Дальнем Востоке) и половину вечно зеленого помидора. А после приема пищи по очереди несли посуду в мойку и орали разбирая по слогам «СПА-СИ-БО!»
Димон: «А мы во время тихого сна, как только уходили воспитатели, начинали кидаться деревянными кубиками! Это было дикое счастье!..»
gypopo: «А я отказывался спать в обед. Когда все ворочались на своих скрипучих кроватках в спальной, я лазил среди игрушек один, но зато нужно было все аккуратно сложить. Абсолютно без шуток, когда было время нас забирать домой, пришел старший брат за Славиком, он стал из-за сетки-рабицы кричать «Слава», на что я стал орать, роясь в песке: «…советскому труду». Так повторилось несколько раз, и брат стал звать «Славик». Ну я и заткнулся».
06061966: «Помню, когда хоронили Брежнева (12 ноября 1982-го.. – Ф. Р.), смотрели церемонию по телевизору в садике, всей группой, с воспитателями, причем многие дети плакали. От такая жесть…»
Татьяна Павлюк: «Детский сад в небольшом шахтерском поселке Донбасса и его воспитателей вспоминаю до сих пор… Приезжала в 1987 году, дочку водила, показывала детсад. Вспоминаются чудесные праздники, девочки-снежинки, мальчики-зайчики (на сегодняшний день здесь особых сценарных изменений не произошло). Платья из подкрахмаленной марли, корона на голове из картона, обшитого ватой, на которую на клейстер наносились битые игрушки. И подлинное ощущение праздника… На занятиях – лепка, поделки из природного материала, рисование, с которым у меня были проблемы, и вышивание. У каждого в коробке из-под конфет хранились несколько кусочков белой ткани, нитки-мулине, иголка. У меня отец работал за рубежом, и коробочка у меня была жестяная, из-под английского ириса, и была предметом всеобщей зависти. Детские стихи, которые я рассказывала своим детям, а теперь племяннику, я помню еще с детского сада. И фотографии берегу. А еще в обед давали по столовой ложке рыбьего жира в месяцы, где есть буква «р» – сентябрь, ноябрь. Говорили, что в эти месяцы он очень необходим организму…»
Людмила: «Садик, как и школу, я не любила. Домой хотелось. Чем кормили даже не помню, честно говоря… Но строем ходить – это не для меня, по-видимому… На всю жизнь запомнились ужасные моменты, когда ложились спать и воспитательница какая то ходила между кроватями и смотрела. чтобы все спали на боку, положив ладошки под щеку. Если не так лежишь, да не спишь еще, то заставляли вот так ложиться. Для меня это было жутко неудобно и было пыткой. Помню, однажды. когда шли с прогулки спать, то у меня текли слезы, и, когда спросил кто то из детей, почему я плачу, ответила, что хочу домой, хотя это было не совсем правда. Так как плакала я от кошмара, который мне предстояло выдержать…»
Михаил: «У меня из детсадовских воспоминаний – это когда воспитательница, рассадив нас за столики, читала нам книжку «Приключения Буратино». Читала так захватывающе, что мы, мелюзга, сидели тихо, раскрыв рты. Еще в нашем садике на улице был бассейн, в него набирали теплую воду и запускали нас – радости не было предела. В воспоминаниях еще почему-то врезалось в память – темень за окном и потоки воды по стеклу, сильные вспышки молнии и отражение в этих вспышках потоков воды на потолке детсадовской спальни (год примерно 67-68-й). Сейчас мой бывший детсад стоит брошенный, без окон и дверей, предприятие, которому он принадлежал, обанкротилось в середине 90-х и перестало существовать…»
Ботаник: «Детский сад в СССР… Папа подвозит на саночках. Там ожидает воспитательница, спрашивает: «Ел ли чего с утра?», «Как себя чувствуешь?» и т. д. Записывает. Осматривает на предмет личной гигиены и симптомов заболеваний. Утро дурачимся, играем. Завтрак. Кушаем непременно подгоревшие кулинарные «поделки» местных поварих. Играем, перевариваем съеденное. Обед. Давимся суровой детсадовской пищей или, что реже, едим с некоторым энтузиазмом. Потом – «сончас». Спать, конечно, никто не желает. Просыпаемся, значит, – на «музыку». Там такая «толстопопая» тетя, играющая на пианино и поющая громче всех детей в группе: «Пусть всегда будет солнце…». Далее – к стоматологу. Не дай бог каждому. Обязательные атрибуты – плач детей всей группы, жужжание «устрицы» (знаменитая советская бор-машина УС-30) и отвратительный запах стоматологического кабинета. Опционально, вместо планового лечения зубов – плановые процедуры в мед. кабинете. Забор крови, соскобы, вакцинации и другие «ужасные» процедуры. После всех этих мероприятий – полдник. Совсем после – лепим, собираем, вырезаем, клеим, бегаем, прыгаем. Потом идем гулять. Летом – возимся в песочнице, зимой – лепим снеговиков. По возвращении в группу ужин. И… ждем своих пап и мам. Ждем с нетерпением. Боимся, что не придут. Вдруг. И вот тебя, лепящего не весть какого зверя из пластилина окликает знакомый голос, и ты бежишь к раздевалке. День окончен».
