скачать книгу бесплатно
– А дальше?… – поторопила она.
Поцелуи – дело очевидное. Что бывает после поцелуев – это по-настоящему интересно!
– Дальше он целовал её шею, одна рука его лежала ниже её спины… А вторую я не знаю, куда он дел, – пробубнил Тристан.
Матильда хихикнула, вызвав удивлённый взгляд мальчика.
– Ничего, продолжай.
– Потом он целовал её грудь, при этом женщина сильно стонала, как от боли. Я испугался за неё и подбежал к ним, дёргая Герика за рукав и напоминая, что он сюда играть пришёл. А Герик разозлился и выставил меня за дверь, сказав, чтобы я намотал на ус всё, что здесь увидел.
Матильда, не выдержав, расхохоталась. Она представила себе, какое лицо должно было быть при этом у Герика, да и у той женщины. Вытерев слёзы, выступившие от смеха, она спросила смущённого Тристана:
– Так вот почему ты так смотрел на меня?
– Нет, конечно… ты ведь моя сестра… просто ты мне напомнила это всё, – нерешительно улыбнулся он.
– Ладно, теперь не важно. Но ты не должен больше так смотреть ни на кого. По крайней мере, ближайшие года три-четыре. – Она направилась к двери: всё же они порядком задерживались к ужину, – но остановилась на полпути и добавила: – И ещё. Не ходи никуда с Гериком.
– Хорошо, Матильда, – пообещал Тристан.
Когда они спустились, Эдмон о чём-то тихо переговаривался с Аньес и как будто не соглашался с её высказываниями. Гладис то и дело бросала на них обеспокоенные взгляды. Беа же сидела неподалёку, опустив взгляд на своё шитьё.
– Ну что, все садимся, – громко объявила Гладис.
Семья уселась за накрытый стол и принялась есть лёгкий ужин из травяного супа и хлеба с сыром.
– И, как вы думаете, отец, надолго вы уезжаете? – спросила Матильда.
С отцом она всегда говорила так, будто они находились в высшем обществе, а не в кругу семьи.
– Как обычно, через полгода должен вернуться. Времена неспокойные, однако, шут его знает, как выйдет. А тут ещё, – с деланным недовольством поглядел он на Аньес, – твоя неугомонная сестра уговорила меня взять её с собой.
Несмотря на столь нелестный эпитет, Эдмон любовно посмотрел на неё, а сама Аньес обняла его и поцеловала в щёку.
– Я знала, папа, что ты мне не откажешь мне!
– Ещё бы, – тихо хмыкнула Матильда и уже громче добавила: – Отец, я вам сочувствую: проблем с ней не оберётесь!
Аньес послала сестре убийственный взгляд, но промолчала.
– Мне жаль, что ты тоже уезжаешь, – вступила в разговор Беатрис. – Без тебя здесь будет по-другому…
– Да… – насмешливо протянула Матильда. – Без тебя здесь всё будет совсем не так. Мы все будем скучать, а особенно – Герик!
– Ах ты… – взъярилась Аньес.
Эдмон не дал договорить старшей дочери.
– Ну что за балаган вы тут развели! Мы уезжаем с Аньес, – и это решено. Как говорится, после долгой разлуки встреча во сто крат слаще.
– Папа, – лукаво улыбнулась Аньес, – так вовсе не говорится: это ты сам придумал!
– Нет уж, – притворно возмутился он. – Это народная мудрость, только я её выразил на свой манер.
– Потому что забыл истинные слова сей мудрости? – невинно осведомилась Беатрис.
– Господи Иисусе, – закатил глаза Эдмон. – Что за дочерей я вырастил? Сущие дьяволята!
– Папа, ты оскорбляешь нашу святую невинность Беатрис! Как ты можешь! – в притворном ужасе воскликнула Аньес.
– Да уж, – проворчал он. – Скоро соловьём запоёшь, что и ты – божественный агнец!
– Но это так и есть!
За таким лёгким разговором прошёл ужин, и, когда все закончили трапезничать, отец семейства возвестил:
– Так, пора отправляться на боковую! Мне не нужна завтра сонная муха, – обратился он к Аньес. – А то я тебя знаю: испортишь всем настроение, если не выспишься.
С этими словами он встал и, благословив всех дочерей и сына, пошёл в их с женой комнату, которая находилась за стеной. Гладис с обеспокоенным видом последовала за ним: так она выглядела всегда накануне его отъездов в Англию. Аньес, внемля советам отца, уже убежала в сестринскую комнату, да и Тристан тоже успел скрыться наверху.
Остались только Матильда и Беатрис. Последняя взяла в руки отложенное в сторону прежде шитьё.
– Беа, а ты не хочешь пойти спать?
