скачать книгу бесплатно
Серая сразу прервала его, вскинув ладонь.
– Достаточно. Меня можете называть Каонэль, я понятия не имею чья я дочь, а имя мне дал Тенадруин.
Над лагерем эльфов прокатился изумленный вздох, глаза командира медленно округлились, рот раскрылся.
Тем временем, фермеры за спиной эльфийки затихли и с интересом наблюдают за общением ненавистных, но удивительных эльфов, словно перед ними разыграли сценку из древних летописей. Детина и гвардеец, которые всего несколько минут назад горели желанием убить друг друга, стоят рядом и таращатся на происходящее.
Когда к командиру вернулся дар речи, он проговорил:
– Сам казначей?.. Так значит… Вы та серая эльфийка, которая…
– Да-да, – быстро сказала Каонэль. – Это я. Как будто могли быть другие серые эльфийки.
Она развернулась к крестьянам, детина и гвардеец, наконец, осознали, что стоят слишком близко друг к другу. Белокожий с достоинством, но быстро вернулся к шатру, а детина попятился к своим.
– Глазам не верю, – прошептал командир.
А Каонэль сделала шаг к людям и произнесла громким, чистым голосом:
– Расходитесь по домам. Это недоразумение не должно повториться. Эльфы вас не тронут, пока я это того не позволю. А вам следует согласовывать такие вылазки с Теонардом, уверенна, он будет не доволен.
Из толпы послышался чей-то голос.
– Теонард сам не любит эльфов!
Серая впилась взглядом в кучку людей, народ стоит плотно, но она смотрит, не мигая, будто видит крикуна.
– Что любит Теонард вас не касается, – отрезала она и снова развернулась к солнечным эльфам. – А вы сейчас же снимитесь со стоянки и уйдете подальше в лес. Или еще лучше, возвращайтесь в Эолум. Здесь достаточно одной солнечной эльфийки, чтобы портить всем жизнь.
– Извиняюсь, но вы в своем уме, миледи? – поинтересовался Белионар. – Я командир отряда солнечных эльфов и подчиняюсь лишь его величеству. У меня приказ.
Каонэль кивнула.
– Понимаю, – сказала она. – Но, как говорит наш замечательный Глава, здесь приказы королей не работают. Вы эльфы, и мне приятно видеть вас. Но я не могу допустить, чтобы происходили такие стычки. Вдруг убьют солнечного?
– Исключено! – выдохнул командир, потеряв привычное эльфийское спокойствие. – Мы сметем любого врага!
Серая покачала головой.
– Может, и сметете, но такая битва будет слишком дорого стоить. Вам вообще не следовало сюда являться. Не знаю, чем думал ваш король.
Уши Белионара покраснели, словно закат перед ветреным днем, глаза полыхнули синим, он проговорил с нажимом:
– Вы забываетесь, миледи Каонэль. Его величество неприкосновенен, он знает, что лучше для всего эльфийского народа.
Серая бросила на него резкий, как антрацитовое лезвие, взгляд, лицо потемнело, уши воинственно вытянулись, словно сейчас бросится на командира солнечного отряда.
Когда заговорила, голос прозвучал жестко, будто в нее вселился дух правосудия.
– Знает? – спросила она ядовито. – Знает? Если бы твой король знал, эльфийскому народу не пришлось бы уходить все дальше в леса и прятаться за магическими вратами! Если бы твой король знал, на далеких северах эльфов не уводили бы в рабство, как поганый скот! Твой король спрятался в Эолуме и лелеет воспоминания о былых днях, которые не вернуть, а мир тем временем заполоняют люди и гоблины. Разве твой король не знает, что эльфов ждет судьба птерингов, если ничего не предпринять? Почему он ничего не делает? Я отвечу тебе Белионар, сын Мориолина! Он боится! И вы все боитесь, поэтому цепляетесь за прошлое. Оно вас не спасет. Единственная надежда – Цитадель!
Каонэль замолчала. Декольте высоко вздымается, словно она пробежала сотни перелетов стрелы без остановок на еду и сон, в янтарных глазах фиолетовые искры.
Командир сжал челюсти. Гвардейцы застыли в ужасе от святотатства, которое услышали. Даже горстка людей, которая все еще чего-то ждет позади, замерла, будто их вообще нет.
Белионар шумно сглотнул, не сводя с Каонэль стеклянного взгляда, краснота ушей расползлась ниже и захватила щеки.
– Миледи… – проговорил он хрипло. – За такие речи я должен вас немедленно казнить…
Каонэль закрыла глаза, послышался глубокий вдох, она выждала пару секунд и вновь взглянула на командира. Тот все еще наполовину пунцовый, что для солнечных эльфов почти невероятно.
Шагнув к Белионару, эльфийка приблизилась настолько, что нарушила сразу десять эолумских правил приличия, командир застыл, а Каонэль прошептала ему на ухо:
– Эльфы мой народ. Я люблю его, несмотря на то, что ни один из вас до сих пор меня не принял. Я хочу, чтобы мы выжили. Разве не понимаешь? Я пытаюсь защитить. Теонард не эльф. Он, если надо, в спину выстрелит.
Серая отстранилась от командира, у которого теперь даже лоб стал багровым.
– Это возмутительно, – сказал солнечный глухо.
– Но это так, – заверила Каонэль.
Гвардейцы смотрят на главу отряда, будто он превратился в чудовище, а на эльфийку вообще, как на исчадие из другого мира.
Белионар оттянул край воротника и проговорил еще более хриплым голосом:
– Назовите хоть одну причину, по которой должен вас слушать? По приказу короля мне нужно доставить посла Хранителю…
– Отлично, – отмахнулась Каонэль. – Ты выполнил приказ. Хранитель я.
Командир резко побледнел, лицу вернулась былая белизна, но с легким оттенком мертвенности, он попятился и сел на табурет, не сводя взгляда с эльфийки.
– Вы?..
– Да, – ответила она улыбаясь. – Безродная серая эльфийка. Передавайте привет Тенадруину, он был добр ко мне. И…
Серая на секунду запнулась, взгляд устремился куда-то в темноту, потом проговорила:
– А его сын почему не приехал?
– Ему предлагали, – проговорил командир не своим голосом. – Сказал, что поедет сюда только при смертельной угрозе эльфам.
Каонэль вздохнула.
– Понятно…
Потом резко развернулась и пошла через поляну в сторону своей резиденции, сияющие кроны которой видно даже с такого расстояния.
Проходя мимо людей, Каонэль сказала тихо:
– Чтоб через три секунды вас не было. А то Теонарда позову.
***
Ночь окутала мир темным покрывалом, небо усеялось звездами, словно боги просыпали муку на черный бархат. Главное здание Цитадели поддернуто зеленовато-голубы свечением и напоминает призрака во мраке.
Но вокруг есть участки с черными провалами. Керкегору, Тарнату и Мелисс резиденции освещать нет надобности. Наверху крылатые и так чувствуют себя в безопасности, гном живет под землей, а у некоторых вообще до сих пор нет жилища.
Вокруг эльфийского Дерева порхают светлячки, делая его еще прекрасней, в окнах домов и бараков свет, слышны тихие разговоры.
Лишь в таверне шумно, гогот и громыхание. Время от времени отворяется дверь, выбегает гном с кружкой, больше похожей на небольшую бочку, крича и размахивая руками. Брага плескается через край, а когда из таверны раздается дружный смех, гном разворачивается и с довольным видом скрывается внутри.
Когда эльфийка проходила мимо, чуткий слух уловил разговор двух гномов за окном.
– Да я говорю, белоухий побил мужика!
– Врешь! Все врешь! Туда серая прибежала, я сам видел.
– Не было серой. Чего б она по ночам шаталась?
– Я сам видел! Видел!
– Врешь…
Каонэль нахмурила идеальные брови и ускорила шаг. В башне Теонарда, к которой направляется, подозрительно горит свет. Эльфийка нервно дернула ушами и перешла на бег.
Спустя пару минут, взлетела по ступенькам на крыльцо и постучала. Изнутри донеслось низкое неразборчивое бормотание, которое можно принять за приглашение.
Каонэль вошла, а когда оказалась в зале, бросила с порога:
– Теона…
И замолчала на полуслове. Возле самодельного очага стоит Теонард, руки сложены на груди, брови сшиблены на переносице, взгляд устремлен на нее.
Рядом горгулья со сложенными крыльями, непривычная и даже похожая на женщину в таком виде. Она быстро посмотрела на Каонэль, затем отшагнула к стене и стала едва заметной, будто превратилась в камень.
Слева пахнуло сырой шерстью и хвоей, эльфийка поморщилась, но даже не оглянулась на ворга.
– Ты очень вовремя, – проговорил, наконец, Теонард. – А то я все думаю, как лучше сделать. Поотрезать твоим остроухим уши или просто перебить, чтоб неповадно было?
Глаза эльфийки засветились, как у ночной совы.
– Не придется, – сообщила она с расстановкой.
– Почему это? – удивился Теонард. – За нарушения следует наказывать, иначе никакого порядка не будет. Так, Лотер?
С другой стороны зала, похожего на жилище аскета, раздался рык:
– А то! Мы в стае держали всех в медвежьих лапах, и в волчьих клыках. Чем лучше соблюдают правила, тем крепче стая.
– Вот-вот, и я про то, – согласился человек. – Когда они приехали, еле сдержался, потому как нам теперь положено думать головой, а не чем привыкли.
– Это чем же? – подозрительно спросил Лотер, выходя из тени.
В зубах кусок, отдаленно напоминающий кость, но какой-то зеленый и в пятнах. Полузверь с наслаждением перекатывает ее языком и щурится, волосы всклочены, на портках возле колена дыра, будто так и носился по лесу.
– Ну-ну? Глава, не томи, – повторил ворг, щурясь, – объясни нашей скромной эльфийке чем не стоит думать, эм… Никогда.
– Да вот, думаю, как аккуратней сказать, – произнес Теонард.
Он протянул ладонь к костру, тот горит прямо на каменном полу, по стенам мелькают тени, превращая балки в чудовищ. В свете огня лица тоже кажутся зловещими, словно у демонов, которые только покинули преисподнюю.
– Я не так глупа, как считаете, – фыркнула Каонэль. – Могу догадаться, кто чем думает.
– Угу, – проговорил Теонард, после паузы. – Тогда, чем думали солнечные ханжи, когда напали на моих крестьян?
Эльфийка вспыхнула.
– Еще не известно, кто на кого напал!
– Не сложно угадать, – рыкнул Лотер со злым весельем. – Если они в своем Эолуме людей в рабство угоняют, то почему тут должны вести себя по-другому? Мне на людей плевать, хоть перебейте друг друга, но тут вам не там. Надо порядки соблюдать. И вообще, люди всего лишь бесхребетные, а эльфы хуже.
– Эльфы хуже, – подтвердил Теонард недовольно поглядывая на ворга.
Каонэль вскинула подбородок и проговорила резко:
– Я, если не забыли, тоже эльфийка.
Теонард посмотрел на нее, потому на горгулью, которая так и стоит, как каменная, возле стены, затем снова перевел взгляд на Каонэль.
– Оно как бы так, – сказал он, – но и, как бы, не совсем. Ты эльфийка для них, а для нас ты… Каонэль. Понимаешь? Ничего, потом поймешь. В общем, думаю, надо твоих эльфов наказать, как следует. И скажу честно, сделаю это с удовольствием.
Серая глубоко вздохнула и произнесла:
– Сказала же, не придется. Я услала их от Цитадели. Но думаю, далеко не уйдут, станут лагерем где-то в лесу. Осталось только белоухую из своего Дерева выгнать, и вопрос будет исчерпан.
Ворг кивнул.
– Верно. Пока пускай делает что-нибудь полезное. А нет, так давай ее к Теонарду посуду мыть или, так и быть, ко мне. Только у меня нет посуды, а в землянке она и за ночь загнется. Главное Тарнату не отдавать, а то потом точно солнечные эльфы войну объявят.
Каонэль посмотрела на него хмуро. Из узкого, как щель, окна прилетел поток ветра и раскрыл края плаща, открыв идеально выточенную фигуру, в тугих кожаных доспехах.
Вместе с ветром прилетела стайка листьев, один закружился над эльфийкой и опустился в декольте. Она нарочно медленно опустила в него пальцы, под пристальным наблюдением вытащила. Когда ворг, наконец, захлопнул рот и отвел взгляд, Каонэль поднесла лист к носу.
– Из Поломанной рощи принесло… – проговорила она, втягивая воздух.
Серая сунула лист обратно в вырез и сомкнула края лацерны. Со стороны ворга послышался разочарованный вздох.
Каонэль продолжила:
