скачать книгу бесплатно
Уйагалык покачал головой.
– Какая ты маленькая… Разве ты не знаешь, что дочерей вождей обычно отдают в жёны в другие стойбища? – сдерживая досаду, возразил мальчик.
Куйнапа нахмурила брови и замолкла.
Тем временем Паналык присыпал снегом пепел от потухшего костра. Неожиданная робость, которая всегда сковывала его разум и тело в присутствии красавицы Кавихак, не давала подобрать юноше нужных слов.
– Не бери в голову, моя сестра ещё совсем дитя, – наконец извинился Паналык. – Завтра мы собираемся на охоту за лис… – юноша запнулся, Кавихак и означало «лисичка», – за зайцами мы завтра отправляемся!
Юноша виновато улыбнулся.
– Удачи на охоте, и пусть духи щедро наградят вас дичью, – пожелала девушка на прощание.
Глава 4
Ребята, как и задумали, отправились за бубном отца сразу после сна. Трудно разделять время там, где ночи и дни могут длиться месяцами. В языках северных народов не существуют слов «вчера» или «завтра». Время незримой рекой течёт по холодной пустыне, и люди веками живут в ладу с окружающим миром…
Ила с головой погрузилась в переживания, и материнское чутьё её подвело. Она отпустила детей без малейших подозрений. Ей бы и в голову не пришло, что они затеяли поиски шаманского бубна.
Паналык ездил со взрослыми за дичью с шести лет. Инуиты – прирождённые охотники, бесшумные и быстрые. Ведь мясо и рыба – единственная пища для людей, где лёд в земле никогда не тает, а промёрзшая почва скупа. За короткое лето тундра покрывается зелёным ковром трав с яркими узорами цветов и ягод. Каждое растение старается успеть вырасти, расцвести и оставить семена, перед тем как его вновь укроет от лютых морозов пышная снежная перина.
Возмужав, Паналык часто ездил охотиться на мелкого зверя или рыбачить один, иногда он брал с собой и младших. Их дневные поездки не вызывали у матери опасений. Ила собрала детям немного еды в дорогу. Паналык – опытный охотник, мать была уверена, им не придётся голодать. «Если вас настигнет метель и вы собьётесь с пути, следуйте за звёздной медведицей», – пошептала Ила. Паналык хорошо ориентировался по звёздам, и Ила это тоже знала, наставлять перед дорогой было доброй традицией. Первенец обнял мать, и они, постояв немного, молча попрощались.
«Уууууаааапэээ ке нэе, куууу а дэ уэк сеууу…» – песня о подвигах первого вождя Нанука летела за нартами. Звонкий голосок Куйнапы больше напоминал крики птиц. Девочка пела и плела защитные амулеты из оленьих жил. Пальцы от холода покраснели, отогрев их дыханием, Куйнапа возвращалась к работе: аккуратно, не торопясь, вплетала в браслеты бусинки из рыбьих позвонков.
Снег громко хрустел под полозьями, от мороза он был сыпуч, как песок. И совершенно не скользкий. Чтобы нарты скользили, Паналык растопил снег, облил полозья водой перед поездкой. Теперь сани парили легко и быстро.
Это первые нарты, которые Паналык смастерил сам. Сколько любви и труда в них вложено. Не торопясь вождь Ататы, который остался ребятам за отца, учил юношу, как правильно выбрать дерево, выстругать и скрепить части воедино. На их изготовление ушло несколько месяцев.
Пар клубами валил из ноздрей бегущих оленей, ветвистые рога искрились от инея. Яркие лучи далёкого светила, слегка коснувшись долины вечного снега, окрашивали её в нежно-розовые и пастельно-лиловые цвета, передавая далёкий привет от недосягаемого в Заполярье солнца.
– Я люблю снег, – восхищалась Куйнапа. – Он белый и может отражать небо, меняя оттенки.
– Из тебя получилась бы отличная ученица Унук. Ты всегда тонко чувствуешь красоту, – Уйагалык гордился сестрой. – Иногда мне кажется, что ты волшебница. Ещё крохой ты часто складывала льдинки различных форм, да так ловко у тебя получалось, будто всегда льдинки-кусочки были осколками единого мозаичного узора.
Куйнапа добродушно улыбнулась: приятно услышать похвалу от старшего брата. Девочка, поёжившись от холода, закуталась потеплее в мех и детские воспоминания.
