скачать книгу бесплатно
Звездный наследник
Игорь Гетманский
Звездный наследник #1
Оказывается, зеленый змий может не только губить некоторых индивидуумов, но и спасать звездные системы от нападения агрессивных инопланетных тварей. Так, Дэниел Рочерс, журналист-межпланетник, на пару со своим проявляющимся только после третьего стакана вторым "я" Дэнни-дураком, гениальным хакером и инженером-физиком, невольно берет на себя роль спасителя человечества. Добыв секретные материалы и освоив оставленный ему в наследство генератор пространственных преобразований, Рочерс ввязывается в драку с "монстрами Галактики", жестокими и загадочными звездными пиратами. Когда же выясняется, что за ними стоит нечто, совершенно непохожее на обычный криминал, отступать становится уже поздно…
Игорь Гетманский
Звёздный наследник
Глава 1. Бегство с планеты Виолетта
В тот вечер я напился, как свинья.
Когда после трехчасовой пытки сидения, слушания, беспрерывной записи на диктофон и полного непонимания того, о чем речь, мне все-таки удалось принять разумное решение и просто сбежать с Межконфессиональной религиозной галактической конференции, я был уже, как выжатый лимон. Разумные решения, как правило, приходят к нам слишком поздно. «Задним умом крепок» – так, по-моему, давным-давно говорили в одной стране на нашей старушке Земле. Иногда мне кажется, что кто-то из древних землян заглянул в будущее, увидел в нем столь же лихого, сколь и незадачливого парня Дэниела Рочерса, журналиста еженедельника «Галактик экспресс», посмеялся, и вот тогда-то и родилась памятная идиома.
«Задним умом крепок» – это про меня было сказано, точно. Иначе я бы здесь не оказался.
Я выскочил из зала, как пробка, презрел медлительную помощь лифта и бегом спустился с двадцатого на первый этаж здания Конгресса.
– Всего вам доброго, мистер Рочерс, – вежливо сказали мне огромные зеркальные двери в вестибюле и раздвинулись. Я вздрогнул. За три дня пребывания на планете я все никак не мог привыкнуть к местным шуточкам. Здесь все вещи разговаривали с тобой, как со своим старым приятелем. Причем на знакомство времени не тратили, а неведомым образом идентифицировали тебя и немедленно вступали, так сказать, в контакт.
Компьютерное хамство. Такие приличные гуманоиды, местные аборигены, и вот – на тебе… А название планеты мне нравилось – Виолетта.
– Вы найдете дорогу в гостиницу? Сервисный отдел может предоставить вам такси…
Двери отметили мое замешательство и теперь с тупым усердием продолжали строить вежливый диалог. Но общаться с говорящими дверями и зеркалами – сейчас это было выше моих сил.
– М-м-м… – промычал я в ответ и вывалился из дверей единственного на планете стоэтажного небоскреба.
На широченной подъездной аллее, освещенной оранжевыми фонарями, никого не было. Я не пошел к воротам охраняемой территории, а раздвинул ветки плотного кустарника на обочине и шагнул на нетронутый газон Регулярного Парка Конгресса. Бархатный вечер чужой планеты мягко обнял меня за плечи, обступил тенями могучих и странно пахучих деревьев. Ласковый ветерок овеял разгоряченное лицо. Я углубился в парк подальше от света фонарей, остановился возле высоченного кустарника с треугольными листочками и всей грудью вдохнул теплый вечерний воздух…
Мне, определенно, сегодня не везло! Ароматы, испускаемые коварными листочками, ударили в нос резким запахом аммиака. Я закашлялся и зачертыхался. Этого еще не хватало! Вот что значит – не дома, не знаешь, где голову преклонить! Я кое-как успокоил дыхание, с тоскою поглядел в сторону подъездной аллеи – как мне не хотелось сейчас никуда идти, даже в свой номер в гостинице! – и направил стопы в противоположную сторону, к аккуратным скамеечкам, стоящим вокруг центральной парковой клумбы.
Что делать – я не знал. И поэтому решил пойти и понюхать теперь цветочки.
Я здорово притомился. Голова у меня кружилась, под ложечкой сосало от голода, а ноги, мои бедные ноги – незаменимый, важнейший после головы и рук профессиональный инструмент! – были ватными. Репортерская сумка с блокнотами, толстенным органайзером и диктофоном оттягивала правое плечо. Я остановился возле клумбы, осторожно втянул носом воздух – чертов запах мочевины не пропал! – послушал себя и понял, что сейчас мне ничто не поможет – ни бестолковое вытаптывание тропинок на газоне Регулярного Парка, ни бодрящее парковое амбрэ, ни даже ужин в гостиничном ресторане.
