скачать книгу бесплатно
Дыхание зла
Виктор Глебов
Серийный отдел. Детектив не для слабонервных
Преступник использовал один из самых жестоких, диких и варварских способов убийства, поэтично названный «красным тюльпаном». У жертвы надрезается кожа вокруг пояса, а затем снимается через голову, как футболка. Два изуродованных таким образом трупа были подброшены к памятникам Петру Первому и Екатерине Великой. Под первым трупом лежала шахматная фигура черного коня, под вторым – фигура ферзя. А свидетели показали, что преступник был в маске кролика. Следователю Валерию Самсонову предстоит выяснить, с кем он имеет дело – с серийным маньяком или же с умным и хитрым преступником, который таким изуверским способом передает некое зашифрованное послание…
Виктор Глебов
Дыхание зла
А кто неправо поступит, тот получит по своей неправде…
Кол. 3:25
© Ежов М., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015
Глава 1
Красные тюльпаны
Старший следователь «Серийного отдела» Санкт-Петербурга Валерий Самсонов остановил машину возле похожего на серую коробку здания с тусклым фонарем над входом. Неподалеку он заметил зеленую «Шкоду» медика-криминалиста – значит, Полтавин уже здесь и, вероятно, приступил к работе.
Самсонов выключил проигрыватель, и звуки песни «Show me the way» группы «Cranberries» исчезли из салона автомобиля. Полицейский всегда слушал музыку за рулем. Он привык к этому давно и нажимал кнопку воспроизведения автоматически, едва захлопнув дверь машины.
Старший лейтенант не торопясь запер автомобиль и поправил кобуру под курткой. Он терпеть не мог оружия, а тяжелый пистолет вдобавок оттягивал плечо, но что поделать: если ловишь серийных убийц, нужно быть готовым ко всему.
Немного потоптавшись и поглядев по сторонам, полицейский направился к двери. Он ненавидел визиты в лабораторию, где приходилось разглядывать мертвецов и выслушивать комментарии Полтавина, который, казалось, чувствовал себя в прозекторской как рыба в воде. Впрочем, при его работе в этом не было ничего удивительного: ко всему поневоле привыкнешь, если с утра до вечера режешь трупы. А Самсонов знал, что Полтавин параллельно с работой в «Серийном отделе» преподает судебную медицину, так что практики у него хватало.
Конечно, у Самсонова не было необходимости посещать морг. Туда можно было отправить кого-нибудь из оперов, и они бы отлично справились – в этом Самсонов не сомневался. Его должность старшего следователя предполагала кабинетную работу, но он терпеть не мог просто распределять обязанности между своими сотрудниками. Ему нужно было принимать в расследовании деятельное участие – поэтому Самсонов всегда работал «на земле». Любил, как он сам выражался, держать руку на пульсе. И хотя его начальник Башметов время от времени укорял Самсонова за то, что его почти никогда нет на месте, старший лейтенант знал, что это так, для виду. На самом деле Башметов считал, что каждый должен работать так, как ему удобно – тогда и раскрываемость будет выше, и люди здоровее.
Впрочем, однажды, около полугода назад, начальник решил провести серьезную разъяснительную беседу с подчиненным. Вызвал к себе и принялся распекать за то, что тот не сидит на месте, ведет себя не соответствующим должности образом.
– Ты же, Валера, старший следователь, – говорил Башметов, привычно попыхивая сигаркой. – Твое дело – сидеть в центре паутины и дергать за ниточки. А потом, когда все материалы будут собраны, накинуть сеть на преступника.
– Павел Петрович, – ответил Самсонов с легкой досадой, – вот когда я растолстею, как Ниро Вульф, тогда буду сидеть за столом, выслушивать доклады и строить на их основе умозаключения. А в перерывах поливать орхидеи. Пока же позвольте мне делать так, как я считаю нужным. Раскрываемость же не страдает, верно?
Башметов поспорил-поспорил, да и позволил. Видно, решил, что старую собаку новым трюкам не научишь.
Этот разговор почему-то вспомнился Самсонову, пока он поднимался на крыльцо морга. «А и правда, сидел бы сейчас в управлении и чаек попивал!» – подумал он с усмешкой и толкнул дверь.
