Когда-нибудь под звездным небом

скачать книгу бесплатно

Когда-нибудь под звездным небом
Георгий Глазурин

Всем здравствуйте! Огромное спасибо за то, что решили уделить свое время моей работе. В данном сборнике 4 рассказа и 3 повести. Каждое произведение отчасти описывает определенные фрагменты моей жизни, эмоции и чувства. Каждая история по-своему индивидуальная, но если все же приглядеться, то можно уловить некую связь между ними. Эти работы пропитаны повседневной меланхолией, спокойствием и атмосферой, моей атмосферой. И я искренне верю, что у меня получится открыть дверцу своего мира именно вам.

Когда-нибудь под звездным небом

Георгий Глазурин

© Георгий Глазурин, 2024

ISBN 978-5-0064-7089-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Небольшое предисловие к сборнику

Мне 23 года. Наверное, я сам не знаю подлинные истоки, откуда зародились строки, которые вы прочтете ниже. Ого, получилась рифма. Ранее за всю свою короткую жизнь я и не мог подумать, что когда-нибудь решусь что-нибудь написать. Я самый обычный и посредственный человек. Благое детство, школа, первая любовь, высшее образование, затем работа и первые этапы самостоятельной жизни. Ничего выдающегося, ничего, за что можно было бы зацепиться. С искусством всегда был на вы и лишь издалека наблюдал за некими ее фрагментами. Подростком зачитывался романами Стивена Кинга, после перешел к классике. Меня всегда тянуло к книгам. Прочувствовать атмосферу, которую пытается передать автор, посмотреть на мир под другим углом, глазами другого человека, абсолютно незнакомого мне. Но никогда у меня не зарождалось и мысли о том, что я могу написать хоть строчку сам. Своими руками.

И вот однажды одним спокойным днем я лежал на диване и читал роман Харуки Мураками, как вдруг понял, что тоже могу писать. Даже не могу, а хочу. Я задумался о том, чем же я отличаюсь от Мураками, Брэдбери или Сэлинджера? Неужели у них есть способности, дарованные только им? И я понял! Нет же! Все находится на поверхности. Они просто не могут не писать. Как Ван Гог не мог не писать свои картины. Как Усейн Болт не мог не бежать наперегонки с ветром. Так и они. Меня словно осенило. В миг я осознал, что тоже могу написать свой рассказ или даже роман.

Понемногу я начал записывать свои мысли, превращая их в предложения и абзацы. Бродил по улицам с блокнотом в руках, записывая все слова, приходящие мне на ум. Описывал природу, людей, места, точно художник, делающий наброски. До меня дошло, что я могу интерпретировать чувства, эмоции и мысли в своей голове в виде строк, придавая им осмысленности с помощью создания сюжета вокруг них. Постепенно у меня вырисовывались очерки, переходящие в небольшие рассказы. И однажды знакомая, прочитав одну из моих работ, предложила мне выкладывать их в интернет. Дескать, смогу получить честную критику и, возможно, найти свою аудиторию. И, как ни странно, это сработало. На различных платформах я получил хоть и небольшой, но все же какой-никакой фидбек. Тем самым я уверился еще больше в своих словах, что могу и хочу писать дальше. Да, возможно, я не стану Хемингуэем своего времени. Не достигну тех высот искусного писания текстов, как Мурками. Не смогу передать всю меланхолию души, как Брэдбери. И что с того? Я просто не могу не писать.

На одной из интернет-платформ мне написали очень милый комментарий: «Благодаря вашим произведениям, я посмотрел на жизнь с другой стороны. Спасибо вам!». Пожалуй, я на всю жизнь запомню эти слова. Они теплыми отголосками отдаются внутри меня каждый раз, когда я пишу букву за буквой.

Спасибо вам!

    Сентябрь 2024 г.

ОСТАНОВКА

Согласно паттерном природы или Бога, мы рождаемся с негативностью внутри нас. Она развивается быстрее чем позитивное мышление, чем наше собственное я. Принятие своей негативности, как способ осознания себя настоящего.

Не знаю к чему здесь эти строчки. Но я решил, что им место именно тут.

В тот вечер мне захотелось выйти на пробежку. На улице была прекрасная апрельская погода. Веяло свежим воздухом, пахнущий цветущими деревьями, ароматом желтых азалий и новой жизнью. В такую пору мне всегда казалось, словно мир рождается заново и начинает дышать полной грудью. Подобно птице Феникс, олицетворяющий вечную жизнь.

Я надел спортивный костюм, старые теннисные кроссовки. Положил в рюкзак бутылку воды и плеер с наушниками. И вышел из дома.

Я решил пробежаться в парке вдоль моря. Обычно я бегал по стадионам или вглубь города. Люблю наблюдать, как жизнь течет своим чередом, где я лишь маленький организм, созидающий со стороны. Мы все – главные персонажи своей истории. И я, конечно же, не исключение. И все же чаще всего я представлял себя как второстепенного героя, который изучает весь мир стороны. Я уверен, что таких как я – много. Особой роли мы не играем, да и сюжет останется неизменным, если такие люди вдруг пропадут. Однако таким персонажам есть место быть и вдыхать свежий воздух. Сторонние герои – они как бабочка, дополняющая пейзаж картины – без нее обойтись можно, но с ней точно лучше!

