скачать книгу бесплатно
Семен Аршавирович Агекян был ошеломлен и страшно огорчен такой вопиющей несправедливостью. Главным образом его удручало то, что он начал терять хватку. Ну где же это видано: в кои-то веки подвернулась удача, деньги сами шли в руки, а он так и не смог перетянуть одеяло на себя.
Так, к своему большому изумлению, Александр Александрович Соловьев возглавил оперативную группу по изучению аномальных явлений. Он не сильно удивился этому событию, свалив все на рождественские чудеса и странное влияние луны.
Глава 2. Искандер
Первое задание для свежеиспеченной лаборатории свалилось на голову Александра совершенно неожиданно. Это был разбор текста под кодовым названием «Хроники Мирабель». Нестандартный синий конверт без обратного адреса принесла Ирма Кальмановна. Именно она разносила в отделении почту по лабораториям. На конверте черным фломастером твердой рукой было выведено: «Александру А. Соловьеву». Ниже синей шариковой ручкой была сделана приписка: «Ознакомиться, разобраться и доложить. Начать немедленно, не откладывая в долгий ящик». Затем стояла дата и неразборчивая подпись. Все. Никаких там марок, оттисков штемпелей и прочих знаков почтовой принадлежности на конверте не наблюдалось. Отсутствие почтовых отметок немного удивило Александра, но он легкомысленно не придал этому особого значения. В конверте было несколько тоненьких, полностью прозрачных листочков. На них нестандартным шрифтом был отпечатан едва видимый текст.
«Хроники Мирабель»
Пик Дю архипелага Южный,
год 604355-й от Времени появления богов
Мирабель не успела опомниться, как налетевший вихрь закружил ее в вальсе по переполненному музыкой, людьми и брызгами шампанского залу. Сильная рука обнимала ее за талию, а чужое упругое мужское тело казалось близко, слишком близко. Мирабель попыталась высвободиться, но ее не отпустили. При этом они продолжали как ни в чем не бывало кружиться по залу, и шлейф ее легкого бежевого платья описывал серпантинную спираль. Ткань белой рубашки под ее рукой была слабым препятствием, и Мирабель кожей ощутила едва сдерживаемый жар партнера. Она подняла глаза: русые, слегка растрепанные волосы, легкая трехдневная щетина и родные, изумительной синевы, глаза. Только по этим глазам Мирабель узнала Искандера, милейшего парня Искандера, своего напарника. Кто бы мог подумать? Его лицо ничего не выражало, наглухо закрытое непробиваемой маской спокойствия с блуждающей чуть ироничной улыбкой. О том, что он чувствовал, можно было только догадываться – сильные руки слегка подрагивали. Искандер не смотрел на Мирабель, ощущений тела было более чем достаточно. «Как же я раньше ничего не замечала?» – подумала Мирабель и к своему ужасу ощутила, как по спине волной пробежала легкая дрожь, а беспардонная близость чужих упруго перекатывающихся мышц вдруг стала желанной. «О мой бог, ты боевой офицер, – сказала себе Мирабель, – и это недопустимо. Более того, смертельно опасно. Надо немедленно прекратить». Однако ее тело не желало слушаться, оно покорно и беспомощно млело в горячих ладонях, и Мирабель вдруг перестала чувствовать под собой пол. Какое-то время она парила над паркетом, не касаясь его, а Искандер все кружил и кружил по залу с невесомой для безумного влюбленного ношей на руках. Прошел миг или вечность, кто знает, Мирабель очнулась у колонны, поддерживающей балкон. Все так же гремела музыка, все так же танцевали и суетились люди, а в воздухе носились брызги шампанского. Искандер поцеловал ее в кончик носа, так же легко коснулся губ, посмотрел в ее глаза в упор, слегка задумчиво, едва улыбаясь, и исчез. Слабость и ужас охватили Мирабель, и только сейчас она поняла, что это начало конца.
– Ну и чего молчим? Чего ждем? Уже полчаса прошло, – услышала Мирабель скрипучий голос Колдуна.
Для общения Колдуну не надо было быть рядом с Мирабель, достаточно было просто подумать «в нужном направлении». Передача информации между ними была мысленная, близкая к телепатической, только более четкая и конкретная. Этот трюк они освоили давно, еще на Тауриге, до прибытия на Землю.
– Тебе уже доложили? Что непонятно?
– Не дерзи, девочка, мне-то все понятно, а вот тебе? Отчитывайся, ты знаешь предписание.
