скачать книгу бесплатно
– Меня зовут, великий шаман Во-Ху! – поправляю его я, – запомните это раз и навсегда! После чего возвращаюсь обратно, к постели мэра, и гордо отбрасываю свои длинные волосы назад.
– Господин мэр, – говорю. – У вас есть только одна надежда. Я должен сказать, лекарства вам не помогут. Но существует другая сила, которая превосходит все лекарства вместе взятые, но лечение стоит денег.
– И что же это за средство такое? – спрашивает он.
– Это торжество человеческого гения, одно из последних достижений науки, – говорю. – Это то, что по своей силе превосходит сарсапарель[48 - Сарсапарель – легкий тонизирующий напиток, его получают из ягод растения Смилакс (Smilax ornata), другое название этого растения Сарсапарель. Считалось, что сарсапарель является панацеей и спасением от любых болезней. Её, особенно, рекомендовали при лечении болезней крови, кожных и венерических заболеваний. В конце 19 века этот напиток был очень популярен в США. Обычно ассоциируется с эпохой «диких американских вестернов», в те времена «прожженые» ковбои и томные красавицы любили зайти в салун и заказать себе сарсапарель.]. Высшая магия. Метод, который лечит психику больного, его ментальное состояние, потому что известно, что от эмоций и психического состояния человека зависит его самочувствие. При потере душевного равновесия мы любое недомогание воспринимаем как серьезную болезнь. Это средство направлено как раз на наше духовное ядро, оно позволяет вернуть силы организму. Этот метод проверен на практике и я владею им.
– Это о какой там метафизике вы говорите, док? – спрашивает меня мэр. Вы случайно не политический, а?
– Я говорю о великой доктрине духовного просветления, о великом методе бесконтактного лечения и лечения психики на подсознательном уровне, способного вылечить менингит, а также развеять все недомогания и психические расстройства. Я говорю об искусстве магнетического врачевания и о гипнозе.
– Доктор, а Вы не могли бы показать нам на что Вы способны? – спрашивает мэр.
– Я являюсь истинным гуру и одним из преемников тайного учения Великих Посвященных, – говорю ему я.
– Немой обретет дар речи и слепой прозреет стоит лишь только мне сделать несколько пассов над его головой. Я медиум – гипнотизер высочайшего ранга, великий провидец, снизошедший на землю с трансгалактической миссией. Только благодаря моим спиритическим сеансам в Энн – Арборе[49 - Энн-А?рбор, Анн-А?рбор – город в американском штате Мичиган, центр округа Уоштеноу.], которые я проводил недавно, не столь давно ушедший из жизни, президент Компании «Вайнегар Биттерс»[50 - «Вайнегар Биттерс» – Компания, занимавшаяся производством лекарственных препаратов, бальзамов и горьких настоек в конце XIX – начале XX столетий, в США.] смог посетить нас как бестелесный фантом и вступить в общение со своей сестрой Джейн. Правда, сейчас вы видите, что я продаю чудесный бальзам на улице, я сделал его доступным для бедноты, но ни гипноз, ни шаманские практики я на улице не применяю и мои клиенты, покупающие этот бальзам, этот дар Богов, ничего не знают о моем настоящем предназначении. Я не намерен опустить Великое Искусство и позволить невеждам растоптать его. Потому что оно выше тупой человеческой толпы, это драгоценный дар, его нужно свято беречь. Да у них просто и денег на то нет, чтобы заплатить за лечение.
– А мне вы сможете помочь? – спрашивает меня мэр.
– Слушайте меня внимательно. Где бы я не бывал я везде имел проблемы с различного рода медицинскими организациями. И поэтому, я не занимаюсь врачебной практикой. Но для того чтобы спасти и вылечить Вас, я прибегну к магическому способу лечения. Если же, конечно, Вы, как мэр этого города, предоставите мне право на продажу моего целительного бальзама и не будете поднимать вопрос о лицензии.
На что он мне ответил, – О, да! Конечно, у вас не будет никаких проблем. А теперь приступайте, а не то я чувствую, как снова приступ боли одолевает меня.
– Цена за два сеанса лечения составляет 250 долларов. Излечение гарантирую – говорю ему я.
– Хорошо, по рукам, – отвечает он. – Я полагаю, моя жизнь стоит куда дороже.
