скачать книгу бесплатно
Тесак кивнул.
– Да. Я же говорил, назад мне дороги нет. Не вынесу даже мысли, что снова окажусь взаперти. И они разлучат нас, Алиса, никто больше не подбодрит через мышиную норку. Нас будут держать порознь, подумать только, это еще страшнее, чем оказаться в клетке. Вот и решил, что выход есть всегда. Для себя я его нашел. И тебе предлагаю.
Она понимала, о чем он говорит: сначала убить ее, из пистолета, ножом, в конце концов голыми руками, главное, не дать им снова засадить ее в клетку.
Сначала он убьет ее, из ружья, ножом или кулаками, как придется, и она никогда больше не окажется в заточении. Наверное, если бы кто-то другой так спокойно заявил, что готов убить своего спутника, она бы пришла в ужас. Но от Тесака это звучало равносильно предложению выйти за него замуж. Это самое большее, на что он мог пойти ради нее, так он показывал, как много она для него значит.
При мысли о возвращении в тюрьму к горлу подкатила горечь. Но все же она не могла решиться принять такое предложение, она ведь еще и не жила толком, как же тут добровольно принять смерть? Еще слишком рано.
– Спасибо, я подумаю.
Тесак кивнул и занялся своими делами. В комнату вернулась Бесс с кожаным ремешком и каким-то красным блестящим предметом на серебряной цепочке.
– Насилу отыскала, – сказала она, как бы оправдываясь за долгую отлучку. – Как сквозь землю провалился.
Алиса взяла ремень, рассеянно обернула вокруг пояса и затянула штаны, не в силах оторвать взгляд от амулета, поблескивающего в свете очага.
– Это тебе, – сказала Бесс. – Когда-то давным-давно, до Очищения, он принадлежал моей пра-пра-пра-прабабушке, настоящей волшебнице. Оберег.
Бесс протянула его Алисе, замершей в нерешительности:
– Что вы, разве можно отдавать фамильные ценности?
Бесс фыркнула:
– Родни-то у меня кроме Николаса не осталось, а от него поди дождись, когда невесту в дом приведет, вот ты, считай, и будешь. Бери, все равно пропадет – мне уж недолго жить осталось, а там украдет кто-нибудь.
Алиса подумала, что ясновидение, должно быть, ужасный дар, если можно увидеть час собственной смерти. Она заметила, как замерли руки Тесака, когда старушка так обыденно упомянула о своей кончине. Значит, не такой уж он бесчувственный. Наверное, в глубине души остались воспоминания о маленьком Николасе и бабушке, которая ничего для него не жалела.
Бесс с легким раздражением снова протянула цепочку, и Алиса взяла ее, внимательно разглядывая драгоценный камень, переливающийся на ладони.
– Это же роза, – сказала она и вдруг на нее нахлынули воспоминания о бесконечных рядах алых роз, растущих в саду, об узоре из роз на платье, в котором она была, когда они улизнули вместе с Дор.
– Моя мать… – начала она, и чуть не потеряла сознание. – Мама обожала розы, они у нее росли не по дням, а по часам. Таких чудесных роз ни у кого не было, она даже не разрешала садовнику ей помогать.
Тут перед глазами всплыло другое воспоминание, но она приберегла его для себя: ее крохотная пухлая ручка в маминой изящной и элегантной руке, лучи солнца, просвечивающие сквозь ее золотистые волосы, сияющие словно нимб, склонившееся к Алисе улыбающееся лицо и воркующий голос: «Алиса, ах ты мой бутончик, розочка моя».
Что случилось с той женщиной, любящей матерью? Почему она разлюбила израненную и напуганную Алису? Почему отослала Алису прочь, в самое ужасное место на белом свете?
Она подумала, что уже достаточно оплакивала прошлое, но прежняя боль снова всколыхнулась в груди, и на глаза опять навернулись слезы.
Бесс глядела на нее все так же сочувственно и терпеливо, и вскоре Алиса вытерла слезы.
– Спасибо, – поблагодарила она и надела цепочку через голову.
Роза, оказавшись у нее на груди, засияла, словно внутри загорелась свеча. Бесс ахнула, и, ухватив Алису за подбородок, заглянула ей в глаза.
– Ты. Ты, – твердила она.
Тесак вдруг вскочил, побелев как полотно.
– Бармаглот. Он близко, – сообщил он, закатил глаза и рухнул на пол.
Глава четвертая
– Вот два сапога – пара, – неодобрительно пробурчала Бесс, когда Алиса вырвалась из ее рук. – Чуть что – сразу хлоп в обморок, что один, что другая. Уж не знаю, как вы справляться будете, такие квелые.
Алиса перекатила Тесака на спину. Его веки были закрыты, но глаза под ними так и метались туда-сюда.
– Тесак, – позвала она, тряся его за плечи. – Тесак.
Бесс покачала головой.
– Бесполезно. Сейчас он во власти Бармаглота и не очнется, пока тот не отпустит.
– Я не хочу, чтобы он отключался, – сказала Алиса, вспоминая сон перед пожаром в больнице. – Не хочу его отдавать Бармаглоту.
– Стало быть придется избавиться от чудовища, – заметила Бесс, лукаво сверкнув глазами. – Думаю, это будет посильнее судьбы.
Алиса беспомощно смотрела на мертвенно-бледное лицо Тесака, его подергивающиеся глаза.
– Какая уж у меня сила?
Бесс взглянула на розу на шее у Алисы и сказала:
– Больше, чем ты думаешь. А с этим нянчиться нечего. Он скоро придет в себя. Бармаглот почти наелся.
– Откуда вы знаете? – спросила Алиса.
– Я его тоже чувствую, – монотонно продолжала Бесс. – Он близко и почти насытился. Всю ночь терпел, предвкушая кровь. Знал, что люди ожидают кошмаров по ночам, вот и дожидался утра, чтобы страху нагнать и за один присест наесться.
– Почему же у вас не бывает припадков, как у Тесака?
– Парнишка столько лет с ним считай бок о бок просидел, и хоть крепка была Бармаглота темница, а все ж чуял, что тот где-то рядом. Те узы меж ними и поныне остались, хоть и вырвались оба на волю, вот и направил на него Бармаглот свою силу, теперь ему никакой преграды нет. И с каждой каплей крови, каждой толикой страха эти узы все крепче, а мрак все гуще.
Алиса просто не представляла, каким чудом они, двое сломленных судьбой детей, смогут одолеть такое чудовище. Если Бармаглот с каждой новой жертвой только набирался сил, ему всего-то стоило продолжать убивать, пока не исчезнет все живое.
– Не отчаивайся, – подбодрила Бесс, – время еще есть. Он что-то ищет, и пока не найдет, не примет свой окончательный облик.
– Что же он ищет?
– То, что украл у него волшебник, – прохрипел Тесак, ошалело озираясь по сторонам.
Алиса погладила его по бледной щеке:
– Успокойся.
Тесак потряс головой и стал подниматься. Они с Бесс переглянулись.
– Он что-то ищет. Тебе удалось разглядеть?
Старушка покачала головой.
– Я только чувствую, как он этого жаждет.
Тесак поежился.
– Я тоже.
Алиса переводила взгляд с одного на другого.
– Значит, Бармаглота… его можно остановить? Пока он не нашел эту вещь?
Тесак кивнул.
– Это не так-то просто, и нам кое-что потребуется. Вот почему ты посылаешь нас к Чеширскому?
– Да, – сказала Бесс, – он забыл больше, чем нам с тобой доведется узнать. Ему известна история магии и волшебников. Он, наверное, сможет рассказать, кто и как пленил Бармаглота раньше. Отправляйтесь, как стемнеет, под покровом ночи.
– А как же Бармаглот? Вдруг мы с ним столкнемся, не успев подготовиться? – спросила Алиса.
Она еще не собралась с духом, слишком мало времени провела она в тепле и покое.
– Сейчас он уходит, – сообщил Тесак. – Был совсем рядом, а потом отправился разыскивать свою пропажу. Я почувствую, когда он приблизится, так что случайно не нарвемся.
Тесак поднялся и принялся доделывать начатое. Бесс сходила на кухню и вернулась с буханкой хлеба в узелке и яблоками, все это отправилось в мешок к прочим припасам.
Алисе оставалось лишь маяться от безделья, глядя на приготовления со стороны.
Когда Бесс поманила ее на кухню, Алиса решила, что ей дадут еще какой-нибудь снеди в дорогу, но с удивлением получила небольшой, с ладошку длиной, кинжал в потертом кожаном чехле.
– Что мне с ним делать? – спросила Алиса, и вдруг при этих словах перед глазами мелькнуло видение – нож, пронзающий плоть, горячая кровь на ладони. Когда-то нож ее спас.
– Защищаться, – ответила Бесс. – Парнишка-то с Бармаглотом повязан, вдруг да не сможет за тобой приглядеть.
Алиса ужаснулась при мысли о том, что Тесак может рухнуть посреди улицы, не в состоянии дать отпор и оставив ее совершенно беззащитной. А то и хуже – не отключится, а станет послушной марионеткой во власти Бармаглота и набросится на нее.
Бесс кивнула, и тут Алиса поняла, что та наблюдала, будто читая ее мысли – все было написано на лице.
– Вот потому и держи его всегда при себе, да будь наготове.
Это не прозвучало вслух, но Алиса поняла, хотя одна мысль, что может быть ей придется поднять руку на Тесака, привела ее в ужас.
– Положи-ка его в карман, – настаивала Бесс.
Алиса неохотно сунула ножик под куртку, надеясь, что при случае ей хватит духу им воспользоваться.
Приготовления были закончены, оставалось только ждать. Бесс устроилась у очага и принялась вязать шаль.
Управившись, Тесак зашагал по комнате, как тигр в клетке. Алиса лишь раз видела тигра: мать считала, что зоопарки только для простонародья. Когда Алисе было лет шесть или семь, одна гувернантка, которая была не в курсе маминого мнения, случайно устроила ей запретную вылазку. Вспомнилась давка в толпе зевак, ахающих и тычущих пальцами в горилл и змей из диких джунглей, тяжелый запах шерсти, сладость лимонного мороженого. Мороженое тоже было запрещенным лакомством, но Алиса не собиралась перечить гувернантке, раз уж та сама предложила запретные плоды.
К полудню от палящего солнца и толчеи у гувернантки разыгралась мигрень, порядком поубавив энтузиазма. Она стала резкой и раздражительной, потащив девочку за руку к выходу, но та вдруг вырвалась, увидев, как в одной из клеток мелькнуло что-то полосатое.
Алиса прошмыгнула под длинными, словно стволы деревьев, ногами взрослых, облаченных в шерсть и муслин, отдающих табаком и духами, и незаметно протиснулась к ограде, отделявшей людей от животных.
Огромный зверь на широченных лапах с жуткими острыми когтями вышагивал туда-сюда по клетке. Ее заворожили таинственные зеленые глаза, горящие яростью, и неукротимый нрав, так и не вытравленный служителями зоопарка. И тут отозвалось ее собственное строптивое сердце, затрепетав в груди, словно кролик под взглядом охотника.
– Алиса! – раздался резкий окрик, и гувернантка поволокла ее прочь, вцепившись в плечо.
Алиса дремала у очага, убаюканная ритмичными звуками шагов и монотонным позвякиванием спиц.
Кролик под взглядом охотника. И торт. Ей пригрезился кролик и торт. Торт. Вспомнилась его рассыпчатая нежность на языке. Сто лет не ела торта. В больнице ни о каких тортах и речи не было, только жидкая серая овсянка, постная как лица санитаров, разносивших ее по утрам и вечерам.
Дома торты подавали к чаю. На тарелке – целая пирамида из толстых желтых ломтей, покрытых глазурью всевозможных оттенков: розовой, голубой, фиолетовой. Мама разливала чай, и Алисе разрешалось выбрать один маленький ломтик, всего один – мама не одобряла сладостей.
Но было еще совсем другое чаепитие, когда Кролик разрешил есть торт сколько влезет. Алиса старалась не жадничать, но не могла скрыть удовольствия. Они сидели за столом с Дор и Кроликом и… кем-то еще. Там был кто-то еще, какая-то тень.
Набивая рот тортом, Алиса не разглядела его лица, а Кролик все смеялся и поглаживал белыми руками ее косу, приговаривая: «Милая Алиса. Кушай, будешь красивая и пухленькая. Милая Алиса. Алиса. Алиса».
Он хватает ее за волосы, запрокидывает голову назад, наматывая косу на руку, чтобы смотрела ему прямо в глаза, такие злые голубовато-зеленые («хотя должны же быть розовыми, ты знаешь, как у настоящего кролика»), дрожание век, рвущийся наружу стон, и окрик, резкий как удар кнутом: «Куда это ты собралась, милая Алиса? Алиса… Алиса…»
– Алиса, проснись.
Нетерпеливый голос Тесака, он трясет ее за плечи, но несильно, небольно. Без злости. Тесак никогда ее не обижал, как Кролик. Она открыла глаза и приподнялась, машинально ощупывая шею в поисках косы, но обнаружила лишь стриженый затылок.
– Алиса, нам пора, – сказал Тесак.
Он стоял у дверей, спрятав оружие под пальто и вскинув на плечо мешок с припасами.
– Не зови меня Алисой, – предупредила она, осторожно вставая и стряхивая остатки сна, пока не убедилась, что наваждение развеялось. – Мы же договорились, что я парень.
Она достала из кармана кепку – последний штрих нового образа, и натянула ее на голову. Заправляя розовый амулет под рубаху, Алиса ощутила тяжесть кинжала в кармане куртки.
– Как же мне тебя звать? – хмуро спросил Тесак.
– Алекс, – подсказала старушка. – Похоже на настоящее, так что ежели обмолвишься, глядишь, и не заметит никто.
– Алекс, – повторил Тесак, словно пробуя на вкус ее новое имя, и поморщился. – Не идет оно тебе, даже стриженой и в кепке.
– А попасть в лапы торговцам, коли не привыкнешь к ней, как к мальчишке, ей пойдет еще меньше, – съязвила Бесс. – Надевайте-ка плащи. Пора.
Плащ был толстый и колючий, но, завернувшись в него как следует, Алиса преобразилась, словно стала неуловимой тенью.
Бесс взяла Алису за руки.
– Помни, тебе дано больше, чем ты знаешь.
Потом потянулась и чмокнула ее в щеку. Алиса хотела поблагодарить, но к горлу подступил комок, навернулись слезы благодарности и смятения. Бесс отошла от нее, не дожидаясь ответа.
