скачать книгу бесплатно
Блуждала между небом и землёй,
А я возле врачей был сам не свой.
Был не в себе я. Потому на милость
Молился я, не зная и кому.
Безумье проникало в мозг, и длилась
Та мука долго. Думал я умру
От ужаса. И тяжкого исхода
Я ожидал. В то время как у входа
В халате белом появился он,
Кто для меня был вестник похорон.
« Привет», – сказал он, походя, коллегам
И мне кивнул. Я был белее снега.
Все нервы были как сплошной комок.
А он сказал всего одно: «Очнулся».
И, глядя на меня, лишь улыбнулся
И тут же сел, переступив порог.
«Кто это?». Мне сказали: «Это бог
В своем, конечно, деле – в хирургии.
Хотя, как это говорят другие,
Несчастный человек. Кто б думать мог,
У нашего хирурга сын бандит
Иль боевик – об этом ходят слухи:
Сыновние в крови по локоть руки.
И сын не то в бегах, не то сидит.
Его отец весь поседел от горя.
Он раньше спорил, а теперь не споря
Все делает по-своему тишком.
Пристанешь – отбоярится стишком
Иль поговоркой. И встает вопрос:
Он в шутку говорил или всерьез.
Но если он сказал, что будет жить,
То будет жить его больной, поверьте.
Полсотни человек он спас от смерти,
С десяток – смог он к жизни возвратить.
А сына вашего уже он точно спас.
У нас врачей на то наметан глаз:
Уж если вышел он, сказав «привет»,
То для печали больше места нет».
3
Прошло дней пять, и я сижу в гостях.
Сам напросился, обещав портрет.
Мы пили чай, когда вдруг в «Новостях»
Мужчину показали зрелых лет:
Убитый меткой пулей наповал,
Среди таких же мертвых он лежал.
Мне бросилось, конечно, сходство сразу
Убитого с хозяином квартиры.
Сын выполнял преступные приказы,
Сын рвался в полевые командиры.
Обличьем славянин, он был жесток,
Как только может быть жесток Восток.
Но для хозяина квартиры он был сын.
Отринутый и проклятый, но все же
Он был, наверно, всех ему дороже.
Ведь у него и сын-то был один,
Единственный…Заплакал он, бедняга.
Беззвучно слезы шли, лилась та влага
Дорожкою по линиям морщин,
Что очень редко видеть у мужчин,
Искусно скальпелем владеющих без страха.
Я тихо вышел, я не мог смотреть,
Как плакал бог районной хирургии.
Я не силен в делах драматургии,
Но здесь одновременно жизнь и смерть
Столкнулись в этом маленьком сюжете.
А потому подумал: всё на свете
Уравнивать судьба привыкла нам.
Подарит жизнь и тут же жизнь отнимет.
Подарит дар и тут же в горе кинет –
Добро и зло разделит пополам.
Добро и зло, а может быть, – возмездье?
Все дело в нем? И только дело в нем?
И пуля снайпера, подправив равновесье,
Прошла как раз между добром и злом?
И скальпель тоже резал посредине
Между добром и злом, добром и злом?
И руки мастера, зажатые в резине,
Им управляли заданным числом,
Заученным количеством движений,
Каким владеет медицины гений?
Не знаю. Бессознательно живя
По-прежнему не верую я в Бога.
Но каждый раз берет меня тревога,
Как вижу храм. И память теребя,
Я вспоминаю глупый детский спор,
Что не знаком я с Богом до сих пор.
Знаком. Я слезы Бога подглядел,
Но верить в Бога все ж не мой удел.
Ноябрь 2016 г.
ПАРАДОКСЫ РАЗУМА
Не вижу Бога я, и верю в Бесконечность,
И то лишь потому, что не могу познать.
Представить лишь могу, что есть на свете Вечность,
Которую нельзя и разумом объять.
И в этом что-то есть. И я гляжу с улыбкой
На церкви, на кресты, на весь церковный бред.
Не трогают меня молитвы, но вот скрипку,
Услышав, плачу я – в ней Вечности есть след.
Мне скрипка говорит о жизни нашей тленной,
Которая лишь миг в космическом веку;