Я присел у кровати и стал пристально смотреть ему в глаза.
– Теперь, – говорю. – Представьте, как ваше тело становится легким и свободным. Вы свободны от болезни. Ваше сердце не бьется, его просто не существует. Вы не чувствуете тяжести в печени, ваши локти свободно свисают, вы ощущаете себя способным парить в воздухе. На душе свободно и легко. Ваш ум чист и ясен, вы способны летать…
Спустя некоторое время я ему говорю, – Если мои действия не произвели никакого результата, скажите об этом мне прямо сейчас… Ну как, Вас по-прежнему мучают боли?
– О, доктор. Я чувствую себя намного лучше, – говорит мэр. Будь я проклят, если я лгу. Ого, и вот как будто опухоль в левой части моего тела понемногу спадает. Я думаю, немного позже меня можно будет приподнять в постели и дать мне съесть что-нибудь вроде колбаски с гречишным пирогом.
Я сделал несколько пассов над головой мэра.
– Теперь, – говорю, – Вы чувствуете, как опухоль рассасывается. Так-так-так. Луна ушла во второй дом. Сатурн в доме Венеры. Правая дифракционная линия перигелия[51 - перигелий – это точки на эллиптической орбите кометы при её движении вокруг солнца, в котором она проходит свой путь в наиболее близком расстоянии от солнца.] убывает. Ваши глаза становятся тяжелыми. Веки закрываются. Вам становится легко и свободно…. Вы медленно погружаетесь в сон…. И засыпаете…. Спать…
Мэр медленно закрыл глаза и начал похрапывать.
– Господин Тиддл, прямо на Ваших глазах современная парапсихология открывает свои тайны. Смотрите на это чудо гипнотического воздействия!
– Я не Тиддл, я Биддл, – отвечает он с напряжением в голосе. Когда вы намерены провести заключительный сеанс, доктор Чих-Пых?
Я ему отвечаю, – Последний раз повторяю, мое имя произносится Во-Ху! – Завтра в одиннадцать дня я буду здесь. Когда он проснется, натрите его скипидаром и дайте добрый кусок стейка. Всего хорошего. До свидания.
Я был точен как часы, и на следующее утро пришел вовремя. – Добрый день, господин Риддл, говорю, ему я после того как он открыл мне дверь в спальную, – Как сегодня себя чувствует наш пациент?
По-моему, ему намного лучше, – говорит он.
Цвет лица и пульс мэра были в полном порядке. Я провел заключительный сеанс, после которого, как он сказал мне, утихли приступы мучившей его болезни.
– Придется Вам денек, другой поваляться в постели, и тогда всё будет хорошо. На ваше счастье я оказался в Фишер Хилле, господин мэр, – говорю. – Из всех методов, которых на службе современной медицины великое множество, ни один не смог бы Вам помочь. Ну, вот и все. Боль прошла. Теперь, давайте поговорим об оплате. И, пожалуйста, я Вас очень прошу, никаких векселей. До чего не люблю возиться с оформлением банковских бумаг.
– Я заплачу наличными, – отвечает мэр, выуживая бумажник из под подушки. Он отсчитал 250 долларов и зажал их в кулаке.
– Бидл, – говорит он племяннику, – возьмите расписку.
Я расписался на чеке и мэр отдал мне деньги, которые я положил во внутренний карман, считая, что так будет надежнее.
– Теперь, господин следователь, попрошу Вас исполнить свой долг, произнес мэр, и его лицо расплылось в ехидной усмешке, на которую больной человек вряд ли был бы способен.
Господин Биддл положил свою руку на мою.
– Именем закона, Вы арестованы, доктор Во-Ху, или Джефф Питерс, такое, мне кажется, Ваше настоящее имя, -говорит он. – А арестованы Вы за занятие медицинской практикой без разрешения на то властей штата.
– А ты кто такой? – пру на него буром.