Самсонов вошел в хорошо освещенное помещение, служившее холлом. Пахло спиртом и хлоркой, белые кафельные стены сверкали чистотой.
Возле кулера сидел Полтавин собственной персоной и по своему обыкновению хрустел диетическим хлебцем, меланхолично роняя крошки себе на колени. При виде Самсонова он машинально поправил очки в толстой черной оправе и встал. Сунув остаток хлебца в карман, он шагнул полицейскому навстречу и протянул широкую ладонь.
– Здорово, – кивнул Самсонов, отвечая на рукопожатие. – Еще не приступал?
– Приступал, приступал. – Полтавин почесал кончик мясистого носа и глубоко вздохнул. – Перерывчик у меня. Трапезничаю. А ты, я смотрю, опять лично приперся.
– Приперся, – кивнул Самсонов. – Как всегда. Тебя это до сих пор удивляет?
– Знаешь, когда мы ловили Козерога, я понимал, почему ты везде носишься сам, у тебя был личный интерес, но потом… – Полтавин пожал плечами. – Не надоело еще?
Самсонов стоял, машинально разминая пальцами левое плечо. Почти каждый раз во время сна оно затекало и потом полдня болело, а старший лейтенант сегодня утром не успел сделать обычные для себя упражнения – только принял контрастный душ – и полетел на работу. То бишь сюда.
– Не надоело, – ответил Самсонов спокойно. – Люблю свежий воздух.
– Ну, тогда ты вообще не туда пришел, – усмехнулся криминалист. – Ладно, раз уж ты здесь, давай покажу тебе нашего клиента.
– Башметов сказал, там что-то невообразимое? – полувопросительно проговорил Самсонов.
– Угу, – Полтавин сделал кислую физиономию и почесал кончиком указательного пальца переносицу. – Я, по крайней мере, такого еще не видел.
– Ладно, не томи. Пойдем уже поглядим.
Криминалист сделал приглашающий жест рукой, и они вошли в соседнее помещение. Здесь свет горел только над стальным столом в центре комнаты, и сейчас он выхватывал одинокую фигуру, с головой укрытую зеленой простыней.
– Угощайся, – Полтавин протянул Самсонову крошечную баночку с ментоловой мазью.
Самсонов привычным движением сделал два мазка под носом и направился к столу. Он старался не смотреть на контуры тела, хотя и знал, что увидеть то, что пока скрыто от глаз, придется – для того он сюда и приехал.
Криминалист обошел стол справа и взялся за край простыни.
– Я начал обследование, – сказал он, – однако в моем распоряжении только один труп. Второй уже осмотрели и отдали на бальзамирование. Три недели прошло все-таки. Но все материалы мне переслали, – Полтавин указал на лежавшую рядом со столом папку. – Конечно, лучше бы поработать с обоими телами, но вскрытие первого трупа производил мой коллега, я его хорошо знаю, он меня заверил, что ничего не упустил. В принципе, думаю, можно уже сейчас с уверенностью говорить о почерке убийцы.
– То есть точно серия? – спросил Самсонов, стараясь сосредоточить взгляд на блестящих тоннелях в ушах Полтавина.
– Без сомнения, – кивнул криминалист и принялся не торопясь сворачивать простыню от головы к ногам. Он делал это такими точными, скупыми, аккуратными движениями, что сразу становилось ясно: человек занимается мертвецами не первый год.
Самсонов перевел взгляд на труп и остолбенел, будучи не в силах даже моргнуть. На какой-то миг ему показалось, что он попал на выставку адских скульптур Марка Пауэлла.
Мужчина, лежавший на столе, был словно разделен пополам – нижняя его часть еще хоть чем-то напоминала человеческое тело, но выше пояса все представляло собой алое сочащееся пособие анатомического театра, ибо убийца аккуратно снял кожу, начиная с затылка. Она была скатана до уровня бедер и свисала наподобие чудовищной юбки.
Связки, жилы, мышечные волокна – все лоснилось от лимфы и крови под ярким и беспощадным светом хирургических софитов, расположенных над столом. Лишенные век глаза – два белесых шарика с красными прожилками сосудов – смотрели вверх с выражением бесконечного ужаса. Губ не было, и зубы в застывшем оскале белели на багровом фоне резким контрастом.
