скачать книгу бесплатно
За свой счет
Светлана Юрьевна Гершанова
Светлана Гершанова – автор нескольких поэтических сборников, повестей, песен, пластинок. Родилась и выросла в Ростове-на-Дону. Сейчас живёт в Москве. Член Союза писателей.
Светлана Гершанова
За свой счёт
© Гершанова С. Ю., 2008
© Капустянский Е. Г., оформление, 2008
* * *
В концерте Вали Толкуновой я читала стихи, 15 минут, пауза между песнями. После концерта подошёл мужчина и спросил, как это часто бывает:
– Где купить вашу книжку?
– Нигде. У неё больше не будет книг, – ответил за меня Витя, мой муж.
– Почему? – не понял тот.
– Потому что книги стихов сейчас выпускаются только за свой счёт, а это невероятно дорого.
– Сколько? – кратко спросил этот человек.
Муж посмотрел в потолок и назвал астрономическую для нас в девяносто втором году цифру:
– Пятьсот тысяч.
– Вот моя визитка. Договоритесь с издательством и позвоните мне, куда перечислить.
Мы обошли несколько издательств, но нашли – небольшое, правда, где книгу обещали выпустить за пятьсот тысяч рублей. Такое счастье!
У меня появилась Её Величество Надежда, и я села за рукопись.
Сначала раз в неделю, потом раз в месяц Витя звонил в издательство.
– Ну, что будем делать? Счёт они выслали ещё в прошлом квартале. Не могли же деньги пропасть!
– Давай позвоним прямо ему.
Оказалось, не проходили тогда рублёвые переводы из Казахстана в Москву. Не получилось.
Но рукопись начала собираться с левой стороны стола, стихи складывались сначала в стопку, потом в папку…
На последнем заседании секции поэзии Союза писателей в повестке дня был один вопрос – как выжить в новых условиях.
Серьёзные люди один за другим утверждали с трибуны – никак. Всё рушилось, никто больше в отделах поэзии солидных государственных издательств не составлял планов выпуска поэтических сборников. Никто из поэтов, даже известных, не мог быть уверенным, что книжка выйдет. Издатели станут выпускать только книги массового спроса – детективы и любовные романы. Действительно, как выжить поэтам в этих новых условиях? Мне рассказывали в Литфонде, пришёл к ним один пятидесятилетний поэт и сказал:
– Если вы не будете мне помогать, я повешусь на этой вашей хрустальной люстре…
Но для меня, варяга, условия не были новыми. Книжки выходили редко, и сам факт их выхода требовал таких душевных сил, что на радость их уже не оставалось. Только первая была исключением, только она одна.
«Я знаю, как выжить в новых условиях», – написала я в записке в президиум. Долго не давали слова – что может знать молодая неизвестная поэтесса, когда мэтры только разводят руками. Под занавес выпустили всё же, наверно, решили – пусть народ посмеётся!
Моя формула была проста, слишком проста для этой рафинированной аудитории. Но никто не смеялся.
– Знаете, главное, выбросить из головы, что литература обязана вас кормить, несмотря ни на что. Нужно самим зарабатывать деньги любым доступным порядочному человеку способом, и на выпуск своих книг тоже.
Я была уверена, выжить можно только так. Не отказывалась ни от каких заработков, продавала книги на предприятиях, распространяла билеты на ёлки. Как в сказке – ела ржаные пирожки из встречной печки, кислые яблочки у встречной яблоньки…
И чудо свершилось! Когда я продала шесть тысяч билетов на ёлку в «Известия», мне в награду подарили миллион на книжку!
Мне! Миллион! На книжку! Мы бросились искать издательство, где за миллион могли выпустить книжку, пусть в мягком переплёте и на серой бумаге. У меня так давно не выходили книжки!
Деньги дали не сразу, а когда дали наконец, миллиона уже не хватало.
Шёл девяносто третий год. Книжка стихов была готова, но ещё раньше была готова повесть о любви, очень хотелось издать и её.
Книжки были словно заколдованы, мне называли в издательстве стоимость выпуска, и я начинала зарабатывать необходимые деньги, добавляя всё к тому же волшебному миллиону. Но за это время цена вырастала, как гора: идёшь к ней, идёшь, вот она, рукой подать, а дойти не можешь.
И тут – щёлк! Опять случилось чудо. Валя Толкунова, которая пела довольно много песен на мои стихи, вернулась с гастролей в Израиль. И меня пригласили туда.
Меня! На гастроли! В Израиль!
Моё знакомство с заграницей ограничивалось Болгарией. Первый раз было приглашение – месяц сказки, об этом надо писать отдельно.
Во второй раз я попала в Болгарию благодаря очередному чуду. Впрочем, всё хорошее происходит со мной только таким образом. Можно биться, барахтаться, выбиваться из сил, и всё впустую. И вдруг – щёлк! Я еду в Болгарию. На фестиваль «Обеч» – «любовь» в переводе на русский язык.
Симпатичный молодой человек в иностранной комиссии Союза писателей недоумённо разводит руками:
– Мы подали большой список, всех повычёркивали, вас почему-то оставили.
– Я ведь переводила болгарских поэтов.
На каждом вечере представляют делегацию Союза писателей – секретарь Союза, ещё секретарь, председатель Бюро пропаганды Белоруссии, главный редактор журнала из Армении, ещё один главный редактор и поэтесса.
По законам жанра в сборных концертах самых известных исполнителей оставляют на заключение, на коду, как говорят музыканты.
По законам бюрократии я должна была выступать последней. Болгары думали, по-моему, что меня приберегают на коду…
Но Израиль… Совершенно неведомая страна, отзывающаяся голосом крови – сквозь русские сказки, Пушкина, всю русскую классику, русское образование, воспитание, окружение…
Я жила предвкушением счастья. Иногда я говорила себе – всё ещё может поломаться, такое тоже случалось не раз. Вдруг проснусь – и это окажется обыкновенным мыльным пузырём.
Но тут позвонил из Израиля известный питерский поэт. Я и не знала, что он уехал, песни его продолжали звучать у нас.
Звонок из Израиля! Какое счастье! Он организует мои гастроли!
– Вы хотите приехать с мужем? Но поездка будет практически за ваш счёт. Выступления перед недавними иммигрантами, люди небогатые.
– Неважно, я заработаю! Я давно хотела, даже мечтать не могла…
– Погодите, это всё эмоции. Вот если вы привезёте свои книжки, их купят охотно, и вы оправдаете поездку.
– Правда? Спасибо!
– Издадите в России? Можно и здесь, оплатите в долларах.
Долларов я тогда в глаза не видела, первый мне подарил старший Витин сын в девяносто шестом. Нет, надо издавать дома и платить рублями.
Я села за телефон, кредит у меня в Москве был пока.
Шёл ноябрь, а гастроли начинались первого февраля – сроки жёсткие, но выполнимые, как мне объяснили знающие люди.
Я снова села за телефон – у кого, у кого есть знакомый издатель, чтобы дёшево, быстро и качественно? Звучало, как реклама, но ведь нужно было именно качественно и быстро и как можно дешевле. Бывшие государственные издательства отпали сразу – мне объяснили, что у них большие накладные расходы.
Мы тогда продавали книги от Большого издательства. Как всегда, о моих проблемах и перспективах знали все окружающие. Сколько раз Витя говорил мне, что нельзя быть такой дурочкой!
С издателем меня познакомил Валера, один из редакторов. Им оказался парень лет тридцати – тридцати пяти, полноватый, вальяжный, симпатичный. Он был сама вежливость и предупредительность.
– Сможете к первому февраля?
– Какие вопросы! Книгу в типографии печатают в два дня. Ещё и раньше отпечатаем, может, к Новому году.
– Это было бы слишком хорошо. Но понимаете, Толя, – можно, я вас так буду называть? – книжку я буду продавать за границей, мне нужно мировое качество. Я могу дать вам свою последнюю книжку как образец. Она вышла в «Советском писателе». Сможете её повторить? Точно такой формат, и шрифт, и бумагу на обложку. И чтобы обе книжки были похожи – сможете?
– Какие вопросы! Делать будут профессионалы. Вы отдаёте рукопись – и больше никаких хлопот. Я продаю бумагу и бумагой же расплачиваюсь с издательством за работу. Я вам покажу образцы. А шрифт, формат – какие проблемы?
Я была на седьмом небе, дурочка. У меня выйдут книжки! Сразу две, похожие, как близнецы, сладко пахнущие типографской краской! Несколько лет у меня не было книг, я могла только читать свои стихи людям, как будто письменности ещё нет, во всяком случае, книгопечатания.
Я всё же привела мужа почитать договор – он у меня буквоед и дока. Но такая была эйфория! Свой человек, лишние формальности – зачем! Дописала я всё же, что все права на издание оставляю за собой, на допечатку тиража и т. д. Один мой друг, прозаик, твердил мне:
– Издай пробный тираж. У тебя золотое перо и блестящая проза! Тебе сразу же закажут массовый тираж. Возьмёшь кредит и…
Так хочется верить, когда тебе говорят приятные вещи. Я и поверила и пересказала издателю. Он загорелся:
– Конечно! Мы всё быстро! По высшему классу!
– А почему в договоре стоит первое марта, а не первое февраля?
– Ну надо же иметь хоть каплю доверия! – сказал издатель.
– Это простая формальность! – сказал муж.
И я отступила, дурочка…
Двадцать пять процентов я заплатила при заключении договоров.
– Остальные – не позже двадцатого декабря. Вы понимаете, я всё должен оплатить сейчас, с нового года будет в два раза дороже.
– Конечно, – сказала я и села за телефон.
Семнадцатого декабря деньги были отданы. Двадцатого декабря он сказал мне, что книги сданы в набор и остановка только за оформлением.
А ещё через день он принёс мне эскиз обложки – несколько изящных карандашных рисунков. Я выбрала милую девушку в автомате, с мягким взглядом грустных глаз.
– Он быстро работает, через пару дней можно будет посмотреть, что получается в красках. Позвоните мне!
Мне ответила его жена. Говор у нее был странный, в трубку шли одни согласные, как через фильтр. Но какое это имело значение! Я уже любила её так же, как моего издателя, – они помогают мне выпустить книжки!
Её звали Рэна.
– Толя уехал на пару дней. Он так работает, так работает, а его все обманывают, ну просто все – как можно! А он такой порядочный человек!
И она тоже писательница – как раз сейчас пишет новую книгу.
– Правда? – обрадовалась я. – Тогда вы понимаете, как важно всё сделать качественно.
– Вы не беспокойтесь! Толя такой человек…
– Мне, собственно, нужен только телефон художника. Я должна посмотреть, что он делает, до того, как все будет закончено. Толя обещал…
– Ну конечно! Раз Толя обещал – вы не беспокойтесь! Я не знаю телефона художника, вот он вернётся…
Через два дня его ещё не было. Конечно, к Новому году книг не будет, это ясно. Но слишком хорошо тоже нехорошо, думала я. Главное, чтобы к первому февраля!
Он же сказал – книги печатаются в два дня!
Он не появлялся, но Рэна была всё ещё радушна и приветлива:
– Ну, что вы так беспокоитесь! Столько времени впереди. Знаете, мне так понравилась ваша повесть! Я дала прочесть подруге – она живёт двумя этажами ниже, – и мы решили, что писать надо только так!
– Правда? Спасибо… Я вас очень прошу, как только ваш муж вернётся, пусть он позвонит мне! На самом деле времени очень мало, поверьте мне, у меня ведь это не первые книги.
Наконец Толя позвонил. У него был очень уверенный голос. Он вдруг сказал:
– Ну что вы так волнуетесь, ваша книжка дешевле билета на метро.
Я онемела, да он и не дал мне слова сказать.
– У художника что-то не ладится. Поезжайте к нему, позвоните и поезжайте. Если вам не понравится, просто заберите рукопись, найдём другого художника, они сейчас все безработные.
– Но ведь Новый год вот-вот! Вы же обещали!
– Кто мог подумать, что люди такие безответственные. Не умеешь – не берись.
– Вы работали с ним или, по крайней мере, видели его обложки?