скачать книгу бесплатно
О мой непревзойдённый идеал!
Как мог я жить, пока тебя не знал?!
Я жил, в потёмках ощупью бродя,
Родного маяка не находя.
Ах, ягодка прелестная моя!
Мне взгляда от тебя не оторвать!
Восторги все в молчании тая,
Готов я всем словам твоим внимать!
Ты счастье моё, радость и мечта!
Как я могу не петь тебе стихов,
Коль чувство, будто знал тебя всегда,
Не признаёт границ и берегов?!
… Не признаёт границ и берегов…
О Марья, Марья…
Как же хочется пить! Последние силы утекают из членов моих. Это яд – определённо. Кто-то знал, чем нас, Кощей, можно подпоить, и сделал это. Жизнь теплится только в моём могучем разуме, который, ворочаясь в сполохах воспоминаний, пытается понять, что же это могло быть.
– Ну, что же, всё у тебя путем, – серьёзно глядя на меня своими оловянными глазами, проговорил Смаграл. – Берёшься буквально за всё и дело делаешь, и результаты есть. Я не особо уже в них чего понимаю, но раз говоришь, что есть, – значит, есть. Только вот не пойму, чего ты этого ущербного Сивояра так полюбил. Пусть людишки крошат друг друга, как хотят. Больше накрошат – больше нам сырья попадёт. За Велилюбом – и Перун, и Велес – вся эта отъевшаяся братия, тебе с ними не тягаться.
– Перуна я почитаю и против него никогда не пойду. Но и Перуну противовес нужен. Отсутствие противовеса – путь в болото. А уж то, что Перун сквозь пальцы на Велилюбову алчность смотрит, – это совсем никуда не годится. Велилюба укоротить надо, чтоб знал, что на его силу другая сила найдётся. И она у нас есть. Перун велик, а мы быстры. У нас боевая магия, которой нет у Перуна.
– Не тем ты занят. Ладно, хочешь повоевать – ввяжись в драку у Красных Скал.
– Воевать я как раз не особо хочу. Исход битвы решается до её начала – всегда лучше своевременно оружие продемонстрировать и обойтись без кровопролития. Красные Скалы? Житозар собрался укусить Сивояра? Велилюбова дружба голову вскружила?
– Не знаю, чего уж там кому вскружило. Отправь туда Смилгуна – он дело знает, пусть повоюет, имя себе сделает, да и трофеями прибарахлится.
– Но, Великий! Смилгун – приказчик. Умеет бумажки переписывать, да души считать.
– Вот пусть побольше душ с собой и возьмет. Посчитает – всё по науке – сколько ему на такую операцию надо – и возьмёт.
– Да он же и в ратном деле не силён, и наших разработок не знает. И вникать в них не пытается.
– Расти парню пора! «Не знает – не знает»! – возвысил голос Смаграл. – Ты себя вспомни в его годы!
– Помню – и что? Я в его годы уже с Манрадагом технологию магнификации разработал, трактат «О метаморфозах энергии» с ним же написал, многомерный учет душ для Даждемира наладил. Не намного Смилгун меня и младше.
– Ну, видимо, ты… молодец! – разведя руки, раздражённо заключил Смаграл. – Короче, отправь туда Смилгуна, дай ему этого дружка его, как его? Вакасия. Пусть проявят себя. Да научи их как следует, что там делать надо! А то проще простого вспоминать, какой ты там герой был, когда тобой руководили такие исполины, как Даждемир с Манрадагом! А вот ты попробуй сам так отруководи, чтоб поднялась смена рядом с тобой!
… Смена… смена…
Смилгун… Смилгун – смена? Не-ет, Смилгун – собаке пятая нога, а не смена. Истинная смена моя – это Марья. Это та, в кого я вкладываю и буду вкладывать всю свою душу годы подряд.
Марья…
Когда любовь к Марье стала стержнем и смыслом моей жизни, я сразу понял, что скрывать это глупо и бессмысленно, да и недостойно.
Я признался ей в своих чувствах, заявил, что мечтаю провести рядом с ней вечность, трудясь и воюя ради неё. Всем, что я делаю, – сказал я ей, – я буду доказывать ей свои лучшие качества – и терпеливо ждать, когда она оценит их по достоинству и сочтёт возможным ответить мне взаимностью. Для неё это, конечно, было, как гром среди ясного неба. Ей было хорошо со мной – она училась у меня, она понимала, что я помогаю ей идти к её цели, со мной было комфортно и надёжно. Но такого поворота она не ожидала. Она ж была воспитана на сказках о прекрасных принцах, из героев которых я, прямо скажем, походил только на злодеев. Инстинктивно ей хотелось бежать от меня, чтобы распутать этот узел. Но как бежать от всего, что стало самым главным в твоей жизни? Ей пришлось балансировать на этом лезвии – то проводя вечера со мной над военной наукой, то в самых резких выражениях заявляя мне о своей неприязни.
Конечно, шушукались, хихикали. Я не обращал внимания – я знал, поймут и зауважают. Так и получилось. Конечно, никто из тех, кто хоть сколько-нибудь знал меня – Мракомудра из Кощей, и предположить не мог, что я, солдат, работяга и мозгократ, способен на какую-то там романтику, что я, прах побери, стихи ей пишу, как какой-то сопливый школяр! Я бы и сам этого представить не мог до начала всей этой истории. А теперь:
Не наглядеться на тебя мне никогда.