– Не особенно. Мне не нужно завтра никуда ехать, высплюсь ещё.
– Но и заниматься шитьём в такое время тоже необязательно, – справедливо заметила Матильда. – Оно никуда не убежит. И поэкономнее со свечами: матушка же говорила, что их не так просто теперь достать.
– Да, это правда… – вздохнула Беа.
Она снова отложила работу и, встав со стула, подошла к окну. Снаружи царила непроглядная тьма.
– Тебя что-то беспокоит? – осторожно поинтересовалась Матильда.
– О нет, – ответила сестра. – Просто я думаю о том, что будет лучшим для меня.
– И из чего состоит выбор?
– Выходить мне замуж или удалиться в монастырь.
– Беа! – ошеломлённо воскликнула Матильда. Младшая сестра, конечно, всегда была чересчур набожной, но эта её причуда ни в какие ворота не лезла! – Не говори глупостей. Какой ещё монастырь, когда у тебя есть любимый человек? И любящая семья, между прочим.
Беатрис тяжело вздохнула, но не выглядела виноватой.
– Понимаешь, Матильда, я не уверена в том, что хочу быть с Эдгаром. Что же до вас, то монастырь – это не чистилище, не навсегда расстанемся.
– Ты любишь его? – прямо спросила Матильда.
– Боже, причём здесь это? – Беа как будто даже обиделась вопросу. – Разве это имеет значение? Я боюсь… То есть, я не хочу быть зависимой от мужа.
– Но почему? – удивлённо посмотрела на неё Матильда. Она понимала её всё меньше и меньше. – Все женщины, так или иначе, зависимы от мужчин. Но и защищаемы ими тоже. Разве это плохо?
– Не знаю, – слабо улыбнулась Беатрис. – Наверное, не плохо, но, может быть, плохо для меня. И ещё я вынуждена буду делить с мужем ложе.
– Но, говорят, это бывает приятным, – вставила Матильда.
– Возможно, но откуда мне знать, как это будет с Эдгаром? Алиса говорила, что её муж – просто грубый зверь. Она каждую ночь с ним мучится.
Алиса была крестьянкой и подругой Беатрис. Матильда про себя отругала эту Алису, которая рассказывает подобные вещи незамужней пока девушке.
– И ещё, мне придётся рожать детей, – добавила Беа.
– Ну а в этом-то что ты плохого нашла?
– Как что? Не помнишь, как Ида рожала? Боль, крики, мучения в течение нескольких часов… К тому же, грязь, кровь, спёртый воздух… Нет, я готова умереть от мысли, что мне придётся это пережить. Или я могу и не пережить этого вовсе. Мать Аньес умерла в родах, не забыла?
Матильда сначала не нашлась с ответом. Она тоже помнила, как рожала Ида. Ида была дочерью подруги их матери, и так уж вышло, что они оказались рядом с ней в тот час. Крики и впрямь были страшными, и Матильда очень сочувствовала мучениям Иды, но она знала, что это обычное дело, многие женщины прошли через это.
Об этом она и сказала Беатрис:
– Но не ты первая, не ты последняя. Это же естественно. Бог ведь не зря послал женщинам такое… бремя. – Она знала, что этот довод очень весомый для сестры. – И не всегда всё сопровождается грязью или спёртым воздухом. И длятся роды не всегда так долго. И у тебя крепкое здоровье, так что ты точно не умрёшь.
– Откуда ты всё это знаешь? – с досадой спросила Беа.
– Риннон рассказывала, – улыбнулась Матильда, – да и в деревне чего только не увидишь да не услышишь. Так это всё, что отталкивает тебя от замужества?
– Ну да, – неуверенно признала Беатрис. – Но это немало. И ещё мне кажется, что у каждого человека есть своё предназначение. По-моему, мне уготовано судьбой стать монахиней.
Матильда фыркнула:
– Не дури, Беа… Я не позволю тебе стать монахиней, так и знай. И Эдгар, я уверена, будет от этого не в восторге. И, если уж на то пошло, то мама с отцом также не обрадуются. А Тристан? И Аньес?… Нет, Беа, ты не имеешь права так поступать со всеми нами. И это я не говорю про твою красоту, которую просто грех прятать в монастырских стенах.
– Я пока только думаю, – отступила Беа. – А теперь пойдём спать. У меня пропало настроение для шитья.
– Слава богу, – засмеялась Матильда.
Сёстры взяли друг дружку под руки и направились к себе.
