скачать книгу бесплатно
г) Различные двигательные центры играют неодинаковую роль в восстановлении движений. Чем ниже организация животного, тем меньше участие высших центров в восстановлении движений. Поэтому и компенсация двигательного дефекта часто оказывается невозможной при поражении ведущей системы управления. Например, нарушение моторной коры у человека не компенсируется сохранностью подкорковых двигательных центров, в то время как лягушки сохраняют способность прыгать даже после перерезки на уровне продолговатого мозга. В согласии с законом «прогрессивной церебрации» (Экономо) в процессе филогенетического развития происходит смещение роли центров и функциональных систем, с тенденцией к ослаблению самостоятельности функций нижележащих центров за счет передачи их вышележащим.
д) Иерархическое подчинение низших центров высшим не означает отсутствия обратного воздействия нижележащих двигательных систем управления на вышележащие. Происходящие на периферии процессы не проходят бесследно для высших управляющих инстанций. Так, корковая деятельность может испытывать как тормозящее, так и возбуждающее влияние под действием подкорковых механизмов. Деятельность корковых стимулов реализуется по-разному в зависимости от ситуации на периферии. Например, сгибательные движения, обусловленные периферическим импульсом, усиливаются, если из корковых центров идет стимуляция сгибания. Периферически обусловленные разгибательные импульсы, наоборот, ослабляются в условиях дополнительной стимуляции разгибания, идущей от корковых центров. Поражение вышележащих центров, как правило, влечет за собой расторможение нижележащих. Нередки случаи, когда поражение какой-нибудь двигательной системы обнаруживает себя в симптомах другой, совершенно не затронутой непосредственно системы. Например, при поражении лобных долей ярко выступают мозжечковые двигательные расстройства, вследствие прекращения нормального влияния лобных центров на мозжечок. Вообще, подчиненные двигательные системы, освободившись от сдерживающего влияния вышестоящих контрольных и регулирующих инстанций, начинают вести себя более беспорядочно. Соответствующие двигательные расстройства напоминают прорвавшийся вследствие разрушения плотины поток, обилие бродящих сил которого, освободившись от узды, находит себе широкий выход. Следовательно, влияние пораженной двигательной системы на непораженную проявляется в нескольких формах. Либо это – снимание тормоза, либо – блокада, либо – реорганизация функций с соответствующими компенсаторными замещениями.
Все перечисленные факты имеют самое непосредственное отношение к восстановлению двигательных функций. Они подчеркивают роль афферентационных систем в формировании, распаде и восстановлении движений. Они указывают на существование непрерывной, чрезвычайно гибкой динамической связи между двигательными импульсами и состоянием периферического приемщика импульса и исполнителя. Все виды чувствительности находятся в состоянии постоянной готовности сигнализировать о положении на периферии. Только благодаря этому центр имеет возможность управлять периферией. Всякое двигательное расстройство должно быть оценено не только с точки зрения выпадения движения как такового, но и с точки зрения нарушений той или иной системы чувствительной сигнализации. Восстановить движение – значит восстановить и связь его с чувствительностью – в широком значении этого слова[10 - Чрезвычайно богатый и интересный материал по этому вопросу собрал и проанализировал доцент М. Г. Игнатов – ведущий хирург нейрохирургического восстановительного госпиталя; давно занимающийся изучением травм периферических нервов. Оригинальная сторона исследований д-ра Игнатова заключается в попытке перевести все клинически изучаемые морфологические явления, наблюдаемые до операции, во время операции и после операции, на язык функциональных изменений – в их реальном жизненном проявлении. В подготовленной им к печати монографии специальные главы посвящены неврологическому и нейрохирургическому анализу влияния расстройств чувствительности на двигательные функции, в частности – анализу явлений раздражения на месте травмы, болевых ощущений и вторичных двигательных выпадений, в которых повинны изменения чувствительной сферы.].
Мы затронули сейчас только одну из сторон проблемы восстановления, поскольку это непосредственно вытекало из рассмотрения связи между движениями и чувствительностью. Понятно, существует еще много других граней проблем восстановления, далеко не одинаково хорошо освещенных ни клиническим, ни экспериментальным материалом. Дело специальных исследований – пролить свет на многие еще темные стороны этой области. Мы ограничились лишь приведением нескольких самых основных фактов, имеющих непосредственное отношение к нашей теме. Нельзя заниматься восстановлением движений и в то же время игнорировать движение научной мысли, направленной на поиски существенных механизмов восстановления и на понимание интимной стороны процессов, разыгрывающихся в восстанавливаемом органе и, прежде всего, в поврежденной ткани. Поскольку объектом нашей восстановительной работы были раненые с повреждением периферических нервов, мы в самом кратком виде изложим существующие взгляды на сущность и механизм процессов восстановления периферических нервов.
г) Восстановление движений
Современная патофизиология, опирающаяся на гистопатологию и клинику, различает несколько путей или механизмов восстановления функций. В одних случаях восстановление достигается за счет регенерации поврежденных тканей, в других – за счет реорганизации функций. Сущность реорганизации обычно усматривают в перестройке отношений между сохранными и поврежденными функциями. Дефект мобилизует резервные возможности и возлагает на сохранные мышцы или нервы новые функции, обычно им несвойственные. По-видимому, чаще всего восстановление функций происходит в результате комбинированного действия обоих указанных факторов.
Возникает, естественно, вопрос: какой из перечисленных механизмов и путей восстановления стимулируется трудовыми движениями, когда они используются, как лечебный фактор и применяются не изолированно, а органически включаются в естественные формы труда? Иногда высказывается предположение, что трудовой способ активации двигательных функций достигает положительного результата лишь тогда, когда восстановление идет по пути реорганизации функций. Там же, где имеет место регенерация ткани, эффект восстановительной трудовой терапии якобы ничтожен. В защиту этой точки зрения приводят тот аргумент, что процессы регенерации зависят в основном от свойств пораженной ткани и от среды, в условиях которой протекает регенерация. Предполагают, что двигательная активность, в частности, та форма активности, какая свойственна трудовым процессам, не может оказать влияние на процессы регенерации, которые заранее якобы предопределены в своих темпах и в своем течении.
Если бы даже справедливо было мнение, что восстановление двигательных функций, достигаемое средствами функциональной терапии и, в данном случае, трудовой терапии, происходит за счет реорганизации функций, то и в этом случае вполне оправданны были бы усилия по внедрению методов восстановительной трудовой терапии в практику лечебной работы госпиталей. Нам думается, однако, что и для регенеративных процессов, как ни строго они детерминированы структурно-морфологическими и средовыми условиями восстанавливаемой ткани, воздействия, оказываемые на пораженный орган и его функции двигательными упражнениями, не проходят бесследно. В этом нас убеждают не только факты, добытые в процессе нашей восстановительной работы, но и современные воззрения на сущность явлений регенерации.
Мы позволим себе в самом сжатом виде изложить взгляды наиболее авторитетных невропатологов и гистопатологов на сущность явлений регенерации. Мы полагаем, что передача установленных в этой области фактов и закономерностей сама по себе уже толкает на выводы, идущие вразрез с неприемлемой на наш взгляд позицией отрицания возможностей воздействия на регенеративные процессы функциональными методами восстановления[11 - В изложении этого раздела мы пользуемся в первую очередь работами крупного советского гистопатолога – проф. Л. И. Смирнова, а также данными, содержащимися в учебниках нервных болезней (проф. Аствацатурова, проф. Дойникова и др.). Эти авторы сами указывают на существование нескольких, отчасти и противоположных, теоретических воззрений на сущность процессов регенерации. Особенно резко сталкиваются теории невронистов, придающих решающее значение процессу вырастания осевых цилиндров из центрального отрезка, и антиневронистов, отрицающих роль центра и склоняющихся к признанию возможности аутогенной регенерации. В своем компилятивном изложении этого вопроса мы, естественно, отвлекаемся от крайних и спорных точек зрения, предоставив времени решить, где истина.].