Добравшись до точки назначения, я был удивлен, что в парке было настолько оживленно. Будто все люди в городе побросали свои дела и вышли так же, как и я, ощутить этот апрельский вечер. Сев на лавку, я сделал глоток воды из бутылки и включил музыку в плеере. Заиграла старая, но при этом бессмертная мелодия – Beatles «Yesterday». Вообще, в музыке я очень консервативен. Считаю, что музыкальные шедевры создавались на всем протяжении 20-го столетия. The Beatles, Rolling Stone, Bob Marley, Metallica, Sting, Air Supply, куча джаза. Также я являюсь, не побоюсь этого слова, ценителем классической музыки по типу: Россини, Вивальди, Баха, Листа, Брамса и Шуберта. Вся эта музыка заставляла дрожать, трепетать что-то внутри. Хотелось подпевать, отбивать каблуком ритм, а в дальнейшем пускаться в пляс. Эти песни, начиненные истинной мелодией души. Еще в детстве, когда я был карапузом, мы с отцом ездили на природу в наш тихий домик у реки, и всю дорогу во весь голос мы распевали недавно вышедший сингл Fools Garden «Lemon Tree». Ох, как же я тогда срывал связки! Но это было весело. Этот кусочек короткого детства ярко высечен в просторах моей памяти под штампом лимонного дерева, и я этому, безусловно, рад. А от нынешней современной музыки внутри появляется некая пропасть. Вроде и мелодия совершенствуется с каждым годом, и словарный запас у людей все растет. Но все это – уже не то. Мириады этих слов и электронной музыки пусты в своей основе. Не имеют никакой почвы под ногами. И как бы мне не хотелось грубо выражаться, однако придется – при прослушивании большинства современного «творчества», зарождалось только одно желание. Найти исполнителя, сломать ему пальцы (шучу!), хорошенько отмудохать (а может и не шучу) и отныне никогда не слышать данное искусство. Музыка должна рождать новые эмоции, чувство, от которого все больше хочется жить и восторгаться новому, ощущать внутри некое отдохновение, а не усиливать рвотный рефлекс и кровоизлияние из ушей от пресловутой мелодии и огромного набора бранных и заурядных словечек.

Да уж, что-то я разошелся…

Пожалуй, мне нужно было родиться на столетие раньше.

Так вот, как только заиграла первая нотка мелодии Beatles, я ощутил всю красоту этого момента и взглянул на небо. Эта была чудесная картина. Небо было покрыто белоснежными облаками, словно стадо овец. Само небо отдавало розовым оттенком, на котором, будто новогодняя игрушка на елке, висел полумесяц. Таких видов на нашем свете уйму. Вот честно, сколько таких банальных пейзажей было нарисовано художниками? Сколько тривиальных любовных романов было написано, где мужчина с девушкой под розовое сияние неба и отблеск полумесяца на спокойной реке упиваются в страстном поцелуе? Как по мне, ничего романтичного в этом уже нет. Сама сущность романтики при таком виде изжила себя временем. Однако. Как бы я не старался, как сильно я не утверждался в своем мнении, я не смог устоять пред этой картиной. Раз за разом наблюдая за волшебством природы, я утопал в ее красоте, будто в нежных объятиях любимой. Глаза притягивало нечто магическое. Я был обязан запечатлеть этот миг у себя в памяти. Появилось резкое желание научиться рисовать, чтоб показать всем вокруг это чудо. Чтоб люди учились жить моментами. Ведь что же еще в нашем существовании может быть ценнее?

Наконец, вернувшись обратно на землю, я собрался с мыслями. Вспомнив зачем сюда пришел, я встал с лавки, накинул рюкзак и побежал. Мне не нужно было старта или финиша, мне просто хотелось бежать.

Я бежал в легком темпе. Делая уклон не на скорость, а на дыхании и своем сердцебиении. Когда одышка ушла и пульс стал равномерным, в ушах у меня играл Muse «Feeling good». Вокруг меня кто куда шли люди. Кто-то шел вместе с друзьями или своими вторыми половинками. Кто-то шел в одиночестве, погрузившись в свои мысли. На их лицах я видел смех, радость, грусть и печаль. На их лицах я видел жизнь. Мы индивидуальные субстанции, наполненные личностными качествами, определенным скоплением ежедневных эмоций и своими мечтами. Да, пожалуй, существуют люди более пустые, погрязшие во внутренние дилеммы. Живут и злобные люди, окутанные раздражением и некими комплексами, провоцирующие негатив. Но я уверен, что это все – лишь постфактум. От рождения мы не являемся злодеями, не рождаемся с депрессией или негодованиями. Мы чисты, словно утренняя роса. Мы невинны, как одинокий лист, блуждающий по ветру. Но кто-то ломается под натиском внешних факторов и трудностями бытия. В них рождается нечто зловещее, от чего всегда нужно убегать. И когда я иду по улице (или бегу) и вижу людей с поникшим видом, мне так и хочется подойти к ним и чем-то помочь. Протянуть руку, схватить их за шиворот и хорошенько встряхнуть. Чтоб пробудить их обратно, показать, что лучшее еще впереди. Ибо не каждый, кто попадет во мрак глубокой бездны, сможет найти выход.

Пробежав нужное мне расстояние и закончив, я присел отдохнуть. Вокруг уже не было ни души. Небо сменило свой розовый цвет на темно-синий, будто женщина сменила свой наряд на вечернее платье. Показались первые звезды, и вечерняя пора заполонила пространство. Я почти неделю не выходил из дома, мне хотелось больше и больше чувствовать медленное течение времени. Работал я литературным редактором на одной фирме. Проработал там около шести лет и, получив неплохие навыки, я ушел, став, так сказать, фрилансером. Работа на дому от части была неплоха. Свой график, свой режим. Никто не говорит тебе что надо делать и не надо. Сам себе хозяин. Но со временем ты начинаешь увядать в четырех стенах, подобно сорванному цветку. Жизнь начинает постепенно от тебя улетать. И тебе остается только смотреть ей вслед. Либо!

