скачать книгу бесплатно
После того, как сияющая Крис блестяще ответила на вопросы и с довольным видом забрала у Владимира Александровича свою зачётку, я на ватных ногах поднялась и двинулась в сторону преподавательского стола. Присела на специально стоящий рядом стул, и положила перед собой билет.
– Можете начинать, – позволил он мне бесстрастным голосом.
А у меня словно ком застрял в горле. С горем пополам прочитала первый вопрос, краснея до кончиков волос, но озвучить ответ на него так толком и не смогла. Проклиная про себя все на свете, заикалась, никак не могла подобрать нужные слова и формулировки. Вдобавок ко всему, мои руки дрожали, губы тряслись, и в желудке ныло прямо до тошноты.
Владимир Александрович терпеливо наблюдал за моей пыткой несколько минут, после чего, наконец, сжалился:
– Вы можете вернуться на своё место и ещё подготовиться.
С благодарностью кивнула и поспешила обратно за парту.
Теперь время, наоборот, полетело быстро. Оставшиеся несколько человек в считанные минуты получали свои зачеты и покидали аудиторию, и очень скоро произошло то, чего я боялась больше всего – мы с Владимиром Александровичем все же остались наедине.
Минуты шли, а я все сидела, уткнувшись в свой билет, не смея даже посмотреть в сторону преподавательского стола. И лишь услышав тихие шаги, направляющиеся в мою сторону, подняла взгляд. Он медленно подошёл, и сел передо мной на стоящий за предыдущей партой стул. Не выдержав его прямого взгляда, я вновь опустила глаза на свой билет.
– Ну что с тобой происходит? – с участием спросил он, снова переходя на «ты».
– Я не знаю… – тихо ответила я, не поднимая глаз. – Со мной впервые такое…
Секунду мы молчали, а потом я все же посмотрела на него, и, встретив этот совершенно поменявшийся, понимающий взгляд, с моих губ вдруг как-то само собой сорвалось признание:
– Кажется, я люблю вас…
Сказала, и сердце ухнуло куда-то вниз, так, что дыхание перехватило.
Он молчал, наверное, целую вечность, после чего тихо произнес:
– Давай свою зачетку.
Лишь на секунду замешкавшись, поспешила выполнить его просьбу, судорожно переворачивая содержимое своей сумки.
Получив требуемое, он не спеша вернулся за свой стол, оставив меня сидеть на своем месте в полном смятении. Я по-прежнему смотрела в билет, протирая в нем дыру взглядом.
– Подойди, – услышала я очередной приказ.
Ноги не слушались, но все же я каким-то чудом сумела встать и подойти к нему.
– Сядь.
Его интонация не предвещала мне ничего хорошего, и, с невыносимой тяжестью в груди от дурного предчувствия, я подчинилась, осторожно присев на край стула.
– Ты должна знать, что я не в первый раз слышу подобные признания от студенток, – невыносимо холодным тоном сообщил он. – Рая, пойми меня правильно. Ты молодая, красивая, и неглупая девушка, судя по оценкам в твоей зачётке. И, поверь, я точно не тот, кто тебе нужен.
Осознание сказанного им ядовитой отравой растекалось по венам. Он меня отшил.
А на что ещё я надеялась, произнося вслух эти глупые слова? Его реакция была вполне ожидаемой и логичной.
Слезы навернулись на глаза, болезненным комом застревая в горле.
– Иди домой, – сухо произнёс он.
* * *
Я сидела в общаге и, размазывая по щекам слезы, гипнотизировала сделанную его рукой запись в своей зачётке. За этим занятием меня и застала Жанка, с сияющей улыбкой влетевшая в нашу комнату.
– Зайка, ты чего? – подскочила она ко мне, тут же меняясь в лица из-за моего зареванного вида. – Физику завалила?!
– Нет, – всхлипнула я. – Не завалила…
– А что тогда? – подруга забрала из моих рук зачётку, скользнув взглядом по оценкам, и убрала её на стол. – Случилось чего? С мамой что-то?!
– Нет! – запротестовала я, крутя головой. – Нет, с мамой, слова Богу, все в порядке!
– Тогда что?! Рассказывай давай! – строго потребовала она.
И я рассказала. Взахлёб, давясь слезами, выплеснула на неё всю свою сердечную драму, не обращая внимания на жалость в её глазах, лишь возрастающую с каждым моим словом.
– Бедная моя девочка, – гладила она меня по голове, пока я рыдала в её плечо. – Я и подумать не могла, насколько у тебя к нему все серьёзно! Что же ты мне раньше ничего не говорила?
– Ты бы смеялась надо мной…
– Я же не монстр, – возразила подруга. – Мы, может, вместе придумали бы какой-нибудь план по его совращению! Но признаваться в любви вот так, конечно, было глупо…
– Да не хочу я никого совращать! – с горечью возразила я. – И вообще все это дурость какая-то! Я должна об учебе думать, а не об этих глупостях…
– Ну а чего ревешь тогда? – ласково спросила Жанка.
– Не знаю! – снова залилась я слезами, обнимая подругу.
– Ну тише, тише, – продолжала успокаивать она меня. – Ты красивая девчонка, многие парни с нашей группы не прочь были бы с тобой замутить. А этот Владимир, мать его, Александрович просто дурак! Не знает, какое счастье потерял!
Я слегка улыбнулась её словам, изо всех сил стараясь взять себя в руки и прекратить истерику.
– Мне так стыдно, Жанн, – прошептала я ей. – Как я теперь буду ему в глаза смотреть?
– Очень просто будешь смотреть! – возмущённо заявила Жанка. – Ничего стыдного во влюблённости нет! А чтобы признаться, наоборот, нужна большая смелость!
Почему-то её слова нисколько не успокоили меня, а, наоборот, ещё больше вызывали в груди саднящее неприятное чувство стыда за свой глупый поступок.
– Ну все, Раечка, успокойся. Только подумай, мы закрыли нашу первую сессию! – попыталась она меня взбодрить. – Завтра ты поедешь домой, к маме. Ты же сама говорила, как сильно по ней соскучилась! А когда вернёшься, его, может, уже и не будет. Помнишь, он же сам говорил, что Семёна Алексеевича подменяет только до конца семестра?
Честно говоря, я этого не помнила. Я вообще плохо понимала, о чем именно он говорил, больше внимания уделяя тому, как он это говорил. Но слова подруги все же придали мне сил и немного успокоили.
Если бы Семён Алексеевич вернулся с нового семестра, моя жизнь значительно упростилась бы.
Ну а сейчас мне действительно нужно было отвлечься.
– Ты съездишь со мной на вокзал за билетами? – жалобно попросила я Жанку.
– Конечно, съезжу, – улыбнулась она. – Не брошу же я тебя в таком состоянии.
Глава 3
Скоростная электричка-стрела уносила меня все дальше от чужих улиц шумного мегаполиса. Мерный стук колёс успокаивал и навевал сон. Совсем скоро я буду дома.
Удобно расположившись в мягком кресле вагона второго класса, я воткнула в уши наушники и включила любимую музыку на своём стареньком MP3-плеере. Музыка всегда была моим самым надежным спутником и другом. А так же проверенным средством избавления от хандры. Но сейчас мое проверенное средство, как назло, не срабатывало. Наоборот, с каждым новом треком в груди ныло все сильнее.
Честно, изо всех сил старалась не думать о нем. Но разве можно обуздать свои мысли? Мучительными ядовитыми иглами они пронзали мое сердце, отравляя сознание…
Стыдно… Господи, как же стыдно! И как только мне в голову могла прийти подобная глупость? Признаться ему в любви…
Мне и раньше сложно было смотреть ему в глаза, а теперь я и вовсе не представляла, как буду делать это в дальнейшем.
Оставалось надеяться лишь на то, что Семён Алексеевич вернётся с нового семестра…
Да что же со мной такое! Почему эта мысль не приносит облегчения, а наоборот, вызывает какое-то противное чувство сожаления внутри?
Я безразлична ему, он отлично дал мне это понять, так почему я не могу успокоиться и хотя бы постараться забыть о нем?!
* * *
Мама встретила меня на перроне крепкими объятиями и влажными от слез поцелуями.
– Солнышко мое любимое, как же я соскучилась! – восклицала она, разглядывая меня с ног головы. – Рая, ты похудела что ли?
– Ну, мам! – жалобно протянула я. – Ничего я не похудела, как ты смогла разглядеть это под пуховиком?!
– У тебя лицо похудело! Куда делись мои щёчки? – всерьёз нахмурилась она.
– Мам… – закатила я глаза. – Все в порядке!
– Как же я не хотела, чтобы ты жила в общаге! – с тоской проговорила она, и мою грудь стянуло от непонятного чувства вины.
– Мам, мне там очень нравится, правда! – поспешила заверить я ее.
– Что-то, смотрю я, лицо-то у тебя не шибко счастливое, – с укором заметила она.
– Я просто устала! – вздохнув, ответила я, давая понять, что этот разговор окончен.