На следующее утро вся семья Марильяк собралась во дворе. Помимо них также пришли попрощаться и некоторые другие: хорошие знакомые Эдмона и Гладис, друзья Аньес. Был Герик, который стоял немного в отдалении. Выглядел он очень опечаленно. Рядом с ним вертелась Лоана, довольная как никогда, ведь главная соперница теперь уезжала. Матильда наткнулась взглядом и на крестьянина Донана: крепкий и по-своему симпатичный, он последнее время уделял Матильде немало внимания, но она его избегала. Он раздражал её своей неуклюжестью.
Двое их слуг, Вилли и Пьер, загружали старую повозку. Аньес бегала между ними, то и дело крича и приказывая им переставлять сундуки или бежать в дом за забытыми вещами. Пьер и Вилли уже выбились из сил, начищая старую повозку так, чтобы она выглядела достойно. А сейчас и вовсе не посидеть на месте, таская туда-сюда вещи хозяйской дочки, – они явно были не в духе, бросая острые взгляды на Аньес.
– Дорогой, будь осторожен, – заговорила Гладис, нежно глядя на мужа. – На дорогах сейчас неспокойно.
– Разумеется, не волнуйся.
– Отец, зря ты взял с собой Аньес, – вступила в разговор Матильда. Её гложило нехорошее предчувствие относительно этой поездки. Или, скорее, относительно сестры в этой поездке. Но Матильда не собиралась об этом никому рассказывать, потому весело улыбнулась: – Не представляю, через сколько лет вы доберётесь на такой загруженной повозке до Англии! И… возвращайтесь скорее, отец.
– Матильда, а ты не хочешь, чтобы Аньес вернулась скорее? – спросил её Тристан.
Этот вопрос заставил всех рассмеяться.
– Что ты, – улыбаясь, проговорила Матильда. – Конечно же, хочу. Но вот хочет ли она сама этого?…
– Неважно, – сказала Беа. – Здесь её дом, а значит, она должна вернуться.
Гладис с умилением посмотрела на свою младшую.
– Аньес! – позвала она падчерицу. – Дорогая, попрощайся хоть с нами. Вещи без тебя не уедут.
– Матушка, вы правы, – подошла к ним Аньес. – Но эти олухи ничего не могут сделать нормально. За ними только глаз да глаз! – Один из олухов, Вилли, послал убийственный взгляд в сторону девушки. – Папочка, поехали! – тем временем торопила отца Аньес. – А то я ещё что-нибудь вспомню, – шутливо добавила она.
Эта фраза заставила всех пошевелиться, и Матильда первая обняла сестру.
– До свидания, Аньес. Надеюсь, ты хорошо проведёшь время.
– А как же иначе, – улыбнулась в ответ Аньес.
Потом повернулась к Тристану.
– Тристан, когда я приеду, ты будешь уже совсем большой. Я знаю, ты захочешь себе настоящий меч. И не спрашивайте меня, откуда я это знаю, – предупредила она отца и Матильду, которые очень любили по-доброму придираться к её словам. – Я привезу тебе этот меч. И ты пойдёшь в крестовой поход… Ты станешь знаменитым, милый, – потрепала она его по щеке. – Я верю, что однажды ты окажешься при королевском дворе, и все будут относиться к тебе с глубоким уважением!
Она обняла довольного этой речью мальчика, затем снова посмотрела на сестёр:
– Ну что же, сестрицы, чувствую я, не скоро мы с вами увидимся. Надеюсь, что вы не будете терять времени даром, и, когда я вернусь, выйдете уже замуж.
– Аньес! – грозно проговорил Эдмон, но видно было, что он еле сдерживается, чтобы не улыбнуться. – Без моего разрешения никто не будет помолвлен.
– Это жестоко, папа, – кротко проговорила Аньес. – Ведь неизвестно, когда ты вернёшься: и что же, Матильда с Беатрис будут всё это время одни?…
– Твои сёстры ещё молоды, и лишние полгода только пойдут им на пользу.
Матильда заметила, как отчаянно покраснела Беа. Наверное, уже сто раз пожалела, что рассказала об их с Эдгаром отношениях. Но и, должно быть, рада такому решению отца: это даст ей времени разобраться в себе.
– Ах, папа… – вздохнула Аньес. – Как скажешь. Но тогда к моему возвращению помолвлена буду я!
Матильда кашлянула, пытаясь заглушить смех, а Герик покраснел от ярости.
– Тут ты права, – сказал Эдмон. – Именно поэтому я согласился взять тебя с собой.
– А я-то думала это всё потому, что ты хотел доставить мне радость.
– Это и доставит тебе радость, – улыбнулась ей Гладис.
– Думаю, вы правы, матушка.
Аньес сердечно обняла её, ещё несколько минут ушли на то, чтобы попрощаться с друзьями и знакомыми, и, наконец, она направилась к повозке. Эдмон последовал за ней, на прощанье поцеловав жену и благословив детей.