Ты можешь поднять свой трухлявый зад и бежать за ней. Может ты и никогда не догонишь ее. Может, твое бытие превратится в бессмысленную гонку за немыслимой мечтой. Однако хотя бы взглянешь на ее очертания. А это уже что-то.

Просидев так около 20-ти минут, я двинулся на остановку ждать свой автобус.

Подойдя к остановке, меня охватило странное чувство ностальгии. Я встал напротив нее и долго всматривался, пытаясь понять в чем дело. Разрушенное, ничем непримечательное место. Лавка для ожидающих сломана – от нее остался лишь небольшой кусок деревяшки. Я представил, как сотни людей каждый день в морозный зной и дождливую пору ожидают своего транспорта, погрязшие в свои мысли и переживания. Почему-то мне это показалось довольно тоскливым занятием – ждать, чтобы уехать. Вскоре я вспомнил, что это была не простая остановка. Воспоминание ударило в голову, будто градус от хмельного пива.

Когда-то давно, когда я был студентом, у меня были отношения с одной девчонкой. На вид была очень симпатичная. Высокая, красивая фигура, длинные каштановые волосы и безумно выразительные глаза цвета осеннего дня. Даже уже и не вспомнить, чем я ей тогда приглянулся. Я был самым обыкновенным подростком, без каких-либо особенностей (в хорошем смысле) или крутой репутации. В кармане очень редко заваливалась лишняя монета. Имел парочку друзей и постоянно пытался завести отношения с разными девочками, однако, как ни странно, в девяти из десяти случаев – получал отказ. Но я точно был ей симпатичен. Мы гуляли дни на пролет, разговаривали о всем подряд или могли просто молчать и смотреть друг на друга. Вечерами ходили в кино или театры, а затем шли к ней домой и занимались сексом, пока ее родных не было дома. Секс с ней был восхитителен! Она была настолько чувствительная, что иногда мне казалось, что все ее тело – это одна эрогенная зона. Мы были друг у дружки первые, и потому каждый раз для нас был в новинку. Мы познавали наши тела и инстинкты, ощущали все новые и новые эмоции. Любовью это не назовешь, но нас просто тянуло друг к другу. В общем то было славное время.

Мы часто гуляли в парке около той самой остановки. В тот летний вечер мы молча шли, пили пиво и смотрели на море. Спустя некоторое время решили сесть на нашу любимую лавку. А была она «нашей любимой», потому что мы перетащили ее подальше от людей, в глубь сосен, растущих по всему парку. Мы могли там уединиться, говорить, о чем вздумается, глупо шутить и рассказывать свои сокровенные истории. Иногда занимались там любовью. Бывало, она глухо плакала мне в плечо, и ее руки слегка подрагивали в моих. Я всегда пытался узнать, что же таится за ее осенними глазами, но раз за разом она скрывала это от меня, словно глубоко зарытый клад.

Я так и не смог узнать.

Мы вдвоем взяли по сигарете с общей пачки и закурили. Уже тогда я понимал, что с ней что-то не так. Что той девушки, с которой я проводил время каждый день, больше нет. За вечер она не взглянула на меня ни разу, словно была все время одна. Прикосновения были холодными и, как бы сказать… Утешительными. Потушив сигареты, мы взяли еще по одной. Я пытался хоть что-нибудь ей сказать, но не мог выпустить и слова из себя. Казалось, сам творец этого мира забрал у меня способность разговаривать. Меня вводила эта ситуация в ступор. Внутри еще неокрепшей души бушевала злость. Хотелось кричать, ломать все вокруг, бежать, что есть силы. Но мы лишь сидели и молча смотрели в бескрайнюю морскую даль.

Наконец, я смог вытащить из себя несколько слов:

– Поедем по домам? – спросил я.

Она лишь положительно покачала головой, даже не посмотрев в мою сторону, будто отвечала не на мой вопрос.

Стоя на остановке в ожидании автобуса, она вновь закурила. Я ходил со стороны в сторону вдоль периметра, не понимая, что же мне делать. Она выкинула недокуренную сигарету и пристально, будто видела в первый раз, посмотрела на меня. Я на миг остановился и уже решился спросить у нее, что случилось. Но она меня опередила.

– Ты никогда не замечал, что у тебя очень длинные руки по отношению к телу? – спросила она, глядя мне в глаза.

От неожиданности такого вопроса я хотел засмеяться, но не смог. Даже не смог улыбнуться. На лице было что-то похожее на ухмылку. Я посмотрел на свои руки, затем на все тело, потом на нее. И в тот момент я понял, что она права. Мои руки и вправду были слишком длинные. Они показались мне двумя шеями жирафа, приделанные к моему крохотному телу. Чудилось, что я могу протянуть их к небу и достать яркую звезду, которая сияла на неизмеримо далеком расстоянии от нас.

Вскоре подъехал наш автобус. Мы молча ехали домой. Она все так же не обращала на меня никакого внимания и смотрела в окно. А я только и думал о том, почему у меня такие длинные руки.

Больше мы с ней не общались. Виделись несколько раз в городе, обмениваясь приветствиями. Поздравляли друг друга с праздниками. Все. Позднее, через несколько лет, я узнал, что она подрабатывает эскортницей. Точнее, я так подумал.