а) Установлено, что процесс регенерации нерва при полном его механическом перерыве проходит через несколько стадий: образования соединительного, тканевого рубца, его невротизации и шванизации и, наконец, собственно регенерации – сначала морфологической, потом функциональной. Очень существенен тот факт, что уже после того как многочисленные аксоны вступили в периферический отрезок, функциональной регенерации еще не наступает, и рабочий орган оказывается далеко не прочно связанным с соответствующими двигательными центрами.
Отчасти это объясняется возникновением гетерогенных и гетеротопных связей, при которых двигательные волокна либо проникают в проводники чувствительных волокон, либо одноименные волокна одного центра подходят к рабочему органу, иннервируемому из другого центра. Но даже когда восстановление морфологической непрерывности совершается наиболее полноценно, функциональные возможности рабочего органа не сразу себя обнаруживают. Обеспечить проводимость нервного импульса от центра к рабочем у органу – еще не значит восстановить функцию (в связи с этим уместно указать на нередко наблюдавшиеся нами случаи несовпадения во времени процессов восстановления функций рабочего органа и проводимости, отображаемой в данных электродиагностики). Отсюда недалеко до вывода, что доведение регенерации до стадии функционального восстановления требует известной настройки центра и периферии. В частности доказано, что перестройка центра в смысле его приспособления к изменениям, происходящим на периферии, требует некоторого времени и, как можно предполагать, может быть ускорена и усилена определенной активацией рабочего органа, посылкой ему соответствующих импульсов, т. е., в конечном счете, функциональным воздействием на него.
б) Установлено, что скорость регенерации нерва, хотя и является величиной, близкой к постоянной, все же варьирует в зависимости от целого ряда факторов: от тяжести повреждения центра, от состояния центрального отрезка, рубца, периферического отрезка, от времени начала регенерации, наконец, – от общего состояния организма в целом. Для судьбы регенеративного процесса совсем небезразлично, какое лечение применялось на предшествующих этапах. Есть все основания думать, что методы функциональной терапии, своевременно начатые, могут оказать влияние на позднейшее течение процесса регенерации, – в смысле предупреждения осложнений и вторичных наслоений, затрудняющих и замедляющих регенерацию.
в) Установлено, что регенерация протекает успешнее в тех случаях, когда и морфологически (архитектонически), и функционально периферический отрезок воспитан и подготовлен к принятию аксонов, которые еще только со временем должны прорасти из центра и воссоединиться с периферией. Факты успешной регенерации по прошествии чуть ли не нескольких лет после травмы свидетельствуют о том, что морфологические предпосылки периферического, отрезка сохраняются достаточно долго. Следовательно, периферический отрезок потенциально сохраняет восстановительную способность, и все попытки любыми средствами, в том числе средствами функциональной терапии, помочь периферии «продержаться» до того момента, когда «подоспеет подмога» из центра, не только оправданны, но и необходимы с точки зрения задачи восстановления функции. Практически эти попытки находят свое выражение в непрекращающейся посылке импульсов из центра и в активации самого периферического отрезка (пассивные движения, ритмическая гальванизация и т. д.). Подготовка периферического отрезка к последующей связи с центральным отрезком происходит не только в виде формирования мощного синцития вдоль нервного ствола, но и в изменениях в двигательных концевых бляшках, в чувствительных окончаниях и, наконец, в мышцах: в них образуется избыточное количество концевых пластинок с избытком ответвлений, и только впоследствии они принимают обычную форму, что непосредственно связано с восстановлением активных движений.
г) Установлено, что не все ткани обладают одинаковой регенеративной способностью. Не все функции восстанавливаются одинаково быстрыми темпами. Эти различия проявляются не только у тканей различных органов, но и внутри однородной группы тканей, например, периферических нервов: лучевого, срединного и др. Известно, что функции лучевого нерва, как и сам лучевой нерв, восстанавливаются раньше других. В сфере чувствительности раньше восстанавливается глубокая болевая чувствительность, а позже – поверхностная. Протопатическая – раньше эпикритической. В целом двигательные функции обладают большей восстанавливаемостью, нежели чувствительные. Высказывается предположение, что разные сроки регенерации зависят от различий в расстояниях, отделяющих место перерыва нерва от рабочего органа. При прочих равных условиях, чем короче этот путь, тем скорее идет восстановление. Иногда наблюдаются «молниеносные» случаи восстановления, например, после наложения нервного шва. Эти случаи объясняют мобилизацией уже готовых проводников, обеспеченных двойной иннервацией, наличием анастомозов. Существует мнение, что между способностью восстановления и сопротивляемостью имеется определенная связь: чем меньше сопротивляемость, тем труднее протекает восстановление (Ферстер). Например, в зоне иннервации срединного нерва наименее сопротивляемой и наиболее трудно восстановимой является отводящая мышца большого пальца, а наиболее сопротивляемой и более легко восстанавливаемой мышцей является круглый пронатор. В сфере иннервации лучевого нерва пониженной сопротивляемостью и малой восстанавливаемостью обладает собственный разгибатель указательного пальца.
д) Установлено, что существует определенная связь между восстановительной способностью ткани и ее филогенетическим возрастом. Более молодые в филогенетическом отношении ткани оказываются более ранимыми, при прочих равных условиях раньше других поражаемыми, с большим трудом восстанавливаемыми. Более древние в филогенетическим отношении ткани выносливее и при повреждении раньше восстанавливаются. Можно также предположить, что существует связь между восстановительной способностью органа и функции и его жизненным значением. Наличие такой связи доказано целым рядом наблюдений. В основе ее лежит не телеологический принцип, а функциональная потребность (по аналогии с так называемыми физиологическими гредиентами у организмов, лишенных нервной системы, или в эмбриогенезе)[12 - Гредиент – это область наибольшего обмена, наибольшей активности. Экспериментально доказано, что скорость восстановления потерянных частей наибольшая в зоне максимального обмена. Объясняется это наличием в каждом организме доминантных отделов, которые характеризуются не только особенностями морфологического строения, но и повышенной чувствительностью, повышенным метаболизмом и целым рядом чисто физических особенностей. Характерно, что все эти свойства гредиентов приводят к ускорению не только восстановительных, но и разрушительных процессов, что зависит от мощности внешнего вредного агента.]. Сходные явления наблюдаются и при восстановлении более сложных психических функций. Известно, что при расстройствах памяти раньше других нарушаются функции запоминания, относящиеся к событиям ближайшего к моменту травмы периода, а при восстановлении памяти эти функции позднее других восстанавливаются. Память на далекие события разрушается не столь легко и раньше восстанавливается.
Все эти установленные в патофизиологии факты приводят к следующему выводу: независимо от того, совершается ли процесс восстановления двигательных функций на путях регенерации пораженной ткани или перестройки к реорганизации отношений между нарушенными и сохранными функциями, ранняя активация пораженных функций прямым или косвенным методом создает предпосылки для приучения рабочего органа к тем движениям, способность к которым он на время утратил.
