banner banner banner
Грешница
Грешница
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Грешница

скачать книгу бесплатно

Грешница
Тесс Герритсен

Джейн Риццоли и Маура Айлз #3Звезды мирового детектива
В женском монастыре на окраине Бостона происходит нечто невероятное. Одну монахиню находят убитой, другая лишь чудом выжила после жестокого избиения. Кому понадобилось нападать на этих праведных женщин, ведущих затворническую жизнь? Однако судмедэксперт Маура Майлз обнаруживает шокирующие обстоятельства, связанные с последними днями жизни убитой монахини. Детектив Джейн Риццоли приступает к расследованию, еще не подозревая, что это не последняя жертва безжалостного убийцы…

Тесс Герритсен

Грешница

Моей матери Руби Дж. С. Том – с любовью

Tess Gerritsen

THE SINNER

Copyright © 2003 by Tess Gerritsen

© И. Литвинова, перевод, 2016

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2016

Издательство АЗБУКА®

* * *

ТЕСС ГЕРРИТСЕН – врач и писательница. Ее роман «Жатва» занял высокое место списке бестселлеров, публикуемом «Нью-Йорк таймс». После нескольких столь же успешных остросюжетных детективов на медицинские темы Герритсен направила свой литературный талант в судебную сферу, создав замечательную серию о Риццоли и Айлз, по которой компания TNT создала телесериал с Энджи Хармон и Сашей Александер в главных ролях. В дальнейшем Герритсен ушла из медицины, целиком посвятив себя литературе. В настоящее время писательница живет в штате Мэн.

Развлечение, ускоряющее пульс.

    The Philadelphia Inquirer

Невероятно напряженное, стремительно развивающееся действие ведет к пугающей развязке.

    People

Утонченная, захватывающая проза… создает свой высокий уровень страха и возбуждения.

    Chicago Tribune

Роман, леденящий кровь…

    The Toronto Star

Благодарности

Питеру Марсу и Брюсу Блейку, которые помогли разобраться в тонкостях полицейской службы.

Маргарет Гринвальд, доктору медицины, за то, что позволила заглянуть в мир судебно-медицинской экспертизы.

Джине Сентрелло за ее неугасающий энтузиазм.

Линде Марроу, редактору, о котором мечтает любой писатель.

Селине Уокер, моей чудо-помощнице по ту сторону Атлантики.

Джейн Берки, Доналду Клири и замечательной команде Агентства Джейн Ротрозен.

Мег Рули, моему литературному агенту, защитнице, путеводной звезде. Никто не смог бы лучше.

И моему мужу Джекобу, который даже по прошествии стольких лет остается моим лучшим другом.

Пролог

Андхра-Прадеш

Индия

Водитель отказался везти его дальше.

Вскоре после того, как они миновали заброшенный химический завод «Октагона», асфальтовое покрытие сменилось бездорожьем. Шофер начал жаловаться на то, что кусты царапают кузов, а после недавних дождей недолго и застрять в грязи. И что тогда делать? Сидеть на мели в ста пятидесяти километрах от Хайдарабада? Говард Редфилд терпеливо выслушивал стенания, хотя прекрасно сознавал, что все кажущиеся убедительными доводы лишь предлог, скрывающий истинную причину нежелания водителя следовать дальше. Мало кто может с легкостью признаться в том, что боится.

У Редфилда не было выбора. Отсюда ему предстояло идти пешком.

Он наклонился к самому уху водителя и уловил слабый запах пота. В зеркале заднего вида, под которым болтались и гремели бусины, он увидел отражение вперившихся в него темных глаз.

– Вы ведь подождете меня? – спросил Редфилд. – Стойте прямо здесь, на дороге.

– И как долго?

– Может, час. Столько, сколько понадобится.

– Говорю же вам, нечего там смотреть. Там уже давно никого нет.

– Просто подождите здесь, договорились? Подождите. Я заплачу вам в два раза больше, когда мы вернемся в город.

Редфилд схватил свой рюкзак, вышел из кондиционированной прохлады автомобиля и тут же утонул в удушливом влажном мареве. Он не носил рюкзак со студенческой поры, когда путешествовал по Европе без гроша в кармане, а сейчас, в пятьдесят один, вскидывая свою ношу на дряблые плечи, он мало чем напоминал себе прежнего спортивного юношу. Но в этой стране-парилке он и шагу не мог ступить без бутылки с чистой питьевой водой, репеллента, солнцезащитных очков и лекарства от диареи. И еще без фотоаппарата; с ним он тоже не мог расстаться.

Он стоял, обливаясь потом, глядел на небо и думал: «Отлично, солнце уже заходит, и москиты готовы к вечерней охоте. Вот вам и ужин, маленькие кровопийцы».

Он двинулся вперед по дороге. Высокая трава скрывала тропинку, и он ступил в борозду, тут же по щиколотку увязнув в грязи. Судя по всему, здесь уже давно никто не ездил, и матушка-природа быстренько отвоевала территорию. Он остановился, отбиваясь от насекомых, потом оглянулся и увидел, что машина скрылась из поля зрения; от этого ему стало не по себе. Стоило ли верить водителю, который пообещал ждать его? Парень без особой охоты согласился везти его в такую даль, а на бездорожье и вовсе разнервничался. Как он сказал, у этих мест дурная слава, много чего здесь происходило. Они просто могли исчезнуть, и кто бы стал их искать?

Но Редфилд настоял на своем.

Влажный воздух, казалось, сомкнулся вокруг него. Он слышал, как булькает вода в бутылке за спиной, и, хотя жажда уже давала о себе знать, он не останавливался. Светового дня оставалось не больше часа, и нужно было поторапливаться. В траве жужжали насекомые, а сверху, из густых крон деревьев, доносились звуки, которые он счел бы пением птиц, только вот никогда еще не слышал ничего подобного. Все в этой стране было каким-то странным и сюрреалистичным. Редфилд устало тащился по грязной дороге, чувствуя, как по груди струйками стекает пот. С каждым шагом дышать становилось все труднее. Судя по карте, он прошел всего полторы мили, но ему казалось, что он идет уже целую вечность, и к тому же свежие порции репеллента ничуть не пугали москитов. В ушах стояло их непрерывное жужжание, а лицо превратилось в зудящую маску, сотканную из роя насекомых.

Он оступился и рухнул в очередную глубокую яму, коленями в высокую траву. Выплюнул попавшие в рот травинки, с трудом отдышался и, чувствуя, что сил уже нет, подумал: не пора ли поворачивать назад. Сесть в самолет и, поджав хвост, вернуться в Цинциннати. В конце концов, трусость была намного безопаснее. И гораздо комфортнее.

Редфилд подавил вздох, уперся ладонями в землю, чтобы подняться, и замер, уставившись на траву. Что-то сверкнуло среди зеленых стеблей, что-то металлическое. Это была всего лишь дешевая оловянная пуговица, но в тот момент она показалась ему знаком. Талисманом. Он сунул ее в карман, поднялся на ноги и продолжил путь.

Всего через сотню шагов дорога расширилась и вывела на огромную поляну, окруженную высокими деревьями. Вдали показалось одинокое строение – обгоревшее каменное здание с ржавой крышей. От легкого ветерка шуршали ветви деревьев, колыхалась трава.

«Вот оно, это место, – подумал он. – Вот где это случилось».

Собственное дыхание вдруг показалось ему чересчур громким. Сердце гулко стучало, когда он снял с плеч рюкзак, расстегнул его и достал фотокамеру. «Все документируй, – думал он. – „Октагон“ попытается представить тебя вруном. Они сделают все возможное, чтобы дискредитировать тебя, так что нужно быть готовым к обороне. Ты должен доказать, что говоришь правду».

Редфилд двинулся вперед, к груде почерневших веток. Разворошив хворост мыском ботинка, он уловил запах горелого дерева. И попятился, чувствуя, как холодок пробежал по спине.

Это были остатки погребального костра.

Взмокшими руками он снял крышку с объектива и начал фотографировать. Прижав глаз к видоискателю, он щелкал кадр за кадром. Пепелище. Детская сандалия в траве. Лоскут яркой ткани, оторванный от сари. Всюду, насколько хватал глаз, он видел смерть.

Говард повернулся вправо, и в окошке видоискателя промелькнул зеленый ковер травы. Он уже собрался делать новый снимок, как вдруг палец его застыл на кнопке.

По краю кадра скользнул силуэт.

Выпрямившись, он опустил фотоаппарат и вгляделся в деревья. Теперь он ничего не видел, кроме сплетения веток.

Что это было – какое-то подобие движения, которое он уловил краем глаза? Во всяком случае, что-то темное мелькнуло среди деревьев. Обезьяна?

Нужно было продолжать съемку. Световой день стремительно угасал.

Он прошел мимо каменного колодца к строению с ржавой крышей, не забывая оглядываться по сторонам. Казалось, у деревьев были глаза и они наблюдали за ним. Подойдя ближе к дому, он увидел почерневшие от копоти стены. Перед входом высился холмик из золы и хвороста. Еще один погребальный костер.

Он переступил через холмик и заглянул в дверной проем.

Поначалу он ничего не разглядел в этом мрачном интерьере. Наступали сумерки, а внутри было еще темнее – сплошь черные и серые тона. Он подождал, пока глаза не привыкнут к темноте. Со все возрастающим изумлением он заметил, что в глиняном кувшине сверкнула свежая вода. Пахнуло специями. Как это возможно?

За спиной хрустнула ветка.

Он быстро обернулся.

Одинокая фигура стояла на поляне. Вокруг все замерло – и деревья, и птицы. Фигура двинулась навстречу какой-то странной подпрыгивающей походкой и остановилась в нескольких шагах от него.

Камера выпала из рук Редфилда. Он в ужасе отпрянул.

Это была женщина. И у нее не было лица.

1

Ее называли Королевой мертвых.

Хотя в глаза этого никто не произносил, доктор Маура Айлз частенько слышала это прозвище, долетавшее с обрывками разговоров, которые сопровождали ее появление в залах судебных заседаний, на местах преступлений и в морге. Иногда она улавливала и нотки мрачного сарказма: «Ха-ха, а вот и готическая богиня явилась за свежатинкой!» В шепотках за ее спиной угадывалось скрытое напряжение, совсем как в бормотании верующих, завидевших в своих рядах неверного. Это было беспокойство тех, кто никак не мог понять, почему ее призванием стало общение со смертью. Неужели она находит в этом удовольствие? Неужели прикосновение к остывшей плоти, запах разложения привлекают ее настолько, что она не обращает внимания на живых? Окружающие считают это ненормальным и потому бросают в ее сторону косые взгляды, подмечая детали, которые еще больше укрепляют их во мнении, что она все-таки со странностями. Мраморная кожа, черные волосы, стриженные под Клеопатру. Красная помада на губах. Кто еще красит губы, отправляясь на место убийства? Но больше всего настораживает ее спокойствие, когда она своим царственным холодным взором окидывает жуткие сцены преступлений, вызывающие у других рвотный рефлекс. В отличие от окружающих она не отводит взгляда. А нагибается ниже, пристально смотрит, щупает. Нюхает.

А потом под ярким светом ламп в своей лаборатории препарирует трупы.

Вот и сейчас она работала: ее скальпель скользил по охлажденной коже, вспарывая подкожный слой жира, который отсвечивал маслянистым желтым блеском. «Любитель гамбургеров и картофеля фри», – думала Маура, секатором вскрывая грудную клетку, чтобы обнажить ее сокровищницу. Она делала это так буднично, словно распахивала дверцу кухонного шкафа.

Сердце покоилось в губчатой колыбели легких. Пятьдесят девять лет оно качало кровь по телу мистера Самюэля Найта. Оно росло вместе с ним, старилось, так же как и он, трансформируясь из упругой мышечной ткани в заплывшую жиром массу. Все насосы со временем ломаются, не избежало этой участи и сердце мистера Найта, когда тот сидел в своем гостиничном номере перед телевизором со стаканом виски из мини-бара.

Доктор Айлз не стала отвлекаться на раздумья о том, какими могли быть его последние мысли, испытывал ли он боль или страх. Хотя она и исследовала самые интимные участки его тела, держала в руках его сердце, мистер Самюэль Найт оставался для нее незнакомцем, молчаливым и непритязательным, охотно раскрывающим свои секреты. Мертвые терпеливы. Они не жалуются, не угрожают, не насмехаются.

Мертвые не могут обидеть; на это способны только живые.

Она работала с тихим упорством, производя резекцию грудины, выкладывая на препаровочный столик освобожденное сердце. За окном кружился первый декабрьский снег, белые хлопья с шуршанием бились о стекла, заметали аллеи. Но здесь, в лаборатории, тишину нарушали лишь звук льющейся из крана воды и шипение вентилятора. Ее ассистент Йошима двигался почти бесшумно и, предугадывая просьбы, возникал из ниоткуда в нужный момент. Они работали вместе всего полтора года, но уже казались единым организмом, подчиненным телепатии двух логических умов. Ей не нужно было просить изменить угол освещения – это уже было сделано, и свет падал на влажное сердце, а заранее подготовленные ассистентом ножницы ожидали своей очереди.

Испещренная темными крапинами стенка правого желудочка и белый рубец на апикальной области поведали ей печальную историю этого сердца. Инфаркт миокарда, перенесенный несколько месяцев, а может, и лет назад, уже разрушил часть стенки левого желудочка. И вот в течение последних суток случился новый инфаркт. Тромб заблокировал правую коронарную артерию, перекрыв доступ крови к мышце правого желудочка.

Она сделала резекцию ткани для гистологического исследования, заранее зная, что увидит под микроскопом. Коагуляцию и некроз. Вторжение белых кровяных телец, ринувшихся на защиту организма. Возможно, Самюэль Найт решил, что дискомфорт в груди вызван обычным несварением желудка. Пожалуй, ланч был чересчур обильным, не стоило есть так много лука, наверное, подумал он. И понадеялся на спасительный пептобисмол. А может, были и более угрожающие симптомы, которые он предпочел игнорировать: сильная тяжесть в груди, прерывистое дыхание. Во всяком случае, ему точно не пришло в голову, что это сердечный приступ.

И он даже не догадывался о том, что днем позже умрет от аритмии.

Теперь его истерзанное сердце лежало на препаровочном столике. Маура Айлз посмотрела на тело, лишившееся всех своих органов. «Вот и закончилась ваша командировка в Бостон, – подумала она. – Неудивительно, господин Найт. Ничего такого, за исключением жестокого обращения с собственным организмом».

Раздался зуммер телефона внутренней связи.

– Доктор Айлз, – сказал голос Луизы, секретаря.

– Да!

– Детектив Риццоли на второй линии. Вы ответите?

– Да, сейчас.

Маура сняла перчатки и подошла к телефонному аппарату, что висел на стене. Йошима, промывавший в раковине инструменты, тут же выключил воду. Он обернулся и уставился на доктора своими спокойными тигриными глазами, уже зная, чего ждать от звонка Риццоли.

Когда Маура наконец повесила трубку, она увидела немой вопрос в его глазах.

– Сегодня что-то рановато начинается, – сказала доктор.

Переодевшись, она покинула морг, чтобы пополнить свое царство еще одним подданным.

* * *

Утренний снегопад обернулся предательской смесью дождя со снегом, а очистителей на улицах не было и в помине. Маура осторожно вела машину по Джамайка-Риверуэй, колеса шуршали в снеговой каше, а дворники отчаянно скребли по ледяной корке на ветровом стекле. Это была первая зимняя буря в нынешнем сезоне, и автомобилисты еще не приноровились к сложным погодным условиям. По дороге ей уже встретилось несколько аварий, и сейчас она как раз проезжала мимо мигающей огнями патрульной машины, а чуть поодаль полицейский и водитель разглядывали съехавший в кювет грузовик.

Колеса «лексуса» заскользили в сторону, и автомобиль начало заносить на полосу встречного движения. В панике Маура ударила по тормозам и почувствовала, что, предотвращая занос, сработала автоматика. Машина вернулась на свою полосу. «К черту все это, – подумала Маура, стараясь унять сердцебиение. – Пора снова вернуться в Калифорнию». Она сбавила скорость и почти ползла по дороге, не обращая внимания на злобные сигналы плетущихся позади автомобилей. «Обгоняйте меня, идиоты! Немало я повидала вас, лихачей, на своем рабочем столе».

Дорога вывела ее в Джамайка-Плейн, западную округу Бостона с роскошными старинными особняками, широкими лужайками, спокойными парками и набережными. В летнее время это идеальное убежище от бостонского шума и жары, но сегодня под унылыми небесами и свирепыми ветрами, буйствующими на опустевших лужайках, здесь было холодно и неуютно.

Дом, который она разыскивала, оказался самым непривлекательным местом – здание пряталось за высоким каменным забором, опутанным зарослями плюща. «Баррикада от внешнего мира», – подумала Маура. С улицы ей удалось разглядеть лишь готические пики шиферной крыши и единственное окошко на фронтоне, смотревшее на нее своим темным глазом. Патрульная машина, припаркованная у ворот, подсказала ей, что адресом она не ошиблась. Пока к месту происшествия съехалось не так много машин – это были ударные части, предупреждавшие появление армии криминалистов всех мастей.

Маура припарковалась на противоположной стороне улицы и приготовилась сопротивляться порывам ветра. Когда она вышла из машины, ее ботинки заскользили по тротуару, и она едва удержалась на ногах, уцепившись за открытую дверцу. Восстановив равновесие, Маура почувствовала, как по икрам ног струится ледяная вода с подола пальто, успевшего промокнуть в слякоти. Какое-то время она не могла двинуться с места и стояла, подставив лицо мокрому снегу и удивляясь столь внезапному приходу зимы.

Она перевела взгляд на полицейского, сидевшего за рулем патрульной машины, и увидела, что тот наблюдает за ней, – похоже, он был свидетелем ее неуклюжести. В ней взыграла гордость, и она, схватив с переднего сиденья свой чемоданчик, резко захлопнула дверцу и величаво, насколько это было возможно, двинулась через дорогу.

– Все в порядке, доктор? – крикнул из окна полицейский с беспокойством, которое она вовсе не приветствовала.

– Лучше не бывает.