В один из вечеров я сидел с подругой в баре. Джазовая музыка, приглушенный свет, интерьер в ретро-стиле. И мы сидим в укромном уголке и пьем коктейли. Начало вечера было блаженным и спокойным. Легкие разговоры на обыденные темы, мимолетные заигрывания взглядами. Все – так сказать – по стандарту. Но через время, когда луна освещала наш темный уголок и все вокруг казалось ледяным царством, у нас произошла дискуссия. Уже и не вспомню по какой причине. И спустя еще несколько пролитых бокалов и громких выкриков моя подруга развернулась и ушла. Как уходят корабли в неизведанные края. Напоследок я посидел в баре еще около часа и выпил несколько коктейлей. Настроение было паршивое, и я решил пройтись по ночному городу. Яркие и одинокие фонари, освещавшие дорогу желтым светом. Ни машин, ни людей, лишь томная тишина, нежно ласкающая уши. Я шел, спотыкаясь в своих ногах, по неизвестной мне улице, подходя к светофору. И как вдруг передо мной остановилась машина. Фонарь, освещавший пешеходный переход, светил блекло, потому марку машины я разобрать не смог. Однако она точно была не из дешевых. Ее блики мягко переливались при лунном сиянии. Мотор издавал приятный слуху звук. Пахло чем-то новым, дорогой новизной, будто только выпущенная книга. Я взглянул на водителя. Им оказался мужчина средних лет. Сразу было заметно, что дела идут у него неплохо. Дорогой костюм, похоже его шили под заказ; галстук с невидимыми в темноте узорами; на руке, лежавшей сверху руля, искрилось золотое кольцо и брендовые часы. По внешности он напоминал злую собаку, обиженную своим существом. Густая щетина, надменный и высокомерный взгляд, три подбородка, которые из места, где должна быть шея, весело улыбаются прохожим. Живот стойко упирался в руль. Таких богатеньких людей в нашей округ довольно много. Потому на нем мой взгляд долго не задержался. А вот девушка. Девушка, сидевшая слева от него на пассажирском. Дешевое платье, отдававшее цветом морской голубизны и пятнами от кофе. Ремень от сумочки на плече, на котором слезла кожа. Стройные ноги, освященные ночным солнцем, и тонкие, дрожащие руки, на которых не было ни единого украшения. Скромный и скованный вид. Казалось, что ей очень холодно. Мне резко стало ее жаль. Появилось непреодолимое желание открыть дверь роскошной машины, схватить ее за руку и увести с собой куда-то далеко-далеко. Куда-то, где она сможет согреться.

Подняв взгляд чуть выше, я заметил, что она, не отрываясь, смотрит на меня. Эти глаза. Глаза цвета осеннего ветра. Цвета хмурого, дождливого дня. Промокшей обуви и сигаретного дыма. Это были те самые глаза, ее глаза. Той самой девушки, с которой я встречался много лет назад. С которой я впервые поцеловался, впервые ощутил женское тепло и впервые узнал про неистовый холод внутри. Она сидела в дорогущей машине с человеком, выросший в прелести золотой травы, и смотрела прямо на меня. Через миг мужчина за рулем нажал на газ, машина издала звучный рев, будто голодный зверь, глаза девушки, все так же прикованные ко мне, засветились, как две большие монеты, и растворились в черном пространстве. Но их призрак отголосков прошлого еще долго блуждал в тенях ночного города.

Как я понял, что она работает в эскорте? А никак. Я не знаю. Это лишь мое предположение, субъективное мнение, не более. Я видел ее взгляд, видел то, как она сидит, и расположение ее рук. Эти мелкие детали, крохотные частицы ее жизни. Именно они рассказали мне. И я, наивный как дитя, поверил им. Что мне оставалось?

После того случая я подумал, что в тот вечер, когда мы были подростками, я мог помочь ей. Спасти ее. Я часто задумывался, если бы я сказал что-либо нужное в тот момент, смог ли все поменять? В какую секунду та девушка с волосами цвета ржи и глазами тучного неба завернула не туда? Возможно, тот вечер был единственным случаем, подобно комете Галлея, которую можно увидеть раз в 75 лет. И я его упустил. Когда она плакала на моем плече, когда ее руки дрожали и безудержно хотелось кричать, я лишь молчал. А путь ее жизни медленно менял направление, словно затерянный вагон поезда. Пожалуй, я собственным руками вырыл ей яму.

Вот и приехал мой автобус. Внутри почти все места были свободны, и только молодой паренек, сидя в наушниках под ритм моей «обожаемой» современной музыки, качал головой. Пока водитель вышел перекурить, я сел около окна и смотрел на эту самую остановку. Я подумал о том, сколько жизней и судеб разрушилось на ней. Какое огромное столпотворение людского отчаяния она перенесла на своем хребте. Но в то же время, сколько любви и радости она повидала. Первых встреч и прикосновений, поцелуев любимых и смеха друзей. Это место подобно памятному источнику, жесткому диску, который хранит в себе осколки других жизней. Внутри от этих мыслей стало немного не по себе.

Дома меня встретил мой кот. Он сидел на пороге и громко мяукал. Казалось, он ругался на меня за то, что меня так долго не было. Бедняга был слеп на один глаз. Но на его аппетит это никак не влияло. Я приготовил на ужин рыбу с овощами в соусе терияки. Все запил яблочными соком. Получилось довольно неплохо. Моему домашнему пирату тоже понравилось. Он у меня вообще ел все, что попадется глазу. Поужинав, я сходил в душ, вымыл голову, побрился начисто. После сделал себе двойной бренди со льдом, уселся на подоконник и смотрел на яркие огни города. Из проигрывателя доносились знакомые до боли в груди ноты этюда Листа – «Вздох». Я прикрыл глаза и вновь очутился 16-им парнем. По улицам гулял приятный весенний ветер. А небо было окутано миллионом звезд. Но в мыслях было лишь одно. Почему у меня такие длинные руки?