Тяжёлое солнце, едва приподнявшись над горизонтом, торопливо сползло вниз. Снежная пустыня, приобретая блёкло-жёлтый оттенок, ненадолго посветлела. Паналык насторожённо всматривался в горизонт, выискивая взглядом макушки елей и сосен. К его удивлению, даль слепила белоснежной пустотой, ни единой тени… Юноша был уверен, что до леса всего несколько часов езды, но путников по-прежнему окружала ледяная пустыня. Что-то здесь не так. Поездка могла занять больше времени, старший брат встревожился, но старался не подавать виду.
Олени тянули нарты легко и плавно, мороз привычно пощипывал щёки, порывистый ветер сдувал с кожи губ последнюю влагу. Но Уйагалык и Куйнапа беззаботно беседовали, смеялись и пели детские песенки.
Наконец дети приблизились к чёрным выжженным плешам – остаткам сгоревшего леса. Куйнапа ужаснулась от ошеломляющего вида разрушений. Чёрные корявые обгоревшие стволы могучих древних деревьев торчали из земли сгорбленными безжизненными призраками. Уйагалык представил мощь дикого огня, и на спине засуетились колючие мурашки.
– Серый снег? – не поверила своим глазам Куйнапа.
– Нет, это сугробы сажи и пепла, – прошептал Паналык.
– Пожар? Кто же поджёг этот лес? – удивилась девочка.
– Здесь начиналась тайга. Но я верю, что царица сосен и Вечный лес уцелели. – Уйагалык стряхнул снег с капюшона. Отгоняя грустные мысли, он принялся распрягать оленей. – Надо строить иглу для сна. Будет обидно возвращаться ни с чем: бубен – наша единственная зацепка и память об отце. Мы отдохнём и продолжим поиски.
Братья приглядели подходящее место для ночлега, длинными ножами из моржовой кости слажено и скоро вырезали кирпичи плотного снега, сложили их по кругу, сужая каждый следующий уровень. Куйнапа залепила снегом щели. Умелые строители быстро управились с постройкой. Затем собрали обгоревшие ветки для костра. Древесина горит ярче, чем мох, но в тундре её не так просто встретить. Озорная искра, отскочив от камня на облитый жиром нерпы ягель, тут же разожгла пламя.
– Олени устали, – понуро сказал Паналык.
У огня дети согрелись. Скованные от холода и напряжения мышцы расслабились, тело стало мягким и непослушным. Куйнапа достала из мешка сушёную рыбу, отрезала голову и бросила её в огонь, чтобы умилостивить местных духов и угостить предков.
– Ыкату сэ, Мэиэ… Нгээээ, – старательно исполняя носовые звуки, пропел Уйагалык, голос у него ломался и так неудачно подвёл хозяина, сорвавшись на последнем слоге.
После ритуала кормления духов дети принялись за рыбу, которую запили водой из растаявшего снега в каменной чаше. Куйнапа загребла ладонью чистый снег и запихнула комочек в рот. Снег тут же прилип к верхнему нёбу, от холода оно слегка занемело, а талая вода прохладным водопадом стекла в горло. После вяленой рыбы с морской солью вода показалась невероятно сладкой. Девочка поелозила языком по холодному нёбу, чувствительность ещё не вернулась, забавные ощущения. Завершив скромный ужин, Паналык встал, небрежно отряхнул кухлянку от пепла и снега.
– После долгой поездки хорошо бы пройтись. Да, брат? – подмигнул Паналык. – Ты, Уйагалык, иди на юго-восток. Посмотри, не осталось ли следов или подсказок от людей, что сожгли лес. Надо узнать о них больше! Ведь враги Севера – это и наши враги. Всё живое связано прочной цепью жизни. Уничтожение леса – дома грызунов, птиц, корма для оленей и других зверей – вскоре отразится и на нас.
– Бабушка Апая говорила, что царице сосен более четырёхсот лет, её ствол не обхватить и десятерым, а макушка касается небес. Не зря же предки назвали лес Вечным. Он должен был спастись, – уверяла братьев Куйнапа.