– Я Вам скажу, кто он такой, – отвечает мэр, усаживаясь в своей постели. Он выглядел абсолютно здоровым, как будто никогда и не болел. – Это агент сыскной полиции. Он действует от имени Государства и, именно здесь и сейчас, он защищает интересы Государственного Медицинского Общества США, которое его и прислало для того чтобы он поймал Вас. Он уже давно Вас разыскивает и идет по пятам, по пяти округам, где Вы оставили свой след. Вчера он зашел ко мне, и мы придумали план как Вас выловить. Я полагаю, господин Факир, Ваше магическое искусство Вам больше не поможет. Ну, что Вы на это скажете, док? – мэр смеялся мне прямо в лицо, – Что Вы там нашли у меня? Какое-то очень сложное название, просто не выговорить.… Надеюсь, это не энцефаломаляция[52 - Энцефаломаля?ция – (encephalomalacia; энцефало + греч. malakia мягкость; син. размягчение мозга) влажный некроз ткани мозга. Встречается при тяжелой черепно-мозговой травме, ишемических инсультах (инфаркт мозга), постреанимационной энцефалопатии, острых нейроинфекциях с выраженным отеком мозга и дислокацией. Клинические проявления зависят от величины и локализации очага, темпов его возникновения и характера сопутствующих изменений в мозге.]?
– Так это коп, ну тогда понятно, – говорю.
– Да, Вы все правильно поняли, господин Питерс, и я должен доставить Вас к шерифу, – отвечает племянничек.
Я ему говорю, – Ну что ж, посмотрим, как у тебя это получится – и хватаю его за горло, пытаясь выбросить из окна, но тут он достает револьвер и ставит его мне под подбородок. Конец! Только это и остановило меня. После этого он одевает на меня браслеты[53 - браслеты – наручники (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.)], и вытаскивает башли[54 - башли – деньги (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.)] из моего кармана.
– Господин мэр, я подтверждаю, что это те же самые купюры, которые мы с вами пометили, – говорит он. – Как только мы доберемся до полицейского участка, я отдам их шерифу, и он пришлет Вам расписку. В настоящий момент, они являются вещественным доказательством по этому делу.
– Хорошо, господин Биддл, говорит судья Бэнкс, – Теперь, Доктор Во-Ху, почему бы Вам не показать свою мистическую силу? А ну ка, устройте балаган, вы же маг-волшебник! Выпустите джинна из бутылки, да только своими собственными зубами вытаскивайте пробку! А ну-ка, фокус-покус! Господин Факир, снимите-ка наручники!
– Перестаньте, господин судья, – гордо отвечаю я, – На сей раз мне придется покориться судьбе. И после этого, поворачиваюсь к старому Бэнксу, чтобы взглянуть ему в глаза, и, тряся кандалами прямо перед его носом, говорю.
– Господин мэр, настанет час, когда вы поверите в то, что магия и шаманизм существуют. Будьте уверены, – они помогут мне и сейчас.
И как я сказал, так и вышло.
Когда мы дошли до ворот, я говорю этому самому сыщику.
– А теперь, Энди, снимай баранки[55 - баранки -наручники (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.)], пока нас не повязали… – Ну конечно! Энди Таккер и был этим самым Биддлом. Весь план был придуман им. Таким образом, мы и раздобыли хрустов[56 - хрусты – деньги (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.) 3. Современные сельские мошенники] на дальнейшие аферы.
3. Современные сельские мошенники
Джеффа Питерса нужно зажечь. Когда бы я его не спрашивал, рассказать что-нибудь интересное, он твердил одно – его жизнь скучна, без эксцессов и инцидентов, как самый длинный из романов Троллопа[57 - Энтони Троллоп (англ. Anthony Trollope, 24 апреля 1815, Лондон, Англия – 6 декабря 1882, Лондон) – английский писатель, один из наиболее успешных и талантливых романистов викторианской эпохи. В произведениях Троллопа отразились проблемы его времени – политические, социальные и семейные. В изображении нравов писатель выступал как наследник традиций английских писателей-юмористов XVIII века. Наиболее известными произведениями Троллопа являются его шесть романов из цикла «Барсетширские хроники», действие которых развивается в вымышленном графстве Барсетшир на западе Англии и его главном городе Барчестере. Предметом художественного изображения в этих романах стали жизнь, быт и нравы клерикального англиканского сословия, играющего наряду с помещиками ведущую роль в жизни провинциальной Англии.]. Но, если, все-таки, его удавалось растормошить, то открывался волшебный ларец. Поэтому, для того чтобы выудить из него что-нибудь, я много раз закидывал удочку и много интересного всплывало на поверхность, подхваченное стремительным потоком, пока я не начинал чувствовать, что рыбка начала клевать, и он начинал рассказывать как раз то, что мне было нужно.