§ 7. Специфические особенности трудовых движений
Самой существенной особенностью трудовых движений является их предметно-целевой характер. В трудовой деятельности движение всегда направлено на решение определенной осмысленной задачи. Разумеется, не все виды труда предъявляют одинаковые требования к двигательному аппарату. В то время как для одних видов трудовой деятельности двигательные функции играют исключительную роль, для других – значение их минимально. Кроме того, в зависимости от общих особенностей того или иного вида труда меняется самый характер движений. Однако при всем многообразии двигательных проявлений в трудовой деятельности разного типа и при совершенно различном «удельном весе» моторики в разных видах труда сами по себе трудовые движения в силу своей природы обладают некоторыми отличительными, им одним присущими признаками, вытекающими из предметно-целевого их характера.
Особенно отчетливо эти специфические свойства трудовых движений обнаруживаются в так называемом ручном труде. Именно в этих видах труда раскрывается исключительное богатство и тонкость координированных движений человеческой руки. Изучая их, мы особенно наглядно видим, как каждое трудовое движение возникает и развивается не случайно, а с необходимостью вытекает из поставленной разумной цели.
Цель трудовой операции лежит вовне, и рабочий орган призван мобилизовать все богатство своих двигательных и «чувствующих» возможностей для наилучшего достижения поставленной цели. На пути к оптимальному решению трудовой задачи рабочий орган совершает то более, то менее удачные пробы, в результате чего трудовые движения мало-помалу начинают откристаллизовываться и приобретают нужную форму, силу, скорость, амплитуду, точность и т. д.
В процессе овладения трудовой деятельностью трудовое движение проделывает определенный путь развития и отливается в конце концов в ту форму, которая обеспечивает совершенство выполнения рабочей операции. За этими поисками совершенной формы скрываются неуловимые для поверхностного наблюдения и в то же время вполне реальные преобразования в сложной системе участвующих в движении рецепторно-эффекторных механизмов. Меняется характер мышечного усилия, перестраивается ансамбль вовлекаемых в работу мышц, по иному регулируется и распределяется мышечный тонус, нарушаются первоначальные отношения между синергистами и антагонистами, и вырабатывается та гармоническая связь между импульсами и подчиняющимися им рабочими исполнителями, которая служит предпосылкой предельно четкого и продуктивного трудового акта.
В процессе формирования и развития двигательных навыков в их автоматизации происходит смена «уровней построения движений» (Н. А. Бернштейн). Способность организма мобилизовать все ресурсы, заложенные в двигательном аппарате, с наибольшей полнотой и силой проявляется перед лицом необходимости решить актуальную жизненную задачу. В процессе выполнения трудового движения, управляемого сознанием цели и смысла трудовой задачи, происходит непрерывная «самокоррекция» двигательного акта, обусловленная возможностью каждомоментно оценивать результативность произведенного движения и степень его соответствия поставленной цели. Мы уже отмечали, что такого рода самокоррекция осуществляется с помощью различных рецепторов. Многообразные источники ощущений (зрительно-двигательных, слухо-двигательных, проприоцептивных и т. п.) непрерывно сигнализируют о расхождении между потребностью и достигнутым результатом и тем самым способствуют реорганизации самого предметного движения. В норме это приводит к высокому совершенству вырабатываемых путем упражнения двигательных навыков и умений, в патологии – к радикальным сдвигам в ходе восстановительного процесса, независимо от того, идет ли он по пути прямого восстановления или по пути косвенного, компенсаторного восстановления.
В каждом случае важно установить, какие стороны трудовой операции влияют на конструкцию трудового движения и на формирование его. Едва ли правильно будет искать однозначный ответ на этот вопрос. В одних случаях существенным оказывается сопротивление материала, испытываемое при обработке предмета, в других случаях – размер обрабатываемого изделия, в третьих случаях – форма его, в четвертых, – устройство инструментов и т. д.
Но за всеми этими частными признаками трудовой операции скрывается некий «принудительный» момент, обусловленный необходимостью придать предмету определенный размер, форму, гладкость и т. д. и побуждающий к выполнению целесообразных движений, оцениваемых самим исполнителем и корригируемых им непрерывно путем соотношения производимых движений с получающимся результатом.
В самим простом случае, когда оказывается, например, необходимым взять двумя пальцами (большим и указательным) тот или иной предмет, происходит такая мобилизация двигательных импульсов и мышечных усилий, какая не может быть, как правило, вызвана беспредметной, нецелевой попыткой совершить аналогичное движение приближения большого и указательного пальца друг к другу. Выражаясь фигурально, можно сказать, что в этом случае помещенный между двумя пальцами предмет является как бы магнитом, притягивающим к себе органы движения и побуждающим их совершить хватательный акт с наибольшей полнотой мобилизации нервно-мышечных усилий.
Таким образом, основным определяющим фактором в развитии трудового движения и его стимулирующей силы является фактор потребности. Цель мобилизует средства. Благодаря наличию целого ряда ощущений, позволяющих соразмерять и самооценивать свои двигательные возможности и соотносить их к цели, человек в процессе трудовой деятельности имеет возможность судить о дистанции, отделяющей его от предъявляемого ему задания. Подобрать посильное задание – не значит свести эту дистанцию к нулю, а сохранить ее в таком размере, чтобы сама эта дистанция служила стимулом к ее преодолению. Дальше мы покажем, как принцип этот мы пытаемся непосредственно применить в качестве лечебно-педагогического приема при организации процесса восстановления двигательных функций.
В конце концов, все многообразие трудовых движений может быть схематически представлено в виде нескольких типичных двигательных актов. Самыми основными, чаще всего повторяющимися актами являются хватка, удержание, перемещение. Все они связаны с самой сущностью предметных действий, независимо от того, производятся ли они через посредство орудия или без его посредства. Поэтому всегда можно на пути между предметной целью и движением создавать дозированные препятствия, которые управляли бы потребностью, регулировали бы ее и давали бы ей направление.
Так, например, необходимость перемещения плеча, предплечья и кисти на определенное расстояние (хотя бы при строгании доски заданной длины) «принудительно» порождает движение определенного размаха. Если по той или иной причине такое движение оказывается недоступным для раненого, страдающего определенным двигательным дефектом, и раненый соскальзывает на окольные пути для совершения нужного движения, мы всегда можем попытаться возвратить его на нужную дорогу путем регулирования размера обстругиваемого изделия.
Весьма нередко характер трудового движения «принудительно» можно предопределить, влияя на форму обрабатываемой детали. Например, при очистке наждаком конусообразной поверхности кисть, охватывающая эту поверхность, принуждена следовать за формой предмета и производить сгибательные или разгибательные движения в пястно-фаланговых и межфаланговых суставах, в зависимости от того, движется ли рука от вершины конуса к его основанию или наоборот.
В случаях, когда рука соприкасается с предметом труда не непосредственно, а через инструмент, характер движения определяется в основном формой и назначением инструмента. В первую очередь инструмент – и особенно рукоятка его – влияет на исходную фиксационную рабочую позу руки. Хотя захват и удержание инструмента можно осуществлять разными приемами, однако, как правило, из многих приемов какой-нибудь один является наиболее рациональным и лучше других отвечающим трудовой задаче. Так, рукоятку молотка нельзя иначе захватить и удержать, как только сжавши кисть в кулак. Но и в этом случае можно в известных пределах воздействовать в желательном направлении на позу кисти путем изменения инструмента. Таким образом, «принудительность» рабочей позы руки при работе инструментами не абсолютна.