Я слишком устал для любых предприятий.
Для любых, кроме одного…
«Тебе нужно выпить», – внезапно прозвучал во мне зловещий внутренний голос, и это было произнесено, как приговор.
Я узнал этот голос. И сник.
И здесь я должен объясниться.
Я сник потому, что предательский голос на самом деле произнес не приговор, а заклинание. Заклинание это звучало во мне очень редко, но всегда заставало врасплох. И если роковой голос прорезался, то Дэниел Рочерс был над собой уже не властен. Он переставал быть журналистом Рочерсом. Он становился кем-то другим. Может быть, инопланетянином, может быть, зомби – называть это можно по-разному, – во всяком случае, не совсем человеком, это определенно.
В нем просыпался некий Дэнни-дурак. Он-то и был хозяином зловещего голоса, Дэнни начинался с него! И этот хозяин брал бразды правления в свои руки, распрямлял спину и открывал свою жадную глотку в немом ожидании подношения. В эту глотку полагалось вливать бренди, двойное виски без содовой, русскую водку – без ограничения дозы и без контроля над длительностью процесса.
Дэниел Рочерс в таких случаях безропотно исполнял желания Дэнни-дурака. И, когда процесс достигал определенного этапа, сливался со своим позорным двойником.
И вот тогда-то и начинались чудеса, и совершались подвиги, и враги обращались в бегство, и села горели, и женщины кричали Дэнни-дураку вслед – то ли проклятия, то ли благословления, то ли они пели, то ли рыдали навзрыд, этого я никогда не мог точно определить. Потому что из всех подвигов Дэнни-дурака помнил всегда очень мало…
Загадочный и неодолимый Дэнни был дан мне от рождения. Он был со мной всегда. Но впервые обнаружил себя в те счастливые студенческие времена, когда я на одной из вечеринок поднес к губам первую в своей жизни кружку пива. Дэнни тогда выскочил из своего забытья, как черт из табакерки, и продемонстрировал такие фокусы, что мои однокашники только диву давались.
Мне не пришлось проходить через многолетнюю адаптацию организма к «огненной воде», через рвоту при передозировке, через милые чудачества от двух капель спиртного. Для Дэнни эти вехи были пройдены уже давно, видимо, в прошлом его воплощении – в виде жирного спитого бюргера из грязной прокисшей пивными дрожжами таверны, думал я. Дэнни пил серьезно, много, не терял головы, поражал друзей трезвостью мышления после бутылки бренди, невиданной физической силой – после двух, необыкновенным обаянием, совершенно губительным для женщин, – после трех…
Ну а потом, когда все для него просто начинало сливаться в одно огромное разноцветное и шумливое пятно под названием «окружающая обстановка», он в буквальном смысле обретал паранормальные способности. Вот почему я говорил о чудесах и горящих селах.
Но об этом потом, слишком уж это серьезное дело…
Я боялся Дэнни-дурака, как огня. Но он был во мне, он был Дэниелем Рочерсом номер два. И неизменно периодически заявлял о своих правах на выход в мир. Он знал: будь на то моя воля, я не выпустил бы его на свет Божий до скончания века. Он знал, что как только я услышу его призывный голос, всю свою силу обращу против него. И поэтому, дабы избежать трудной борьбы, он брал меня за горло именно в те моменты, когда по разным причинам силы покидали меня. Так, как сейчас.
И неизменно одолевал.
Я еще немного постоял возле клумбы, надеясь на какого-то мифического доброго волшебника, который снимет давление моего безумного двойника, но напрасно. Моя надежда безнадежно – горький каламбур! – умирала. Жизнь уходила из ее слабого тела с каждой минутой. Заклинание было произнесено. Приговор прозвучал. А если он прозвучал, то – сомневаться не приходилось! – будет исполнен. С непредсказуемыми последствиями для исполнителя и жертвы.
Причем и исполнителем, и жертвой в данном случае будет один и тот же человек – Дэнни Рочерс.
