скачать книгу бесплатно
– Это, если мне не изменяет память, небольшой городок Велзен. Что-то вроде местной общины. Я говорю о том, что левее от нас. С правой стороны тоже поселение и оно называется… – тут Эдвард полез в карман, достал небольшой атлас с надписью «Европа» на обложке и, заглянув туда, продолжил, – Эймейден. Непросто выговорить такой сложное название, даже если ты не произносишь его по памяти, а читаешь на карте. Шлюзы здесь нужны, чтобы уберечься от наводнений, ведь даже Амстердаму, который довольно далеко отсюда, Северное море может угрожать большими неприятностями.
Я сходил в каюту, где взял фотоаппарат. Профессор снова спал на боку, на этот раз не сопровождая это занятие храпом.
Открылись шлюзы и наш пароход уверенно прошел через них. Канал был не слишком широкий, поэтому, как и говорил Эдвард, скорость нашего движения несколько снизилась. Очевидно, по соображениям безопасности.
Я сделал четыре снимка, запечатлев оба берега. Теперь уже не было сомнений в том, что это самая настоящая Голландия. Такая непохожая на Англию. Мое сердце переполнилось восторгом. Благодаря стараниям моего кузена я видел уже вторую страну всего лишь за сутки. Невероятно!
Однако, это путешествие не забывало напоминать нам о всех сложностях, преследующих отчаянных смельчаков, задумавших обойти полмира. Случилось нечто, отчего мое настроение внезапно переменилось. Собирая треногу, я случайно заметил, как некто, со стороны кормы, торопливо делал то же самое. Иными словами, заканчивал фотосъемку и в отличие от меня, снимал отнюдь не голландские пейзажи, а направлял свой аппарат в нашу сторону.
– Черт побери! Нас фотографируют! – крикнул я, обернувшись к Эдварду и хватая его за рукав.
Глаза моего кузена стали круглыми.
– Кто? Где?
– Вон там, на корме! – показал я пальцем в ту сторону, где уже никого не было, если не считать чьей-то быстро удаляющейся спины и какой-то дамы, медленно идущей вдоль перил в нашу сторону.
– Сбежал? Попробуем его догнать!
И Эдвард решительно направился в сторону кормы, увлекая меня за собой. Когда мы поравнялись с прогуливавшейся дамой, мой кузен резко остановился, выдержал небольшую паузу, дожидаясь ее внимания, затем отвесил ей чуть заметный поклон и вежливо спросил:
– Прошу прощения, мадам, позвольте вас спросить, не попадался ли вам сейчас человек с фотографическим аппаратом?
Она удивленно посмотрела на Эдварда, потом на меня и мой фотоаппарат и задумчиво ответила с сильным акцентом, неизвестного мне происхождения:
– Да, здесь только что фотографировал какой-то молодой человек. Кажется, он уже ушел.
– Благодарю вас, мадам.
Через минуту мы были уже возле двери каюты Патрика Кейна. Коридор был пуст. Я ради проверки приложил к двери свое ухо и на мгновение замер, но ничего интересного не услышал. Эдвард понял это без слов и мы, не сговариваясь, вернулись в свою каюту. Кузен сказал мне, что до Амстердама оставалось не более тридцати минут хода и у нас хватает дел и без Патрика Кейна.
***
«Фрисландия» медленно приближалась к длинному причалу, возле которого уже стояло судно поменьше. Впрочем, судя по ловкому маневру нашего парохода, искусство капитана было таковым, что не стоило беспокоиться о возможном столкновении двух кораблей.
Эдвард был возле борта и что-то высматривал внизу. Мы с профессором подошли поближе и де Вольф угрюмо сказал моему двоюродному брату:
– Если вы, мистер Фостер, стараетесь рассмотреть отсюда церковь Ауде Керк, то совершенно напрасно. Этот причал находится в западной части города и слишком далеко от нее.
Эдвард обернулся и как-то вяло улыбнулся.
– Я высматриваю подходящих кандидатов в носильщики. Наш багаж необходимо перенести с корабля вниз.
В это время к нам подошел человек в форме стюарда и, стараясь не привлекать внимания, тихо сказал моему брату:
– Мистер Кейн пока не покидал своей каюты.
Я заметил, как Эдвард что-то положил в его руку и тот сразу же ушел.
Наш корабль причалил, затем установили трап и пассажиры стали спускаться вниз. Мы подняли свои вещи и, так же, как и все остальные сошли на берег. Я и Эдвард время от времени посматривали на трап, но Кейна на нем не было. Вероятно он, по какой-то причине не спешил сходить с корабля. Ну что ж, приключения продолжаются.
***
Я еще не осознал, что нахожусь уже во второй по счету стране, которую открыл для себя за этот день. Мной снова овладели смешанные чувства. Я был горд участием в грандиозном празднике науки, волновался о своей неопытности и слабом знании здешних порядков, продолжал думать о нашем преследователе и вместе с тем, спешил познать этот новый мир.
Когда таможенные вопросы были улажены, Эдвард снова, как и в Остенде, оставил нас с профессором стеречь наш багаж, а сам устремился за билетами до Санкт-Петербурга. Я видел, как он спрашивал у кого-то из моряков, как пройти к билетным кассам порта. Ему указали направление и он торопливо пошел туда, постоянно оборачиваясь. Я знал, что он опасается слежки и не хочет, чтобы этот пресловутый Кейн узнал наш последующий маршрут.
Мы стояли возле какого-то склада, где не было ни души. Нас никто не беспокоил. Ни мистер Кейн, ни портовые служащие.
За последующие полчаса не произошло ничего примечательного. Мы с профессором ожидали Эдварда. Де Вольф курил табак, на этот раз из трубки и медленно прохаживался вокруг, то и дело поглядывая по сторонам, будто ожидая прихода кого-то еще. Я не осмелился спросить его, кого он ждет. Напротив, я припомнил наставление своей мамы, которая говорила мне когда-то о том, что разумнее немного потерпеть и быть может, ответ на вопрос будет получен сам собой.
Так и вышло. Откуда-то внезапно возник долговязый джентльмен в черной широкополой шляпе и поприветствовал меня и профессора самым дружеским образом. Де Вольф явно оживился, в его глазах загорелся огонь.
– Ринус! Ван дер Хайден! Как ты меня нашел?
Они обнялись, как старые друзья.
– Брайан, ты же сам послал мне телеграмму, что сегодня утром выезжаешь из Лондона в Дувр, а затем пароходом до Остенде. Я знал, что ты не задержишься в Бельгии и будешь в Амстердаме уже к вечеру. Все, что мне было оставалось узнать это расписание пароходов из Остенде.
Я с удивлением смотрел, как радуется этой встрече профессор. При мне он не улыбался и не проявлял такой радости еще ни разу.
Друзья еще немного порадовались встрече и профессор представил меня своему товарищу. Высокий голландец сердечно приветствовал и меня.
– У нас есть время поговорить, Брайан?
– Разумеется. Наш корабль отплывает только завтра днем. Я не случайно оказался в Амстердаме на пути в Россию. Без твоих советов и твоего мнения я не решился бы отправиться в такую длительную экспедицию.
Профессор де Вольф повернулся ко мне и очень важным тоном сказал, что покинет нас с Эдвардом до завтра и будет здесь ровно в двенадцать часа и не минутой позже. Мистер ван дер Хайден раскланялся со мной и они торопливо ушли. Де Вольф взял с собой только свой небольшой чемоданчик.
Я остался с вещами в полном одиночестве. Кажется, это было занятно. Я был совсем один в чужой стране и на мгновение мне почудилось, что я больше не увижу своих спутников. Никогда не увижу. Они ушли отсюда под разными предлогами и теперь полностью заняты своими собственными делами. Я даже представил себе, что сам, без постороннего участия занимаюсь погрузкой багажа на очередной корабль и плыву на нем до Санкт-Петербурга, чтобы в одиночку продолжить экспедицию.
Стал накрапывать дождь, что вполне можно было ожидать от пасмурного неба. Я уже всерьез забеспокоился отсутствием своего брата и даже захотел узнать, сколько сейчас времени и полез за своими часами, но тут вернулся Эдвард и сразу отогнал от меня все тревоги и глупые фантазии.
Мой кузен одной своей улыбкой мог развеять любую печаль. Я заметил, что он очень доволен чем-то и находится в превосходном расположении духа.
– А где профессор? – спросил он.
Я коротко рассказал Эдварду про встречу с мистером ван дер Хайденом и про то, как профессор пообещал быть пунктуальным завтра днем.
– Все ясно, Джо. Мы тоже не будем терять времени и покинем это гостеприимное место, тем более что мокнуть под дождем не входит в наши планы. Билеты у меня в кармане и снова благодаря телеграмме из нашей редакции. Кроме того, я договорился о том, что наши вещи до завтрашнего дня будут в одном из этих складов, дабы не везти все это в гостиницу.
Пока Эдвард объяснял мне все это, появились несколько человек и с готовностью погрузили нашу поклажу на большую тележку. Вещи были перевезены совсем недалеко. Я даже не успел, как следует размять ноги, как мы оказались возле длинной череды портовых складов, где все, что мы привезли на «Фрисландии», оказалось в небольшом помещении, за крепкой дверью. Эдвард получил ключ и какую-то квитанцию. Мы покинули порт, прихватив лишь свои личные вещи. Только сейчас начиналось для меня настоящее знакомство со столицей королевства Нидерландов.
***
Автомобиль, который вез нас к гостинице, был совсем не такой, как в Лондоне. Это была какая-то немецкая марка, не слишком просторная, но достаточно резвая. Я поразился, как водитель ловко маневрировал по узким улицам старого города, где кроме всего прочего, было много каналов, отнимавших немалое пространство у наземных средств передвижения. Впрочем, как я убедился, здесь хорошо использовался и речной транспорт. Множество лодок сновали повсюду, как будто горожане только и делали, что передвигались по Амстердаму и в этом состояло их главное занятие.
Это был очень странный город. Я не ожидал, что он покажется мне таким мрачным и причиной тому был цвет здешних домов. Преобладали черные и темно-коричневые тона. Все это, в придачу к хмурому весеннему небу вызывало какое-то гнетущее ощущение. В приближавшихся сумерках я старался увидеть и запомнить как можно больше, но из-за суматошного движения нашего автомобиля мне мало что удавалось. Только на перекрестках, когда наш водитель притормаживал, я успевал что-то приметить для себя.
– Отчего здесь какие-то странные балки, торчащие на фасадах почти у самых крыш? – спросил я у Эдварда.
– Насколько мне известно, это сделано для того, чтобы поднимать через улицу громоздкие предметы мебели, которые трудно пронести в узких амстердамских подъездах.
Я поразился такой оригинальности подхода к этой проблеме. Мне хотелось еще о чем-то расспросить Эдварда, но мы приехали и пришлось выходить.
– Амстердам значительно уступает в размерах Лондону, Джо, – сказал мой кузен, когда мы подошли к входу в гостиницу. – Поэтому многое интересное мы успеем посмотреть завтра днем. У нас будет достаточно времени для этого.
Наша гостиница называлась «Виктория».
Глава четырнадцатая
Город на дамбе
Я стоял возле окна и смотрел на капли дождя, старательно сползавшие вниз по стеклу. Вероятно, дождь усилился и теперь, по утверждению Эдварда установилась типичная амстердамская погода. Кажется, она мало чем отличалась от лондонской.
– Погода не располагает к прогулкам, Джо. Сегодня вечером мы, по всей видимости, никуда не пойдем. Разве что поужинать. Здесь, в соседнем доме есть чудный ресторанчик, где можно полакомиться отличной копченой селедкой с солеными огурцами. Мы будем пить холодное пиво и наблюдать за посетителями. Там попадаются весьма колоритные личности.
– Откуда тебе это известно? Ты уже бывал в Амстердаме?
– Разумеется. Несколько лет назад я побывал в Берлине по делам нашего журнала и на обратном пути заехал в Амстердам. И я останавливался именно в этой гостинице и обедал именно в том самом ресторанчике, о котором сейчас рассказываю.
– Отлично. Я только немного отдохну и сделаю несколько рисунков в своем альбоме.
Эдвард тоже решил передохнуть и устроился на своей кровати, вытянувшись во весь рост.
Я достал рисовальные принадлежности и потихоньку взял свой дневник. Как я и решил, я буду вести записи относительно всего того, что увижу за день. И буду делать это скрытно от других. Эдвард ни о чем не догадается, ведь я буду время от времени еще и рисовать в своем альбоме.
Для начала я изобразил по памяти «Фрисландию» и порт, куда она прибыла. Затем сделал несколько эскизов амстердамских улиц. Потом я ловко приложил к альбому сверху свой дневник и стал делать там записи. Если бы Эдвард попросил меня показать ему что-нибудь из того, что я уже нарисовал, я бы с легкостью это сделал. Впрочем, этого и не понадобилось. Вскоре мой кузен задремал и я не беспокоил его, пока не закончил писать и рисовать.
Да, безусловно, мне пришлось разбудить его, но я сделал это так утонченно и деликатно, как обычно моя мама будила меня по утрам, чтобы я собирался в школу.
Эдвард оделся достаточно скромно и велел мне, сделать то же самое.
– В этом районе не любят чужаков, одетых излишне модно и вычурно. Вполне сойдет и твой обычный чатемский наряд.
Через десять минут мы уже сидели за столиком в прокуренном ресторанчике, который больше напоминал бар. Здесь была разношерстная публика. Моряки, торговцы, мелкие служащие и еще кто-то, чью профессию не определишь по одежде. Одно было понятно сразу, здесь не водились аристократы, пижоны и прожигатели жизни, коих я встретил не так давно в лондонском казино.
Было довольно шумно. Язык голландцев мне показался забавным, хотя и грубоватым. Месье Лемар, время от времени демонстрировавший самые изящные французские обороты речи, показался бы мне здесь в высшей степени любезным и обходительным человеком. Кажется, местный язык был похож на немецкий, хотя я не знал ни тот ни другой и мог только догадываться об этом. Некоторые слова голландцы тянули, и если бы я разбирался в таких вопросах, я бы понял, что это было связано с обилием сдвоенных гласных в их языке.
Нам быстро принесли пиво, а чуть позже, селедку, обложенную тонко нарезанными продольными дольками огурцами. И то и другое пришлось мне по вкусу и я сказал об этом Эдварду. Тот согласился со мной, но заметил, что подобная еда, наверное, не слишком полезна на ночь, о чем можно прочитать в некоторых лондонских кулинарных журналах.
– Впрочем, – добавил он, – мы находимся в гостях и вполне уже можно сказать, что в походных условиях, так что, некоторые отступления от того, о чем я говорил тебе раньше, допустимы.
Мы выпили еще пива, потом нам принесли соленый голландский сыр, который мне очень понравился.
– Кажется, мне нравится Голландия, Эд. Здесь интересно и необычно.
Эдвард сразу оживился.
– Еще интереснее будет, если ты научишься даже из отдыха извлекать пользу.
– Каким образом? – спросил я, отставляя кружку.
– Научишься наблюдать за людьми и стараться понимать их сущность. В профессии репортера это необходимо и, хотя ты совсем не репортер, но все-таки имеешь отношение к изданию, поэтому должен быть внимателен, наблюдателен и проницателен. Как художник ты должен вникнуть в суть происходящего и по-своему передать его на бумаге. Как фотограф, ты обязан уловить нужный момент и ракурс, чтобы сделать такое удачное фото, под которым даже не придется писать комментарий, ибо все будет понятно и без подсказок.
– Весьма любопытно. Что я должен делать?
Эдвард едва заметно кивнул в сторону сидевшего за соседним столиком человека.
– Что ты можешь сказать о нем?
Я стал рассматривать его, но так, чтобы он не заметил этого. У меня ушло около двух минут на наблюдение, после чего я сказал Эдварду:
– Это голландец. Ему около пятидесяти лет. Очень крупный. Весит не менее двухсот двадцати – двухсот тридцати фунтов. Он моряк, скорее всего боцман или помощник капитана. Сильный и суровый человек. Пьет джин. Его бутылка почти пуста, а по виду он не похож на пьяного. Вероятно, он сможет выпить еще одну бутылку джина, прежде чем захочет уйти отсюда. Возможно, он здесь впервые. Тут еще много моряков, но никто не подошел к нему и не присоединился к его компании.
Эдвард посмотрел на меня так, будто не верил, что все сказанное только что было произнесено мной, а не кем-то другим.
– Ты отлично справился, мне почти нечего добавить. Разве что то, что он женат и не курит табак. У него обручальное кольцо на руке, а то, что он не курит, ясно из того, что у него на столе нет ни табака, ни табачных принадлежностей. Согласись, трудно удержаться от соблазна выкурить трубочку, если ты сидишь в прокуренном ресторанчике, ты уже порядочно выпил и тут никто не обидится, если ты добавишь немного дыма в общую массу.
Я был рад такой похвале и спросил:
– А что ты сам можешь сказать об этом заведении из своих наблюдений?
– Мне несравненно легче, чем тебе, ведь я уже бывал здесь. Однако, скажу кое-то из того, что заметил сам. Как ты видишь, тут нет простых моряков. Вон там сидит военный капитан, в прекрасном кителе. Кое-то из боцманов и рулевых. Но нет никого из простых моряков. Это не самое подходящее место для них. Здесь не так уж и дешево и слишком далеко от моря. Любой матрос идет в самый дешевый бар и не пройдет и лишнего шага, удаляясь от берега. Тут более выдержанная публика, для которой пройти лишние полмили не проблема. Вместе с тем, напротив есть заведение куда более дорогое. Я тоже побывал в нем, и обратил внимание, что обед там стоит существенно дороже. Наше заведение, это ресторанчик средней руки, куда не заходят ни аристократы, ни обычные моряки. Только и всего. Но скажи мне, Джо, что ты думаешь о человеке за стойкой бара?
Я посмотрел на того, кто прятался за стойкой, которая была недалеко от нас и я мог рассмотреть бармена хорошо. Это был человек невысокого роста, совсем лысый с красноватым носом. Сначала мне показалось, что на нем рубашка с черными рукавами, а сама она белого цвета. Только присмотревшись, я увидел, что у него были чрезвычайно волосатые руки.
– Ничего особенного в нем не видно. Сильный человек, это видно по его плечам. Правда он кажется совсем безобидным. Пока мы сидели здесь, я пару раз обращал на него внимание. Он украдкой следит за всем происходящим в зале. Возможно, он боится обидеть своим вниманием посетителей и потому делает это осторожно. Похоже он очень скромен.
Эдвард прищурился, глядя на меня.
– Да, в этом случае тебе было трудно что-либо заметить. Для этого тебе потребовалось бы не одно посещение. Этот скромный бармен, не кто иной, как хозяин заведения. И он не просто так следит за происходящим. Это еще и отличный вышибала. Здесь редко приходится действовать грубой силой, чтобы успокоить разбушевавшегося пьяницу. Я наблюдал за подобным всего один раз, но видел бы ты, как он выставил на улицу двух здоровенных моряков.
Я оторопело посмотрел на человека за стойкой, не веря своим глазам. Этот человек способен выбросить за дверь пару разбушевавшихся матросов? Чудеса, да и только! Впрочем, Эдвард говорил, что видел это лично, а я верил ему как самому себе.
Мы еще немного побеседовали об обычаях голландцев и вернулись в гостиницу.
***
Раннее утро – это лучшее время, чтобы подумать о том, каким будет день.
Я проснулся в прекрасном расположении духа и быстро привел себя в порядок. Горячий компресс и мыльная пена помогли моей бритве справиться с отросшей щетиной. Теперь я выглядел посвежевшим и мог не стыдиться прохожих этого столичного города.
Эдвард, как всегда, продолжал спать, не собираясь просыпаться рано для такого пустяка, как осмотр амстердамских достопримечательностей.
Я воспользовался удобным случаем и занялся дневником. Быстро записав в него все наиболее интересное за вчерашний вечер, я отложил свои записи, взял в руки альбом и изобразил на листе двух молодых англичан, сидящих в задымленном заведении, среди суровых голландцев. Конечно, я нарисовал нас с Эдвардом.
Через полчаса мой кузен проснулся и быстро, без суеты, как заправский военный, собрался для выхода из гостиницы. Он почти не смотрел на меня и ничего не говорил, будто чувствуя свою вину за то, что я так мало увижу из-за его любви к долгому, продолжительному сну.
