скачать книгу бесплатно
Целиком вынырнув из «водоёма», человекоподобное существо предстало пред ними в серебристой рыбьей чешуе, с большим животом, во всём своём пятиметровом уродливом великолепии, с гордо приподнятой головой и длинными руками, на которых вместо ладоней с пальцами шевелилось множество щупалец, а на груди внушительных размеров блистал невиданный камень, закреплённый на большом кольце, наброшенном на шею.
Бекбишева с большим трудом выговорила:
– Смотр-и-и, За-ру-бин, чё-о-орт в гр-р-робу с бр-риллиантом.
– Сами вы черти, – на русском языке выговорило существо.
– Ну-у-у, если не чёрт, то кто?
– Кукайка, – ответил гигант.
– Ку-ку-кайка? – и Бекбишева, рассмеявшись, словно куль свалилась под рядом росший куст можжевельника.
Вдоволь нахохотавшись, весело проговорила:
– Что-то меня ноги не держат. Эй, Зарубин, помоги мне, что ль, подняться!
Длинная рука Кукайки, пройдя над головой Зарубина, помогла девочке встать. Аллия, стряхнув с себя прилипшие ветки с листьями, удивлённо проговорила:
– Нет, в жизни бы не поверила, если кто рассказал.
– А откуда вы? – тихо спросил Валера.
– Из будущего, – с пятиметровой высоты громко ответил Кукайка.
– Из какого будущего?
– Из самого настоящего.
– И что, там все такие, как ты?
– Абсолютно.
– А мы тогда где? – удивлённо продолжал Валерка.
– Вы? Вы в прошлом, в далёком прошлом, – многозначительно повторил он.
– Ну а я тебе что говорила, Фома неверующий, что люди будут совсем другими! – сделав шаг ближе к Зарубину, с некоторой радостью воскликнула Бекбишева.
Валера с огорчённым видом тихо проговорил:
– Нет, ну это ладно, но ведь не настолько, чтобы вот так. Это же прямо вопиющее насмехательство над всем человечеством.
– Ну а кто же в этом виноват? – раздалось сверху. – Вы же сами и творцы всего этого великолепия, которое в данный момент перед вами в моём лице.
– Да мы-то тут при чём?! – огорчённо вскрикнул Зарубин.
– Как при чём?! – чуть ли не прокричал в ответ Кукайка и, что-то бессвязно бормоча, тихо продолжил: – А впрочем, может быть, меня отправили оттуда совершенно не в ваше время, совсем в другое, но, по-видимому, где-то вышел сбой – и я очутился рядом с вами.
– Откуда оттуда? – изумлённо спросил Зарубин.
– Я же вам сказал – из будущего.
– И сколько же лет этому будущему, откуда вы появились, если, конечно, не секрет?
– Да какой там секрет?! – улыбаясь, ответил Кукайка. – Триста миллионов лет.
– Триста миллионов… – поразился Зарубин и, отойдя чуть в сторону, сев на пенёк, огорчённо продолжил: – Значит, машина времени всё-таки будет.
– И не только, – опять раздалось сверху. – Множество искусственных солнечных звёзд, подземные города, воздушные города, летающие над землёй, спиральные мосты, тоннели по всей Вселенной к таким же планетам, какая у нас…
– А люди? Люди болеть, убивать, обманывать друг друга будут? – перебив Кукайку, громко спросила Аллия.
Кукайка, словно поперхнувшись, громко захохотал и с небывалой радостью прокричал:
– Это всё в далёком прошлом!
– Ура! Ура! – хлопая в ладоши, словно поддерживая ушедший радостный крик Кукайки за перламутровый купол, весело кричала Бекбишева. – Значит, значит, мы все придём в недалёком будущем в реальный мир совершенства!
Кукайка, тяжело охнув и присев на корточки, став грустным-грустным, тихо сказал:
– Ну как вам сказать? Даже и не знаю.
– А ты, Кукайка, говори как есть, – взволнованно крикнул Зарубин.
– Ну, если так, как есть, то пожалуйста. Придёте, но пройдёт несколько цивилизаций.
– И вы хотите сказать, что в недалёком будущем нас всех не будет? – вскинув голову чуть вверх к Кукайке, разочарованно проговорила Аллия.
– Я ничего не хочу сказать, – пряча лицо за щупальцами, ответил Кукайка.
– Как так – вы ничего не хотите сказать?! – гневно прокричала Бекбишева. – Вы уже сказали! – и, закрыв лицо ладошками, заплакав, тихо проговорила: – Лучше бы вы вообще не появлялись в нашем парке.
Сидя на корточках, закрыв лицо щупальцами, Кукайка, видно, нервничая, что-то бессвязно бормотал.
– Послушай, Кукайка, а можно наше будущее в корне поменять? – подойдя ближе к нему, спросил Зарубин.
– В каком смысле? – пошевелив щупальцами у своего лица, спросил Кукайка.
– Ну, в смысле, чтобы всем нам, живущим на Земле, в недалёком будущем не исчезнуть, как ты тут нам туманно предсказал.
– Вполне, – весьма серьёзно проговорил Кукайка, несколько повеселев.