Тебе надо было уходить из «Галактик экспресс» сразу же, как уволили Старика, вдруг сказал я себе. Все неприятности начались именно с того дня. Они высосали из тебя силы, оставив сейчас один на один с твоим дружком. Надо было уходить. Не дожидаясь очевидного – пока на место Старика не пришел Молодой Имбецил. Смена главного редактора при любом раскладе – не шутки, а если исход процесса предсказуем, то зачем нужно подставляться? Вот и получил…
Я вспомнил маленькие и белесые, узко посаженные глаза Молодого Имбецила.
– Мистер Рочерс, завтра вы отбываете на планету Кара-Шки. Задача репортаж о строительстве канализационных стоков в Центральном регионе.
– Лететь далеко?
– Это в созвездии Девы. Всего неделя полета на пассажирском лайнере третьего класса.
– А почему не на «Гипер-люксе»? Я мог бы быть на месте уже завтра!
– Редакция не может оплачивать билеты на гиперлайнеры, когда речь идет о репортаже про канализацию. Тем более, у вас, как я знаю, есть собственный небольшой, но скоростной звездолет. Если вас что-то не устраивает, воспользуйтесь им.
– Я боюсь, что он там измажется… Как, вы сказали, называется планета? Кака-шки?
– Кара-шки, мистер Рочерс. Вы свободны.
Да…
Молодой Имбецил ненавидел меня еще с тех времен, когда после университета проходил практику в редакции. Я был его наставником и искренне хотел сделать из него толкового журналиста. Искренне. Но задача оказалась мне не по зубам. Никому она была не по зубам. Бедный парень не мог связать и двух слов. Вернее, он мог, он связывал их, но как он это делал! «Одеть пальто» – невиннейшая из его ошибок. Самое интересное, что он не понимал кривого смысла создаваемых им перлов, и, несмотря на долгое и вдумчивое растолковывание очередной ошибки силами всего журналистского корпуса «Галактик экспресс», воспроизводил их снова и снова.
Я, наверно, паршивый педагог, потому что как-то нарисовал ему это самое его «пальто», «одетое» в куртку и теплые шаровары. Он усердно изучил рисунок и ничего не понял. Даже не обиделся. Он…
Но достаточно. В общем, там, где дело касалось работы со словом, он обнаруживал изумительную бездарность, а когда немножко поднабрался опыта и осознал эту свою бездарность в полной мере, выдал совершенно непредсказуемую реакцию.
Он возненавидел меня, своего учителя. За то, что я могу, а он – нет.
За то, что я есть.
Все бы ничего, мне от его отношения было не холодно и не жарко. Тем более, что практика его однажды подошла к концу, и он исчез из моей жизни. Все бы ничего, если бы Молодой Имбецил не был сыном Хозяина.
И после того, как усилиями папаши Старик был уволен, не занял место главного редактора.
Молодой Имбецил взошел на царствование полгода назад, и эти последние шесть месяцев своей жизни я сейчас вспоминал с отвращением. Он давал мне самые унизительные и тяжелые задания, гонял по всем углам Галактики, заставлял париться в медлительных пассажирских звездолайнерах. Самые неинтересные интервью, самые дальние и скучные командировки ради толики безнадежно сухой информации, самые грязные и опасные планеты на свете – все это теперь стало моим…
Надо сказать, что Молодой Имбецил оказался настолько же хитер, сколь и бездарен. За все унижения и неудобства он мне вовсе неплохо платил. Я бы не заработал ни в одной другой редакции и половины тех денег, что мне выплачивали в «Галактик экспресс». И поэтому, несмотря на все безумие собственной деятельности последние полгода, я не уходил от Молодого Имбецила, деньги были мне нужны. И неизменно при встрече со своим главным редактором ловил торжествующий огонек в его глазах.
Я прекрасно его понимал. Парень в своей игре со мной делал ставку не на голодную смерть врага. Он ставил на другое.
Он хотел загонять меня. А потом действовать по обстоятельствам. Мой уход по собственному желанию ему был не нужен, ему хотелось выпереть меня с треском, со скандалом, создать мне имидж неумехи, возможно неработоспособного саботажника, возможно – стервозника и психопата. Он ждал, когда же я, наконец, сорвусь, начну орать у него в кабинете, стучать кулаками. Или совершу какую-нибудь глупую ошибку в одной из бесчисленных командировок.
Или напьюсь от усталости и выпущу в свет своего Дэнни-дурака.
К огромному моему сожалению, он про Дэнни-дурака знал. Один раз во время своей стажировки он случайно увидел его. И запомнил. И, мне кажется, в своей игре делал на него крупную ставку.