– Инквизиция отдыхает, да? – прокомментировал Полтавин, выждав минуту. – Жертву накачали морфием, чтобы не умерла от болевого шока во время сдирания кожи. Потом, когда действие наркотика закончилось, произошел разрыв сердца. На запястьях следы веревки – думаю, во время процедуры жертву подвешивали за руки. И сразу скажу: кожа снята профессионально. Не знаю, какими инструментами пользовался убийца, но надрезы очень ровные. Думаю, они сделаны хирургическим скальпелем или очень острым ножом. И убийца явно снимал кожу не второй раз в жизни. Да и с первым телом дело обстоит так же. Не скажу, что у кого-то рука набита, но практика точно имелась.
– Охотник? – сглотнув подступивший ком, проговорил Самсонов. Он видел тела в гораздо худшем состоянии, тела, буквально побывавшие в мясорубке, но это не значило, что он научился оставаться равнодушным к виду крови. Так же, как и к человеческой жестокости.
– Не знаю, – сказал Полтавин. – Необязательно. Шкуродер, например. Чучельник. Список профессий сам составляй, это не мое дело.
– А что… то есть почему столько порезов? – старший лейтенант указал на грудь и живот жертвы, буквально исполосованные во всевозможных направлениях. – Чем это его так?
– Вот тут-то и начинается самое любопытное, – хмыкнул Полтавин, натягивая латексные перчатки. – Это не порезы!
– А что тогда?
– Разрывы. Видишь, края неровные? От лезвия не так получается. К тому же их тут по меньшей мере полсотни, и все разного размера.
– Разрывы? – переспросил Самсонов. – Не понимаю.
– Объясню, – с готовностью кивнул Полтавин. – Убийца не поленился и проделал довольно долгую операцию после того, как жертва умерла от болевого шока. Вначале он слил почти всю кровь – оставил около литра – а затем закачал воду. Думаю, он пользовался насосом для заполнения артерий формальдегидом – это может тебе помочь, кстати.
– Думаешь, убийца работает в похоронном бюро?
– Ну, во всяком случае, такие приборы не продаются на каждом шагу, и их не покупают для домашнего пользования, верно?
Самсонов кивнул.
– Это точно. Отследить подобные покупки нетрудно.
– Убийца вводил катетеры туда, куда нужно, так что либо он имел дело с бальзамированием трупов, а значит, работал в ритуальных услугах, либо прочитал об этом в Интернете, но получилось в любом случае у него отлично. Очень профессионально, я хочу сказать. Так что лично я уверен, что он практиковался. Это тоже неплохо для расследования, верно?
– Да, это просто подарок, – согласился Самсонов. – Но откуда разрывы-то?
– А вот это самое интересное. После закачки воды убийца поместил труп в холодильник. Я подчеркиваю, что это был именно холодильник или морозильная камера, а не фреон или азот, например, потому что это точно можно определить по состоянию кожных покровов. Словом, вода замерзла и разорвала вены, артерии, сосуды и капилляры – так же, как зимой иногда лопаются трубы системы отопления. Поэтому наш труп похож на трухлявый пень. Смотри. – Полтавин взял какой-то стальной инструмент и надавил одним его концом на грудь жертвы. Мышцы легко и глубоко просели, выступила кровь и собралась в углублении алой лужицей.
– Почему кровь до сих пор не свернулась? – спросил, борясь с отвращением, Самсонов.
– Убийца добавил в воду специальный реагент, препятствующий сворачиванию. Думаю, название и формула тебе ничего не скажут, но в отчете я все укажу. Его тоже не каждый день покупают – может, удастся отследить.
– Зачем ему это понадобилось?
Полтавин пожал плечами.
– На мой взгляд, для эффектности. Убийца просто хотел, чтобы труп сочился кровью, когда его найдут.
Самсонов согласно кивнул.
– Поэтому он слил не всю кровь, – сказал он. – И долго он так будет?
– Даже не знаю. Может быть, еще несколько часов.
– А зачем надо было менять кровь на воду? Разве при заморозке кровь не разорвала бы сосуды так же, как вода?
– Разорвала бы, но не так эффектно. Все дело в составе. Вода расширяется сильнее. Думаю, убийца поэкспериментировал с животными, прежде чем браться за людей.