– Фиксируй, крючкотвор, первый намек на возможный сексуальный контакт. Кратковременное увлечение…
– Возможный? Кратковременное? Боюсь, ты плохо понимаешь, что происходит, девочка. Это не легкое увлечение. Я безумно удивлюсь, если этим все закончится.
– Спасибо, ты знаешь, как утешать.
– Какой вариант работаем? Кстати, интересный экземпляр этот Искандер. Может, рискнем и отправим его к нам, на Тауриг?
– Я не собираюсь… – начала Мирабель, но быстро прикусила язычок. – Дай мне время подумать.
В голове Мирабель словно включился компьютер и начал с бешеной скоростью прокручивать варианты. Ситуация была патовой. Пятьдесят лет назад в самый разгар века технократии на Тауриге, что в системе Двух светил, был принят закон, название которого в истории сохранилось как 13-я поправка, клеймящий отношения полов как средневековый пережиток. «Время неуклонно идет вперед, общество развивается и трансформируется, – гласила 13-я поправка. – Будущее принадлежит идеальной цивилизации, его завоюет законопослушный, интеллектуально развитый и свободный от всех межличностных отношений человек. Исходя из вышесказанного, закон категорически запрещает какие-либо сексуальные отношения между членами общества отныне и впредь и во веки веков. Нарушители будут наказываться судом по всей строгости закона, в зависимости от их статуса и тяжести совершенного деяния, от пяти лет принудительных работ до полного исчезновения».
Одна картина гадостнее другой крутилась в голове Мирабель. Результат был неутешительным в любом раскладе. Искандеру отводилось слишком мало шансов, чтобы выжить. Мирабель понимала, что ее, скорее всего, не тронут, разве что сошлют под домашний арест. А вот Искандера теперь из цепких лап не выпустят. По плану А Колдун обязан был его убить немедленно.
– Ах, у тебя есть сомнения? – в голосе Колдуна появилась настороженность. – Или это не первый раз?
– Успокойся, я отвечаю за свои слова, и если я говорю – первый, значит, первый, и его жизнь для меня ничто, – в голосе Мирабель зазвенел металл, а в голове прозвучали слова наставника из глубокого детства: «Если собака, играя, сорвала с твоей руки варежку, то постарайся сделать вид, что эта варежка тебя совсем не волнует. Тогда и собака быстро потеряет к ней интерес. А иначе получишь рукавичку изжеванной и вывалянной в грязи». Как все просто было раньше, а теперь на кону – жизнь. Что же делать? Где выход? Главное выиграть время, только не план А.
– Ну так что, давай рискнем? Зашлем его на Тауриг, там разберутся, что к чему, и сами решат, что с ним делать.
– Это будет интересный эксперимент, – произнесла Мирабель, – только, может быть, не стоит сильно торопиться?
– Тянешь время, – догадался Колдун. – Только, пожалуйста, без фокусов и с отчетом по каждому шагу…
«Всегда был умен, леший», – подумала Мирабель.
– И с опережающей информацией, – зудел Колдун.
– Не волнуйся, я помню, я все помню, – огрызнулась Мирабель.
По листьям тяжелыми каплями стучал дождь, и они трепетали, вздрагивая, один за другим. На каждом опущенном кончике листа качалось по капельке. Влажная земля восхитительно пахла пожухлой листвой и грибами, как когда-то раньше там, на материке. Листва была настоящая, а вот дождь – искусственный, из чистейшей талой ледниковой воды. Его включали за полночь.
– Мирабель, хорошо, что ты пришла. Посмотри, этот лунный кратер опять растет. Вот еще вчера он был в диаметре семь километров, а сегодня почти десять.
Лицо Искандера сейчас было прежним, улыбчивым и подвижным, таким, каким его привыкли видеть все, только очень удивленным.
«О мой бог, – ужаснулась Мирабель, взглянув в телескоп, – это надо же, стопроцентное попадание».
– Они засекли визуализатор на Трехгорной фабрике, – передала она Колдуну, – срочно поменяйте выход с десятки на семь.
– Почему ты следишь именно за этим кратером? – спросила Мирабель Искандера, неотрывно глядя в телескоп.
– Это Джонатан обнаружил. Я ему не поверил, а сейчас сам убедился.
– Значит, Джонатан… Он ошибся, и ты ошибся, – Мирабель хотела добавить «малыш», но вовремя осеклась. Несмотря на свою молодость, Искандер был боевым офицером, классным боевым офицером.