– И каким же это образом? – убрав ладони с заплаканного лица, задумчиво спросила Бекбишева.
– А самым что ни на есть простым образом, – отведя в сторону щупальца с лица, он продолжил: – Все вы, живущие на планете, должны любить и уважать друг друга. Прийти, как бы это сказать, ко всеобщему единому пониманию необходимости искоренения зла, приветствуя всё то доброе, что вам всем так необходимо. А самое главное, надо любить и беречь свой общий дом, который вы называете Землёй.
И Кукайка, вновь поднявшись во весь свой гигантский рост, вскинув к перламутровому куполу уродливые руки, громким криком оглашая всю территорию школьного парка, прокричал:
– И напишите рассказ, рассказ обо всём этом увиденном и услышанном, чтобы миллионы и миллионы подростков всего вашего мира, которым предстоит жить на этой голубой планете, прочитав его, призадумались. И тогда… тогда жить вашему человечеству вечно!
Очередным раздавшимся оглушительным громом с многоярусными вспышками молний Кукайка, разорвавшийся на множество мелких частей, закружившихся дикой круговертью мириадами ярких мотыльков, исчез на самом дне продолговатого шара. Верхняя половина задвинулась в своё первоначальное положение, и всё исчезло, исчезло, словно в никуда, словно ничего в этом апрельском вечернем парке и не было.
Лишь несколько ослабевший ливень лил на Бекбишеву и Зарубина, тесно прижавшихся друг к другу с широко открытыми глазами, словно остолбеневших от всего увиденного и услышанного, в которое поверить невозможно.
Сенька-гармонист
Произошла эта история в середине девятнадцатого века в небольшой деревне, затерянной в степных просторах Поволжья. В то далёкое время в той самой деревне, как в детстве мне рассказывала моя бабушка, слышавшая эту историю от своей бабушки, зимы были очень морозными, нередко со снежными метелями, заметавшими небольшие саманные дома по самые крыши.
…Многодетный хозяин семейства, живущего в небольшой глинобитной избе, Чувалов Сенька, или просто Сенька-гармонист, закончив вечерние дела по уходу за скотиной, пошёл к дверям своего дома.
– Сена-то, сена для коровы не хватит, две охапки осталось. Чем дальше кормить? Хоть режь – так и так скоро подохнет. Эх, жизнь никудышная! – говорил он сам себе вполголоса.
И тут из-за большого сугроба вышла его жена Агафья.
– Да оттого она у тебя никудышная, что пьёшь самогон проклятущий на свадьбах этих немеряно, – зло проговорила она. – Нет бы деньгами брать. Мол, не пью, и всё тут! Ведь ты гармонист хороший, со всех сторон за тобой едут. Назвал свою цену: нет, так ищите другого. А то рот до ушей, рад, что напоят, накормят да опосля сумку объедков всяких дадут.
– Да называй ты эту цену, не называй – третий месяц никто не едет. Какие свадьбы, с голоду бы не помереть! Засуха-то этим летом какая была… – и Сенька, в очередной раз пожаловавшись самому себе на свою судьбинушку, со скрипом открыл дверь и вошёл в дом.
Мал-мала ребятишки, попрыгав с печи, подбежали к отцу и дружно стали спрашивать:
– Пап, а пап, а картошечку вечером мама сварит или опять кипяточку попьём и спать ляжем?
Самая маленькая дочурка Стешка, размазывая слёзы ладошкой по лицу, тихо проговорила:
– А можно кашку из тыквы? Одна тыковка в погребе осталась, я знаю.
Не успел он ответить, как вошедшая мать печально проговорила:
– Будет вам скоро и картошечка, и кашка… В марте со степи коренья жрать станем и господа бога молить, чтобы лебеда да щавель быстрей повырастали. А ну марш назад, идолы, на печку, радуйтесь, что тепло ещё в доме есть! Дворянин этот толстопузый, Дементьев, намедни мне сказал: «Ещё раз вас увижу в своей лесополосе с моим хворостом – коровы лишитесь, за прошлый год ещё за дрова не заплатили».
– Резать надо.
Агафья тихо спросила:
– Кого это резать?
Сенька, кашлянув, ответил:
– Корову.
Перекрестившись, Агафья с подкосившимися ногами села на ближайший табурет.
– Да в своём ли ты уме, Сеня? В марте, глядишь, отелится – с молоком будем.
– До марта ещё дожить надо, а сена только на завтра хватит, – присев рядом с Агафьей, печально подытожил Сенька.
– К толстопузому пойдёшь, в ноги падай, проси. Проси! Не откажет, летом отработаешь.
– Да не даст он, не даст! – вскочив с табурета, прокричал Сенька. – К чертям легче сходить да выпросить, глядишь, они-то хоть пожалеют.
В это время окрепший ветерок, небольшим порывом ударив ставнями по окну, завершил спор. Побледневшая Агафья, испуганно перекрестившись, вполголоса проговорила:
– Не к добру это.
– Что не к добру? – удивлённо переспросил Сенька.
– Чертей опять ты помянул, и стук этот.