– А это что? – Самсонов указал на зияющую в правом бедре широкую рану, похожую на кривую ухмылку. Обрывки артерий и сухожилий свисали подобно дохлым червям.
– Удалена часть бедренной кости, – ответил Полтавин, обходя стол. Он раздвинул специальными щипцами края раны, и из нее хлынула кровь. – Видишь, концы кости раздроблены? Думаю, убийца использовал большие кусачки вроде тех, которыми режут кабель. Я взял пробы на случай, если на лезвии что-то было – машинное масло или грязь, например. Анализы будут готовы позже. Убийца забрал кость с собой – так же, как и у первой жертвы, вырезано около двадцати сантиметров самой широкой части.
– Зачем она могла ему понадобиться?
– Не имею представления, – пожал плечами криминалист. – И, слава богу, это не моя забота. Вы, парни, расследуете, а я только режу и в микроскоп смотрю.
– Да это я так – мысли вслух, – отмахнулся Самсонов. В голове у него уже составлялся список ближайших дел – действий, которые необходимо будет предпринять в начале расследования. – Что еще? – спросил он жадно.
– Слитую кровь убийца тоже, видимо, забрал в виде трофея. Ну, или вылил куда-нибудь. Во всяком случае, там, где тела обнаружены, ее не было.
– Башметов сказал что-то про шахматы.
Полтавин кивнул:
– Ах да! Вот они. – Он достал из картонной коробки и протянул Самсонову две черные фигурки в пластиковом пакете. – Отдать пока не могу – еще не все анализы сделаны – но полюбуйся, если хочешь.
Самсонов держал в руках две шахматные фигуры – коня и ферзя.
– Коня нашли под первым телом, ферзя – под вторым, – пояснил Полтавин. – Обычные пластмассовые шахматы из набора. Отпечатков нет, сразу скажу.
– Второе тело опознали? – спросил Самсонов, возвращая шахматы.
Криминалист уложил их обратно в коробку, затем открыл папку и секунд десять читал. Потом повернулся к следователю:
– Опознали, да. У жертв есть, кстати, кое-что общее. Первого убитого звали Роман Бончовска, 38 лет, бывший гражданин Болгарии, с 2011 года – эмигрант. Второго – Богдан Йорг, 41 год, бывший гражданин Молдавии, с 2012 года – эмигрант.
– Гастарбайтеры?
– Нет, не сказал бы. Бончовска работал инструктором по альпинизму в одном спортклубе, а Йорг – водителем в службе доставки. На частичной занятости. Чем в остальное время занимался, неизвестно.
– Ясно. Что еще?
– Пока ничего. Постараюсь окончательный отчет составить к вечеру.
Самсонов кивнул.
– Ладно, как будет готов, перешли мне.
– Само собой.
– Ну и, если вдруг обнаружишь что-нибудь… этакое, то звони.
– Позвоню, Валера, не сомневайся. Не хочешь помочь мне вскрыть грудную клетку? В первом трупе ничего не нашли, но ты же знаешь правила: осматривать все. Надо сделать Y-образный надрез вот отсюда до…
– Очень смешно! – оборвал криминалиста Самсонов. – Мне пора.
– Ладно, как хочешь! – усмехнулся Полтавин, беря в руку скальпель. – Будет скучно, заходи. Кстати, ты мне должен два косаря. Когда отдашь?
– Потом. – Самсонов смущенно кашлянул. – Сейчас нет с собой.
– Ты еще на той неделе обещал! – недовольно буркнул криминалист. – Знаешь, как говорят: долг платежом красен.
– Знаю, знаю. На днях отдам, зуб даю.
– Лучше деньги.
Самсонов вышел из лаборатории с чувством облегчения. Не только потому, что выбрался из царства мертвых, но и потому, что напоминание Полтавина о проигранных в покер деньгах было ему неприятно. Конечно, скоро он получит зарплату и рассчитается, и все же ему не хотелось, чтобы патологоанатом решил, будто он увиливает.
Прислонившись к машине, Самсонов подышал свежим весенним воздухом, наполненным влагой. Затем достал мобильник и набрал номер матери. Последний раз они разговаривали два дня назад, и тогда он узнал, что отец в больнице. Врачи отмалчивались, но было ясно, что осталось ему немного. Рак обнаружили слишком поздно: отец до последнего не хотел обследоваться. И вот он умирал.