– То есть как ошибся? Я ведь сам измерял, смотри, вчера и сегодня.
– «Если на клетке слона написано, что это лев, – не верь глазам своим». Ты ошибся, измерь еще раз. Сам убедишься.
Искандер настроил измеритель – кратеру удалось вернуться к нужному размеру.
Глава 3. Лиха беда начало
Я не знаю, как у всех, но с Александром жизнь порой бывает сурова, и любое новое дело начинается согласно поговорке «первый блин комом». Вот и начало работы в новой должности преподнесло ряд сюрпризов. Нет, он сразу включился в работу, оперативно раздал задания Алене и Веронике, с которыми сотрудничал уже несколько лет, и подключил толковых ребят к решению конкретных вопросов. Работа пошла, команда слаженно начала решать один вопрос за другим. Однако ребята воспринимали Александра как своего парня и, похоже, вовсе не собирались соблюдать какую-либо субординацию. Порой поведение коллег переходило все мыслимые и немыслимые пределы и ставило свежеиспеченного начальника в тупик.
В один ничем не примечательный понедельник Алена просунулась в новый кабинет начальника как-то боком. Посмотрев внимательно, Александр заметил, что в уголках ее глаз, не стесняясь, резвятся чертики. Он внутренне собрался: явно готовилось что-то нехорошее. Александр не любил сюрпризы. Алена села к столу напротив и начала говорить торопливо и сбивчиво:
– Ты знаешь, мы все тебя любим. Ты уж прости нас за все, за все. Ты самый хороший, самый умный, самый…
Пока Алена мучительно подбирала слова, глаза Александра становились все круглее и круглее. Этого еще недоставало. Это что? Неприкрытый подхалимаж? И от кого? От Алены? Да быть такого не может. Постучавшись, вошла Вероника. Алена с ходу перестроилась и произнесла:
– Насколько нам удалось определить, в официальных изданиях никаких экстраординарных сведений о таинственных явлениях на Луне нет. То есть слухи о километровых объектах, пересекающих лунный диск, документально не подтвердились. Кое-что, конечно, есть, и это требует серьезного осмысления и объяснения.
– Например? – сурово поинтересовался Александр.
– Ну, скажем так: время от времени фиксируется интенсивное свечение и изменение формы кратеров. Кроме того, после падения на Луну нашего космического аппарата возникли странные вспышки и пятна. Подробный отчет мы уже почти составили, свою часть я принесла.
– Хорошо, давай сейчас расскажешь в двух словах. И остальных заодно позовите, пусть послушают.
Вскоре в комнате появился Стас – высокий, светловолосый, вечно задумчивый молодой человек, привлеченный скорее возможностью поработать с Вероникой, чем самим исследуемым вопросом. Следом с умным видом ввалился Ларион. Это был среднего роста и весьма круглой комплекции крутой специалист по всем вопросам, связанным с техникой. Алена стала докладывать:
– Итак, я расскажу о полете нашей ракеты «Луна-2». Этот первый земной корабль, достигший Луны, был запущен 12 сентября 1959 года. Радиосигнал «Луны-2», классическое «бип-бип-бип», отслеживали американцы радаром сразу на двух частотах. Интересно то, что в расчетное время ракета с Луной не встретилась. Сигнал прервался резко и одновременно на обеих частотах на полторы минуты позже расчетного времени. Почему – вопрос остался открытым. Более того, по мнению нескольких весьма авторитетных наблюдателей, Луна странным образом отреагировала на падение ракеты. Вместо одной ожидаемой в точке контакта вспышки наблюдалось несколько. Световые вспышки и другие эффекты появились на значительном расстоянии от зоны, в которую должен был попасть аппарат.
– То есть если ракета стукнула по крышке, то свет вышел из носика чайника? – переспросила Вероника.
– В какой-то мере так. Только у чайника было несколько разной длины носиков, часть из них начала светиться, в то время как из остальных повалил дым. Те, что засветились, располагались на существенном расстоянии от места падения, до пятисот километров. А вот те, что потемнели, находились вблизи места, куда должен был упасть объект.
– Я правильно понимаю, что ракета упала, ударилась о поверхность, развалилась на кучу осколков, подняв облака пыли в месте падения, а засветилось нечто на удалении? – уточнил Ларион. – Это куски ракеты так далеко разлетелись?