Паналык одобрительно кивнул:
– Я пойду на юго-запад, вдруг удастся подстрелить завтрак. Куйнапа, ты останешься здесь, – велел старший брат. – Только без затей, сестричка! Береги огонь, чтобы он не потух, хищники боятся запаха дыма. Это поможет сохранить оленей от волков. Без них возвращаться к стойбищу дольше и опаснее. Поняла?
– Да-да, – закивала Куйнапа. Она знала, как важно слушать старших, ведь мелкая оплошность на Крайнем Севере может стоить жизни.
– Подождите, – Куйнапа стянула рукавицу, на её ладони поблёскивали браслеты: тоненькая плетёная нить с бусинами из рыбьих позвонков. – Наденьте обереги, чтобы Амарок не тронул вас! Помните? Бабушка Апая говорила, Амарок, дух огромного волка, всегда выслеживает и нападает на того, кто в одиночку отправляется ночью на охоту.
Уйагалык поблагодарил сестру лучезарной улыбкой и ласково погладил её по голове. Паналык с почтением относился к традициям, но с тех пор как не стало в стойбище шамана и была потеряна связь с духами, молодые люди втихомолку считали некоторые обряды суеверием. Юноша протянул руку сестре, Куйнапа накинула оберег на запястье, старательно завязала два узелка.
Звёздная ясная тихая ночь словно затаила дыхание, луна освещала огромным круглым глазом долину, пуская по белоснежной равнине тусклую дорожку света. Старший брат наказал младшему следить за алой звездой и не уходить далеко от лагеря. Уйагалык оголил руку до локтя, потряс кистью, бусинки на браслете задорно постучали, оба брата добродушно улыбнулись и спешно разошлись в разные стороны.
Глава 5
Уйагалык шёл широкими шагами. Сугробы становились глубже, пробираясь через них, мальчику приходилось поднимать высоко колени. От движений стало немного теплее. Но руки всё же мёрзли, он вытащил их из рукавов внутрь кухлянки, обхватил живот, согревая онемевшие от холода конечности. Внезапно небо вновь озарилось от северного сияния. В матовой темноте заиграли разноцветные переливы, а у самой земли мальчик заприметил жёлтый маячок – это огонь лагеря с тоненькой струйкой дыма.
«Разве можно привыкнуть к такому чуду?» – подумал Уйагалык, заворожённо глядя на небо. Его глубокие мысли о прекрасном вдруг прервал тихий писк. Неужели эти звуки от сияния? Нет! Мальчик отчётливо расслышал тоненькие голоса: «Мы знаем, знаем, знаем, что ты ищешь, Уйагалык. Это мы – мыши, мыши. Тут мы, тут!» Уйагалык присел, внимательно вглядываясь в землю. Действительно, прижавшись друг к дружке пушистыми бочками, сидели две крошечные мышки. «Ой! И правда, мыши!» – сказал он вслух. «Злые люди пришли с юга и сожгли лес. Люди! Да-да-да! Злые-злые. Но ты не волнуйся, мы знаем, где царица сосен! Да-да-да! Знаем! Покажем! Покажем! Конечно, покажем! Угости, угости орехами и сушёными ягодами. Мы их чуем. Ой-ой-ой, как вкусно пахнёт. Здесь всё сгорело, нет еды, нет… Грызём угольки да корешки, больше нечего!» Мыши тараторили без умолку, перебивая друг друга. Уйагалык замер от изумления, затем сунул руку в карман, сгрёб в кулак сушёные ягоды. Он хранил их для оленей, мальчик любил, когда животные бархатными губами втягивали с ладони сласти, согревая влажным тёплым дыханием пальцы человека, а потом всегда благодарно фыркали и с надеждой смотрели на юного оленевода, не даст ли ещё. Но на севере не забалуешь, рассчитывать на добавку сладких ягод зимой не приходится. Мальчик высыпал оленье лакомство мышам, и те, попискивая от удовольствия, принялись грызть.
«Бррррр! Я что, понимаю мышиный язык?» – засомневался мальчик. «Как вкусно! Как вкусно! Понимаешь! Понимаешь! Хорошо, что понимаешь. Это значит, бубен шамана близко, Уйагалык. Близко-близко. Да-да-да! Близко! Вот и понимаешь языки зверей».
Послышался приглушённый шорох крыльев, мыши бросились врассыпную, прячась в норках под снегом, прихватив последние крошки угощения. Уйагалык поднял голову и увидел ворона размером с человека. Крупная чёрная птица, широко расправив крылья, зависла в воздухе и затем медленно опустилась перед мальчиком. «Приветствую тебя, Уйагалык, сын Кавака. Меня зовут Инира, я хранительница звёзд, дух света и мудрости!» Уйагалык разговаривал с мышами, склонив одно колено, теперь в знак уважения к духу мудрости он проложил руку к сердцу и прижал подборок к груди. «Для меня большая честь, Инира, – не решаясь больше смотреть на птицу, почтительно произнёс мальчик. – Скажи мне, пожалуйста, как я смог услышать тебя? И понять мышей?» – «Мышей… – ухмыльнулся ворон. – Я знаю, зачем вы пришли сюда, но царица сосен Анылги заковала свой лес под волшебный ледяной купол. Лес спасён, но как вам попасть туда, мне неведомо. Бубен твоего отца у неё, ты уже близок. Возвращайся к брату, и на рассвете попробуете найти вход в Вечный лес. Дождитесь солнца, оно вам поможет…» – Инира сощурил круглые чёрные глаза, хищно завертел головой, блики тусклого лунного света скользнули по острому клюву. Взмахнув широкими крыльями, он взлетел, и лишь тогда Уйагалык осмелился взглянуть на птицу. Мальчик успел разглядеть тысячи звёзд на её крыльях… а иссиня-чёрные перья и в темноте переливались, словно шёлк. Ещё мгновение, и магическая птица слилась с небом.
Уйагалык отправился в лагерь, как велел ему дух мудрости. Но его собственные ноги начали предавать, отказывались шевелиться, становясь ватными, и управлять ими с каждым шагом было всё труднее. Веки отяжелели, глаза слипались. Уйагалык усиленно растирал лицо снегом, чтобы не уснуть, но, увы, это помогало ненадолго. Из последних сил мальчик ускорил шаг, наконец, вдали замелькал знакомый костёр. Но он уже не в состоянии выбраться из сугроба, ноги увязли и окаменели.
В ночной темноте один за другим по кругу загорелись факелы. Заслышав тихое пение, мальчик собрал последние силы и пополз на знакомый голос. Да, это Куйнапа, он узнает её песню из тысячи. Уйагалык гулким рыком выдохнул скопившееся волнение и тревогу и упал без чувств лицом в снег…
Глава 6
Куйнапа сидела у костра. Озорное пламя, потрескивая, скакало по обгоревшим веткам, выпуская густой дым. Девочка собрала достаточно дров, чтобы поддерживать огонь до возвращения братьев. Теперь она не спеша пила чай и зачарованно смотрела на огонь, ей мерещились танцующие по кругу человечки, в центре которого крохотный шаман бил в круглый бубен и ритмично топал то правой, то левой ногой. Взлетающие от порывов ветра частицы пепла напоминали испуганных птиц, вспархивающих ввысь.
Снег искрился зелёными переливами. Унук вновь разлила на небесах волшебные краски. Девочка услышала уже знакомую мелодию. Не удержавшись, Куйнапа встала и начала танцевать, неосознанно повторяя шаги и взмахи людей огня. Поначалу движения у неё выходили скованными и неловкими. Но потом девочка закрыла глаза, запрокинула голову, пропуская через себя музыку небес, и танец овладел её телом. Куйнапа кружилась, динамично хлопая и топая. Кожаные нити головной повязки с нанизанными деревянными и костяными бусинками маятниками качались, вторя ударам сердца и хлопкам.
Рваные геометрические движения придавали танцу мистическое очарование. Куйнапа потеряла чувство времени, позабыв обо всём, кружилась вокруг костра. Танцовщицу постепенно одолела жажда. Девочка набирала чистого снега в каменную чашу и подвесила её над огнём. Но ожидание показалось невыносимо долгим, Куйнапа сжала в ладони немного рассыпчатого снега и торопливо забросила комок в рот. Сладкая жидкость холодком стекла в живот. Девочка громко засмеялась, она почувствовала себя очень счастливой.
Олени, зарывшись в снег, дремали, прижавшись друг к другу, уткнув мягкие носы в пушистую густую шерсть. Куйнапа мечтала, как разрисует ледяные иглу в яркие цвета и люди устроят большой праздник. Разноцветные льдинки будут переливаться на солнце. И даже Унук залюбуется праздником красок.
Огонь снова приковал её взгляд, возвращая девочку из мира грёз. Ветерок колыхнул пламя, и длинные тени ожили. Но вдруг олени вскочили, озабоченно зафырчали и застучали копытами. «Волки», – метнулась страшная мысль в голове Куйнапы. Девочка напряженно всматривалась в темноту, перед ней мерцала бесконечная снежная равнина, укутанная густым мраком. С другой стороны – мёртвый обгоревший лес. «Странно… Волков здесь быть не может: они наверняка ушли из этих вымерших лесов. Стада диких оленей в это время года обитают гораздо южнее, и хищники обычно волокутся за ними. Из-за чего же всполошились животные?» – рассуждала Куйнапа. Она выхватила горящую палку из костра и побежала зажечь заготовленные ею факелы, воткнутые в снег вокруг лагеря. Тряпицы, пропитанные жиром, вспыхнули.
Куйнапа бросила палку в сугроб, та, зашипев, тут же потухла. Девочка подошла к оленям. Поочерёдно погладила каждого по шее, пальцы оставляли узкие бороздки в мягкой шерсти. Девочка тихо напевала старинную оленеводческую песню. Эту песню на языке Чутыкта оленеводы всегда пели встревоженным оленям, чтобы успокоить. Куйнапа не понимала значения всех слов, но она знала, это песня о Первом олене, спустившемся на землю с самой высокой вершины, чтобы согреть и накормить человека.
Внезапно хранительница лагеря замерла от ужаса. Чёрная сгорбленная тень медленно ползла по снегу. Куйнапа, пятясь, осторожно приблизилась к саням, достала охотничье копьё, другой рукой нащупала кинжал, который всегда висел у неё на поясе. Если метко метнуть копьё, то можно избежать близкой схватки с диким зверем. Куйнапа находилась в напряжении и даже не заметила, что продолжала напевать тихим спокойным голосом. Олени стояли смирно, девочка, не сводя глаз с загадочной тени, проверила узлы, достаточно ли крепки, удержат ли испуганных животных от побега? И тут она узнала кухлянку брата. «Это же Уйагалык!» Девочка бросилась на помощь. Брат лежал в снегу, не двигаясь. «Уйагалык! Что с тобой?!» Сестра приложила голову к груди брата, прислушиваясь к дыханию, осмотрела его, нет ли ран, приложила губы ко лбу, проверяя, нет ли горячки. Мальчик выглядел здоровым, дыхание ровное, будто он крепко спит. Куйнапа взвалила брата на спину и потащила к иглу. Заботливая сестра попыталась напоить брата тёплым чаем, но мальчик так и не пробудился.
Куйнапа с опаской оглядывалась по сторонам: «Где же Паналык?»
Глава 7
Уйагалык проснулся в иглу, полной грудью вдохнул освежающий морозный воздух, наполненный запахом талого снега. Под мягкими шкурами было тепло и удобно, сквозь снежную кладку рассеивался бледный лазурный свет.
Куйнапа заваривала на огне аюк – чай с травами. Тонкая струйка душистого пара, слившись с дымом в парном танце, поднималась ввысь прозрачной нитью, упираясь в снежный купол и выбираясь наружу через дымовое отверстие.
Мальчик вспомнил встречу с Инирой прошлой ночью: не приснилось ли ему это всё? Мыши, ворон? Может, это злые духи сыграли с ним злую шутку? Уйагалык покрутил между пальцами бусинки на браслете. Ему захотелось уехать отсюда поскорее.
– Где Паналык? – опомнившись, спросил он у сестры.
Куйнапа лишь пожала плечами…
– Он ещё не вернулся. С тобой всё в порядке? Ты меня очень напугал! – беспокоилась девочка.
Уйагалык глупо улыбнулся в ответ.
Когда братья расстались, Паналык быстрым шагом шёл на юго-запад. Мысленно он перебирал обрывки детских воспоминаний об отце.
«Запомни, сын. Ты – воин! Твой долг защищать родных людей, заботиться, помогать, кормить. Ты должен быть сильным и смелым. Наступит день, и ты почувствуешь, что способен на многое!» – звучал в голове голос отца.
«Уйагалык – твой брат. У него особенное сердце, он умеет им слышать людей, чувствует и переживает за них. Такое чуткое сердце способно понять многое. Доверяй брату!»
Незадолго перед исчезновением отец сказал: «У тебя скоро родится сестричка, радость – Куйнапа. У неё прекрасная душа, и она подарит людям красоту!»
«Откуда же ты знал? Как ты подметил наши особенности и характер, когда мы были ещё совсем маленькими? Где же ты теперь, отец?!»
Резкой вспышкой небо осветилось полярным сиянием. Паналык остановился. Когда воздух бесцветен, трудно представить, как велико небо, и вот сейчас Паналык почувствовал себя на дне бесконечного воздушного океана, где разноцветными волнами над ним бушует стихия. Внезапно шагах в тридцати перед юношей возник огромный ледяной купол. Гладкие ледяные стены сооружения отражали сияние, словно выгнутое зеркало. Разглядеть, что же под куполом, юноше не удалось.
Паналык снял рукавицу и осторожно коснулся стены, холод обжёг кончики пальцев, а на голубой поверхности остались отпечатки, которые мгновенно разгладились, лёд вновь стал ровным и гладким, как прежде.
Юноша попытался согреть замёрзшую руку дыханием, потёр о мех капюшона и снова надел варежку. Теперь он попробовал ударить по стене, но она оказалась очень прочной. Тогда Паналык снял кинжал с пояса и постарался отколоть кусок льда. Но после нескольких ударов лезвие раскололось пополам, оставив на льду небольшую царапину.
Паналык догадался, что царица сосен и Вечный лес спаслись от огня за ледяной стеной. После неудачных попыток проломить стену палкой он развёл костёр, и поначалу показалось, что стена немного подтаяла. Паналык собрал обгоревшие палки, принёс несколько стволов, пламя разгорелось. Но стена перестала таять, наоборот, она ещё крепче заледенела, а огонь посинел и погас. «Конечно, здесь крепкая магия! Как же ещё защитить лес от пожара?»
Паналык пошёл вдоль стены на восток. «Если Уйагалык наткнулся на этот купол, то мы встретимся», – подумал он. Паналык шёл и не верил своим глазам, то и дело проводил рукой в рукавицах из тёплого оленьего меха по ледяной стене. Он был так взволнован, что совсем не ощущал ни голода, ни усталости. Вдруг рука юноши наткнулась на воткнутую в лёд прекрасную резную рукоятку кинжала. Паналык схватил его. Остриё легко поддалось, выскользнув из стены, и молодой охотник рода Кыйота вытащил из магического льда великолепный кинжал. Юноша удивился. Рукоять была выполнена из бивня моржа, и на ней петляющими узорами и неизвестными символами вырезаны какие-то знаки. В центре высечена схватка мужчины с белым медведем! А лезвие из необычайно редкого в холодных краях металла. Паналык попробовал снова вонзить клинок в лёд, и кинжал вошёл мягко. Парень опять вытащил его, стянув рукавицу зубами, приложил гладкую блестящую сталь к ладони, и она оказалась тёплой. Паналык повертел кинжал, разглядывая удивительную находку, сталь переливалась серебристо-розовыми бликами. Первые лучи солнца блеснули вдоль острия, подчёркивая его остроту. Паналык спрятал ценную находку за пазуху и поспешил в лагерь. «Куйнапа и Уйагалык, наверное, волнуются», – подумал юноша.
Глава 8
Куйнапа и Уйагалык дружно варили густую похлёбку из потрохов и сушёных водорослей. «Паналык!» – вскрикнула сестра, подпрыгивая от радости. Ночь была тревожной, а к утру девочка уже сильно переживала за брата. Северяне знают, как много жизненных сил расходуют эмоции. Куйнапу учили сдерживать чувства, но как же это бывает порой трудно.
Только сейчас Паналык полностью ощутил голод и усталость.
– Даже не знаю, с чего начать, но со мной произошли очень странные вещи! – признался Паналык, торопливо помешивая наваристую похлёбку ложкой.
– И со мной, – приободряясь, выпалил Уйагалык, признание брата придало ему уверенности.
– А у меня всё спокойно было, – Куйнапа не желала сознаваться братьям, как сильно напугало её появление Уйагалыка.
– Ох, и напугал ты нас, Уйагалык, этой ночью, мы приняли тебя за медведя!
– Да, рычал жутко, да ещё на медвежьем, хорошо, что мы сразу по запаху тебя узнали!
Уйагалык перестал дышать, холод пробежал по спине. Мальчик бросил испуганный взгляд на брата, потом на сестру, слышали ли они эти фразы, оглянулся, за ним стояли олени. Животные преданно смотрели на людей, медленно двигая челюстями. Уйагалык поёжился от нестерпимого жара, захотелось сбросить кухлянку. От сильного волнения у мальчика пропал аппетит.
– Брат, если ты наелся, запрягай оленей, по дороге всё расскажу, – прожёвывая кусок вяленого мяса, попросил Паналык.
Уйагалык подошёл к оленям, аккуратно взял упряжку, у каждого оленевода есть условный язык, с помощью которого он общается с подопечными. Например, разные типы свиста, покрики, улюлюкания. В основном они нужны, чтобы управлять табуном, но и когда запрягают оленей в упряжки, оленеводы издают специальные звуки, чтобы подготовить животное. После этого олени обычно послушнее. Вот и сейчас Уйагалык кротко трижды присвистнул.
– Мы готовы, Уйагалык, ставь Йакату первым, я вчера потянул заднюю ногу, – вдруг совершенно отчётливо произнёс серый олень Йотака.
Уйагалык сглотнул, по шее потекла струйка пота, ладони мгновенно стали влажными. Мальчик уставился на брата и сестру: Куйнапа как ни в чём не бывало собирала посуду, тёрла её чистым снегом и складывала в походный мешок. Паналык тушил костёр.
Уйагалык провёл ладонью по спине Йотака, присел на корточки, осторожно приподнял правую ногу животного, растёр связки от копыта до тыльной стороны колена.
– Здесь? Так лучше? – тихо спросил он.
– Да, хозяин. Спасибо.
Уйагалык наклонился к морде животного и прошептал:
– Почему я понимаю тебя, брат? Почему раньше не мог? Не схожу ли я с ума? – Юркие глаза-угольки мальчика беспокойно метались.
– Нет, отчего?! Каждый шаман понимает языки зверей и птиц. Значит, родовой бубен рядом, и ты нас понимаешь. Мой дед Сывый был вожаком табуна, он рассказывал, что твой отец всегда спрашивал совета, где пасти стада и где ставить лагерь.
– Спасибо, Йотака, ты меня успокоил, – облегчённо выдохнул Уйагалык.
Когда нарты были готовы и все наконец уселись, Паналык рассказал о своих ночных приключениях и показал найденный кинжал. Уйагалык и Куйнапа были в восторге, впервые они видели кинжал такой красоты, и тут же в их головах закопошились вопросы: откуда он? чей он? магия? из чего сделан? кто его сделал? как он оказался в ледяном куполе? Но факт остаётся фактом: кинжал – доказательство, что всё, что произошло этой ночью с Паналыком, – правда. И тогда Уйагалык решился признаться, что теперь он понимает языки зверей. Куйнапа звонко засмеялась, она привыкла, что средний брат часто шутит, но, поймав серьёзный осуждающий взгляд мальчика, тут же осознала – Уйагалык не соврал.
– Теперь я понял, что имел в виду отец: он всегда говорил, что твоё сердце умеет слушать и сможет понять любого. – Паналык положил руку на плечо Уйагалыку и по-дружески похлопал.
Старшего брата переполняла гордость, ведь он всегда старался быть примером для младших. В одно мгновение дети почувствовали, как крепко их связывают семейные узы и что в них течёт кровь шамана, а значит, эти приключения – только начало их увлекательного пути.
– Купол! – закричала Куйнапа.
Днём он выглядел иначе: издали его было трудно заметить, он зеркально отражал снежную пустыню, курганы, но вблизи же больше походил на огромный холм.
– Попробуем объехать, вдруг где-то найдём вход. – Паналык лихо развернул оленей.
Подъехав к куполу вплотную, они продолжили путь вдоль стены. Уйагалык чинил снегоступы: ловко стягивал и связывал порвавшуюся сетку из жил. Вчера он пожалел, что не надел их. Глубокие сугробы – редкость, от низких температур снег не слипался, и ветра старательно выравнивали поверхность. Но в лесу без них точно не обойтись.
