скачать книгу бесплатно
Но прекратилось оно только когда я рухнула во что-то мягкое и одновременно колкое. По шороху запоздало догадалась – это сено. Похоже, я сорвалась с какого-то обрыва и благополучно провалилась в сено. Именно оно смягчило падение.
Кроме моего тяжелого дыхания и шума крови в ушах, вокруг тихо. Если «зомбячка» и кинулась догонять, то похоже где-то отстала. Что случилось с клыкастым – даже знать не хочу. И вообще это все похоже на какой-то бред сумасшедшего. В общем, веселье полным ходом. Осталось понять, куда я приземлилась?
Пару минут лежала и прислушивалась к ощущениям – все ли цело и все ли на месте. Когда тело с готовностью отозвалось на мои шевеления, я, наконец, осторожно поднялась и пошатываясь вылезла из стога.
Первый и резонный вопрос в голове прозвучал как: «где я?»
А вопрошать есть чему.
Во-первых, я в каком-то то ли сарае, то ли хлеву. Крыша в одном месте разобрана, туда я и провалилась. Стог сена, из которого вылезла, навален в углу, зато у противоположной стены две коровы в стойле смотрят на меня большими глазами и озадаченно пережевывают траву. Или что там пережевывают обычно коровы.
Рядом чёрная кошка, огромная настолько, что мейкун рядом с ней просто котенок.
– Киса-киса, – нервно поманила я зачем-то кошку.
Та только высокомерно задрала хвост и ушла к коровам. Ну и хорошо. Ещё с кошками мне возиться. Грабли и тяпку я, конечно же потеряла при падении. Теперь обороняться не чем, а то мало ли, что в голове у этой гигантской кошки. Чем их тут кормят? И главное, тут – это где?
Понять, как можно так лихо вывалиться в сарае не получалось, несмотря на все мои умственные способности, вообще-то очень неплохие.
Потерев шею, я кое-как отряхнулась, вытащила из-за пазухи колючие соломинки и проковыляла к двери, в щели которой пробивается бледный, но все же свет.
Когда осторожно открыла, в лицо пахнуло ночной прохладой и запахами сумеречных цветов (в сарае пахло совсем не цветами, учитывая наличие коров). Слева кусты, справа клумба, в небе ярким серпом сияет месяц, а воздух заполнен трелями сверчков.
Ну прям идиллия.
Мозаика мыслей становилась все более рассыпчатой. Откуда месяц, если сейчас безлуние? Не мог же он возникнуть в один момент. Да и само мое нахождение здесь какое-то странное. В животе похолодело, щекочущая жуть снова прокатилась по спине табуном мурашек, а я передернула плечами.
Неужели я и вправду переместилась?
Реальность давала факты, но разум пока принимал их с трудом. Хотя рефлексы, к счастью, срабатывают быстрее. И на том спасибо.
Все больше озадачиваясь, я вышла из сарая, на ходу вытаскивая мобильник (успела сунуть его в карман в момент падения). Еще светится, но сети нет. Я сглотнула нервный комок – без мобильника как-то совсем незащищенно.
Но разбираться надо, где бы я ни оказалась.
На деревянных ногах и все еще пошатываясь, двинулась по дорожке, сжимая пальцами телефон, как последний оплот спасения. Под ботинками хрустит мелкий гравий, сердце колотится, а шорохи и стрекотания, вперемешку с редким, но настойчивым уханьем совы, пугают до визга. Но визжать нельзя. Мало ли, какие кошмарусы тут еще шляются.
Пройдя между кустами и клумбой, повернула налево и тут же на кого-то налетела. Перепугавшись, я заорала и отпрыгнула назад, выставив перед собой телефон, как меч. Глупо конечно, но в этот момент я вообще не думала, как это выглядит.
«Кем-то» оказалась пышнотелая девица в наряде средневековой, наверное, доярки: длинная юбка колоколом, на поясе оборка, глубокий вырез с пятым размером, а на голове натуральный чепец, из-под которого торчат светлые кудряшки.
Девица в первую секунду вытаращилась на меня, а потом выдохнула звонко:
– Ты чего тут? Из деревни? Давай быстрее, хозяин уже едет!
Прежде, чем я успела сообразить, что мелет эта ряженная, она цапнула меня за руку (причем довольно крепко) и быстро потащила по дорожке.
Только спустя несколько секунд дар речи ко мне вернулся.
– Куда мы? Эй…
– Волнуешься? Эт нормально. Я тоже волнуюсь. Все волнуются, – затараторила девица, не ослабляя хватку. – Как не волноваться? Сам темный маг едет.
Услышанное показалось настолько глупым, что я даже не нашлась что ответить. Темный маг? У них тут что, групповые костюмированные игры?
Ни в чем групповом я участвовать не собиралась, поэтому изо всей силы попыталась вытянуть ладонь из крепких доярочьих пальцев.
– Эй, – снова попыталась вразумить ее я, – да пусти ты! Я не из вашего клуба. Я с работы домой шла!
Но отпускать девушка меня не собиралась, даже наоборот, еще усерднее стала тянуть.
– Чего на тебе за одёжа? – сокрушалась доярка, косясь на меня и продолжая вести в неизвестном направлении. – В батрачки податься решила? Не девичье то занятье, вот тебе мое слово. Не девичье. Ничо, мобыть хозяин сегодня в духе. И никого не заберет. Но не явиться – вообще три шкуры сдерет. Оно конечно боязно, но идти надо.
– Ч-чего? – выдавила я обалдело.
– Да ничего. С луны ты што ль упала? Ни одна еще не возверталась из хозяйского дома. Но кто знает, мобыть жизнь у них там, как сахар. И батрачить не приходится. Рассказать-то никто не могёт. Быстрее! Что ж ты не расторопная такая.
Сказанное дояркой меня так изумило, что даже позволила протащить себя через заросли самшита и вывести к какому-то дворику с фонтаном в виде громадной рыбы. Я охнула.
Часть 4
Изумил меня не столько фонтан, сколько цветная светящаяся вода, вылетающая пружинками и кольцами. Точно сказать, какая технология для этого используется не могу, но выглядит обалденно, особенно в ночном сумраке, который освещается только этим фонтаном и какими-то голубыми шариками на тропинках.
Все еще оторопевшая от всего, что происходит, я оказалась поставленной в конце шеренги из девушек, наряженных как доярка, с небольшой разницей в цветах передников и чепчиков.
И что это за смотр сельской самодеятельности?
Я решила, что меня приняли за свою в какой-то массовой акции и, чуть наклонившись к доярке справа от меня, спросила шёпотом:
– Слушайте, это вообще что за флешмоб? Ну, мне хоть понимать, чтобы подыгрывать правильно.
Доярка покосилась озадаченно, брови сдвинулись, она почесала шею и пробормотала:
– Чего?
– Ну что мне делать? – пояснила я, от нервов окончательно потеряв ориентиры. Самое время развернуться и бежать куда глаза глядят.
До доярки, наконец, дошло, что я имею в виду – лицо просияло, морщины между бровей разгладились, а губы растянулись в счастливой улыбке.
– А… Так это, делать, что и все. Стоять смирно, глаза в землю. Покладистость проявлять.
– Какой странный флешмоб, – пробормотала я, – Может я все же…
«Пойду», хотела продолжить я, но не успела, потому что где-то за кустами послышался грохот и ржание. Девушки, как одна, моментально уткнулись взглядами в гравий под ногами, а буквально через несколько секунд из-за зарослей вылетела натуральная карета. Черная, огромная, с какой-то мудреной лепниной и золотым напылением. Запряжена двумя конями чернее самой ночи, гривы вьются, хвосты длинные. От изумления, мне даже показалось, что в их глазах что-то мерцает.
На козлах маленький человек в длинном темно-зеленом сюртуке и такого же цвета треуголке. Несмотря на свой рост, он ловко вздернул поводья и зычно выкрикнул:
– Тпру-у-у!..
Кони моментально затормозили, вздыбились недовольно, но с места сдвинуться даже не попытались.
Профессионально однако.
Окончательно ошарашенная, я наблюдала, как карета качнулась, когда возница спрыгнул с козел и прошуршал к дверце. Затем отворил и почтительно склонился.
Пару секунд я пялилась в темноту прохода, а доярка справа дернула меня за руку с шёпотом:
– Сдурела, батрачка? Не зыркай прямиком!
Я, ее естественно не слушала. Во-первых, если затащили на флешмоб, то имею право хотя бы знать, что флешмобим и кто участник, а во-вторых – я родилась в свободной стране, куда хочу, туда и смотрю.
Спустя вечность сгорания от любопытства и необъяснимой тревоги я увидела, как из темноты кареты показалась голова в шляпе, из-под которой до самых плеч падают седые волосы. Когда человек вышел и распрямился с видом непоколебимого превосходства, оказалось голова эта принадлежит мужчине лет семидесяти, суховатому, с острыми чертами лица и холодными серыми глазами. Одет в какой-то вроде плащ, а вроде накидку. Разумеется, черную.
– Добро пожаловать, – проговорил возница, еще больше склоняясь.
Мужчина на него даже не взглянул, за то по нашей шеренге скользнул таким оценивающим взглядом, что мне стало неприятно.
– Это кто такой? – спросила я у доярки. – Спонсор банкета?
Доярка, почему-то бледная и дрожащая, с шумом сглотнула и прошептала:
– Ты… ненормальная. Замолкни и гляди в пол.
В пол я смотреть не собиралась, потому что все это стало казаться перебором. Если тут феодальный строй или крепостное право – пожалуйста. Но я в их компанию не просилась.
– Нет, ну серьезно, – не отступала я. – Что за мужик?
– Храни нас великая луна… – только пробормотала доярка и сгорбилась еще больше.
Я фыркнула – некоторые в своей гонке за почтительностью явно переигрывают.
Седой, тем временем, повернулся куда-то к лесу, лицо сделалось еще более отрешенным и возвышенным, что в сочетании с длинным и острым носом делает его похожим на повидавшего виды орла.
Пока он созерцал ночь, или делал вид, что созерцает, из кареты вышел второй мужчина. Молодой брюнет с волосами чуть ниже ушей и заправленными за них. На вид около тридцати, тридцати пяти лет, в камзоле, естественно черном, с серебряными пуговицами и нашивками, в темных штанах и сапогах. Тоже с высокомерием во взгляде голубых глаз, но в силу возраста оно не такое едкое. Черты лица правильные, четкие, его можно назвать красивым, если бы не надменность и холод на лице.
– А это что за фрукт? – продолжила расспрашивать я доярку.
Но доярка уже что-то бормотала, глубоко склонив голову и терзая пальцами край передника, и отвечать явно не собиралась. Я расслышала только «…превеликая луна, обереги…».
– Отличная ночь, – немного растягивая слова, произнес седой и вдохнул полной грудью так шумно, что даже мне слышно. – А ты не хотел ехать, Люциан.
– Я и сейчас считаю эту затею лишней, отец, – ответил брюнет глубоким, каким-то бархатистым голосом, будто специально учился где-то актерскому мастерству. Во всяком случае, мне показалось, говорит он с большой артистичностью, даже захотелось выкрикнуть по Станиславскому: «верю!».
Тот, кого брюнет назвал отцом, скривился.
– Традиции надо чтить, дрогой сын, – произнес он. – Во всяком случае те, из которых можно выгадать пользу.
– И какая польза от этого глупого обычая?
Парень явно не горел желанием участвовать в этом флешмобе, как и я, поэтому сделала себе мысленную заметку – возможно с ним надо познакомиться, вдруг знает, как выбраться из этой глухомани. Ибо доярка рассказывать, очевидно, ничего не желает.
Седой оглянулся и мазнул по нам равнодушным взглядом.
– Взять себе покорную и расторопную служанку, осчастливив ее своей благосклонностью, – наставительно произнес он, – прекрасный тактический и воспитательный ход, Люциан.
– И зачем ехать самому? – снова недовольно поинтересовался брюнет. – Можно было отправить возницу.
– И лишить себя удовольствия полюбоваться их смиренными лицами? – отозвался седой.
Молодой мужчина только хмыкнул.
– Лицами? – вопросил он. – Я вижу только макушки в чепчиках. Они же все в землю уткнулись.
На что седой проговорил важно:
– Так и надо. Чернь должна знать свое место.
Люциана я разглядывала с интересом, особенно потому, что ему весь этот спектакль, судя по выражению лица, не нравится. Но вообще-то разглядывать есть что. Парень привлекательный, а надменность, которую он транслирует – то, что нужно для разжигания интереса.
Он вздохнул так тяжко, будто его заставляют мешки ворочать и произнес, закатывая глаза:
– Ладно. Но только из уважения к традициям, которые, надеюсь, однажды изменятся.
После этого скинул с плеча невидимую пылинку и направился к нам.
Часть 5
Девушки, как мне показалось, затрепетали еще больше. Доярка справа забубнила свои причитания с таким жаром, что стала похожа на изгоняющего демонов экзорциста. У меня, как у попавшей на мероприятие случайно, заготовленного текста нет, поэтому просто стою и таращусь на присутствующих.
Голубоглазый брюнет, пока его, очевидно, отец с высокомерным видом задирал нос, ушёл в начало шеренги и стал оглядывать девушек сверху вниз. Делал он это довольно правдоподобно. Может и правда выбирает себе служанку или кого-то там.
Девушки безропотно молчат, по-моему, даже дрожат. Убедительно, ничего не скажешь.
– Отец, – окликнул брюнет седого, – может в другой раз? Что-то сегодня все какие-то зажатые.
– В прошлый раз ты тоже назвал их зажатыми. И в позапрошлый, – отозвался седой, глядя куда-то в небо, а его лицо в лунном свете показалось жутковатым, особенно из-за длинного острого носа. – Нет, Люциан, сегодня настоятельно рекомендую выбрать себе служанку. Ты же понимаешь, как это важно.
Судя по всему, этот Люциан так не думал, но, вздохнув в очередной раз, снова принялся осматривать девушек, останавливаясь не на долго перед каждой. Мне с самого конца шеренги плохо видно, что там происходит, приходится все время выглядывать, чем доярку, похоже, пугаю ещё больше.
– Ты переигрываешь, – заметила я ей, но та не среагировала, только помотала головой и снова принялась за свои «да спасет нас великая луна» и все в этом духе.
Брюнет тем временем, остановился где-то на середине шеренги и с особым тщанием оглядел рослую блондинку с торчащими из-под чепца кудрями. Она единственная, кого мне видно отсюда, даже не выглядывая.
– Отец? – позвал брюнет Люциан. – Кажется, эта подойдет.
Седой с довольно равнодушным видом оторвал взгляд от ночных небес и мазнул взглядом по блондинке.
– Неплохой выбор, Люциан, – сказал он. – Крепкая. Должна справляться.