– Если предположить, что ракету затормозили и разрушили, допустим, каким-то защитным барьером, то можно объяснить и задержку во времени, и большой разлет фрагментов, – задумчиво произнес Стас.
– Либо фрагменты так далеко разлетелись, либо можно предположить существование некой пустотелой структуры под лунной корой… – скорее ответил, чем спросил Ларион. – Однако и в том и в другом случае подразумевается некая аномалия.
– Скорость ракеты в момент прилунения была три километра в секунду. Это серьезная скорость, – произнес Стас. – Если с такой скоростью въехать в твердую поверхность, ракета вполне может взорваться, а вспышку от ее взрыва можно увидеть в телескоп с Земли… Кстати, некоторые вспышки на Луне видели даже без телескопа. Насколько я помню, по хроникам Гарвазия Кентерберийского, в 1178 году, во время баптистского праздника святого Джона, пять человек поклялись под присягой, что видели, как рог луны раскололся на две части. Дословно: «Верхний рог молодого месяца вдруг словно бы разделился надвое внезапно появившимся темным пятном». А потом из середины этого разлома выскочил пылающий факел, разбрызгивая огонь, раскаленные искры и угли на огромные расстояния…
– Красиво, наверное, смотрелось. Черная ночь, тоненький серпик Луны и сверху факел, как корона, – мечтательно произнесла Вероника. – Только непонятна задержка. Почему сначала темное пятно, а лишь потом факел? Как встретились, так и засветились. Разве не так?
– Возможно, – почти согласился Стас и продолжил: – Это событие связывают с образованием двадцатикилометрового кратера Джордано Бруно. У этого кратера весьма яркие и протяженные лучи. Свежее вещество, выброшенное из недр Луны, всегда имеет более светлую окраску почему-то. И кратер оказался окружен лучами, простирающимися от него на сотни километров. Может быть, и в случае с «Луной-2» осколки ракеты смогли разлететься так далеко? Притяжение там слабое.
После недолгого обсуждения взрыва ракеты и свойств Луны внеплановое собрание закончили. Александр внимательно просмотрел стопку оставленных Аленой листочков и положил их на стол рядом с клавиатурой компьютера, придавив полупрозрачной ониксовой черепашкой, хозяйкой этой территории.
Через некоторое время опять как-то боком ввалилась Алена с очередной пачкой, но, прежде чем протянуть листочки, вдруг произнесла:
– Ты не представляешь, как мы рады, что ты, именно ты стал нашим начальником.
Ее речь журчала ласковым ручейком. Самое страшное в этом представлении было то, что она, по-видимому, говорила искренне. «Ну ни в какие ворота», – тщетно пытался понять ситуацию Александр.
– Я понимаю, что порой бываю и шумной, и вздорной, но ты уж прости меня. Характер у меня такой.
Начальник опять удивленно тряхнул головой. Ситуация выглядела нестандартно. Обычно Алена врывалась в комнату со словами: «Объясни мне, пожалуйста, что за бред там с этим…» – далее могло следовать все что угодно. На всякий случай Александр робко ответил:
– Мы вас тоже любим. За все прощаем. – От неожиданности он заговорил о себе во множественном числе. – Может, ты не выспалась сегодня? А не пойти ли тебе домой?
– Спасибо, благодетель, – радостно ответила Алена.
– Поход домой отменяется, час вам всем на перерыв. Пробегитесь-ка до столовой – и вперед за работу, – незамедлительно отреагировал Александр.
– А ты с нами?
– Невместно мне с вами. Толкаться, хохмить да на четвереньках скакать начнете, а я все же начальник.
– Или хочешь казаться таким.
– Или вынужден казаться таким, – с нажимом на втором слове произнес Александр. – Видишь, я уже начал к галстуку привыкать.
– Еще бы тебе научиться его завязывать.
– Сгинь с глаз моих, дай хоть часик от вашего сумасшествия отдохнуть.
– Размечтался, глупышка.
– Что-о-о?! – взревел Александр.
– Так нет, я ничего, ничего. И чего ты орешь, как раненный в задницу медведь?
– Попрошу не забываться. Ты лучше сходи охолонись, деточка, пока я совсем не рассердился, и бумажки, бумажки давай. Что ты там еще накропала?
– Это не я, это Ларион просил передать.
– А что он сам?
– Так он занят, очень занят, у него эта… – Алена мучительно начала вращать глазами и продолжила: – Застрявшая тишина.