ЗАГАДКА СУМАСШЕДШЕГО

Однажды я жил на окраине города Роменвиль. В те годы я работал фотографом в местной студии. Работа была неплохая, платили достойно. А что самое важное для меня, так это свободный график. Я мог работать по два часа в день, а мог по двенадцать часов. Главное успеть сдать проекты до заданного срока. В свободное время увлекался чтением философских книг, готовкой разных блюд и походами в кино. Иногда виделся с подругой. Снимал небольшую квартиру в старом доме на пятом этаже. Выглядела она крайне заурядно. Дешевый ремонт, маленькая кухня со всем необходимым и комната, где стояли кровать, стол для чтения и шкаф для вещей. В общем, ничего лишнего. Без каких-либо изысков, но меня это вполне устраивало. Да и платил я за нее смехотворную сумму.

Ах, да. Жил я не один. Со мной жил мой кот. Бедняга был слеп на один глаз. Я подобрал его совсем котенком, уже тогда с ним был его дефект. Вначале нашей жизни он не мог принять меня. Постоянно прятался по углам и гадил где попало. Когда я понял, что по-хорошему с ним никак, я решил идти по тактике пацифизма. По началу это не давало никакой пользы, но со временем этот маленький пират все же захотел внимания. Он стал все чаще вылезать из своих нор и сидеть где-нибудь на виду. И уже через неделю спал со мной вместе на кровати. Он доверился мне, за что я ему был крайне благодарен. В те дни я был абсолютно один. Ни девушки, ни друзей рядом. А эта маленькая пушистая субстанция могла хотя бы ненадолго заглушить во мне чувство гнетущего одиночества. Я думаю, ему тоже тогда это было нужно. Так мы и зажили.

Мне нужно было сдать проект, точнее фотоколлаж с описаниями природы. Я каждый день объезжал парки и аллеи, находящиеся в радиусе десяти километров от района, где я жил. На своих фотографиях я должен был передать атмосферу и меланхоличную красоту природы вокруг. Показать чудо через обыденность. Наверное, мне это и нравилось в моей работе – находить то, что другие не замечают. Я не был профессиональным фотографом, скорее всего дилетантом своего дела. Я не проходил никакие курсы и не заканчивал школу фотографов. На двадцать лет подруга мне подарила фотоаппарат. Он был недорогим, вроде китайский. Ему больше подходило название «мыльница». Фото получались смазанные, цвета передавал плохо. Постоянно нужно было настраивать выдержку, диафрагму и баланс белого. Но в тот момент, когда я сделал первое фото, я влюбился. Я никогда его не забуду, свое первое фото. На нем был мужчина, он держал за руки двоих детей, наверное, его сыновья. Они куда-то шли и громко общались. Он им рассказывал какую-то веселую историю, от чего они приходили в восторг. На их лицах, в их походке, в их смешливых разговорах я увидел свободу и легкость. Тогда я почувствовал, что хочу оказаться на месте этих детей и тоже смеяться от всей души, идя за кем-то вслед. На их фоне еле виднелся начинающийся розовый закат. Через это фото, через этих людей я впервые научился видеть красоту в повседневности и скуке мира, которые каждого из нас окружают. В тот день я нашел настоящего себя.

Вернемся к моему проекту. Вместе с фото мне нужно было придумать описание в виде небольших эссе к этим фотографиям. По правде, писателем я был никудышным. Поэтому я попросил одного старого приятеля с этим помочь. Он писал различные статьи, небольшие рассказы и рецензии в местной газете. Мы давно с ним не виделись, а это был хороший повод. Несколько раз в неделю я приезжал к нему по вечерам вместе с коллажами и за бокалами виски, мы общались про жизнь и возможности, которые упустили, заодно придумывали описания и истории к фото. Они казались мне ироничными, но редактуру студии все устраивало.

Мне оставалось шесть дней, чтоб сдать проект. Работа была уже практически закончена. Я объездил все нужные объекты, побывал на всех парках вблизи района. Остался лишь один сквер. Я каждый день откладывал его на потом, так как он находился дальше всех. Но времени было уже впритык, выбора не оставалось. Завтра я должен был поехать туда, и по неизвестной мне причине внутри ощущалось терпкое волнение, словно вот-вот и начнется буря.

Я проснулся в семь утра, за окном стояла дождливая погода, от чего внутри стало еще тоскливее. Взял с холодильника банку холодного кофе и закурил сигарету. Глядя в окно, не хотелось никуда идти, я чувствовал себя, точно школьник, у которого первым уроком контрольная работа. Не понимая сам почему, нахлынула апатия. «Как много в себе того, чего я не понимаю» – подумалось мне. Хотелось вновь завалиться в постель, накрыться одеялом с головой и проспать этот день, представив, что это был всего лишь дурной сон. После душа настроение немного стало лучше. С глаз ушла серая пелена, тело и разум пришли в чувства. Я надел бежевую рубашку, серые брюки и кожаные ботинки, которые через неделю можно выкидывать в мусор. Наверх накинул пальто. Посмотрев в зеркало перед выходом, я осознал, насколько я уже постарел. На волосах, словно снег на траве, появились пряди седых волос. На лице виднелись новые морщины, а кожа на щеках стала провисать. Я подумал, что нужно чаще смотреть на себя в зеркало. То в один момент я не пойму, кто стоит и смотрит на меня оттуда, из зазеркального пространства. От этих мыслей мне стало смешно от самого себя. Я взял зонт и с улыбкой вышел из дома. Может это был и не такой плохой день.

Ехать мне пришлось почти 2 часа, пешком еще 15 минут. Улицы были забиты машинами, смотря на эту картину, я поистине не понимал, куда они все направляются. При этом поездка прошла комфортно. Людей в автобусе практически не было, я сидел и под уютную французскую мелодию читал карманный детектив Агаты Кристи «Убийство по алфавиту». Я перечитывал его уже не первый раз и не перестаю удивляться, насколько грамотно и лаконично написан этот роман.

Дойдя до сквера и потратив кучу времени, я купил кофе, окинул взглядом округу и закурил. Это место было ничем не примечательно. Посреди сквера были высажены цветы разных оттенков, непонятного для меня происхождения. Вокруг, словно защитный барьер, стояли деревья клена. Казалось, если зайти в самую гущу, то можно потеряться. Я прошел немного дальше и увидел похожие на небольшие купола крытые беседки. В одной из них сидела парочка студентов, прогуливающие занятие и скрывавшиеся от дождя. Не стесняясь никого вокруг, они возбужденно трогали друг друга и поглощались в поцелуи. Мне казалось, что еще немного, и они начнут пожирать друг друга. Я дошел до самого конца сквера, попивая остывший кофе. Присел под ветками деревьев, оглянулся по сторонам, пытаясь найти с чего мне начать. Зайдя немного вглубь, будто слежу или подглядываю за кем-то, я нашел подходящий ракурс, выстроил настройки и нажал на кнопку. «Цикс» – издал фотоаппарат, словно в лесу кто-то снял ружье с предохранителя. На фото сквозь листья кленов был виден сквер. На фоне едва заметно красовалась беседка с обнимающимися студентами. Присмотревшись к ним ближе, стало и вправду казаться, что я за ними подглядываю. Я пытался показать, насколько близка к нам, к нашему миру цивилизации, природа. В обычном сквере, пройдя немного вглубь тенистых деревьев, можно оказаться в совершенно ином мире.

Изучив еще подробней сделанное фото, я заметил, что стою на узкой тропинке. Меня охватило чувство любопытства. Я закурил последнюю сигарету Лаки Старз и двинулся в неизвестность. Пройдя несколько минут, я вышел на местность, где деревьев почти не было. По моим расчетам, это был самый край сквера. Пройдя метров 5 вперед, я увидел стоящие слева от меня две лавки. Всмотревшись повнимательнее, заметил, что на одной из них спал пожилой мужчина. Он будто слился с ней и спокойно дремал, не издавая ни единого звука. Старик не был похож на бездомного. Одет вполне опрятно, только вся одежда погрязла в засохшей земле. Я представил, как в эту погоду он решил отдохнуть на траве, но осознав, что одежда испачкалась, он выбрал место отдыха лавку.

Я присел рядом, докуривая сигарету. И в этот миг он резко подскочил и взглянул на меня, будто и вправду эти лавки слились с ним и стали одним целым. Не говоря ни слова, мы смотрели друг другу в глаза около минуты. В его глазах я не видел ничего, не жизни, не осознанности. Будто смотрю в темноту, а она смотрит сквозь меня. Мне показалось, что я видел его лицо раньше, только взгляд был совершенно другим. Когда мне стало некомфортно от этой ситуации, я улыбнулся ему и пустил свой взор в открытое небо. А он все сидел и смотрел на меня.

Спустя некоторое время, похоже, ему наскучило это занятие, он встал и начал делать некое подобие на утреннюю зарядку. В какой-то момент мне показалось, что он готовится к бою со мной. Закончив с разминкой, он снял обувь, прошел пару метров вперед на открытое пространство и стал изгибать свое тело в странных движения. Казалось, будто он пародирует мастеров кунг-фу из старых фильмов или перечитал японских рассказов про самураев. Но делал это он с легкостью и точностью в движениях. На лице его была слегка заметная улыбка, он точно получал удовольствие от данного ритуала. Я был уверен, что раньше видел это лицо, эти глаза. Но тогда они были наполнены ярким светом надежд и чем-то родным напоминавшие салют в ночном небе, на который я всегда любовался в детстве.

Я просидел, смотря на него, около часа, может больше. Даже сделал пару снимков. Понимая, что мне пора идти, я попрощался и помахал ему рукой. Он не обратил на меня никакого внимания и даже не думал прекращать свой обряд. Сделав еще пару кадров природы, я вышел со сквера и направился домой. Болела голова. Его мертвый взгляд не выходил у меня из мыслей. Такие глаза могут символизировать только одно, и, к сожалению, хорошего в этом ни капли. На просторах города я чувствовал себя абсолютно одним. Казалось, что произошел апокалипсис и все люди испарились с этого мира, полностью позабыв про меня. Приехав домой, я сделал себе виски с содовой. Принял ванну, немного почитал книгу и ринулся спать. Завтра мне опять предстоял долгий путь.

На этот раз я добрался довольно быстро. Машин практически не было, и мы доехали за час. На улице вновь было пасмурно. Вдыхая воздух полной грудью, я ощутил запах утренней прохлады и мокрого асфальта. Приближалась осень. Еще кто-то недалеко заваривал кофе, я почувствовал этот приятный аромат. Как и вчера, я взял капучино без сахара и закурил, сидя на лавке и оглядывая все вокруг. Не замечая того сам, мне начинал нравиться этот сквер. Его обыденность меня приманивала. Словно я был обязан здесь что-то найти. Или кого-то. Но пока безуспешно.