Владимир: «В детском садике я был самый буйный, и меня на тихом часе привязывали к кровати при помощи скотча, а когда я пару раз его просто перегрыз, начали запирать в туалете. Но и там я находил себе забаву – начинал спускать воду во все три унитаза по очереди и доводил нудную воспитательницу до белого каления. А сколько раз по этому поводу вызывали маму к заведующей и говорили ей, что я редкостный раздолбай (отхватывал я после этого знатно)…»
Татьяна: «Садик – прекрасная пора, равно как и моя школа. Хорошие любящие воспитатели, помню говорящую картошку, некоторые дети слышали, как она говорит, а я нет. Самое нелюбимое блюдо было макароны с молоком, никогда его не ела, и суп с клецками, а сейчас, наверное, многое бы отдала, чтобы его отведать. Праздники, на которых мне часто доставалась главная роль – Солнышка, когда все лучики или снегурочки. Вспоминаю все это, как добрую сказку!..»
Александр: «Воспоминания о детском саде – одно из самых жутких воспоминаний. Я «оттрубил», что называется, «от звонка до звонка» – с яслей и до школы. Больше всего ненавидел так называемый «дневной сон» – я никогда не спал, но приходилось лежать с закрытыми глазами, чтобы воспитательница не подумала, что я не сплю: все дети должны были спать. Причем спать в строго определенной позе, которая была разной у разных воспитательниц. Все дети были обязаны играть в «цепи кованые» и «ручеек»: тех, кто не хотел играть, воспитательница заставляла. За малейшую провинность ставили в угол, выйти из которого можно было только сказав магическую фразу «Галина Дмитривна, я больше так не бу-у-у-дуууу…». Кто не говорил, тот стоял до обеда (если провинился утром) или до прихода родителей (если был поставлен в угол после тихого часа).
Еда – это особая статья: почти все, что давали в саду, я ненавидел, но мы были обязаны все это съесть. Приходилось давиться омерзительными рассольниками, перловкой, творожной и морковной запеканками и запивать все это тошнотворным компотом из сухофруктов…»
Vika: «А у нас была чудесная воспитательница Ирина Владимировна. И пошалить нам разрешала, и в то же время палку перегибать не давала. Спать я тоже днем не любила, но если не спишь, то не наказывали. Мы ж не виноваты, что заснуть не можем. Воспитательница как-то подошла и говорит: а попробуй вот так лечь и подумать о том-то, чтобы не мешать, пока другие спят. Я улеглась, задумалась и… заснула. Даже потом вставать не хотелось. Изредка меня днем забирал папа, когда раньше освобождался из института. Приходит он как-то раз во время тихого часа, а моя кровать как раз напротив двери стояла. Однажды гляжу в открытую дверь и вижу, как папа тихонечко так из коридора в комнату крадется. Увидел меня и подмигивает, давай, мол, одевайся. И я одеваюсь, а все вокруг мне завидуют, что меня прямо с тихого часа забирают. Выхожу я в коридор, а папа мне из кармана кучу надувных шариков вываливает. Он, оказывается, по дороге зашел в игровые автоматы. И кто из нас ребенок?..
И еще почему-то запомнилось голубое радио на стене, по которому передавали бой курантов. И было это как раз в обед. И поэтому и Кремль, и куранты у меня прочно ассоциируются с красным борщом. И хотя куранты били далеко в Москве, а я за сотни километров от них ела обед из столовой киевского садика, во мне постоянно было это ощущение, что мы все в этой стране неразрывно связаны, а я есть частью чего-то огромного и стабильного. И что игрушки, и воспитательница, и даже куранты – все неможечко мои. И что все хорошо. И будет еще лучше…»
Здравствуй, школа!