«Кто предупрежден, тот вооружен», – говорили наши земные предки. Я, как мог, держал ситуацию под контролем, хотя мне иногда и хотелось врезать Молодому Имбецилу промеж глаз, а потом выпустить Дэнни на волю и сжечь к чертовой матери модерновый редакторский кабинет. Но я не позволял себе такой вольности. Мне хотелось одолеть своего врага, не дать ему ни одного шанса для осуществления его злодейских планов. Я потихоньку подыскивал себе достойное место в центральных издательствах и редакциях, рассылал резюме, давал работодателям многочисленные интервью и до поры находился в напряженном ожидании ответов.
Но, похоже, что я переоценил свои силы, а Молодой Имбецил добился, чего хотел.
Если прозвучало заклинание Дэнни-дурака, если я решил выпить, значит я дошел до ручки. Если Дэнни решился напасть, значит Дэниел Рочерс сейчас беспомощен, как ребенок. Мой двойник всегда ставил неизменно правильный диагноз.
Итак, заклинание прозвучало…
Еще медля и надеясь незнамо на что, я склонился над клумбой. Аляповатые цветы с разноцветными лепестками неодинаковой длины потянулись ко мне и мягко пыхнули в лицо искрящимися облачками пыльцы. В воздухе резче запахло мочевиной. Я отшатнулся от клумбы и брезгливо стер с лица вонючую пудру.
– Мистер Рочерс, разве вас не предупреждали, что на улицах города нельзя трогать декоративные растения? – спросила клумба звучным молодым женским голосом. Я нервически дернулся.
– Тьфу! – мрачно ответил я клумбе. – Не спится тебе! Не трогал я ничего. Это твои вонючки меня тронули. Следи лучше за ними. У них, вон, лепестки разной длины.
– Дэн, ты с кем разговариваешь?
Только теперь я понял, что голос раздается не из клумбы, а у меня за спиной. И лишен той интонационной и звуковой механистичности, которой отличалась речь роботов. Напротив, голос этот был очень хорош. Достаточно низок, чтобы заинтриговать любого одинокого мужчину, например, такого, как я, и достаточно мелодичен и чист, чтобы не оттолкнуть даже самого строгого пуританина.
И еще: голос этот был мне знаком. Но я не мог вспомнить его владелицу.
Я обернулся.
Напротив меня стояла и улыбалась шикарной белозубой улыбкой Шарлотта Ньюмен, журналистка из телекомпании «Космик ньюс». Стояла и лукаво сверкала огромными бирюзовыми глазами из-под каштановой челки. Стояла и переминалась от возбуждения с ноги на ногу, с одной ослепительной ноги на другую ослепительную ногу, юбки ниже колен она презирала…
Я же всего-навсего просто врос в землю и переводил оторопелый туповатый мужской взгляд от ее стройных двоих на ее лицо, с лица – снова на ее умопомрачительные ноги: я их знал, я их помнил…
В конце концов мне с трудом удалось зафиксировать растерянный взор на уровне ее обворожительной улыбки.
Шарлотта. Лотта. Лоттик. Нежная и ветренная дива. Ночами – женщина-вамп, знойная и ненасытная, как дочь восточного шейха. Вечерами – обольстительная кокетка с парой спрямленных извилин в маленькой прелестной головке. Днем деловая журналистка-попрыгунья, острая, стремительная и коварная, как змея. Столь же деловая, сколь и неотразимая для респондентов. Когда мы работали вместе, осечек я не знал. С ней можно было смело открывать ногой дверь самого Мирового Президента… Да что там «можно» – это было, я свидетель, я сам участвовал в операции взятия президентского дворца!
Я смотрел на Лотту, а веселые картинки воспоминаний растягивали мои губы в непроизвольной улыбке…
Полтора года назад она ворвалась ко мне рано утром, когда я еще лежал в постели, и сдернула с меня одеяло.
– Дэн, тебе нужно эксклюзивное интервью Большого Папы?
От таких предложений в нашей среде не принято отказываться. Даже если ты не то что еще не очухался спросонья, как тогда я, а и в более тяжелых случаях. Например, если готовишься отойти в мир иной.
– Спрашиваешь!
– Тогда пошли.
– Как? Прямо сейчас? А документы, оформление, охрана?
– Все уже готово, положись на меня.
Через час референт Президента открывал перед нами массивные двери.