Докурив сигарету, как и прошлый раз, я решил обойти всю территорию в поисках того, что ищу. Все те же цветы, деревья клена, которые постепенно облачаются в осенние цвета. Все те же беседки, но в этот раз без парочки студентов. Я дошел до конца сквера, по пути сделав несколько снимков. Я фотографировал деревья, их листья, птиц, сидящих на ветках. Даже сделал несколько снимков людей, проходящих мимо меня, думающих о чем-то важном. Это все было не то. Для проекта, возможно, и подойдет, но не для меня. Я искал что-то более глубокое, интимное, может даже мистическое. Сделав полный обход, я вспомнил про того пожилого мужика. Либо у меня случились провалы в памяти, либо ее переместили, но я более десяти минут не мог найти тропинку. Словно ее кто-то стер ластиком и нарисовал в другом месте. Пройдя по ней так же несколько минут, я нашел его. Сегодня он начал раньше, похоже определенного графика его ритуалов не было. Он, как и вчера, двигался под стать дуновениям ветра, отдаваясь процессу на все сто. Сегодня казалось, будто в руках он держал двуручный меч. Мужик напоминал старого мастера меча, который проводит тренировку для юных мечников. Движения были отточены до мелочей, словно он сам участвовал в кровавых сражениях. Без сомнений, практиковался старик каждый день.

Одет он был так же, как и вчера. Абсолютно неизменно. Только грязь, которая ранее покрывала его одеяние, исчезла. Получается, у него был дом или он хотя бы отдавал вещи в химчистку.

Я сел на лавку и помахал ему в знак приветствия. Ответа не последовало. Но сегодня он хотя бы взглянул на меня. Отвлекся всего на пять секунд от своего процесса и осмотрел меня с головы до пят. Уже какой-то прогресс. Мне даже показалось, что я увидел мимолетную улыбку на его морщинистом лице.

Я просидел с ним почти два часа, не понимая, зачем. С точки зрения здравого смысла, это был сумасшедший человек, но что-то меня не отпускало. Я как вкопанный смотрел за его движениями и делал снимки с разных ракурсов. Мне казалось, что через этот ритуал он пытался что-то сказать, донести мне свою истину, однако я был не в силах этого увидеть.

Закончив свою ежедневную тренировку, он присел рядом. Вновь посмотрел мне прямо в глаза. На сей раз в его глазах я увидел печаль, может даже горе, от которого мерзнешь по вечерам. Его зрачки покрылись красными, лопнувшими сосудами. Будто он хотел разрыдаться, но сдерживался передо мной. Я хотел ему чем-то помочь, но не мог найти слов. Подумал, может дать ему денег? Но в тот же миг мне стало противно от самого себя. Спустя несколько минут он лег на лавку и погрузился в сон, опять меня не замечая. Я просидел еще какое-то время, глядя на него и небо, которое медленно погружалось во тьму. Мне было уже пора.

– Доброй ночи. И до завтра. – сказал я.

И вновь тишина.

По пути домой я решил зайти в бар. Хотелось холодного пива и что-нибудь перекусить. Заказал сразу два бокала, яичницу с беконом и салат из свежих помидоров. Перекусив, я взял еще пива и орешки. Из головы не уходил тот старик. Его движения точно въелись мне в память, словно сделанные снимки, навсегда вложенные в фотоальбом. Мне было по истине интересно, кем он был на самом деле. Кем он был в молодости. По неизведанным обстоятельствам течение времени свело нас с ним, и мне кажется, что это не просто так. Всему есть свои причины. Я был обязан это узнать.

Допив последний бокал, я расплатился и двинулся домой. От постоянного наплыва мыслей жутко болела голова. Я мечтал лишь о горячем душе и уютной постели. Всеми силами пытался ни о чем не думать, но старые фрагменты жизни сами по себе всплывали из бездны воспоминаний, точно бутыль с посланием в необъятном океане. От них что-то безумно щемило в груди и появилось ощущение неполноценности, будто еще давным-давно я все потерял.

Добравшись до дома, я уснул без задних ног, даже не приняв ванну.

Все последующие дни я так же ездил в этот сквер. Работа была уже закончена. Фотоколлаж составлен, описания написаны. Мой проект хорошо оценили и неплохо заплатили. Но квартира была оплачена до конца срока сдачи проекта, и по этой причине я решил не уезжать раньше времени. А может вовсе и не так. Три дня к ряду я виделся со стариком. Он все так же проводил свои ритуалы в полной тишине. Я курил сигареты, делал странные, а порой смешные фотографии. Иногда, когда он заканчивал раньше и не ложился сразу спать на лавке, я рассказывал ему разные истории из жизни. В каких странах бывал, в каких районах жил, каких девушек любил. Одна банальщина. Он же, в свою очередь, ни разу мне не ответил. Но я был рад и тому, что он меня слушал и засыпал лишь после моего ухода.

Оставался последний день, когда я мог вновь с ним увидеться и постараться понять, почему меня так тянуло к этому человеку. На следующий день мне уже нужно было переезжать в другой район, намного южнее. После удачной сдачи проекта мне сразу предложили новый, за который так же неплохо платили, да и те места, куда меня посылали, вполне устраивали. Лесная местность, мало людей и куча борделей. Что может быть лучше?

По пути к старику я купил шесть банок пива и пару пачек копченого сыра. Надеялся, что в последний день наших немногословных встреч он хотя бы выпьет со мной и, возможно, что-нибудь расскажет. Я специально пришел позже, под конец его тренировки. Дожидаясь, пока он закончит, я пил пиво, смотрел на небо и размышлял с чего мне начать диалог, чтоб вынудить с него хоть что-то.

Присев рядом со мной и взглянув на меня, он пальцем указал на мой пакет. Я был крайне удивлен, что он проявил внимание хотя бы к моему пиву. Я незамедлительно достал банку и протянул ему. Он открыл и залпом выпил сразу половину. Я ошеломленный, точно увидев чудо света, смотрел на него. Закончив, он поставил банку на лавку и глубоко вздохнул, словно начал чувствовать жизнь по-иному.