Напомним, что в стране, где до Октябрьской революции 1917 года более двух третей населения не умели читать, неграмотность была практически ликвидирована к 30-м в ходе нескольких массовых кампаний. В итоге уже к 1966 году (второму году правления Л. И. Брежнева) 80,3 млн. человек, или 34 % населения, имели среднее специальное, незаконченное или законченное высшее образование. Если в 1914-м в России обучалось 10,5 млн. человек, то в 1967, когда было введено всеобщее обязательное среднее образование, – 73,6 млн.
До конца 50-х ежегодно росло количество новых общеобразовательных школ всех видов (начальные, неполные, средние, вечерние). Затем их число стало постепенно сокращаться (в основном за счет закрытия неполных школ). В цифрах это выглядело следующим образом: в 1960/1961 годах в СССР насчитывалось 224 400 школ, в 1970/1971 – 190 300, в 1975/1976 – 167 000. Численность учащихся равнялась в 1960/1961 годах 36 млн. 200 тысяч, в 1970/1971 – 49 млн. 400 тысяч, в 1975/1976 – 48 млн. 800 тысяч.
И снова заглянем в БСЭ: «В 50-е гг. получили развитие школы-интернаты. В 1958 Верховный Совет СССР принял закон «Об укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образования в СССР», на основе которого вместо всеобщего обязательного 7-летнего образования было введено всеобщее обязательное 8-летнее образование, завершенное повсеместно в 1962 году. Значительно расширилась сеть школ, дающих молодежи среднее образование без отрыва от производства…
В соответствии с Уставом средней общеобразовательной школы (1970) в зависимости от местных условий создаются отдельно начальные школы в составе 1—3-х классов, 8-летние школы в составе 1—8-х классов и средние школы в составе 1—10(11) – х классов, при сохранении единства и преемственности всех ступеней общего среднего образования. Срок обучения в средних школах 10 лет; в школах Литовской ССР, Латвийской ССР и Эстонской ССР продолжительность обучения составляет 11 лет.
Сеть общеобразовательных школ включает также средние школы с производственным обучением, средние школы с углубленным изучением отдельных предметов, школы-интернаты, средние общеобразовательные школы работающей молодежи, школы для обучения детей с физическими и умственными недостатками, специальные школы…
Общеобразовательные школы с продленным днем имеют целью дальнейшее развитие общественного воспитания учащихся. Это перспективный путь совершенствования системы общего среднего образования. В 1975/1976 уч. г. в школах и группах с продленным днем находилось 7,3 млн. учащихся.
Школы-интернаты обеспечивают благоприятные условия для всестороннего развития учащихся из семей, не имеющих необходимых условий для воспитания детей. В 1975/1976 уч. г. в 2,2 тыс. школ-интернатов обучалось и воспитывалось 777,6 тыс. чел. Для детей, лишившихся родителей и попечения, создана сеть детских домов…
Учебный год во всех общеобразовательных школах страны начинается 1 сентября и заканчивается в 1—7-х классах 30 мая, в 8-х классах 10 июня, в 9—10(11) – х классах 25 июня. Учебный год делится на учебные четверти: 1-я – с 1 сентября по 4 ноября, 2-я – с 10 ноября по 29 декабря, 3-я – с 11 января по 23 марта, 4-я – с 1 апреля до конца учебного года. Соответственно устанавливаются и каникулы (осенние, зимние, весенние и летние).
В типовом учебном плане школы допускается следующее максимальное количество обязательных учебных часов в неделю: в 1—4-х классах– 24 ч, в 5—8-х классах —30 ч и для 9—10 (11) – х классов —32 ч. В 10-летних школах с нерусским языком обучения допускается увеличение недельной учебной нагрузки на 2–3 ч.
Основная форма организации учебно-воспитательной работы в школе – урок продолжительностью в 45 мин. В процессе обучения и воспитания применяются разнообразные виды самостоятельной работы школьников, лабораторно-практические занятия, экскурсии, труд в мастерских, на учебно-опытном участке, в ученической производственной бригаде, а также производственная практика на предприятиях, в колхозах и т. д.
Знания учащихся по большинству учебных предметов определяются по 5-балльной системе, а поведение оценивается как «примерное», «удовлетворительное» и «неудовлетворительное». В 8-х и 10(11) – х классах устанавливаются обязательные выпускные экзамены. В отдельных союзных республиках в среднем и старшем концентрах школы введены переводные экзамены из класса в класс. Лица, окончившие 8 классов, получают свидетельство о 8-летнем образовании, дающее право на поступление в 9-й класс общеобразовательных школ, в средние специальные и профессионально-технические учебные заведения; окончившим среднюю школу выдается аттестат о среднем образовании. Учащиеся школ, достигшие значительных успехов по всем учебным предметам и активно участвующие в общественной жизни школы, награждаются похвальными листами; учащиеся, достигшие особых успехов по отдельным предметам – похвальной грамотой «За особые успехи в изучении отдельных предметов»; особо отличившиеся выпускники средней школы – золотой медалью «За отличные успехи в учении, труде и за примерное поведение»…
Постоянно укрепляется учебно-материальная база школ. За 1918–1970 за счет государственных и кооперативных предприятий и организаций (без колхозов) введены в действие почти 98 тыс. школ на 31,7 млн. ученических мест. Колхозы страны только за 1946–1970 построили 59 тыс. общеобразовательных школ на 8 млн. ученических мест. За годы 9-й пятилетки вошло в строй еще более 16 тыс. новых школ, в том числе около 13 тыс. в сельской местности. В каждой союзной и автономной республике издается необходимое количество учебников и учебных пособий. Ежегодно издается на языках народов СССР свыше 2 тыс. наименований школьных учебников тиражом свыше 300 млн. экз. В библиотеках средних школ созданы фонды учебной и методической литературы, достигшие почти 100 млн. экземпляров…»
Лично я отправился в школу 1 сентября 1969 года. Прекрасно помню этот день, а вернее, ночь перед ним, поскольку постоянно просыпался – боялся проспать столь знаменательное событие. Наконец, этот счастливый миг настал – родители повели меня в школу, которая находилась в пяти минутах ходьбы от нашего дома № 29 на улице Казакова – в Гороховский переулок, дом № 10. Школа эта одна из старейших в Москве – № 325. Она была открыта в самом конце ноября 1881 года как женская гимназия Веры Николаевны фон Дервиз (супруга железнодорожного промышленника Павла Григорьевича фон Дервиза). В ней в разные годы учились такие известные люди, как поэтесса Марина Цветаева, актриса Рина Зеленая (обе – до революции), спортивный комментатор Николай Озеров (в 20-е-30-е годы).
После 1917 года бывшая женская гимназия была преобразована в общеобразовательную школу № 12 Бауманского отдела народного образования для совместного обучения мальчиков и девочек. А в августе 1936 года школе был присвоен другой номер – 325-й.
Когда я пришел учиться в эту школу, директором в ней был учитель физики Бенцион Львович Кипербанд (он руководил школой с 1946 по 1972 годы). А моей первой учительницей была Мария Афанасьевна Красина, которая провела с нашим классом три года.
Школьная реформа-1969
Отмечу, что именно в 1969 году в СССР состоялась большая школьная реформа, в результате которой появились новшества. Так, классные руководители начальных классов заботились о младшеклассниках три года, а не четыре, как раньше. Кроме этого, детей стали принимать в школу с семи лет, хотя до этого родители могли отдать своего ребенка и в восемь лет. Появился и новый букварь. Прежний был с кофейной обложкой, на которой была изображена группа школьников в форме старого образца: мышиного цвета костюм, ремень с пряжкой, фуражка с козырьком. На новом учебнике, с синим переплетом, большими цветными буквами написано: «БУКВАРЬ». Если все прежние буквари печатались в СССР, то новый уже за его пределами – в Германской Демократической Республике.
Какие предметы были в первом классе тех лет? «Чтение», «Математика» (учебник с клоуном и кольцами на обложке), «Родная литература», «Русский язык в картинках».
Изменились в 1969 году и правила чистописания. Если раньше школьников учили писать чернильной ручкой и, выводя букву, они должны были соблюдать такие требования: линия вверх – тонкая, а вниз – немного толще, «с нажимом», то по правилам новой каллиграфии все линии должны были быть одинаковые. Писать можно было упрощенными буквами, без «завитушек» и «точек-засечек», не отрывая пера. Таким образом, почерк, существовавший полтора века (!), – с гоголевских времен – отошел в прошлое.
Перьевые ручки
Парты у нас были деревянные, еще довоенные, с откидывающимися краями. Посередине парты было отверстие для чернильницы-«непроливайки», а писали мы деревянными ручками, в которые вставлялись перья. Кстати, в 1969 году были отменены специальные тетради по чистописанию, в которых первокласснику «ставили руку», иной раз доводя буквально до слез. Отныне с первого класса разрешалось писать и автоматическими ручками, а чуть позже и шариковыми (35 копеек за штуку). Однако, насколько я помню, автоматические чернильные ручки появились у нас чуть позже, что, кстати, создало новые проблемы – если ручка протекала, то пятна от чернил проступали на школьной форме, поскольку лично я иногда носил ручку не в портфеле, а в кармане школьного пиджака.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: