Сюры наивной русской девочки

скачать книгу бесплатно


Бросился счастья ради разум планеты Эйле.

Прочитали эту надпись старики, всей гурьбой побрели на двадцатую милю, встали на край обрыва и долго смотрели вниз, откуда струился свет и доносился невнятный шум, и где потомки их изменили свою природу и качественно превзошли разум. У одних не выдержал рассудок, и бросились они вниз на верную смерть, а может быть на что-то другое, остальные рвали одежды на груди и кляли себя за напрасно прожитые жизни. Потом они вернулись на свои дряхлые корабли и поспешили, как могли, на те планеты, где некогда учили справедливости и добру. Одних они успели удержать от напрасных трат времени и сил, другие сами перестали быть собой, и было у них, как на Эйле.

И теперь, как появится новая цивилизация, смотрит она на безмолвный Космос и рано или поздно понимает, что цель развития не в овладении Вселенной, что по другому пути пошли старшие братья. В себе, в двойственной своей природе ищет она этот путь. Горько ей от неумолимости диалектики и захватывает дух перед материей бесконечной.

Кто врет?

Сюра четвертая

Девочки, привет. Что-то начинается. Жить становится не скучно.

Это была уже девятая или десятая квартира, куда я звонила и, сжимая в кармане левой рукой газовый балончик – а вы что думали, в семнадцать лет в расцвете красоты таскаться одной по чужим домам, когда вокруг одни алкаши и маньяки, надо быть готовой ко всему. Так вот, это была уже девятая или десятая квартира. Когда после долгой тишины дверь отворилась, передо мной стоял мужичок лет тридцати в пижаме и тапочках и молча, и вопросительно смотрел на меня. Как и до этого, сжимая баллончик в левом кармане, я протянула правую с клятым листком бумаги, и на автомате спросила: «Это не из вашего окна выпало?» Послеповато прищурясь, он взял его, повернулся, пошел вглубь квартиры, судя по всему за очками, я несмело сделала несколько шагов вперед, внимательно осмотрелась – судя по всему, дома он был один, сделала еще пару шагов до порога кухни. Тут он нашел очки на столе, надел, взглянул на бумагу, и каким-то своим вторым чутьем, как он не притворялся, почувствовала его мимолетную дрожь.

– Нет, впервые вижу. А что это? – Он обернулся ко мне, но взгляд его скользнул куда-то мимо.

– Да вот, какой-то рассказ. Я подумала, важно. Хотела вернуть.

– Нет, нет, – чуть ли не силой он впихнул мне в руку листок. – Извини, девочка, это не ко мне. Еще что-нибудь?

– Как не от вас, я сама видела?

– Обозналась, девочка. Во-первых, у меня нет печатной машинки. А во-вторых, я и космос – это несовместимо. Так что, ты ошиблась.

Наглеть не хотелось, хотя я нутром чувствовала, что-то здесь не так. Да и неуютно как-то было одной в пустой квартире наедине непонятно с кем.

– Нет, ничего. Это вы извините, – пятясь задом с листком, я направилась к выходу, тихо прикрыла за собой дверь.

Он за мной не шел. И какая-то сила заставила меня оставить щелочку и прильнуть к ней ухом. И тут я услышала.

– Зачем ты ей соврал?

– Она – девчонка. Правда ее погубит.

Вторым явно был голос хозяина квартиры. Но первый? – на кухне, да и в комнате, мимо которой я проходила, никого не было. И почему-то мне стало жутко. Теперь уже полностью и как можно тише закрыв дверь, на цыпочках я пошла прочь, ускоряя шаг. Вышла на улицу, завернула за угол дома, прислонилась к стене и шумно выдохнула. «Так, надо разобраться. Что меня напугало? В квартире посторонних не было, я никого не видела, впрочем, вопрос – ванная, туалет. Но никаких звуков, открывающихся дверей, шагов, движений. Недоказуемо. Но было что-то еще. Что…? Вот оно, другой голос. Он был странный. Так люди не говорят. Слишком четкий, слишком, я бы сказала, красивый. Не голос робота, но было в нем что-то неживое, бесстрастное, я бы так сказала, нечеловеческое, – неизвестно откуда родилась и пронзила холодом мысль. – Бежать». Пугаясь собственных страхов, я быстро пошла прочь, сгорбившись, чтобы быть незаметней, и вздрагивая от каждого громкого и неожиданного звука.

Дома, в уютном кресле у окна страхи улеглись. «Она девчонка. Правда ее погубит». Корень проблемы в трех словах «правда», «погубит» и «девчонка». Какая правда может быть смертельной. И смертельной только для меня – девчонки. Я недостойна правды. Вот ведь гады. Если девчонка, значит недостойна.

Вечером после ужина, пока мама прибиралась на кухне, я поставила стул перед отцом, сидящим в кресле, села, облокотилась на спинку стула и, уставясь немигающе в его глаза, спросила: «Какая правда может быть страшной для девчонки?»

– По любовной части?

– Нет.

Долго думал и потом сказал: «Тогда это правда, несовместимая с женской психологией или с женским предназначением. Женское психология – эта неустойчивая и эмоциональная нервная система. А женское предназначение – это продолжение человеческого рода. В первом случае девчонка может не выдержать ту эмоциональную нагрузку, которую несет правда, при этом правда может быть абсолютно любого, не исключено негативного, или, скорее непривычного характера. Во втором – под угрозой женское предназначение, которое может быть, как личного характера, так и, не дай бог, глобального. Для более конкретного ответа нужны более конкретные вопросы. Это связано с тем листком?»

Я не ответила, встала, поставила стул на место и ушла в свою комнату.

Лежа перед сном, отец, уставясь в потолок, произнес: «Как думаешь, любовь и долг совместимы?» И услышал от жены в ответ: «Учитывая твою работу, могу сказать, что да, если это долг перед любовью. – И немного погодя добавила. – Не кажется ли тебе, что слишком много двусмысленных слов звучит в последнее время в нашем доме. С каким-то тайным дном?»

– Юлька все еще под впечатлением той сказки. Впрочем, ты хорошо сказала – долг перед любовью.

И наутро он воткнул маленький жучок в Юлькин воротник. А войдя в свой кабинет в неприметном здании на не менее неприметной улице, коротко распорядился по телефону: «Номер 17 зет поставить на запись, докладывать в конце дня или – задумчиво – если что-то не так».

Обо всем этом я узнала много дней спустя, когда все началось. И выкладываю здесь, чтобы сохранилась нить событий.

Сюра пятая

– Вовка, ты мне нужен.

– Ты где?

– Под нашей березкой.

– Жди, минут десять.

Вот за что я люблю Вовку, так за верность.

Он подъехал на такси, минут, правда, не через десять, а пятнадцать, когда я уже начала дрожать, сама не зная отчего. Обхватил меня за плечи: «Синичка, что случилось?»

– Поговорить надо.

В нашей старой кафешке мы сели напротив друг друга, заказали по капучино с корицей и я выпалила: «Я его нашла».

–Кого?

– Догадайся с трех раз. Автора!

– Ну и что?

– Что-то не так. Он не хочет говорить о сказке.

– Ну и что?

– Как что! Любой пусть даже самый задрипаный и никем не признанный автор будет, зуб даю, петушиться перед смазливой поклонницей. А он молчал и даже не смотрел на мои коленки, а я, чтоб ты знал, надела самую короткую юбку, от которой, к слову, ты язык глотаешь.

– Может он гомик?

– Ага. И девочка в натуре на стене. Но это не все. Там был еще кто-то. Слушай внимательно и не перебивай. Квартира однокомнатная, в комнате и на кухне никого, кроме него, я все видела. Из ванной и туалета ни звука. А когда я вышла и еще не закрыла дверь, там прозвучал второй голос. И этот голос был какой-то странный. В общем, так: ты должен достать жучок и этот жучок мы должны внедрить в его квартиру.

– А это не перебор?

– Что?

– Твои фантазии.

Я так глянула на него, что он даже отшатнулся, отгородился ладонями.

– Все, все, молчу. У отца не спросишь?

– Ты что. Исключено.

– Будем искать. Но они не дешевые. Сам жучок, да и слушать надо.

– Я знаю. Поможешь?

– Без слов.

– Ставить будешь ты. Думай как. В общем, диспозиция такая: ты узнаешь где-почем, ищем деньги, покупаем, ставишь, слушаем. Задачи ясны.

– Яволь, мой дженераль.

– Разбегаемся. До связи.

Чмоки-моки по дороге, и мы разошлись.

Два дня спустя, запустив камень в окно той квартиры, Вовка подождал в подъезде, когда хозяин выбежит, забыв, естественно, впопыхах закрыть за собой дверь, зашел в его прихожую, в щель между тумбочкой и стеной воткнул жучок и благополучно вышел. Не успел он дойти до меня, как в динамике, который я держала у уха, прозвучал тот странный голос: «Ну что девочка, хорошо слышно?»

Мы встретились в Устьинском сквере. На указанной мне скамеечке сидел мужчина по виду лет тридцати-сорока, я бы сказала хорошо упакованный, но в меру: джинсы Левис, ветровка Армани, красовки по последней моде. Сидел спокойно, ничего не читал, не смотрел, как ныне принято, смартфон, просто думал или наслаждался, то ли воздухом, то ли мыслями. Я остановилась перед ним. Спросила: «Это вы, дядя Степан?»

– К слову дядя не привык. Но Степан, это я. Здравствуй, Юля.

– Откуда вы знаете мое имя?

– Я очень много знаю. И со временем расскажу откуда. Садись. Говорят же, в ногах правды нет.

– А если я сяду, правда будет?

– Будет.

Я присела вполоборота к нему. Какое-то время мы пытливо смотрели друг на друга. Потом он улыбнулся.

– Будем считать, что я сдался и первым открою рот. Хорошо, что ты пришла, а то мне и поговорить не с кем. И еще хорошо, что ты прочитала эту сказку, и она тебя задела. Скажу сразу – я не человек. Но не бойся – я мирный и смирный, что-то вроде волшебника из сказки. С хорошими людьми добрый, с плохими злой. Тебе я, поверь мне, никогда не сделаю ничего плохого, потому, что ты храбрая и у тебя чистое сердце.