Я не стал долго медлить, закурил сигарету и спокойным тоном произнес:

– Знаете, я завтра уже не смогу к вам приходить, послезавтра тоже.

Он лишь взглянул мне в глаза на несколько секунд, почесал щеку и продолжил дальше наблюдал за чем-то невидимыми, допивая пиво.

– Под конец нашего с вами знакомства, я хотел бы рассказать вам историю о том, как я полюбил фотографировать. Вы не против?

Не отрывая своего взгляда, он медленно покачал головой, точно колышущиеся ветки ивы на ветру, показывая свое согласие. Этот день не переставал меня удивлять.

Я поведал ему всю историю. Про то, что я дилетант своего дела, про то, что подруга подарила мне первый фотоаппарат на двадцатилетие. Показал ему множество разных снимков. Он за всем пристально наблюдал, словно ребенок в зоопарке.

Затем я достал свой первый снимок. Я всегда хранил его в бумажнике. Всмотревшись поближе, он выхватил из моих рук фото и практически на расстоянии пяти сантиметров от глаз стал рассматривать снимок. От удивления у меня перехватило дыхание, пот выступил на лбу и подмышках. Меня охватила злость и паника от того, что кто-то дотронулся таким образом до частицы моей жизни. Я уже хотел ему высказаться и вырвать свое фото, но спустя несколько секунд я увидел на его лице слезы. Он стал издавать странные звуки, похожие на крик умирающих птиц, которые просят о помощи. Будто в конвульсиях, трясущимися пальцами он показывал на себя, затем на фото. Не понимая, что происходит, я взял снимок из его рук и, точно видя его впервые, начал пристально изучать. Старик все так же издавал непонятные звуки и нервно тыкал пальцем себе в грудь.

Только спустя полминуты я осознал, что тот мужчина на фото с двумя детьми – был он. Это был этот старик. Он сильно постарел, стал лысый и похудел килограмм на 20. Цвет глаз превратился из голубого в тускло серый, казалось, что он наполовину слеп. Он разом допил остатки пива, закрыл глаза, вытер слезы с щек и перевел дыхание. Я открыл ему еще одну банку и протянул. Сделав глоток, он поставил ее и заговорил.

Общался он на ломаном английском. Я не мог разобрать часть фраз, поэтому мне пришлось подсесть ближе и сконцентрироваться на его словах.

– На фото мне 20 лет. Я шел со своими сыновьями в парк развлечений. Тогда им было по десять. Тот день озарял розовый свет, в воздухе витал запах сахарной ваты и легкости. Тогда мне казалось, что эти времена не закончатся никогда. – старик слегка откашлялся и после заговорил вновь. – Рассказывал им смешные истории и анекдоты.

«Жан-Пьер. Почему ты не женишься на Жаклин?

– Она заикается.

– Сильно?

– Очень: никак не может выговорить да.» – они громко смеялись и просили рассказать еще. В те годы мы были по-настоящему счастливы…

– Все детство они любили играть в войнушки и говорили, что мечтают стать настоящими военными и защищать нас с мамой. Я очень гордился ими уже тогда.

Он отпил немного пива и сделал глубокий вдох.

– Когда им исполнилось по 20 лет, они сами вызвались на фронт, в разведку. В те тяжелые годы происходили ожесточенные бои в Афганистане, и они решили, что обязаны быть там, обязаны спасать людские жизни. Однако совершенно позабыли про свои. Мальчики были крепко сложены, с раннего детства они занимались спортом и ходили на стрельбу. Конечно же, мы с матерью были против. Но указывать им мы не имели право. Они сделали свой выбор, говоря, что шли к этому всю жизнь. На прощание один из них сказал: «Мы обязательно вернемся. Мы же обещали вас защищать.»

Я молча слушал его, затаив дыхание.

– Спустя полгода нам сообщили, что оба мертвы. Точнее один из них пропал без вести, второго нам прислали по кускам.

Когда старик рассказывал, на его лице не было ни единой эмоции. Лишь слезы текли не останавливаясь, словно звездопад в ночи.

– Мы не смогли этого перенести. Все вокруг напоминало о них. Мы ничего не трогали в их комнатах. Оставили все как есть, словно они еще с нами и вот-вот вернутся после долгой разлуки. Их тетрадки, старая школьная форма, фотографии на полках, постеры на стенах, одежда, с запахом их ушедшей жизни. У нас не вышло. Мы перестали разговаривать с женой. Она сидела в своей комнате и только громко рыдала. Я не выходил из дома, практически ничего не ел. Жизнь начала превращаться в сущий ад. В итоге спустя два месяца жена покончила с собой. Она повесилась в одной из комнат сыновей. Я тоже приближался к этой грани. Все подготовил, написал прощальное письмо друзьям. Накинул петлю на шею… – старик ненадолго замолчал и посмотрел мне в глаза. – Но я не смог. Испугался. Струсил. Я был не такой сильный, как мои мальчики.

После этих слов он громко заплакал.

Я положил ему руку на плечо и пытался найти слова, чтоб его успокоить. Но какие слова я мог найти? Неужели есть такие слова, что смогут ему помочь? Разве существует в мире то, что сможет унять эту колющую боль внутри, поселившуюся на веке, где-то глубоко в груди, на задворках души? Я думаю, что нет.

Мы просидели так минут десять. Закончив, он достал платок из нагрудного кармана и звонко высморкался. Выпил залпом пиво и посмотрел на меня. Его глаза были наполнены слезами, будто аквариум с рыбами. Он взял меня за руку, на них еще остались горячие слезы, и тихо сказал: