скачать книгу бесплатно
– Я хочу выбраться отсюда, вернуться Наружу. Там мое место.
Я кивнула. Вот всегда со мной так. Встречаешь живой ответ на молитвы любой девчонки-подменыша, и на тебе – парень ку-ку. Всем известно, что подменышам нет выхода из Между-Йорка – если только Народ сам их отсюда не вышибет. Да большинство из нас и не ушло бы никуда, даже если б могло. Я бы, например, не ушла. Попасть туда, где нет магии, где тебе нужны деньги, чтобы жить, где ветер тебя заморозит, а дождь промочит, где ни с кошкой не поболтаешь, ни с вилисой не станцуешь, ни с лепреконом языком не почешешь… Да ни за что на свете! Нет, мне, конечно, тоже было интересно, как оно там, Снаружи. Я читала газеты и журналы, которые заносило в ливнёвку, и охотно слушала, когда кто-нибудь из Народа рассказывал про свои приключения со смертными. Но вот жить среди них, смертных, мне совсем не хотелось. Слишком они непредсказуемые.
– Я тут как игрушка, как зверушка домашняя – меня уже тошнит от всего этого, – говорил меж тем Байрон. – Что бы я ни делал – это ничего не меняет. А я хочу, чтобы меняло, Ниф! Я хочу быть кем-то. Героем!
Нет, он, может, и ку-ку, зато какой красивый. Я слушала его, издавала какие-то сочувственные звуки и любовалась, как эти его каштановые кудри падают обратно на лоб, стоит ему их откинуть.
– Должен быть какой-то способ. Ну, ты же знаешь: прецеденты были. Томас-Рифмач, Тэм Лин, Орфей, Геракл… Мне нужно только свести все данные вместе. У меня есть мысль, что все это как-то связано с теорией хаоса и алхимией. Понимаешь…
Мы говорили, а я смотрела, как страсть разжигает пламя за этими теплыми карими очами, и думала, как, интересно, заставить его так посмотреть на меня? Впрочем, поскольку из Между-Йорка он вряд ли выберется, времени у меня впереди целый вагон.
Обратно в библиотеку я в тот день так и не попала. Какое-то время мы еще поторчали в «Тожехочутаке», а потом пошли плясать на перманентный плавучий Фэйри-Рейв. Я так и не поняла, чего это Байрон тусует со мной, когда на него заглядывается столько прекрасного Народа, но вообще-то мне было наплевать. Мы отлично провели время. Наплясавшись, мы пошли плавать с русалками в нью-йоркской гавани и воровать венерок из устричного бара на Центральном вокзале, а потом еще на «Бродвейскую песнь», неувядающую музыкальную любовь всего Народа, и развлекались, и развлекались, пока не устали развлекаться и не срубились.
Проснулась я в гнезде медведей-оборотней под Центральным зоопарком. Байрона нигде не наблюдалось. Медведи понятия не имели, куда он подевался, зато имела я.
Войдя в Читальный зал, я первым делом увидела его – вон он, сидит, кудрявая голова чуть ли не с религиозным восторгом склонилась над толстенной книгой с черной обложкой и алым обрезом. Я постаралась пройти мимо его стула по дороге в каталог и потрепала его походя по плечу. Он даже головы не поднял.
Какое разочарование… но тут я напомнила себе, что мальчик хочет стать героем. Отлично. Героев я понимала. Герои совершают всякие невозможные подвиги. Вот и Байрон сейчас совершал свой. Пойду, поиграю немножко с КАТНИПом, а потом, может, мне удастся умыкнуть его в «Хочутак» и расспросить, как там поживают подвиги.
Когда я вошла, КАТНИП спал. Грива меховой волной растекалась по мерцающим белым плечам. Я ласково почесала его между ушами размером с чайную чашку. Шерсть мягко спружинила у меня под пальцами, а из-под нее донеслось мягкое урчание, словно поезд метро подходил.
– Здорово, КАТНИП, – сказала я. – Как оно, твое всё?
Лев открыл льдисто-голубые глаза, встряхнул гривой и как следует зевнул.
– Автор, название, тема, ключевое слово, – сонно проворчал он.
– Ладно, – ответила я. – Сегодня я хочу научиться разговаривать с тобой.
Это оказалось очень весело. Комнату заполонили мыши – это я пыталась выяснить, как же мне оптимальным образом организовать поиск. Потом до меня дошло, как составлять список названий без мышей, я открыла для себя предметный указатель и еще целую кучу всяких крутых штук. КАТНИП был со мной невероятно терпелив, и, стоило мне научиться правильно спрашивать, как он сразу же завалил меня полезными советами, как можно все сделать попроще и побыстрее, в обход самых сложных участков системы.
– Спасибо, – сказала я, зарываясь пальцами в его неподатливую гриву. – Ты лучший. Сладких снов.
Я взъерошила жесткую шерсть и полюбовалась, как белые веки опустились на лазурные глаза.
Тут-то до меня и донесся шум из Читального зала.
Первым делом я подумала: «Ну, сейчас им устроят правило номер четыре!» – но тут до меня донесся голос Байрона, и мы с моей медлительной задницей ринулись туда на удвоенной скорости.
Байрон как раз карабкался через кафедру. Ни одной странницы поблизости видно не было. Подменыши порхали кругом, словно стайка вспугнутых голубей, суматошно квохча:
– Да что он делает?
– Он нарушает все правила!
– Слезай оттуда, идиот!
– Кто-нибудь, позовите Гения!
Двух вздохов мне хватило, чтобы обозреть эту картину, а в следующий момент я уже была на другом конце комнаты и стояла ногами на кафедре. Байрона я увидела перед дверью, которой никогда раньше не замечала: деревянной, с матовым стеклом, очень узкой, но вполне человеческого размера. Одной рукой он уже схватился за полированную медную ручку, а в другой держал перепуганную мышь и вид имел раскрасневшийся, решительный и совершенно, просто-таки на удивление героический.
– Байрон, стой! – воззвала я.
Он нетерпеливо оглянулся через плечо, твердо намереваясь нарушить еще и правило номер пять – и плевать на любые последствия.
– Секунду подожди, а? Я иду с тобой.
Я перемахнула через кафедру и проскочила в дверь, не успев еще толком подумать, хорошая ли это идея. Оглядевшись в поисках своего молодцеватого бойфренда, я обнаружила, что он уже безо всякой задней мысли умолодцевал куда-то прочь с глаз. Вроде бы его ботинки простучали по параллельному ряду стеллажей… Я кинулась на перехват, но, добежав до перекрестка, обнаружила, что проход пуст в обоих направлениях.
Итак, я, стало быть, в Фондах. Одна. Можно, конечно, вернуться, но как же это будет тухло! Вокруг, докуда хватало глаз, простирались стеллажи, тесные и смутно различимые в полумраке. До потолка можно было достать рукой, а проходы между чугунными полками шириной не превышали моих плеч. Воздух оказался сухой и холодный – совсем не затхлый, не пыльный и книгами не пах. Да и опасностью тоже не особо – хотя я заметила, что все книги стоят за железными решетками.
В общем, я решила сосредоточиться на звуках – может, откуда-нибудь донесется топот или дыхание. Лишь бы понять, куда, собственно, девался Байрон.
Вот тут-то я и начала слышать голоса.
Сначала совсем тихие – неясное такое, едва слышное бормотание. Настолько сливающееся с общей атмосферой, что я вполне могла его себе вообразить. Однако стоило его заметить, как громкость тут же выросла. Я, признаться, занервничала. Стоишь вот так себе в запретном месте, против которого тебя прямым текстом предостерегали, а кругом какие-то призрачные голоса звучат – и притом громче с каждой секундой, словно незримая толпа собирается. Мне становилось все неуютнее, а ропот рос и рос. Вскоре я уже даже слова начала различать: «душа»… «смерть»… «человеческая природа»… Я побыстрее зажала уши ладонями.
Мышь пробежала мне по ноге: я подскочила, наверное, на милю и опрометью кинулась в боковой проход. Зверек тем временем вскарабкался по решетке, закрывавшей полку, просочился через ячейку и уселся на книжном корешке. Я забилась в самый конец ряда и притворилась книжным шкафом – и вовремя. Секунду спустя явилась странница и отперла решетку. Мышь благополучно исчезла – куда исчезают все магические инструменты, когда они больше не нужны, – а странница обернулась вокруг книги и нырнула в медную трубу в начале прохода.
Так, одной тайной меньше. Осталось еще несколько миллионов. И первые две из них: где сейчас Байрон, и как мне не поехать крышей? Не удивительно, что странницы глухи, – я бы и сама не отказалась. Тут я вспомнила, что уже нарушила сегодня одно правило: самое первое. Никакой еды и напитков в библиотеке. А в кармане у меня притаилась солонина с горчицей на ржаном хлебе – сэндвич, который я подцепила вчера в «Тожехочутаке».
Выудив его из кармана свитера, я аккуратно оторвала два кусочка мякиша по возможности без горчицы и заправила их в уши. Грубый ход, но эффективный. Бормотание уменьшилось до слабого гула – вроде шума транспорта через закрытое окно, а к такому городская девчонка привычна. Так, хорошо, теперь хотя бы можно думать – чем я и занялась.
Библиотека очень велика. Если носиться тут без разбору, как полоумная, только насмерть устанешь, не говоря уже о том, что окончательно потеряешься. Мне нужна мышь. А чтобы добыть мышь, мне нужен КАТНИП. Который сейчас преспокойно сидит у себя, в Читальном зале. Тупик.
Ну, вот и подумали, называется. Я выбралась из прохода и поглядела в одну сторону, потом в другую. Справа коридор исчезал за поворотом. Слева узкая лесенка вела на следующий уровень. Я повернула налево.
Гений оказался прав. Фонды опасны. Объяснить это можно разве что так: эти книги… они очень, очень хотели привлечь мое внимание. Убедившись, что на шепот я не реагирую, они пустили в ход литературных персонажей, метафоры и всякие стремные идеи, стараясь заманить меня к себе. Меня прямо-таки осаждали видения: тропинка между заснеженным лесом и замерзшим озером… мужчина, который был деревом, и женщина, обвившаяся вокруг него, точно плющ… женщина с буйными волосами и кровью на одежде, которая, сверкая глазами и угрожая ножом, требовала, чтобы я выслушала ее историю…
Это я сейчас так спокойно обо всем этом рассказываю – в конце концов, я же выжила, – но тогда уж чего-чего, а спокойно мне не было. По правде говоря, я была напугана до смерти. Нет, я, конечно, понимала, что все это иллюзии, что нож меня не порежет, а мужчина и женщина не разобьют сердце своей невыносимой красотой… – но чувствовалось оно так, словно это им не составит никакого труда. Я зажмурилась, встала на четвереньки и поползла (пол под руками и коленками был такой надежно-холодный и твердый!), пока не добралась до лестницы. Взобравшись тем же манером на несколько ступенек, я осторожно приоткрыла глаза. И увидела только те же тускло освещенные коридоры и глухие черные тылы полок. Ну, хотя бы нейтральная территория.
По лицу у меня катился пот. Я вытерла его рукавом и вот тогда-то и обнаружила волосок.
Свитер был черный, а волосок – ослепительно белый и сиял, как принт, на фоне темной шерсти. Медведи-оборотни, помнится, были бурые, кошки у меня нет, так что видимо, он пристал ко мне в каталожном зале, перед тем, как началась вся дальнейшая кутерьма.
Окей, может, я и мало знаю о человеческой любви, зато с шерстинками магических животных обращаться определенно умею. Я осторожненько расщипнула его ногтями и дохнула.
– КАТНИП, что всех и сильней и храбрей,
На помощь ко мне ты приди поскорей.
– Лесть, – заметил низкий голос у меня за плечом, – открывает все двери. Хотя, должен признаться, стишок вышел так себе.
Это действительно был КАТНИП – он сидел на лестничной площадке прямо надо мной.
– А что случилось с названием, автором, темой и ключевым словом? – осведомилась я не слишком твердо.
КАТНИП выглядел совершенно непроницаемо, как это свойственно кошкам.
– Если хочешь, можем начать с этого.
– Нет-нет, все нормально. Прямо-таки превосходно. Слушай… мне срочно нужна мышь, просто до зарезу.
– Это когда у тебя есть я? – оскорбился КАТНИП. – Можно и мышь, если угодно, но я передвигаюсь по фондам гораздо быстрее, чем мыши. А времени у нас не так уж и много… если ты ищешь того нудного юного героя.
Я просто не могла себе позволить задуматься о том, что сейчас происходит с Байроном… – на панику времени уж точно нет.
– Правда? То есть я не ждала, что ты сам будешь мне помогать. Я тебе очень признательна, КАТНИП, честное слово.
– И насколько же именно ты мне признательна? Как много значит для тебя этот молодой человек?
В Между-Йорке никто никогда не ругается, если не готов потом разбираться с последствиями. Так вот, еще немного, и я бы выругалась. Ненавижу вопросы, на которые нет ответа, – почти так же сильно, как сделки с магическими существами, когда очень торопишься. Но выбирать все равно не приходится…
– Назови свою цену. Посмотрим, соглашусь ли я.
– Ты, – сказал КАТНИП.
– Чего?
– Я не стану торговаться с тобой. Моя цена – ты. Я предлагаю тебе помощь в обмен на службу. Вот и вся сделка. Времени мало, подменыш.
Вот дьявол. Если так дальше пойдет, я до конца жизни буду на побегушках у волшебного племени, в том числе и животного.
– Окей, – сказала я. – Да. Я согласна. Ты помогаешь мне вытащить отсюда Байрона, а я буду чесать тебя за ушами и носить тебе молоко, и вообще делать все, что ты захочешь.
– И так долго, как мне заблагорассудится.
Это было уже совсем нечестно, но, увы, таков Народ. Я вздохнула.
– И так долго, как тебе заблагорассудится. Но своей очереди все равно придется подождать. Там перед тобой одна лебединая дева занимала.
– Вряд ли тебе придется беспокоиться о Снежном Колокольчике, – небрежно заметил КАТНИП. – Но то, что ты о ней вспомнила, делает тебе честь.
А в следующее мгновение мы очутились в совсем другой части библиотеки, и я увидела Байрона.
У него были крупные неприятности.
Он стоял в начале прохода, и волосы его развевал ветер, которого я не чувствовала. Спина прямая, голова высоко вздернута, руки протянуты вперед. Перед ним парил один из тех пурпурно-зеленых золотозубых демонов с жучиными глазами, что так комично смотрятся на картинках. Во плоти, правда, ничего комичного в нем не оказалось. Он был прекрасен и смертоносен, как револьвер. И он открывал дверь. Не какую-нибудь там обычную дверь, а магическую, между измерениями. Дверь, которой тут совершенно не должно было быть.
Я повернулась к КАТНИПу:
– Ты вроде бы сказал, что у него неприятности. По мне, так он вот-вот подвиг совершит.
– Посмотри еще раз, – предложил КАТНИП.
Байрон продвинулся чуть ближе к двери. Он выглядел странно застывшим с этими его вытянутыми руками – будто во сне ходил. И тут до меня дошло, что демон что-то очень уж доволен с виду… стало быть, занят чем-то приятным… а стало быть, для Байрона это не самая лучшая новость.
– Он вызвал демона, чтобы тот открыл дверь Наружу, – пояснил КАТНИП. – Только забыл уточнить, какое именно Снаружи имеется в виду.
– О, черт, – пробормотала я и, не раздумывая, шагнула вперед, чтобы оттащить Байрона от двери, но тут же споткнулась об КАТНИПа, который необъяснимым образом оказался у меня на пути.
– Только коснись его, и отправишься туда же, – прорычал он.
– Ладно, – согласилась я. – И что же мне делать?
– Чтобы спасти его?
– Ну, естественно, чтобы спасти.
– Мальчик уже нарушил кучу важных запретов. Он проник в Фонды, устроил беспорядок и испортил книги. И к тому же пытался выйти Наружу.
– Слушай, – вмешалась я, – мне все равно, что он там натворил. Он не заслуживает попасть туда, куда тащит его этот демон. Я уже сказала, что стану служить тебе, сколько захочешь, а это куда дольше, чем обычно оговаривается в таких сделках. Помоги мне, КАТНИП. Пожалуйста!
Начала с героической ноты, а закончила на жалостной, ага. Но я всего лишь человек, не забыли? И я была в полном ужасе. А вот КАТНИП нет: он преспокойно уселся и обвил хвостом лапы.
– Тебе придется разорвать связь между ним и демоном, – сказал он. – Если отвлечь его, демон исчезнет, а дверь закроется. При условии, что она сейчас открыта не более, чем наполовину.
К этому времени Байрон уже на треть продвинулся вдоль ряда стеллажей, а дверь выглядела открытой градуса эдак на тридцать три. Вихри тьмы выпрыгивали из проема, а с ними вспышки цветов, которые я бы не смогла узнать, даже если бы захотела.
– Байрон! – завопила я. – Это я, Ниф. Вернись!
Ничего не произошло, только ухмылка демона стала еще шире – уголки пасти обогнули уши и скрылись в области затылка.
– Он тебя не слышит, – прокомментировал КАТНИП. – Могу я посоветовать хорошую книгу?
Я собрала в кулак весь свой самоконтроль. Известно же, как такие вещи работают. Намек, значит? Окей, надо хотя бы чуть-чуть остыть и подумать. Хорошая книга может означать несколько разных штук… я пронеслась по списку возможностей на максимальной доступной скорости. С книгой по магии я могла бы превратить Байрона во что-нибудь такое, к чему демон утратит интерес – да хотя бы в мышь. Еще можно развызвать демона. Но на поиски нужной книги и нужного заклинания в ней уйдет больше времени, чем у меня есть, даже окажись под рукой КАТНИПов предметный указатель. Я быстренько оглядела ближайшие тома на полках: «Живопись Тулуз-Лотрека», «Архитектурный стиль Фрэнка Ллойда Райта» и иллюстрированные «Кентерберийские рассказы» альбомного формата. Единственное, что между ними общего, – это размер. Большие такие книги. Тяжелые…
– Дверь открывается, – промурлыкал КАТНИП.
Времени на раздумья не было. Я рывком распахнула решетку, обеими руками схватила самую большую, самую тяжелую из книг, в три прыжка одолела проход и со всех сил засветила Байрону прямо в рубильник.
Дальше произошло сразу несколько событий. Байрон неаккуратной кучей осел на пол. Демоническая ухмылка сменилась ревом, открывшим мне об устройстве багряной глотки и синего бугристого языка нашего друга несколько больше, чем я желала бы знать. Невидимая дверь вырвалась из его когтей со скрежетом, перекрывшим даже рев, и захлопнулась, уволакивая демона с собой. От ударной волны у меня чуть уши не лопнули. Осталось лишь несколько заплутавших язычков тьмы, которые бесцельно тыркались по полу, пока КАТНИП не прыгнул на них и не затоптал.
– Ну, что ж, – сказал он, – весьма увлекательное зрелище. Как там книга?
Я поглядела на нее: Джеффри Чосер, «Кентерберийские рассказы», Келмскоттское издание[28 - На самом деле т. н. «Келмскоттский Чосер» представляет собой не только «Кентерберийские рассказы», но однотомное собрание сочинений автора, проиллюстрированное Эдвардом Бёрн-Джорджем. Название том получил по новаторской книгопечатне «Келмскотт-пресс», принадлежащей Уильяму Моррису, где и был выпущен в 1896 г. ограниченным тиражом 425 экз. – Примеч. ред.]. Книга выдержала удар отлично, чего не скажешь о Байроне, который как раз застонал и неуверенно поднес руку к голове.
Я встала рядышком на колени, положила Чосера на пол и помогла Байрону сесть. Он поморщился и осторожно пощупал затылок. Выглядел он сейчас совсем не таким красавцем, как раньше, и это вызвало у меня такой прилив нежности, что даже сердце заныло.
– Байрон, – нежно сказала я, – все уже позади, малыш. Теперь ты в безопасности.
– Ты зачем это сделала?! – он даже отшатнулся. – У меня уже почти получилось!
– Вообще-то девочка тебя спасла, – заметил КАТНИП. – Единственное, что у тебя почти получилось, так это провалиться в мир, еще более враждебный, чем этот.
– Я знал, что я делаю! – отрезал Байрон.
– Нет, не знал, – спокойно возразил КАТНИП.