– Кто посмел? – Большой Багровый Папа обернулся на стук быстрых каблучков в своих аппартаментах и вперил взгляд в надвигающуюся на него Шарлотту. – У меня не назначены никакие встречи! – И референту:
– Куда вы смотрите? Куда смотрит охрана?
Охрана, как и референт, смотрела на то же самое, на что смотрел сейчас и Большой Папа. Всего лишь на Шарлотту в ее обычной униформе – мини-юбке и донельзя декольтированной блузке. Репортерские документы, разрешение администрации Президента на проход в святая святых за личной подписью Самого правда, просроченные и выданные не Шарлотте и мне, а совсем другим людям были для охраны и референта – слаб человек! – в присутствии Шарлотты Ньюмен несущественны.
– Простите, я, кажется, не туда попала… – Слабый девичий голос зазвенел растерянными слезами. Умело наманикюренные пальчики затеребили кулонную цепочку на груди, яркий кулончик притягивал взгляд к завораживающим глубинам декольте…
Потом происходило следующее: изумленно-восторженный осмотр пришелицы старым ловеласом; скольжение беглым рассеянным взглядом по присутствующему Дэнни Рочерсу; всего лишь через мгновение – безвозвратное погружение в ловушечный бирюзовый омут невинных глаз.
– Ну, почему, я думаю, вы не ошиблись… Если вы оказались у Президента это не ошибка. Садитесь, пожалуйста…
Милая беседа сладкой парочки за чашкой кофе продолжалась больше часа, а Дэниелу Рочерсу оставалось только записывать вопросы и ответы…
Вот так работала Шарлотта Ньюмен… Лотта! Здесь? Откуда? Чудны дела твои, Господи!
Где-то около года назад мы случайно познакомились на открытии Музея инопланетных цивилизаций. Шарлотта тогда скакала по залам вместе с бледным худосочным парнем, телеоператором, стучала своими каблучками, что-то быстро чирикала в телекамеру и вызвала огромный интерес аккредитованного журналиста Дэнни Рочерса.
Впрочем, не его одного. Мужчины всех возрастов в зале не сводили глаз с шумной молодой гостьи. Но в отличие от этих тупо-прямолинейных представителей мужского пола старый охотник Рочерс был слишком опытен и мудр, чтобы просто вести легкомысленное наблюдение. Он не пялился на прелести своей будущей жертвы понапрасну – он таился и ждал. Он дожидался счастливого случая в засаде, терпеливо и бесстрастно, как североамериканский индеец. И дождался. В одно из чудесных мгновений, которые иногда дарит судьба настоящему охотнику, Лотта грохнулась на пол, споткнувшись о конечность какого-то засушенного монстра. И вскрикнула беспомощно и жалко, и от этого крика в львином сердце индейца Дэна расцвел цветок очарования.
Дэнни Рочерс никогда не упускал свой шанс. Крик Лотты еще отдавался эхом в бесчисленных залах Музея, а он уже распрямлял свое тело-пружину в тигрином прыжке. Прелестная фигурка еще только начала суматошное барахтанье на полу, а он уже поднимал свое могучее тело в воздух. Соперники-мужчины еще только открывали рты для бесполезных криков и комментариев, а он уже нависал над своей жертвой. И в головокружительном полете чуть было не разразился ободряющим и победным рыком…
Одним словом, я преодолел расстояние до цели первым, оставив худосочного парня и остальных – многочисленных! – кандидатов с носом и подал девушке руку. Наградой мне был благодарный и заинтересованный взгляд незнакомки.
Так начался наш бурный и короткий роман. Закончился он какой-то глупой ссорой и переездом Шарлотты в другой город по приглашению телекомпании «Космик ньюс». С тех пор мы не виделись, а теперь моя утерянная дива стояла напротив меня и улыбалась во весь рот.
Наконец я обрел способность говорить и радостно выдохнул:
– Лотта!
– Ага! Попался! – радостно закричала она и бросилась мне в объятия с такой силой, как будто собиралась перелететь вместе со мной через клумбу, а в полете взять меня на удушение.
Это было в ее духе, это я помнил. И понял, что нюханье цветочков было напрасной затеей. Лотта никак не могла быть добрым волшебником-партнером в моей борьбе с Дэнни-дураком. Совсем наоборот. Теперь уж, на радостях, я собирался выпить наверняка. Ну и хорошо, сказал я себе.