Дальше мы на ряде примеров увидим, как в процессе приспособления к инструменту и по ходу овладения трудовой операцией рука принимает подчас самые разнообразные рабочие позы, в зависимости от характера дефекта, мешающего руке захватить инструмент обычным приемом. Мы поймем, почему уже на самом раннем этапе освоения трудового движения ранеными, страдающими тем или иным выпадением или ослаблением двигательных функций руки, явственно обозначаются своеобразные расхождения между нормальным трудовым движением и фактическим, являющимся своего рода ответом неполноценного рабочего органа на предъявляемое ему требование. Дефектный орган, не будучи в состоянии решить должным образом поставленную перед ним задачу, как бы обращается к содействию находящихся в состоянии потенциальной готовности заместительных приемов. Так, во время пожара, когда оказывается прегражденным путь к основному выходу, вступают в эксплуатацию все, обычно бездействующие, запасные выходы. Таким образом, «принудительный» характер трудового движения как бы встречает сопротивление со стороны неполноценного органа, пытающегося совершить движение не так, как это продиктовано сущностью и способом выполнения трудовой операции, а так, как это удобнее и безболезненнее для самого органа. В связи с этим возникает настоятельная необходимость в подкреплении «принудительного» характера трудового движения, особенно когда требуется пересилить тенденцию к нежелательной форме компенсации (см. § 14). Для этого иногда бывает достаточно преобразовать в определенном направлении инструмент или изменить рабочее задание. Рука, столкнувшись с необходимостью переключиться на определенный рабочий прием, снова принимает желательную рабочую позу и выполняет нужное движение нужным приемом. Стимулом для такой реорганизации движений является не столько словесная инструкция, сколько вещь и способ работы с ней. Таким образом, в самой природе трудовой операции заложен источник для построения определенных трудовых движений. Умея правильно подбирать и видоизменять трудовые задания и воздействовать на инструмент, на изделие, на «рабочее пространство», мы научаемся управлять трудовыми движениями, вызывать к жизни одни, заглушать другие и направлять по-своему ход восстановления движений. В этом заключается ценная сторона трудовых движений как средства восстановления двигательных функций и процесса трудовой терапии.
За всеми этими ценнейшими качествами трудовых движений кроется более глубокое их воздействие на организм. Трудовые движения составляют лишь составную часть трудовой деятельности в целом.
Сфера влияния трудовой деятельности шире одной только зоны, в которой разыгрываются чисто двигательные процессы. Входя в состав трудовой деятельности, трудовые движения неизбежно приобретают все те стимулирующие качества, какими обладает труд в целом. В этом смысле трудовая восстановительная терапия должна рассматриваться как носитель не только локально-восстановительных, специфических, но и общих восстановительных влияний.
Трудовая терапия в широком понимании покоится на принципе воздействия труда на человеческую природу, столь блестяще раскрытом в ряде сочинений Маркса (главным образом в главе о труде в 1-м томе «Капитала»). Стало общепризнанным, что человек, воздействующий в процессе труда на природу, тем самым изменяет и собственную природу. Это положение приобретает особенно глубокий смысл в применении к труду людей, страдающих теми или иными дефектами. Преобразующая роль труда в этих случаях проступает с особенной яркостью, находя свое выражение в восстановлении дефектных функций путем интенсивной мобилизации механизмов компенсации (см. § 16).
Если справедливо, что труд создал человека, то с не меньшим основанием можно утверждать, что труд призван и восстановить человека, возвратить ему возможность заново овладеть функциями, временно утраченными вследствие тех или иных травм. Как происходит это воздействие? Мы можем схематически представить себе это в следующем виде.
Потребности побуждают организм и отдельные его органы к совершению определенных действий с помощью крайне многообразных и дифференцированных функций. Носителями этих функций являются специализированные органы, между которыми устанавливается определенное разделение труда и взаимодействие. Повторный характер однотипного функционирования усугубляет в процессе развития специализацию органов и изменяет их сообразно функциональному их назначению. В процессе длительного функционирования и упражнения способности органа совершенствуются, возрастают его возможности, приобретаются тонкие навыки. Наиболее полное выражение этого совершенствования мы наблюдаем в процессе упражнения. Труд является той естественной деятельностью, которая стимулирует этот процесс в наибольшей степени. Трудовая терапия использует это свойство труда и находит эффективные пути для его эксплуатации в целях восстановления функции.
Сказанное подводит нас к пониманию принципиальных основ трудовой восстановительной терапии и позволяет сформулировать следующие два положения.
А. Трудовая терапия основана на общеизвестном принципе взаимодействия органа и функции. Не только орган определяет функцию, но и функция влияет на орган. Именно вторую часть этой формулы трудовая терапия использует в качестве исходного своего теоретического положения. Это стало истиной не только для наук, изучающих пластические свойства наиболее динамических, изменчивых систем организма, но и для наук, имеющих дело, казалось бы, с прочными и неизменными явлениями, например, для анатомии. Среди современных анатомов все чаще и чаще раздаются голоса в пользу необходимости динамического понимания и изучения анатомических признаков. Богатый материал по сравнительной анатомии принудительно толкает мысль в направлении все большего и большего внимания к факторам изменчивости отдельных органов под действием предъявляемых им функциональных требований и в непосредственной связи со способом удовлетворения этих требований. Изменчивость морфологических признаков под влиянием функциональных отправлений органов имеет место как в филогенезе, так и в онтогенезе.
Б. Трудовая терапия основана на не менее общеизвестном принципе упражнения, как мощного фактора развития функций и органов. Этому вопросу мы уделяем особое место, посвящая ему всю следующую главу[13 - Оба указанных принципа впервые были выдвинуты и глубоко проанализированы более ста лет тому назад (1809) французским биологом Ламарком, убедительно продемонстрировавшим на целом ряде фактов огромную роль упражнения и изложившим свое учение в книге «Философия зоологии». Всякий, кто хотел бы вдуматься в теоретические основы физической культуры и трудовой терапии, должен внимательно прочитать это блестящее произведение Ламарка, невзирая на спорную трактовку вопросов наследственности. Приведем здесь формулировку первого закона Ламарка: «Во всяком животном, не достигшем предела своего развития, более частое и неослабевающее употребление какого-нибудь органа укрепляет мало-помалу этот орган, развивает его, увеличивает и сообщает ему силу, соразмерную с длительностью самого употребления, тогда как постоянное неупотребление органа неприметно ослабляет его, приводит в упадок, последовательно сокращает его способности и, наконец, вызывает его исчезновение».Со времени провозглашения этого принципа накопилось огромное множество экспериментальных фактов и наблюдений, не только доказавших исключительную роль упражнения, но и осветивших вопрос о ценности специальных упражнений для восстановления дефектных функций. В практике современной медицины упражнение находит себе все более и более частое применение, нередко занимая ведущее место в системе лечения. В этой связи становится понятной тенденция к органическому включению трудовой терапии в общую систему лечебно-восстановительных мероприятий. – Прим. С. Г.].
Опираясь на два указанных принципа, трудовая терапия, так же как и лечебная физкультура, пытается разработать систему специальных методов для восстановления функций, ослабленных и ставших в той или иной степени дефектными вследствие тех или иных ранений.
По вполне понятным причинам трудовая терапия переносит в данный момент центр тяжести на восстановление двигательных функций, нарушенных в связи с повреждением костно-мышечно-суставного аппарата и периферических нервов.
§ 8. Восстановительная трудовая терапия в свете теории упражнения
Чрезвычайно важно уяснить себе, в чем заключается сущность восстановительного упражнения. В специальной литературе можно найти целые тома, посвященные проблеме упражнения, но почти ничего не написано на тему о восстановительном упражнении. Существует ли принципиальная разница между упражнением как фактором развития и совершенствования и упражнением как фактором восстановления? Одни ли законы управляют этими разнонаправленными процессами упражнения? Можно ли переносить закономерности, установленные при изучении нормального процесса упражнения, на процессы восстановительного упражнения в патологии?
Мы коснемся лишь в самых беглых чертах проблемы восстановительного упражнения и наиболее актуальных сторон этой проблемы, рассмотрев их на фоне общей характеристики основных закономерностей всякого процесса упражнения.
Что нам известно об общих закономерностях всякого процесса упражнения и в какой степени они приложимы к восстановительному упражнению?
а) Известно – на основании огромного числа экспериментов и наблюдений – что все функция человеческого организма обладают свойством упражняемости, т. е. развития и совершенствования под влиянием упражнения. Факты убеждают нас в том, что это целиком относится и к восстановительному упражнению, т. е. к тем случаям, когда мы упражняем дефектный орган, стремясь восстановить утраченные ила ослабленные его функции.
Исключения составляют случаи, когда уничтожены анатомические предпосылки для восстановления определенных функций. В этих случаях выступают на сцену своеобразные законы компенсации и замещения (викариат), о которых речь будет впереди (см. § 18).
б) Известно – опять-таки на основании проверенных экспериментальных фактов и наблюдений, – что различные функции организма обладают различной степенью упражняемости, зависящей прежде всего от природы данной функции, от ее анатомо-физиологических предпосылок, от ее изменчивости и пластичности. Факты показывают, что и восстановительная упражняемость различных функций неодинакова. Другими словами, с помощью упражнения – при прочих равных условиях – одни дефектные функции восстанавливаются лучше и быстрее, другие хуже и медленнее.
Это положение можно сформулировать иначе: одни функции обладают большей восстановительной упражняемостью, другие – меньшей.
в) Известно; что наибольшей упражняемостью обладают двигательные функции, если сравнивать упражняемость функций одной степени сложности, но относящихся к разным системам, например, к сфере сенсорной и моторной.
Кроме того, известно, что наибольшей упражняемостью обладают не простые, а сложные функции. Более высокая упражняемость сложных функций в сравнении с более элементарными основана на том, что в процессе упражнения происходит не только проторение путей и постепенное выключение лишних звеньев процесса (например, устранение лишних движений при выработке двигательных навыков), но и качественная перестройка деятельности, открывающая широкий простор для образования новых путей, для замещения одних функций другими. Чем сложнее деятельность, тем больше возможностей для таких перестроек и для самых разнообразных комбинаций и сочетаний, имеющих место в процессе формирования и развития деятельности. Можно думать, что и при восстановлении функций в более выгодном положении окажутся те функции, которые обладают большим числом связей, ибо ими как раз и обеспечивается возможность всяческих преобразований, замещений и компенсаций. Например, мышцы, обладающие двойной или тройной иннервацией, окажутся легче восстанавливающими свои функции при поражении соответствующих периферических нервов, нежели мышцы, обладающие одной иннервацией (см. таблицу Фёрстера[14 - Таблица 3 (Двойная и тройная иннервация мышц верхней конечности и плечевого пояса). – Прим. ред.] ‹…›).
Внешне действие всех этих механизмов выражается в замене одних приемов другими. Самый процесс нахождения новых приемов облегчается, благодаря вмешательству высших корковых регуляторов деятельности. Они способствуют лучшему пониманию задания и сознательному выбору наиболее рациональных способов овладения деятельностью. На этом и основана роль теоретических знаний в освоении практических навыков. На этом отчасти основано значение самоконтроля и самооценки, позволяющих осознать связь между способом работы и ее результатом и внести изменения в структуру собственных действий.
г) Известно, что механизм, управляющий процессом упражнения, очень сложен. Наступающая под влиянием упражнения тенденция к автоматизации основана, по мнению одних, на действии механизма выключения лишних звеньев, по мнению других, – механизма проторения путей, по мнению третьих, – механизма образования условных рефлексов. Качественное преобразование деятельности в ходе упражнения и овладение ею с помощью более совершенных приемов основано на действии механизма включения новых звеньев в цепь и замены одних путей другими и т. д. Все эти точки зрения не противоречат друг другу.
Какую роль играют все эти механизмы в процессах восстановительного упражнения?
Есть основания думать, что процесс возвращения органа к утраченным возможностям осуществляется в каждом отдельном случае своим особым путем, зависящим прежде всего от природы анатомического дефекта и от соответствующего патофизиологического процесса. В то же время есть основания полагать, что восстановление идет главным образом за счет вовлечения обходных путей, компенсаторных механизмов и, кроме того, за счет непосредственного улучшения органа через функционирование его.
В основном механизм восстановления в каждом отдельном случае зависит от того, на каком уровне построения движений проявляется двигательный дефект.
д) Известно, что всякий процесс упражнения характеризуется не только величественным нарастанием функциональных возможностей, но и своеобразным течением качественных сдвигов. Оба эти показателя усовершенствования функции находят свое отражение в так называемой «кривой упражнения». В норме эта «кривая упражнения» имеет форму, приближающуюся к параболе, т. е. обнаруживает на первых этапах упражнения тенденцию к интенсивному подъему, а на последующих этапах – сглаживанию и затуханию. Очень типично для многих «кривых упражнения» возникновение временных задержек, остановок (так называемых плато) с последующими резкими скачками вверх. Эти смены латентного периода упражнения и его бурного проявления знаменуют собой функциональную перестройку и замену одного приема работы другим.
Можно ли предположить, что и, процесс восстановительного упражнения также дает аналогичные «кривые упражнения»? На этот вопрос сколько-нибудь уверенно ответить нельзя.
Известно, однако, что восстановление – это процесс неравномерный, что темпы восстановления в одних случаях оказываются быстрыми, в других медленными, что иногда восстановление, раз начавшись, неизменно и неуклонно нарастает, иногда – задерживается на одном уровне как бы в ожидании нового толчка. В госпиталях, где сосредоточен совершенно исключительный материал для изучения этого вопроса, есть возможность не только осуществлять восстановительные мероприятия, но и исследовать закономерности восстановления, что рано или поздно должно укрепить наши знания, a следовательно, нашу практику в этом деле.
е) Известно, что каждый процесс упражнения протекает под знаком воздействия на него, по меньшей мере, двух факторов: общего и специфического. Специфический фактор действует в направлении развития узких, ограниченных навыков, общий – в направлении совершенствования обобщенных приемов, могущих оказать влияние не только на упражняющуюся функцию, но и на другие функции. Благодаря действию общего фактора, оказывается возможным осуществлять перенос опыта с одной формы деятельности на другую.
Так, упражнение отдельных двигательных функций нередко дает генерализованный эффект, способствуя развитию моторного аппарата в целом.
Обладает ли восстановительное упражнение таким свойством переноса? Факты указывают на то, что это явление переноса свойственно и восстановительному упражнению. Это обстоятельство предопределяет в известной степени решение спорного вопроса о том, нужно ли восстанавливать функции только специфическими упражнениями, или полезными могут оказаться и более общие упражнения. Несколько дальше (в § 17) мы покажем, какое практическое значение имеет этот вопрос при восстановлении двигательных функций средствами трудовой терапии.
ж) Наконец, известно, что эффект всякого упражнения зависит от целого ряда психолого-педагогических предпосылок, а именно: упражнение не должно сводиться к механическому повторению, упражняющийся должен видеть результат упражнения и – по ходу самого упражнения – иметь возможность производить самооценку своих возможностей и своих достижений (так называемый «закон эффекта»); при упражнении надо предупреждать образование неправильных приемов и т. п.
Применимы ли эти правила к восстановительному упражнению? – Целиком и полностью. Восстановительное упражнение лишь в том случае достигает своей прямой цели, когда оно организовано с соблюдением определенных правил. Восстановительная работа, осуществляемая средствами упражнения – есть своеобразная лечебно-педагогическая система, которую можно назвать лечебной педагогикой. Лечебная педагогика, как и всякая педагогика, – есть наука, установившая на основании громадного опыта целый ряд педагогических правил. Правила надо знать. Если ими пренебречь, то легко можно верную по замыслу идею направить по ложному пути и совершенно извращенно «претворять в практику».
Перечисленные выше условия эффективности всякого упражнения, в том числе и восстановительного, составляют лишь самый необходимый минимум педагогических правил, которые надо иметь в виду как специалистам по лечебной физкультуре, так и специалистам по трудовой терапии.
В связи с проблемой восстановительного упражнения возникает мысль о применении нового, несколько необычного типа двигательных упражнений. Мы уже приводили аргументы в доказательство целесообразности упражнений, побуждающих двигательный аппарат возможно чаще испытывать потребность в выполнении той или иной функции под действием соответствующих импульсов. Вправе ли мы на этом основании предположить, что работа, выражающаяся только в волевом усилии, окажется полезным и эффективным восстановительным средством? Экспериментально доказано, что так называемая воображаемая работа не является актом, остающимся без влияния на физиологические процессы. Если это так, то уже не с точки зрения чисто познавательной, а исходя из практических потребностей, следовало бы поставить вопрос об использовании волевых двигательных упражнений в качестве одного из методов восстановления двигательных функций. Для многих раненых, лишенных по ряду причин возможности активировать двигательные функции в условиях реальной трудовой обстановки, открылся бы своеобразный путь «мысленных» двигательных упражнений. Как ни трудно представить себе сейчас реальные формы такого рода упражнений[15 - Некоторое представление о стиле и о характере этого рода упражнений дает работа Станиславского, содержащая целый ряд замечательных примеров совершенно конкретных способов упражнения, протекающего в плане одного только «воображения». Доказана иск лючительная роль этих упражнений в воспитания актерского мастерства. – Прим. С. Г.], все же такая идея заслуживает, на наш взгляд, внимания и нуждается в опытной проверке. Если бы оказалось, что идея эта не вовсе лишена разумных оснований, то арсенал двигательных восстановительных упражнений обогатился бы весьма ценным и в то же время крайне экономным принципом восстановления двигательных функций. Кроме того, было бы естественно распространить эту идею на обычные методы двигательных упражнений, внеся, в них элементы дополнительной стимуляции через пробуждение и мобилизацию волевых импульсов – либо путем создания соответствующих «волевых ситуаций», либо путем определенных словесных инструкций. В этом случае и лечебная физкультура могла бы использовать все богатые возможности для проведения упражнений под знаком усиления волевого напряжения[16 - Нам известно, что в свое время некоторыми специалистами физической культуры выдвигалась идея так называемой «волевой гимнастики», оценивать которую мы здесь не беремся. – Прим. С. Г.].
Разумеется, все эти неизбежно возникающие в связи с задачами восстановления двигательных функций вопросы должны разрешаться по-разному в зависимости от природы восстанавливаемых функций и от характера дефектов. Истинная картина восстановления, как бы мы ни старались выявить роль фактора упражнения, всегда окажется затемненной в связи с тем, что фактор этот никогда не выступает изолированно. Кроме того, процесс восстановления протекает, как правило, на фоне так называемой «спонтанной реституции», подчиняющейся своим закономерностям. Это обстоятельство, по мнению многих, никогда не позволяет с уверенностью относить эффект восстановления за счет упражнения – будь то физкультурного или трудового. В дальнейшем мы покажем, что такое мнение не совсем обоснованно (см. § 24).
Заканчивая эту главу, подчеркиваем, что лишь тщательное собирание фактов, относящихся к восстановительному упражнению, должно рано или поздно пролить свет на поставленные вопросы. Поэтому залогом успеха должна послужить добросовестная фиксация фактов – с точностью, приближающейся к протокольной. Мы отдаем себе отчет в том, насколько трудно ставить в госпиталях исследовательскую работу, если она, хоть в какой-либо степени, отвлекает энергию от остальных госпитальных задач. Но там, где это не мешает делу, всегда полезно не только со всей тщательностью наблюдать и фиксировать факты, но и ставить специальные наблюдения над параллельными или контрольными группами.
§ 9. Восстановительная трудовая терапия и лечебная физкультура
Как лечебно-восстановительное средство трудовая терапия должна быть отнесена к числу активных методов лечения, таких же, как и лечебная физкультура. Но в качестве основного рычага для восстановления функций трудовая терапия избирает не движения вообще, а трудовые движения. Другими словами, дефекты двигательного аппарата трудовая терапия пытается исцелить с помощью особого рода движений, побуждая ослабленный орган выполнять целый ряд осмысленных действий, которые своей предметно-целевой направленностью и составом входящих в них движений приводят к восстановлению функций. В этом также состоит сходство трудовой терапии с лечебной физкультурой.
Но между этими обеими системами, приобретающими сейчас столь большое значение в лечебно-восстановительной работе наших госпиталей, существуют не только признаки сходства, но и существенные отличия.
Для того чтобы уметь правильно сочетать и правильно разграничивать все те методы восстановления двигательных функций, которые пользуются движением как средством лечения и восстановления (механотерапия, лечебная физкультура и трудовая терапия), необходимо уяснить себе, каковы специфические особенности каждого из этих методов и что родственного между ними, когда они входят в общую систему функциональной терапии, с одной стороны, и какова специфика каждого из них, – с другой.
Попробуем разобраться в принципиальных различиях между движениями, активируемыми лечебной физкультурой, и движениями трудовыми.
Каковы особенности физкультурных упражнений и требуемых для них движений?
Первая особенность их – это их самодовлеющий характер, обусловленный тем, что они не обладают предметно-целевой направленностью. При выполнении лечебно-физкультурных движений обычно исключены те мотивы, которые определяют цель и направление трудовой, предметной деятельности.
Вторая их особенность в том, что они не результативны – в том смысле, что движения эти ничего не производят, и результат их, следовательно, не обладает осязаемой, чувственно познаваемой наглядностью.
Отсутствие смысловой и предметной результативности физкультурных движений приводит к тому, что при выполнении этих движений не возникает столь четких проприоцептивных ощущений, как это имеет место при предметных или трудовых движениях. Между тем богатство проприоцептивных компонентов оказывает непосредственное влияние на движение, непрерывно его модулируя, оформляя, коррегируя и устанавливая так, как это подсказывается требованиями задания. Источником проприоцептивных ощущений является здесь само предметное действие, сопротивление материала, положение рабочего органа в его отношении к инструменту, к изделию и т. д. К проприоцептивным ощущениям прибавляются и другие, обогащающие движения новыми коррективами. Если целевой характер трудового движения неизбежно приводит к тому, что уже в процессе его выполнения возникает целый ряд сигналов, указывающих, насколько движение соответствует требуемому – по форме, силе, объему и т. д., то при физкультурных движениях этой непрерывной сигнализации нет, так как само движение не призвано выполнить жизненно важную задачу. Отсутствие результативности физкультурных движений обедняет их не только в отношении проприоцептивных ощущений, но лишает их целого ряда существенных для самого движения связей со всеми другими рецепторами (экстероцепция). Говоря короче, трудовые движения имеют особую психологическую структуру. Для понимания этой своеобразной структуры нужно вспомнить, что между движениями и восприятиями существует непрерывное и очень тесное взаимодействие, которое особенно ярко обнаруживает себя при формировании двигательных трудовых навыков и при осуществлении тонко координированных движений. В основном эти связи облегчают возможность выработки требуемой для ряда работ зрительно-моторной, слухо-моторной и иной сенсомоторной координации. Если движение результативно, оно обязательно на первых этапах является менее совершенным, чем на последующих. Получается нечто, аналогичное стрельбе по цели. Когда снаряд, направленный в определенную цель, отклоняется от нее направо или налево, корректировщик высчитывает угол отклонения и вносит поправку, отдавая соответствующий приказ. Такого же рода приказ получает каждый раз орган, выполняющий движение, когда он отклоняется от поставленной цели. Роль корректировщика играют наши рецепторы, в первую очередь проприоцепторы, а затем уже зрительные, слуховые, тактильные и прочие рецепторы. Ими и характеризуется то, что получило название афферентации движения.
Несмотря на то, что любое, сколько-нибудь сложное движение протекает под влиянием двигательных импульсов, возбуждаемых многочисленными рецепторами, все же для различных категорий движений характерна преобладающая связь с определенными рецепторами. Для одних движений ведущую роль играют зрительные восприятия (таково большинство трудовых движений), для других – слуховые (движение радиста, принимающего на слух), для третьих – тактильные (отчасти движения браковщика, ручного наборщика), для четвертых – проприоцептивные (движения пластические, мимические и другие).
Эти наиболее существенные для данного движения рецепторы и определяют ведущую афферентацию движения. Движение приобретает необходимую соразмерность, точность, координацию во времени и пространстве – благодаря его непрерывной связи с афферентными импульсами. Без их участия невозможно было бы совершенствование движений и их приспособление к определенным целевым заданиям. Легче всего уяснить роль рецепторов в формировании движения на каком-нибудь примере.
Рассмотрим такое тонко координированное движение, как взятие на себя ручки самолета при посадке. Это движение требует исключительной плавности и в то же время производится достаточно энергично и притом абсолютно своевременно. Всякий, кто интересовался вопросом выработки двигательных навыков, знает, насколько существенную, часто решающую роль при выполнении движения, подобного описанному, играют сенсорные – в данном случае зрительные рецепторы. Малейшие отклонения движения от предписанной формы, размаха, скорости и т. п. влекут за собой изменение положения управляемой машины в пространстве. Если речь идет о самолете, то такое изменение выражается либо в «задирании носа» – при слишком резком и размашистом движении, либо в том, что «нос» зарывается в землю – при крайнем «недоборе» ручки на себя. Зрение стоит на страже движения и каждосекундно проверяет его точность, соотнося движение к результату.
Таким образом, роль зрительного восприятия в образовании тонко координированных трудовых движений протекает на фоне непрерывного зрительного контроля, играющего роль своеобразного корректировщика. В описанном примере рука, держащая ручку самолета, сначала производит некоторое движение, которое соответствует требуемому лишь по направлению, но далеко еще не соответствует ему по импульсу, силе, амплитуде, плавности и т. д. Результатом такого движения является неправильная эволюция самолета, получается не тот угол выравнивания самолета по отношению к земле. Изменяющийся угол его наклона в свою очередь влияет на скорость и тем самым нарушает успешность посадки. Ошибочное движение, воспринятое, с одной стороны, по результату, с другой стороны, проприоцептивно, вступает в зрительно-двигательную связь. В следующий раз при той же ситуации движение подвергается коррекции. Новое, исправленное движение снова подвергается такому же контролю. В результате по ходу воспитания соответствующего двигательного навыка устанавливается на основе зрительно-моторной координации определенная связь между характером движения и достигаемым с помощью этого движения результатом. Движение оказывается и по силе, и по амплитуде, и по плавности как раз таким, каким оно должно быть для того, чтобы придать управляемой машине в каждый данный момент нужное положение в пространстве.
Мы схематически и упрощенно представили процесс формирования одного из сложных трудовых движений для того лишь, чтобы на этом примере продемонстрировать разницу между результативными и нерезультативными движениями. В трудовой деятельности, а значит, и восстановительной трудовой терапии совершаемые ранеными движения носят результативный характер и, следовательно, обладают особой структурой, обусловленной непрерывностью и многообразием их связей с различными рецепторами. Как было выяснено в § 6, эти рецепторы принято называть афферентными системами. Поэтому говорят, что предметные трудовые движения обладают иной афферентацией по сравнению с движениями не предметными. Это, на первый взгляд, чисто теоретическое положение мы не раз имели возможность проверить на практике.
Нам неоднократно приходилось наблюдать, как один и тот же раненый выявлял более ограниченные двигательные возможности в условиях выполнения физкультурных упражнений и давал более высокие показатели успешности тех же самых движений – в условиях трудовых упражнений. Правда, иногда раненому в процессе труда приходится преодолевать болевые ощущения, но этот факт не только не дискредитирует трудовую восстановительную терапию, но заслуживает особого внимания. В одном случае боль оказывается сигналом к прекращению движения, в другом она является препятствием, легко преодолеваемым, благодаря особой стимулированности трудового двигательного акта. Трудовое движение нередко не только не прерывается из-за боли, а, наоборот, продолжает выполняться вопреки боли, ибо оно является не самоцелью, а направлено на достижение извне заданной осмысленной цели. Мы видим здесь два различных источника стимуляции движения: в одном случае – предел движения определяется болевым ощущением и фиксацией внимания на самом движении и сопровождающих его болезненных ощущениях; в другом случае предел определяется логикой предметного движения, создающего внутреннюю необходимость довести до конца осмысленный двигательный акт с тем, чтобы достигнуть определенной цели.
Так, например, наблюдая в одной из мастерских нашего госпиталя раненого Н. с ограниченными разгибательными движениями в локтевом суставе, мы заметили, что в течение сравнительно короткого срока этот раненый заметно увеличил угол разгибания, выполняя изо дня в день в столярной мастерской операцию строгания рубанком. Сам раненый обратил на это внимание и выразил это в образной форме, заявив как-то: «Теперь я почувствовал, что у меня рука стала опять действительной». Проделанные им до этого и в течение длительного срока упражнения в физкультурном кабинете не могла сдвинуть функцию разгибания столь резко, как это сделали трудовые движения. Примечательно здесь то, что фактором, стимулировавшим большой размах движений, оказалась такая, на первый взгляд, несущественная деталь, как длина обстругиваемой доски. Это и понятно, ибо при строгании нецелесообразно и неудобно, в силу логики самой работы, оторвать от доски инструмент до тех пор, пока он не дойдет до конца доски. До тех пор пока трудовое движение не завершает поставленной перед ним цели, оно следует по предписанной ему траектории, будучи вынужденным подчиняться продиктованной задаче.
Другой раненый, Г-в, которому было предложено сблизить до предела концы большого и указательного пальцев, делал безуспешные усилия справиться с задачей; когда этому же больному буквально через несколько минут предложено было взять теми же пальцами иголку, он сблизил ногтевые фаланги пальцев на такое близкое расстояние, что сумел захватить иглу. Этот факт имеет весьма глубокий смысл и толкает на далеко идущие выводы.
Следовательно, в трудовых движениях заключен некий принудительный момент, определяемый целевым характером этих движений и по-особому мобилизующий функции двигательного аппарата.
Чтобы не быть с самого начала ложно понятыми, мы тут же подчеркиваем, что все перечисленные особенности физкультурных движений ни в малой мере не только не дискредитируют лечебную физкультуру как восстановительную систему и не только не умаляют ее всеми признанных ценных качеств, но в известном смысле эти ценные качества подчеркивают и оттеняют. Как это ни звучит парадоксально, но преимущества физкультурных движений основаны в известной степени на их недостатках, точно так же, как и слабые стороны трудовых движений возникают на почве их достоинств. Вот почему надо решительно предостеречь от вывода о возможности заменить лечебную физкультуру трудовой терапией. Такой вывод был бы совершенно ошибочным. Физкультурные упражнения вообще и лечебно-восстановительные физкультурные упражнения в частности имеют несомненную и давно осознанную ценность.
Лечебная физкультура и трудовая терапия являются взаимодополняющими друг друга методами восстановления функций.
Каковы же преимущества физкультурных движений, вытекающие, как это ни странно, из их же собственных слабых сторон?
Несколько изолированный и искусственный характер физкультурных движений имеет то достоинство, что делает возможным создание почти всех мыслимых вариаций упражнений, требуемых для восстановления двигательных функций. В этом одно из их преимуществ по сравнению с более комплексными трудовыми движениями.
Если говорить о движениях верхней конечности, то все сгибательные, разгибательные, пронационные, супинационные, ротационные и комбинированные движения в плечевом суставе, в локтевом, лучезапястном, пястно-фаланговом и межфаланговых суставах могут быть без труда переведены на язык соответствующих упражнений. To же самое относится к движениям нижних конечностей, к тазобедренному суставу и т. д.
Между тем трудовые движения, несмотря на огромное их многообразие, не дают столь богатых возможностей для изолированных двигательных упражнений. Они не столь специализированны, они носят более естественный комплексный характер, неизбежно вовлекают разнообразные группы мышц, они «принудительно» требуют определенного размаха и силы.
Из сказанного напрашивается совершенно определенный вывод: физкультурные и трудовые восстановительные движения друг друга дополняют, составляя вместе существенные звенья в общей системе лечебно-восстановительных мероприятий.
Можно ли добиться того, чтобы физкультурные упражнения приобрели ценные качества трудовых движений, а трудовые движения, в свою очередь, заимствовали некоторые положительные свойства физкультурных движений?
В связи с этим невольно зарождается идея создания двигательных упражнений совершенно особого типа. Если трудовые движения имеют свои неоценимые преимущества, а физкультурные движения также обладают специфическими достоинствами, то нельзя ли попытаться создать такой тип восстановительных движений, в которых сочетались бы воедино ценные качества физкультурных и трудовых движений и которые были бы в то же время свободны от их недостатков? На первый взгляд кажется, что решение этого вопроса не столь уж сложно. Необходимо лишь реорганизовать трудовые движения, придав им некоторые черты физкультурных упражнений, либо внести некоторые добавления к лечебной физкультуре, придав ей особый, близкий к трудовым упражнениям характер. Однако на практике осуществить это хотя и возможно, но совсем не так легко. Так как сама по себе эта идея весьма заманчива, мы попытаемся, не вникая глубоко в детали, в самых общих чертах представить, каким образом можно добиться ее реализации.
Покажем, прежде всего, что такая задача в принципе осуществима. Один из возможных способов ее решения заключается в создании особого типа упражнений, представляющих нечто среднее и промежуточное между лечебно-физкультурными и трудовыми упражнениями. Смысл этого рода упражнений как раз и заключается в том, что они составляют естественный переход от физкультурных упражнений к трудовым, сочетая в себе положительные качества тех и других. Их ценность в том, что они дают возможность дозировать и градуировать упражнения по трудотерапии.
В попытке создать такого рода двигательные упражнения можно идти с двух концов: либо от трудовых упражнений, либо от физкультурных упражнений. Мы так и сделаем. Начнем с трудовых движений. Отдельным трудовым операциям возможно придать намеренно характер упражнений, отвлекаясь на время от производственной цели и ставя перед собой задачу чисто восстановительной тренировки. Иногда, например, на ранних этапах восстановления возникает потребность в разработке разгибательных движений. Между тем для разработки одних только разгибательных движений, недоступных, например, раненым с поражением лучевого нерва, очень трудно сразу подобрать естественные трудовые операции. Мы уже видели, что обычно в трудовой деятельности ремесленного типа рука чаще всего совершает активные сгибательные функции (хватка инструмента, его удерживание, сжимание и т. д.) в сочетании с разгибательными, причем тонус сгибателей преобладает над тонусом разгибателей. Нередко приходится фиксировать руку в позе разогнутой кисти и пальцев, но такая длительная фиксация, даже если она сопровождается мышечным усилием для сохранения принятой позы, не требует активного разгибания как такового. Сравнительно редко встречаются трудовые операции, требующие попеременного сгибания и разгибания кисти в лучезапястном суставе и соответствующих сгибательных и разгибательных движений в пястно-фаланговом и межфаланговых суставах. К числу таких операций относится, например, операция извлечения гвоздей с помощью клещей. В обычном нормальном ходе трудового процесса эта операция встречается, к сожалению, не столь часто, а между тем ее восстановительная ценность в ряде случаев велика. Поэтому целесообразно выделить эту операцию и «обыграть» на ней целый ряд дозированных по трудности движений, носящих трудовой характер. Например, можно создать специальные «лечебно-восстановительные щиты» с целым набором трудовых операций и упражнений, вроде доски с забитыми в нее на разную глубину гвоздями разных размеров, требующих разного усилия для их извлечения. Соответственно этому можно градуировать и клещи. В результате мы получаем набор операций, весьма пригодных в качестве восстановительных упражнений и обладающих еще и тем достоинством, что они позволяют осуществлять переход с одной ступени трудности на другую. У раненого это не отнимает стимула для работы: подобные рабочие упражнения ставят перед ним каждый раз конкретные цели и позволяют оценивать свои собственные силы и характер своего дефекта.
Точно так же, если раненому не сразу удается работать рубанком или другим инструментом, можно создать либо особые макеты для движений типа строгания, пиления, отвертывания, удара, опиловки и пр., давая раненому несколько искусственные задания; либо пользоваться разного веса инструментами со специальными приспособлениями, либо давать раненым обрабатывать материалы разного размера и сопротивления и т. п. (см. § 22).
Приведем один из примеров такого рода трудовых упражнений, введенных нами в нашем госпитале. Перед нами стояла задача создания специального, притом трудового, упражнения для попеременного сгибания и разгибания кисти в пястно-фаланговых и межфаланговых суставах. Среди реальных трудовых операций мы встречаем очень немного таких, которые удовлетворяли бы нас в этом отношении. Если не считать работы с клещами, с плоскогубцами, то, как правило, большинство трудовых операций в столярной и слесарной мастерской не требуют движений описанного типа. С другой стороны, известно, что работа, связанная с непосредственным соприкосновением с материалами, осуществляемая без помощи инструмента, способствует в наибольшей степени развитию движений кисти и особенно пальцев. Мы вспомнили также, что форма обрабатываемого изделия может в значительной степени предопределять характер движения, особенно если удается заставить руку в точности следовать за формой предмета. В трудовой практике довольно часто встречаются операции, требующие безотрывного соприкосновения кисти с поверхностью обрабатываемого изделия. Таковы операции полировки. Но обычно при полировке плоской поверхности кисть, хотя и не отрывается от полируемого предмета, все же никаких сгибательно-разгибательных движений в пальцах не производит. Следовательно, нужно как-то изменить форму изделия, сохранив операцию типа полировки для того, чтобы добиться этим путем «принудительного» чередования сгибательно-разгибательных движений.
Когда рассуждение подошло к этому пункту, осталось сделать немногое. Мы изготовили деревянные изделия конусообразной формы, и предложили производить очистку поверхностей этих конусов и их полировку с помощью наждачной бумаги. Больной рукой раненый, не отрывая руки от конуса, водил наждачную бумагу от вершины конуса к основанию и обратно (рисунок 1). При этом ладонная поверхность больной руки, всеми своими точками прижимаясь к конусу и «принудительно» следуя за расширением и сужением его, вынуждена совершать сгибательные и разгибательные движения, как бы меняя все время раствор руки.