– Смотрю опять, – говорю, – Западные фермеры, несмотря на то, что как сыр в масле катаются, бегают за своими прежними идолами, проповедующими популизм[58 - популизм (от лат. populus – народ), разнородные по идейно-политическому содержанию общественные течения и движения, апеллирующие к широким массам и отражающие противоречивость массового сознания («левый» популизм, «правый» популизм и т. д.). С кон. 19 в. проявляется в разных странах, особенно в кризисные периоды. Основные идеи популизма: прямое участие народа в управлении («прямая демократия»), авторитетный лидер, недоверие к представительным государственным институтам, критика бюрократии, коррупции и т. д. В чертах, свойственных популизму, – вера в возможность простейшего решения социальных проблем (воплощения социальной и национальной справедливости, эгалитаризма), антиинтеллектуализм, почвенничество и др. – заложена возможность разных тенденций: демократических, консервативных, реакционных и др. В политологии существует широкий спектр оценок популизма – от апологетики в качестве модели «непосредственной» демократии до резкой критики и отождествления с демагогией.].
– Охота им бегать, – пускай и бегают, – ответил Джефф, – Что фермеру нужно в этой жизни? – Чтобы речка текла, кленовая роща на берегу росла, да, чтобы рыбка ловилась. идел я таких тыщи раз. Одно время мне казалось, что я сумею ввести в блудную[59 - ввести в блудную – обмануть деньги (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.)] одного жирного гуся[60 - жирный гусь – богатый человек (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.)], но, тут, Энди Такер дал мне фору. Как говорил Энди – Фермеры всегда были дундуки[61 - дундук – глупый, недалекий человек (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.)], дундуками и останутся. И еще он сказал про них, – Это такие люди, которые будут распихивать всех локтями, лезть куда не надо и агитировать всех; то на войну, где им и пули ни по чем; то на выборы, где кто-нибудь из их родни баллотируется на высокий пост; или же звать всех в кассу, где продаются билеты на балет. Они наша опора и оплот, то на чем эта страна держится. И я не знаю, чтобы мы без них делали.
– Как то было дело. Одним прекрасным утром мы с Энди продрали глаза, где-то в Южной Индиане, в деревянной сельской гостинице, построенной из желтой сосны, пожалуй, самого распространенного строительного материала в тех местах. Всего с 68 пенсами на двоих. Помню только, что земля в этом штате имеет цвет хорошо пропеченной кукурузной лепешки. Это-то я помню, но никак не могу вспомнить, как так получилось, что накануне ночью мы слезли с поезда и оказались здесь. Ночь пролетела так быстро, что мы и опомниться не успели как вид на салун, который маячил перед окном нашего вагона, превратился в весьма самобытную художественную композицию из аптечного ларька и бака для воды, находящегося два квартала поодаль. А оказались мы на первой попавшейся станции, потому что хотели у одного фраера котлы[62 - котлы – часы (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.)] забарабать,[63 - забарабать – отнять, присвоить (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.)] небольшие такие, позолоченные, а пока мы его пасли, вариант наклюнулся…, как раз на этой станции чувак сошел, он с Аляски был, у него алмазов было чуток…. Днем раньше, когда мы были на Кентуккийской ветке нам не подфартило, а тут решили взять реванш.
Когда мы проснулись то первое, что услышали, был крик петухов. И вдруг мы почувствовали что-то вроде запаха нитромуриевой кислоты[64 - Нитромуриевая кислота (царская водка) – использовалась для травления золота.], в котором я четко смог уловить присутствие хлора и нашатыря. Потом слышим, что-то очень твердое и тяжелое свалилось на пол за нашими спинами и, послышалась крепкая брань.
Не горюй, – говорю я Энди, – Деревня есть деревня. Это, наверное, кто-то на прочность золотые кирпичи проверяет[65 - Известно, что мошенники часто использовали в своих аферах, так называемые «золотые кирпичи», их, обычно, изготовляли из свинца и покрывали сверху позолотой. Позолоту получали при помощи «царской водки».]. Мы здесь ненадолго, обуем одного – двух лопухов и… Поминай как звали.
Фермеров я всегда держал про запас, на всякий случай. Порой, не имея иного шанса, приходилось брать на хомут[66 - брать на хомут – грабить (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.)] и этих баранов. Как двинутый, тёр я им по ушам, порой вообще задвигал от фонаря[67 - двигать от фонаря – обманывать (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.)], и всё ждал, когда сазан клевать начнет. Затем, давал им ксивы[68 - ксивы – документы (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.).] на память, правда лажовые, и исчезал в неизвестном направлении. Скажу я тебе, фермеры для таких ювелиров[69 - ювелир – опытный мошенник (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.).] как мы с Энди, так…, шушара…, с них много не возьмешь…. Но порой бывало, что и без них никуда. Как министр финансов США прибегает к помощи банкиров с Уолл Стритт, так и мы шары втирали[70 - втирать шары – обманывать (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.)] дуракам фермерам.
Когда мы спустились с лестницы, то очутились в центре самого живописного и прекрасного фермерского угодья, которое нам доводилось когда-либо видеть. На расстоянии двух миль, на холме, покрытом деревьями, виднелся большой белый дом, вокруг которого раскинулись поля, пастбища, амбары и надворные постройки, и всё это было связано в единый комплекс.
– Чье это хозяйство? – спросили мы хозяина гостиницы.
– Всё это, – говорит он, – Особняк, усадьба, лесные насаждения, сады и земельные угодья, – принадлежит господину Ецра Планкетту, одному из самых передовых фермеров, проживающем в нашем селе.
На двоих у нас оставалось всего 8 центов. И, поэтому, после обеда мы сидели, гадали по звездам и составляли гороскоп, как нам кинуть местного туза[71 - туз – богатый человек (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.)].
– Давай, я это дело проверну, – говорю я Энди. – Нас двое прожжённых, ушлых жиганов против одного лопуха фермера – это такая же неравная схватка, как борьба Рузвельта с привязанным к дереву медведем[72 - Однажды в 1902 году президент США Теодор Рузвельт пошел охотиться на медведя. Охотничья команда с собаками загнала одного чёрного и привязав того к дереву, подобострастно пригласила Рузвельта отстрелить добычу. Он отказался, дескать – «неспортивно», но распорядился медведя пристрелить, дабы прекратить его мучения. История попала в газетные карикатуры, где из конъюнктурно-популлистских соображений медведь превратился в маленького симпатичного медвежонка с подписью «Демонстрация в Миссисипи стандартов порядочности».]. – Ладно, – говорит Энди, – Пойми Джефф, я хочу быть правильным жуликом, даже когда я всего лишь собираю дань с селекционеров брюквы. Скажи, что ты собираешься взять для заманки для этого Ецры? На что он, по-твоему, клюнет?
– Да, – говорю, – первое, что вытащу из своего чемодана. – По-моему, я захватил с собой тогда новые бланки декларации на подоходный налог, рецепт приготовления клеверного мёда из простокваши и яблочных очистков, бланки для заказа учебников МакГаффи[73 - Вильям Холмс МакГаффи (23. 09. 1800 – 4. 4. 1873) стал известен, благодаря, своим учебникам McGaffey Readers, которые использовались как учебники для школ.], (которые в последствии оказались заказными бланками для приобретения жатвенных машин Мак-Кормика[74 - МАК-КОРМИК (McCormic) Сайрес Холл (1809—84), американский изобретатель жатвенной машины (1831). Она появилась в Англии в 1851 г. Широкомасштабное внедрение жатки, наряду с изобретенными Мак-Кормиком сноповязальной машиной и боковыми граблями, произвело переворот в уборке зерновых культур.]), жемчужное ожерелье, которое я нашел где-то в поезде, миниатюрный золотой кирпичик и еще что-то, не помню что.
– Этого вполне достаточно. – говорит Энди. – Любой из этих великолепных и столь нужных для жизни вещей, можно наповал свалить Ецру. И еще, Джефф, – говорит, – не забудь приготовить для него восхитительный сакоташ. Сделай его таким, чтобы он сам тебе отдал хрустящие, новенькие «чистые векселя[75 - ВЕКСЕЛЬ ЧИСТЫЙ 1. Разновидность векселя, на котором отсутствуют передаточные надписи. 2. Вексель без приложения каких-либо сопутствующих документов]». Это позор нашему Министерству Сельского Хозяйства, Комиссии по гражданской службе, а также закону «О чистоте продуктов питания и лекарств»[76 - Pure Food and Drug Act 1906,, закон «О чистоте продуктов питания и лекарств», 1906 г. (запретил производство, продажу или транспортировку в межштатной торговле продуктов питания и лекарств с фальсифицированными или мошенническими ярлыками; один из первых законов США о ненадлежащем рекламировании товаров)]! Как власти допустили такое, что некоторые из наших фермеров разинув рты и развесив уши, покупаются на то, что им пихают такие негодяи как ты? Я уже составил список из всего того барахла, что ты с собой прихватил. Его там столько, сколько различных культур бактерий в каталогах Общества Красного Креста.
В общем, я отправился на извозчичий двор и нанял там двуколку, мне она понравилась больше всего. Двухколка домчала меня до фермы Планкетта, где я её и привязал. Смотрю, у входа в дом, на ступеньках, сидит человек одетый в белый фланелевый костюм с алмазным перстнем на пальце, на голове у него кеппи для гольфа, а на шее розовый эскотский галстук[77 - ascot tie – эскотский галстук (с широкими, как у шарфа, концами)].
– Ну, прям, ни дать, ни взять. Мы приехали на курорт. – подумал я.
– Уважаемый! Вы не подскажете, как мне найти господина Ецру Планкетта? – спрашиваю я его.
– Это я и есть! – отвечает тот,. – Или не похож, по-твоему?
Я остолбенел. Стоял, как в рот воды набрав, а в голове крутились строчки из веселого стишка Маркэма Эдвина, «Человек с мотыгой». Примерно, эти:
Назову слепым себя я,
Коль, порывом вдохновленный,
Вижу всё, не замечая
Человека – центр Вселенной.
Вот так мужик от сохи! Когда я смотрел на этого мохнатого сельского грача[78 - мохнатый грач – богатый человек, потенциальная жертва воров и жуликов (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.).] все мои планы как его наколоть стали мне казаться такими же никчемными как попытка напугать кодлу[79 - кодла – бандитская или воровская группа (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.).] ушлых бандитов игрушечным пистолетом.
– Ну, – говорит он, уставившись на меня пристально, – Говори! То, то, я смотрю, левый карман твоей куртки сильно отвисает. Бьюсь об заклад, там лежит золотой кирпич. Такие кирпичи мне нужны гораздо больше, чем фуфло о твоем несправедливом увольнении или сказки о затерянном серебряном руднике.
Меня как молнией ударило. Я стоял и ничего понять не мог, до такой степени чувствовал себя идиотом. Но, все-таки, вытащил из кармана маленький кирпич, завернутый в носовой платок и развернул его, чтобы показать ему свое сокровище.
Ецра подержал его в руках, посмотрел оценивающе, прикинул сколько он может весить, и говорит: – За доллар восемьдесят центов. Пойдет?
– Да, мне свинец дороже обошелся, чем Вы мне предлагаете, – отвечаю ему с достоинством. И кладу кирпич обратно в карман.
– Хорошо, – говорит он, – Тут, видишь, в чем дело, я собираю такие, и в моей коллекции ему как раз самое место. На прошлой неделе я толкнул поддельный золотой кирпич, который покупал за 2 доллара 10 центов, за 5 тысяч долларов!
В этот момент зазвонил телефон.
– Заходи, братуха, – говорит Ецра, посмотришь, как я живу. Порой мне бывает одиноко в этой глуши. – И идет прямо к телефону, говорит мне мимоходом – По-моему, это звонят из Нью-Йорка.
Мы зашли в дом. Комната была обставлена в точь-точь как маклерская контора на Бродвее – светлые дубовые столы, два телефонных аппарата, Кресла и диван, обтянутые кожей на испанский манер, масляные холсты в позолоченных рамах, глубиной в фут, и в углу биржевой тиккер[80 - тиккер – биржевой аппарат, передающий котировки ценных бумаг.], лагодаря которому всегда можно узнать последнюю сходную цену на бирже.
– Алло! Алло! – кричит в трубку этот оригинал. – Это Театр Риджент? Да; это Планкетт из Торгового Центра Вудбайн. Я бы хотел забронировать 4 места рядом с оркестром на вечер в Пятницу – Да, да, как обычно; на Пятницу. Хорошо. До свидания.
– Каждые две недели я езжу в Нью-Йорк для того чтобы побывать на новом представлении, – говорит Планкетт, вешая трубку. Я сажусь на 18 часовой экспресс в Индианаполисе, и успеваю десять самых веселых часов побалдеть на Бродвее[81 - О. Генри называет Бродвей the «Yappian Way.». Этот каламбур, своему происхождению обязан названию самой известной дороги Рима the «Appian Way». В оборот берется лексема «yap», которую жители Нью-Йорка любят употреблять безудержно.], и быть уже дома через 48 часов, еще до того как мои курицы в курятнике перестанут кудахтать и лягут спать. Тут он посмотрел на тыкву, и говорит – О, Тыквища, прародительница и родоначальница всех тыкв, спасающая людей от голодной смерти со времен пещерного века, подари мне сногсшибательный урожай, чтобы я мог им удивить всех на ежегодном собрании Американской Ассоциации Газовой Промышленности! Ты думаешь, она на такое не способна, братуха? – говорит он, обращаясь ко мне.
– Должен признаться, у меня в области сельского хозяйства, с которым я до настоящего времени особенно не сталкивался, довольно большой пробел, – говорю ему доверительным голосом.
– Понятно, чувак, – отвечает он, – Смотри, желтая примула на берегу повернулась к нам своим соцветием, прям, точно как на обложке подарочного издания «Языка Цветов» с отливной кромкой.
И тут опять зазвонил телефон.
– Алло! Алло! – говорит он, – С кем я говорю? А! Это Перкинс из Миллдейла. 800 долларов слишком большая цена за такого коня. Ты не мог бы его подвести поближе, к трубке? Хорошо. Дай-ка я послушаю его. Так. Теперь отойди подальше от трубки. Пусть немного погарцует по кругу. Быстрей. Да, да. Я прекрасно слышу. Быстрей… еще быстрей. Всё! Достаточно. Теперь подведи его обратно к телефону. Ближе. Еще ближе. Сунь трубку прямо ему под нос. Так, стоп. Подожди. Нет! Я такого коня не возьму. Почему? Нет и всё! Ни за что! Во-первых, он хромает! Во – вторых, он болеет, я слышу по его дыханию, не надо мне по ушам ездить! Все, тогда пока, – и вешает трубку.
– Так что, Демосфен[82 - Демосфен – бродяга, нищий (Словарь Тюремного Лагерного Блатного Жаргона, 1992 г.)] – говорит он – Ты, наверно, понимаешь, что жизнь на селе стала другой. Отстал ты от жизни! Почему, Том Лоусон[83 - Том Лоусон – американский бизнесмен, миллионер, который составил свое состояние играя на бирже. Вопреки традициям, которым придерживаются ведущие представители в сфере бизнеса, он договорился с редактором журнала «Everybody’s Magazine» о том, что этот журнал опубликует ряд его злободневных статей. Условием этой договоренности было, что первая статья появится в печати, только, в Июле 1904 года.] только и ищет, как можно современного трудягу поиметь? Так, что там у нас сегодня? Сегодня Суббота 14, точно! Теперь, смотри сюда. Ну и что-ж, что мы Деревня. Я и на своей ферме всегда в курсе всех событий в мире.
В этот момент он показывает на громадный ящик, стоящий на столе, чем-то похожий на слот-машину, с какими-то штуками для ушей. Я вставил эти штуки в уши и слушаю. Какой-то женский голос начинает читать газетные заголовки: убийства, несчастные случаи, политические события.
– Всё, что ты слышишь, – говорит Ецра, – Это краткий обзор основных событий дня из газет Нью-Йорка, Чикаго, Сент-Льюиса и Сан-Франциско. По телеграфу, вся эта информация передается на нашу сельскую станцию, а оттуда проведены линии по подписчикам с оплаченным абонементом. Здесь, на этом столе, лучшие газеты и журналы Америки. А, также, реклама самых известных ежемесячников.
Я взял какую-то газету из пачки и смотрю на заголовок, на котором написано: «Выпуск Срочных Новостей. В Июле 1909 года в „Сенчури Мэгэзин[84 - Сенчури Мэгэзин (англ. The Century Magazine, полное название англ. The Century Illustrated Monthly Magazine) – ежемесячный журнал, публиковался в США с 1881 по 1930 годы, преемник журнала Scribner’s Magazine.]“ будет опубликовано…» – и дальше в том же духе.
Вдруг Ецра звонит кому-то, из разговора можно понять, что своему управляющему – и дает ему указания продать 15 коров джерсейской породы по 600 долларов за каждую, засеять поле в 900 акров пшеницей и доставить на троллейной вагонетке на вокзал еще 200 банок. После этого он ачал рассказывать про Генри Клея[85 - Генри Клей (англ. Henry Clay; 12 апреля 1777, округ Хановер, Виргиния – 29 июня 1852, Вашингтон, округ Колумбия) – американский юрист, политический и государственный деятель. Клей представлял штат Кентукки как в Сенате, так и в Палате представителей, в которой он также занимал должность спикера. В 1834—1836 годах был председателем сенатского Комитета по международным отношениям. В кабинете президента Джона Куинси Адамса Клей занимал пост государственного секретаря. Он трижды, в 1824, 1832 и 1844 годах, баллотировался на пост президента США, все три раза Клей проигрывал выборы. Клей был одним из лидеров национальной республиканской партии, а затем партии вигов. Он получил прозвище «Великий мастер компромисса» за свою деятельность по предотвращению раскола США из-за вопроса рабства. Клей сыграл важную роль в принятии Миссурийского компромисса и Компромисса 1850 года. В 1957 году комитет Сената под руководством Джона Ф. Кеннеди назвал Клея в числе пяти наиболее выдающихся сенаторов в истории США.], затем отправил своему управляющему бутылку зеленого шартреза[86 - шартрёз – ликер (по названию картезианского монастыря близ Гренобля).] и дальше слово за слово, а потом хватается за ленту из тиккера и читает вслух:
– Смотри-ка, акции на газ поднялись на две единицы. Ну что ж, прекрасно!
Тут я его спрашиваю: – А… а у Вас никогда проблем с полицией не было?
А он, угрожающе так, поднимает руку и говорит: – А ну заткнись! – говорит, – А то узнаешь сейчас.
После чего добавляет: – Слушай, тебе, конечно, это может и не понравится, но твое присутствие начинает мне действовать на нервы. Мне надо писать статью о Химере Коммунизма для журнала, к тому же сегодня вечером я собираюсь посетить собрание Ассоциации Гонщиков.
Надеюсь, у тебя хватит ума понять, что если вдруг, что-нибудь произойдет в моем селе я тебя выгораживать не стану. Так что, проваливай.
Мне ничего не оставалось, как вернуться к своей двуколке. Конь домчал меня до гостиницы, там я его привязал и пошел в номер поговорить с Энди. В его комнате я рассказал ему о разговоре с Ецра Планкеттом, причем всё как было, так и рассказал. Сел и сижу, зеленый от отчаяния, теребя скатерть и уставившись в одну точку, как чокнутый.
– Ничего не могу понять, – говорю я Энди, насвистывая себе под нос какой-то дурацкий мотив, чтобы хоть как-то скрыть унижение и подавленность.
Покусывая кончик своего левого уса, Энди принялся ходить по комнате взад и вперед, и ходил он так долго-долго, грыз свой ус и думал, думал, думал…. Он всегда так делает когда хочет что-нибудь придумать.
Когда процесс интенсивного мысленного штурма и оценки сложившейся ситуации подошел к концу, он говорит: – Джефф, твой расклад об этом эксклюзивном сельском выродке мне понятен, и придется в него поверить. Но мне кажется, просто невероятным то, что он прошел полный курс вакцинации от всех существующих систем сельского мошенничества. – И вдруг он спрашивает меня, – Джефф, ты когда-нибудь считал меня особенно, религиозным?
– В общем то, нет, – отвечаю, – правда, я встречал много людей верующих в Бога у которых их религиозные предпочтения не были проявлены открыто. Но такие сразу станут твоими заклятыми врагами, если ты покажешь неуважение к их вере.