– Хорошо, хорошо, – тут же сдалась мама. – Поехали скорее домой. Как раз сейчас должен подойти наш автобус.
В обнимку мы поспешили на остановку.
* * *
Раньше я никогда не уезжала из дома так надолго, и теперь, спустя полугодовое отсутствие, вдруг поняла, насколько сильно люблю нашу маленькую уютную квартирку, как в ней уютно и тепло! А особенно в преддверии такого домашнего праздника, как Новый год.
Сразу после того, как мама приложила все усилия, чтобы за короткий срок вернуть мои щёки на их законные места, мы принялись наряжать ёлку и украшать комнаты разноцветными гирляндами. Сладкое ощущение детства и волшебства витало в воздухе, и на какое-то время я даже позабыла о своём любимом преподавателе. Но стоило вечером остаться одной и улечься в свою постель, как эта пытка накрыла меня с новой силой.
Я словно боролась сама с собой, и была бы рада, если б хоть одна из сторон одержала победу, но, как назло, казалось силы двух моих «я» были равны.
В итоге, уснуть удалось лишь глубокой ночью.
На следующее утро мама не могла не заметить мой усталый и потухший вид, который я тщетно пыталась замаскировать под напускной веселостью. Она все допытывалась, что со мной не так, и мне едва хватило выдержки, чтобы не признаться ей во всем.
Новогодняя ночь пролетела, как сон. Целый день мы готовили, а вечером пришли гости: мамины подруги с детьми. В суете, хлопотах, время пролетело незаметно, и лишь, когда часы били двенадцать, я остановилась, замерла с бокалом шампанского в руках, и по старой традиции загадала желание.
«Хочу, чтобы Владимир Александрович тоже в меня влюбился!»
Зажмурилась и выпила искрящий новогодним волшебством напиток до дна.
Какая же я глупая! Мое желание рассмешило меня своей наивностью и невозможностью, удивительным образом подняв вдруг настроение. И поспешила дальше, занимая детвору новогодними играми, конкурсами, попутно обслуживая наших с мамой гостей.
* * *
Неделя новогодних каникул пролетела, как один день. Безумно не хотелось вновь разлучаться с мамой, но пора было возвращаться в университет.
Говорят, дорога домой всегда кажется быстрее и легче, чем дорога из дома. Но у меня странным образом все было наоборот. Совершенно незаметно пролетели несколько часов пути, и я, раскрасневшаяся от мороза, ввалилась в нашу комнату общаги, тут же попав в удушающие объятия Жанки.
– Привет, Раиска-Ириска! Как же я соскучилась! – верещала она.
– Ну, я же просила тебя! – с обидой посмотрела я на неё, но потом все-таки тоже обняла.
– Ладно, ладно, не буду, – улыбнулась она. – Я правда очень рада тебя видеть. Соскучилась, жесть как!
– Я тоже, – улыбнулась я в ответ.
– Ну как ты? – участливо спросила она, и я сразу поняла, на что был намёк.
– Я в норме, – нервно передернув плечами, отозвалась я. – Сама не понимаю, что за дурь на меня тогда нашла.
– Вот и умничка! – чмокнула она меня в щеку. – Мы тебе в сто раз лучше парня найдём!
– Жан, все, успокойся, – сурово посмотрела я на неё.
– Ладно, ладно, – усмехнулась она. – Раздевайся давай, пойдём лучше чай пить…
* * *
Как я не настраивала себя, как ни уговаривала, все равно в день икс меня снова трясло так, что и признаться стыдно. Сегодня в расписании была физика, и одна мысль о том, что я могу его там увидеть, пугала меня хуже собственной смерти.
– Ты главное, не показывай ему, что произошедшее тебя как-то волнует, – со знанием дела давала мне наставления Жанка, пока мы шли на пару. – Делай вид, будто вообще не замечаешь его. Но и не переигрывай, смотри иногда в его сторону. Но только не в глаза, а выше, на лоб, чтобы не смутиться.
– Все хватит, я поняла, – перебила я её пылкую речь.
– Ну ладно, детка, давай держись, – дружески хлопнула она меня по плечу перед самым входом в аудиторию, и, изменившись в лице, разочарованно произнесла. – Кажется, Семён Алексеевич все ещё болеет…
Но я уже не слушала ее, потому что увидела ЕГО через дверной проем. И весь мой настрой, все самовнушение, которым я занималась последние дни, о том, что он мне безразличен, и все мои чувства к нему – просто глупости, все это полетело к чертям собачьим. Я встала на пороге аудитории, как вкопанная, не в силах сделать и шага.