– Застрявшая в чем? – Александр почувствовал, что одна его бровь удивленно поползла вверх, но Алена предпочла ретироваться.
«Не поддаваться на провокации, не поддаваться», – сказал он сам себе и взялся за чтение нового материала. Через полчаса Александр прервал чтение и отвлекся. Вечерние сумерки застали его тупо смотрящим в одну точку на дверной косяк. Он пытался разложить все по полочкам. Картина получилась своеобразная.
Еще в 1787 году Вильям Гершель опубликовал статью «О трех вулканах на Луне», где описывал временное повышение яркости кратеров Аристарх, Коперник и Кеплер. Увеличение свечения кратеров автор объяснял вулканической деятельностью. С тех пор количество необычных явлений, связанных с Луной, неумолимо приблизилось к тысяче, а возможно, уже и преодолело этот рубеж. А лунные кратеры между тем продолжали светиться в тени полосами. Кратер Аристарх интенсивно люминесцировал на фоне пепельного света, а Платон развлекался временным увеличением яркости светлых полос на дне цирка, причем светлые и темные полосы в кратере то меняли очертания, то исчезали.
Самое интересное, наверное, заключалось в том, что Луна становилась максимально «ненормальной» в то время, когда Солнце становилось максимально активным. Что-то подобное, по мнению некоторых ученых, существует и на Земле, когда вулканы просыпаются, а землетрясения учащаются соразмерно с буйством вспышек и выбросов плазмы на нашей звезде.
Ну, допустим, представление, наблюдавшееся монахами во время баптистского праздника, действительно было вызвано расплавлением и выбросом вещества метеорита. Пылающий факел, наблюдавшийся с Земли, с искрами и брызгами, стоит рождения двадцатидвухкилометрового в диаметре кратера Джордано Бруно. Но свечение при падении станции? Да еще на отдалении, пусть даже в сотню километров. По каким туннелям этот свет передается? Световолоконная оптика? Что даст на расстоянии эффект «как будто отодвинули заслонку»? Какую заслонку? От чего? После разрушения наполненный взрывчаткой шар с вымпелами мог отлететь на километр от места падения основных осколков и взорваться. Тогда лунатики смогли бы узнать из отчеканенных в нержавейке пятиугольников о существовании СССР и о земном летоисчислении «сентябрь 1959». Но отлететь на сотни километров…
На следующий день Александр собирал в единый отчет сброшенную коллегами информацию, но его работа была безжалостно прервана появлением Вероники.
– День добрый, Александр, вы не очень заняты? – едва закрыв за собой дверь, произнесла она.
– Да вроде не очень. Кстати, ты не знаешь, что с Аленой стряслось? Какая-то она не такая, не обычная в последнее время.
– Мы все нынче не обычные, так что вы не пугайтесь. Не будете? Ну вот и ладушки. Знаете, Александр Александрович…
Начальника лаборатории покоробило. Когда обращаются по имени-отчеству, ничего хорошего обычно ждать не приходится. Вероника – аспирантка, и хоть она значительно младше, Александр все-таки предпочел бы обращение по имени. «Ведь мы не просто рабочая группа института, – думал он, – мы одна команда, а в команде излишняя субординация не нужна». Александр долго добивался, чтобы Вероника обращалась к нему по имени и на «ты», но сегодня почему-то произошел сбой.
– Мне бы хотелось сегодня вам рассказать, – менторским тоном начала Вероника с каким-то отчаянием глядя в окно, – что наибольшей популярностью в настоящий момент пользуются вот такие презервативы с пупырышками.
– Что? – Александр от удивления даже привстал из-за стола.
– Ну вот, например, как эти. Посмотрите, голубенькие, розовые.
Вероника выложила на стол несколько упаковок. Александр отказывался верить своим ушам, а заодно и глазам.
Щеки Вероники смущенно раскраснелись, глаза блестели, она была восхитительно красива, однако лицо при этом выражало полную невинность, и это озадачивало еще больше.
– Вероника Антоновна, а не потрудитесь ли вы, любезная, объяснить, что бы это все значило?
– Вот эти с яблочным вкусом, эти с клубничным, а эти с банановым, – не обращая на Александра особого внимания, продолжала она.
– Вероника, я не собираюсь из них компот варить, честное слово. Зачем они здесь?
– Я просто хочу вам их подарить.
– В честь чего? То есть с какого бодуна? Как в вашу умненькую головку могла прийти подобная мысль?
– А чего вы испугались? Я же себя не предлагаю.
