скачать книгу бесплатно
– Иногда ты выражаешься так затейливо, что мне трудно уловить мысль.
– Мне нравятся моря такими, какие они есть. Так нельзя. Просто нелепо разрушать мир до основания ради того, чтобы понять, правильно ли он устроен.
Азирафаэль снова пожал плечами.
– Боюсь, высшая мудрость для тебя непостижима.
Ангел поежился и запахнул пальто. Над городом собирались тучи.
– Пойдем куда-нибудь погреемся, – предложил он.
– Ты приглашаешь? – хмуро отозвался Кроули.
В мрачном молчании они направились к выходу из парка.
– Не то чтобы я был с тобой не согласен, – говорил ангел, пока они брели по траве. – Просто мне предписано повиноваться. Ты же понимаешь.
– Мне тоже, – откликнулся Кроули.
Азирафаэль поглядел на него искоса.
– Да ну? – спросил он. – Ты же все-таки демон.
– И что с того? Неповиновение у нас одобряется лишь в общем смысле. А конкретные случаи жестоко караются.
– То есть конкретные случаи неповиновения им?
– Вот именно. Забавно, да? А может, и нет. Как думаешь, сколько у нас еще времени?
Кроули махнул рукой в сторону «Бентли», и машина гостеприимно распахнула дверцы.
– Ну, есть разные предсказания, – сказал Азирафаэль, мягко опускаясь на пассажирское сиденье. – Точно – до конца столетия, хотя необычных явлений можно ожидать и раньше. Большинство пророков уходящего тысячелетия заботились скорее о метрике стиха, чем о точности.
Кроули взглянул на ключ зажигания. Тот провернулся.
– Что-что? – спросил он.
– Ну, понимаешь, – с готовностью сказал ангел. – «И мир перестанет быть с небом в ладу в татата-татата-таком-то году». Вот и подбирали, какой год уложится в этот размер. К примеру, цифра «шесть» точно не влезет, так что все годы, в которых есть шестерки, должны быть довольно безопасными.
– А какого рода явления?
– Двухголовые телята, небесные знамения, гуси, летящие задом наперед, рыбные дожди, ну и прочее в таком роде. Присутствие Антихриста нарушает причинно-следственные связи.
– Гм-м.
Кроули выжал сцепление. Потом что-то вспомнил и щелкнул пальцами.
Блокировка колеса исчезла.
– Давай перекусим, что ли, – сказал он. – Помнится, я задолжал тебе обед – когда бишь это было?
– В 1793-м, в Париже, – ответил Азирафаэль.
– Да, точно. Царство террора. Ваших рук дело или наших?
– Мне казалось – ваших.
– Не помню. Зато ресторанчик был вполне приличный.
Когда они проезжали мимо дорожного инспектора, у того вдруг загорелся блокнот, к немалому удивлению Кроули.
– Я совершенно уверен, что ничего такого не делал, – сказал он.
Азирафаэль покраснел.
– Это я, – признался он. – Мне всегда казалось, что их изобрел кто-нибудь из ваших.
– Неужели? А мы считали, что из ваших.
Кроули еще раз посмотрел на дым в зеркале заднего вида.
– Ладно, – сказал он. – Давай-ка заглянем в «Ритц».
Заказывать столик он даже не собирался. В этом мире такие вещи, как заказ столика, происходили с кем угодно, но не с ним.
Азирафаэль коллекционировал книги. Будь он до конца откровенен с собой, ему пришлось бы признать, что книжный магазин – всего лишь место, где он хранит свою коллекцию (кстати, в его профессии это далеко не редкость). Старательно изображая почтенного букиниста, он использовал все возможные средства, за исключением физического насилия, дабы удержать клиентов от совершения покупки. Неприятные запахи сырости и плесени, враждебные взгляды, плавающие часы работы – по этой части он стал невероятно изобретательным.
Азирафаэль собирал книги уже давно и, как все коллекционеры, имел свои пристрастия.
Ему принадлежало более шестидесяти книг с предсказаниями, в которых описывались события последних веков второго тысячелетия. Он питал слабость к первоизданиям Оскара Уайльда. И еще у него был полный набор Нечестивых Библий, каждая из которых благодаря ошибке наборщика получила собственное имя.
В их числе была Неправедная Библия, названная так из-за опечатки в Первом послании к Коринфянам: «Или не знаете, что неправедные Царство Божие наследуют?», а также Библия Прелюбодеев, изданная Бейкером и Лукасом в 1632 году, где в седьмой заповеди тоже пропустили частицу «не», получив в итоге: «Прелюбодействуй». Среди прочих имелась Библия Проклинающая («проклинаю тебя» вместо «заклинаю тебя»), Паточная Библия («разве нет патоки в Галааде?»), Библия стоящих рыб («И будут стоять подле него рыбы», хотя пророк Иезекииль говорил о рыболовах), Библия Крестозадвижения и так далее. Азирафаэль раздобыл все до единой. Даже самую редкую, изданную в 1651 году лондонскими книгопродавцами Билтоном и Скэггсом.
Ее выход в свет был чудовищным провалом, но компаньонов ожидало еще два, не меньших.
В этом издании, широко известном как Провально-Посольная Библия, обширная опечатка, если ее можно так назвать, закралась в пятый стих 48-й главы книги пророка Иезекииля:
«2. И от пределов Дановых к востоку даже до моря, се удел Асиров.
3. И от пределов Асировых, от сущих к востоку, даже до моря, се удел Неффалимов.
4. От пределов же Неффалимовых от страны восточныя даже до страны моря, се удел Манасии.
5. Провались она к диаволу, сия каторга печатная! Мастер Билтон – тот еще жантильмен, а мастер Скэггс, се скряга закоснелый. Всяк, у кого ума хоть на грош, ныне под солнцом греется, а не торчит до ночи в богадельне драной, да поидет оно все на @ – *”AE@;!
6. От пределов же Ефремовых, иже на восток, даже до моря, се удел Рувимов»[8 - Библия Провально-Посольная прославилась также тем, что в третьей главе Книги Бытия содержала двадцать семь стихов вместо обычных двадцати четырех.После двадцать четвертого стиха, который в обычной версии читается как «И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращаемый, чтобы охранять путь к дереву жизни», можно было прочитать:«25. И вопросил Господь Ангела, охраняющего врата восточные, говоря, Где пламенный меч, что Я дал тебе?26. И ответствовал Ангел: да только что тут был. Наверное, положил куда-то, вот склероз.27. И Господь не вопрошал его боле».Очевидно, эти добавочные стихи вписали уже в верстку. В те времена печатники вывешивали корректурные оттиски на деревянных рамах на улицу – для вящего поучения народа и бесплатной корректуры заодно. А поскольку весь тираж в конце концов пошел в печку, никому не пришло в голову связать появление лишних стихов с владельцем соседней книжной лавки, любезным мистером А. Зирафаэлем, который всегда охотно помогал с переводами и чей почерк все отлично знали.].
Второй знаменитый издательский провал Билтона и Скэггса произошел в 1653 году. Благодаря редкостной удаче они раздобыли экземпляр знаменитых «Утраченных ин-кварто» – трех пьес Шекспира, которые не были изданы в формате ин-фолио и считались безвозвратно потерянными для ученых и театралов (до нас дошли только их названия). В руки к Билтону и Скэггсу каким-то образом попала самая ранняя из шекспировских пьес: «Комедия о Робин Гуде, или Шервудский лес»[9 - Другие две пьесы назывались «Мышедавка» и «Юлий Цезарь – суперстар».].
Господин Билтон заплатил за томик ин-кварто без малого шесть гиней, прикинув, что удвоит свои доходы, всего лишь переиздав его ин-фолио в твердом переплете.
А потом он потерял книгу.
Третий же знаменитый провал Билтона и Скэггса остался загадкой даже для самих компаньонов. Казалось бы, пророческие книги раскупались, словно горячие пирожки. Только что вышел третий тираж английского перевода нострадамусовых «Центурий», и пять Нострадамусов (каждый из которых объявлял остальных самозванцами) разъезжали из города в город, раздавая автографы. Да и «Собрание пророчеств» матушки Шиптон тоже шло нарасхват…
Каждый из солидных лондонских издателей – всего их было восемь – имел в своем портфеле по крайней мере одну пророческую книгу. И хотя прорицания были по большей части просто высосаны из пальца, атмосфера туманного, неопределенного всеведения обеспечивала им невероятную популярность. Они продавались тысячами, десятками тысяч.
– Истинно глаголю, все одно что деньги печатать! – сказал издатель Билтон издателю Скэггсу[10 - У Скэггса были на сей счет собственные соображения. Воплотив их на практике, он провел последние годы жизни в Ньюгейтской тюрьме.]. – Народ от лабуды сей тащится не по-детски! Нам след незамедлительно выпустить в свет пророчества какой-нибудь старой ведьмы!
Рукопись прислали им точно на следующее утро; у ее автора было безошибочное чувство времени.
Ни Билтон, ни Скэггс не догадывались, что они издают единственную за всю историю человечества пророческую книгу, в которой содержатся исключительно точные предсказания касательно последующих трехсот сорока с лишним лет. А именно, подробный и достоверный рассказ о событиях, ведущих к Армагеддону. Все было описано до мельчайших деталей.
Издательство «Билтон и Скэггс» опубликовало данный том в 1655 году, как раз к рождественской распродаже[11 - Еще одно свидетельство издательского гения: в 1654 году пуританский парламент Оливера Кромвеля запретил празднование Рождества.], и это оказалась первая книга в Англии, которой суждено было стать уцененной.
Никто ее не покупал.
Даже в крошечном ланкаширском магазинчике, где она стояла на полке под картонной вывеской «Ланкаширския авторы», не купили ни единого экземпляра.
Автора этой книги, некую Агнессу Псих, не удивило такое пренебрежение – впрочем, немногое могло бы ее удивить.
Во всяком случае, книгу она написала не для продажи, не за гонорар и даже не ради славы. Она написала ее исключительно ради бесплатного экземпляра, на который имеет право каждый автор.
Куда подевалось множество нераспроданных экземпляров книги, никто не знает. Но известно наверняка, что их нет ни в музеях, ни в частных собраниях. Даже Азирафаэлю не удалось разжиться экземпляром, хотя у него коленки дрожали при одной мысли, что эта книга может попасть в его тщательно ухоженные ручки.
На самом деле во всем мире остался лишь один-единственный экземпляр пророчеств Агнессы Псих.
Сейчас он лежал на книжной полке примерно в сорока милях от того места, где Кроули и Азирафаэль наслаждались обедом, и в книге этой, образно выражаясь, только что включился часовой механизм.
На часах было три пополудни. Антихрист прожил на Земле уже целых пятнадцать часов, последние три из которых некий ангел и некий демон провели, основательно накачиваясь спиртным.
Они сидели друг напротив друга в задней комнатке пыльного букинистического магазинчика Азирафаэля в Сохо.
В большинстве тамошних книжных магазинов есть задние комнаты, и большинство этих задних комнат полны редкими или хотя бы очень дорогими книгами. Но в книгах Азирафаэля не было иллюстраций – только старые коричневые переплеты и ломкие страницы. Изредка – только если его совсем уж загоняли в угол – он продавал одну из них.
А порой в магазинчик заходили деловые люди в черных костюмах, которые крайне вежливо интересовались, не желает ли хозяин продать магазин, чтобы лавка превратилась в типичное «розничное» заведение, более уместное в данном районе. Порой Азирафаэлю предлагали деньги – совали в руки объемистые пачки засаленных пятидесятифунтовых банкнот. Иногда во время таких переговоров другие типы в черных очках шастали по магазину, неодобрительно покачивали головами и ворчали под нос, как легко воспламеняется бумага и как трудно будет выбраться отсюда в случае пожара.
Азирафаэль кивал, улыбался и говорил, что подумает об этом. А потом они уходили. И никогда не возвращались.
Если ты ангел, это еще не означает, что ты идиот.
Стол между ними был уставлен бутылками.
– Дело в том, что, – сказал Кроули. – Дело в том, что. Именно в том. Что.
Он попытался сфокусировать взгляд на Азирафале.
– Дело в том, что, – повторил он, пытаясь сообразить, в чем же, собственно, это дело. – А дело, – сказал он наконец, – в дельфинах. В них самых.
– Это такие рыбы, – припомнил Азирафаэль.
– Не-не-не-не-не, – потрясая пальцем, возразил Кроули. – Млекопитающие. Самые что ни на есть. Разница в том, что… – Блуждая в болоте своей памяти, Кроули силился вспомнить, в чем же отличие. – Разница в том, что они…
– Спариваются на суше? – предположил Азирафаэль.
Кроули наморщил лоб.
– Н-не думаю. Нет, точно нет. Что-то такое с молодняком… Ладно, неважно. – Он взял себя в руки. – Все дело в том, что. Вот в чем дело. В их мозгах.
Он потянулся к бутылке.
– А что у них с мозгами? – спросил ангел.
– Большие мозги. В том-то и дело. Размерчик. Размер. Размер чертовски больших мозгов. А еще киты. Горы мозгов, уж ты мне поверь. Целое чертово море мозгов.
– Кракен, – сказал Азирафаэль, уныло глядя на дно бокала.
Кроули бросил на него долгий озадаченный взгляд, словно перед поездом его мысли на колею рухнуло бревно.
– А?
– Здоровенный шельмец, – ответил Азирафаэль. – Дрыхнет под толщей вод, в глубинах потаенных. Под ракушками там и этими… прилипами, полипсами… короче, водорослями. И вроде как подымется на поверхность перед самым концом, когда моря закипят.
– Да ну?
– Точно.
– Так вот и я о том же, – согласился Кроули, откидываясь назад. – Море кипит себе, бедняги дельфины варятся в океанскую уху, а всем наплевать. И с гориллами то же самое. Они думают: ух ты, гляньте-ка, небо все красное, звезды сыплются, что это за траву нынче добавляют в бананы? И тут…
– Гориллы, они гнезда вьют, – заявил ангел, наливая себе очередную порцию. В стакан он умудрился попасть только с третьего раза.
– Ну да?
– Точно говорю. Я фильм смотрел. Гнезда.
– Это птицы, – сказал Кроули.
– Нет, гнезда, – упорствовал Азирафаэль.
Кроули решил с ним не спорить.
– Так вот, о чем бишь я, – продолжил он. – О всех созданиях, больших и шалых. Тьфу, то есть малых. Все они, от мала до велика, живут себе. И у многих даже есть мозги. И вдруг – ба-бах!
– Но ты же тоже к этому причастен, – напомнил Азирафаэль. – Искушаешь людей. Вполне успешно.
Кроули с тяжелым стуком опустил стакан на стол.
– Нет, это другое. Они же не обязаны поддаваться. Сам говорил, непостижимость, да? Ваша придумка, между прочим. Я понимаю, испытания людей, все такое. Но зачем же до уничтожения?
