скачать книгу бесплатно
Попытка воззвать к разуму провалилась с треском.
– Три месяца, Эмелис, – повторил наречённый. – И ни днём позже.
О Всевышний…
Папа моё сопротивление тоже не оценил – сидел хмурый и молчаливый. Впрочем, его чаяния понять куда проще, нежели настойчивость Рида. Ведь господин Форан ради меня, ради своей дочери, в авантюру с престолонаследием ввязался. И успокоится лишь тогда, когда я на этот самый престол взойду.
– Ладно, поздно уже, – глянув на часы, пробормотал господин Форан. – Пойду.
Он отставил недопитый бокал, с заметным усилием поднялся на ноги. Я не могла сказать, что папа постарел или сдал за это время, но его усталость чувствовалась.
Я тоже встала, сделала шаг навстречу и поцеловала в щёку. Отец легонько погладил по спине, подарил тёплую добрую улыбку, от которой душа окрылилась. Правда… окрылилась она всего на миг, потому что Рид, в отличие от отца, никуда не торопился.
– До завтра, ваше величество, – с поклоном сказал отец.
Рид кивнул и только.
Едва за папой закрылась дверь, в гостиной моих новых покоев как-то ну очень неуютно стало. Лёгкий запах сырости, который не отступал даже перед жарко пылающим камином и цветами, принесёнными по моему велению, начал не просто беспокоить – бесить. И текстиль на окнах, как вдруг выяснилось, мне не нравится – старомодный. И форма настенных магических светильников не устраивает. И ковёр на полу… он, кажется, ужасно пыльный! А рисунок…
– Эмелис, что происходит?
Я вздрогнула. Только теперь осознала, что стою посреди гостиной и старательно разглядываю узор напольного ковра. С огромным усилием перевела взгляд на сидящего в кресле жениха, робко улыбнулась.
– Прости?
– Ты не хочешь выходить за меня?
– С чего ты взял?
Губы Рида исказила усмешка. Он отставил почти нетронутый бокал, тряхнул пепельными волосами и поднялся. Это движение было неожиданно грациозным, почти хищным, и я снова вздрогнула и едва сдержала желание отступить. Просто никогда прежде не видела Ридкарда таким.
– Ты не обрадовалась этой новости, Эмелис.
Безумно хотелось отвести глаза, но позволить себе эту роскошь я, увы, не могла.
– Ошибаешься. Я рада. Просто всё так неожиданно…
– Ты настояла на переносе торжеств, – делая ещё один шаг навстречу, сказал Рид.
Я внутренне сжалась, но выстояла.
– Ридкард, я же объяснила. Если ты находишь мои доводы глупыми, то давай поженимся через месяц.
Ответом мне стала новая усмешка и ещё один уверенный шаг навстречу. Тот, кто до недавнего времени был всего лишь помощником первого министра Верилии, приблизился вплотную. Его руки капканом сомкнулись на талии, дыхание обожгло щёку.
– Ты не рада, Эмелис… – прошептал он.
Я упёрлась ладошками в грудь жениха, но смелости, чтобы снова встретиться со взглядом чёрных, как сама ночь, глаз, у меня не хватило.
– Рид, я дочь Форана из рода Бьен, а не пастушка. Меня с детства учили думать о последствиях собственных поступков. И я уверена, что столь скорая свадьба нанесёт урон твоей репутации. Но если ты считаешь, что…
– Нет, – перебил король. – Ты всё верно сказала.
Вот теперь я осмелилась поднять глаза, только это ошибкой было.
– Я ужасно соскучился, Эмелис.
Голос их величества прозвучал очень тихо и хрипло, а в следующее мгновение его рот накрыл мои губы и мир… нет, он не поплыл, он как будто почернел.
Глава 4
В этот раз Рид целовал не столь напористо, как при встрече. В этот раз он был нежен и чуток – по своим меркам. Я же искренне жалела, что всё так, потому что теперь у меня была возможность ответить на поцелуй… Вернее – у меня не было возможности от этого ответа отвертеться.
Мне пришлось обвить шею Ридкарда руками, прильнуть к широкой груди и прикрыть глаза, притворяясь, будто происходящее доставляет удовольствие. Пришлось разжать зубы и впустить его язык в свой рот, а едва тот ретировался, совершить ответный манёвр. Ещё я была вынуждена сделать вид, будто ослабеваю от нахлынувших чувств и позволить Риду сжать сильнее.
Как чувствовала себя на самом деле? Мерзко! А в голове вертелся лишь один вопрос: когда же кончится эта пытка?
Впрочем, лгу. Вопросов было больше.
Смогу ли я, Эмелис из рода Бьен, и дальше вести эту игру? Сумею ли смириться с тем фактом, что через три месяца этот человек окажется в моей постели? Смогу ли перебороть то отвращение, которое владеет мною сейчас?
А ещё… ещё очень стыдно было, прежде всего за своё лицемерие. Но наш союз – политическая необходимость, мы не обязаны любить друг друга! Зато обязаны уважать… И ложь, если судить трезво, единственный залог стабильности. Ну, на данный момент.
Чуть позже, когда всё наладится, мы сможем сказать друг другу, что чувствуем и найти компромисс – так все поступают. А сейчас… нет, сейчас я не готова обсуждать эти вещи. Я просто буду очень стараться и надеяться, что образ черноглазого блондина затмит тот, другой. Я буду пытаться! Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы полюбить Рида. И очень надеюсь, что он сделает то же самое.
– Малышка… – прошептал наречённый, а его правая ладонь скользнула вверх и по-хозяйски сжала мою грудь.
– Рид!
– Что? – отозвался тихо. Он прекрасно видел моё возмущение, но руку с груди не убрал, наоборот – сжал сильнее и вновь к губам потянулся.
– Ридкард!
Я попыталась вырваться из захвата, но куда там. Прижал крепче прежнего, а его ладонь… она на вторую грудь переместилась.
– Эмелис, ну что ты паникуешь? – прошептал черноглазый. – Всё хорошо…
– Хорошо?!
– Малышка, я четыре года ждал этого момента. И раз уж ты настояла на том, чтобы отложить свадьбу…
– Рид!
– Эмелис, согласись, это будет справедливый обмен.
Чтобы не завизжать, пришлось до крови прикусить губу, но их величество этого не заметил. Он был занят. Он покрывал жадными поцелуями мою шею и трогал, трогал, трогал…
– Рид, я не могу…
– Малышка, перестань… Мы вот-вот поженимся. Чего тебе бояться?
– Я не могу…
– Обещаю, тебе понравится, – шепнул блондин и, не разжимая объятий, сделал шаг вперёд.
Я инстинктивно отступила. Сквозь панику, которая заполнила сознание, пробилась одна-единственная мысль – мы пятимся к спальне.
Да, у меня были лучшие учителя, и актёрское мастерство мне тоже преподавали, но научить плакать на заказ так и не смогли. Так что слёзы, которые покатились по щекам, были настоящими. Как и горький всхлип, который вырвался из горла.
– Эмелис, – выдохнул Рид, останавливаясь. – Эмелис…
– Не могу! – взвизгнула я.
Лишь теперь поняла – слезами дело не ограничится. Меня уже колотит, ещё немного, и начнётся самая настоящая истерика. Вторая за последние пару суток.
Ридкард, как ни удивительно, тоже понял.
– Прости. – Блондин не отпустил, но его объятия стали другими – целомудренными, почти дружескими. – Прости, я не хотел напугать. Я… я просто без ума от тебя, Эмелис. Понимаешь?
Я едва не завыла, даже рот ладонями зажать пришлось.
– Эмелис… – В этом вздохе звучало всё: разочарование, грусть, сожаление и даже нотка паники.
Мы застыли, мир застыл вместе с нами. В тишине, окутавшей гостиную, был слышен лишь отчаянный треск поленьев и мои всхлипы. Очень хотелось отодвинуться, отойти от Ридкарда, но новоявленный король Верилии не отпускал. Наверное, думал, что в его объятиях успокоюсь быстрее…
– Эмелис, прости, – когда тишина стала поистине гнетущей, сказал Рид. Потом шумно втянул ноздрями воздух и продолжил уже жестче: – Я всё понял, малышка. Я больше не настаиваю. Но и ты пойми – однажды нам придётся это сделать. И это, поверь, не так страшно, как кажется на первый взгляд.
Я опять всхлипнула, а Ридкард взял за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Он улыбался…
– Эмелис, знаешь, а это даже хорошо, что ты… что мы… – Рид на мгновение запнулся. – Мы поступим согласно традициям. Слово в слово. Пышное белое платье, усыпанная лепестками роз постель, первая брачная ночь… И раз уж мне выпало счастье жениться на девственнице, мы… обратимся в Храм и попросим высшего благословения Богини.
Четверть часа назад, когда ладонь их величества сжимала мою грудь, а губы обжигали шею, я думала – всё, хуже уже не будет. Но эти слова… О Всевышний, это крах!
Все пары, идущие к алтарю, просят благословения у создательницы нашего мира. Это обычно, нормально, и ничего особенного от супругов не требует. Но испрошение высшего благословения – обряд иного порядка.
В действительности он очень прост. После первой ночи молодая жена складывает простыню, что устилала брачное ложе, и идёт в храм Богини. Пешком, в сопровождении мужа и его родни. Там, перед ликом статуи Богини и в присутствии служительниц храма, она эту простыню разворачивает, демонстрируя всем присутствующим следы единения.
Старшая служительница или приглашенный по такому случаю маг проверяют следы на подлинность. Причём смотрят не только кровь, но и след, который оставляет мужчина – как свидетельство того, кто именно делил с новобрачной постель.
Если всё в порядке, то все присутствующие на обряде люди опускаются на колени и просят Богиню благословить этот союз. И если верить сказителям и храмовникам, то это тот случай, когда Богиня не отказывает.
После церемонии старшая служительница выходит во двор храма и сообщает результат проверки всем, кто ждал снаружи – так как молодожены идут в храм пешком и намерений своих не скрывают, за ними непременно собирается хвост зевак. Ещё храмовницы начинают звонить в колокол, ну чтобы оповестить о счастливом событии даже тех, кто судьбой новобрачных не интересовался.
А вот если простыня оказалась чиста… молодоженов ждёт не благословение – проклятие! Точнее, проклятие обрушивается не на обоих, а на того из них, кто виновен. И если о благословении ещё бабка надвое сказала, то в силе проклятия не сомневаются даже закоренелые безбожники.
Спутать девственную кровь с какой-либо иной невозможно – у этой крови особая энергетика, особая сила. Поэтому подлога со стороны невесты быть не может. Подделать мужской след тоже невозможно, так что сомневаться в вердикте храмовниц не берутся даже самые отъявленные сплетницы.
– Этим выстрелом мы убьём сразу двух летучих белок, – продолжал вещать Ридкард. – Во?первых, мы покажем подданным, сколь важны для нас традиции. Во?вторых, спасём твою репутацию. Ты же знаешь, что в народе о магичках болтают?
Я нервно сглотнула и только. На кивок, подтверждающий, что мнение простого люда о магичках мне известно, сил не нашлось.
– Так что всё к лучшему, Эмелис. И я даже рад, что мы…
– Этот обряд давно плесенью покрылся. – Собственный голос прозвучал жалко. – Его даже в глухих деревнях не применяют. Не боишься, что мы будем выглядеть смешно?
– Не будем, – отозвался блондин. – К тому же мы не одни такие. Род Донтор, например, на протяжении всей истории этот обряд использует.
Я таких подробностей о дурборской королевской семье не знала. Но легче от этого, разумеется, не сделалось.
– Ридкард, я…
– Тшш… – прошептал их величество, нежно целуя в щёку.
Отступившая было паника вернулась, захлестнула с новой силой. Стоило лишь вообразить, что Рид сейчас вновь с поцелуями полезет, сердце ухнуло в желудок, колени задрожали, а в голове стало абсолютно пусто.
Словно кролик, угодивший под гипнотический взгляд удава, я наблюдала, как черноглазый делает шаг назад, потом берёт мою руку, учтиво целует пальчики, кланяется, разворачивается и… и всё. Дверь за Ридкардом закрылась, и я осталась в одиночестве, так и не успев сказать жениху, что просить о высшем благословении мы не можем.
На ватных ногах подошла к столу, практически рухнула в кресло. Когда дверь в гостиную моих покоев вновь распахнулась, вскинула голову в искренней надежде, что это Ридкард вернулся и что сейчас у меня хватит сил признаться.
Но увы. Вместо высокого блондина в чёрном камзоле на пороге возникла сухонькая Тильда.
О том, что госпожа не в порядке, горничная, конечно, догадалась. Вот только спрашивать о причинах прав не имела, поэтому ограничилась нейтральным:
– Госпожа Эмелис, я могу чем-то помочь?
Я ответила не сразу…
– Да, Тильда. Помоги раздеться и лечь. – И уже совсем тихо, скорее для себя, нежели для прислуги: – Слишком тяжелый день. Не могу больше…
Засыпала я с чётким намерением – утром сразу же пойду к Ридкарду и расскажу всё. Без подробностей и имён, разумеется, но расскажу. Вероятно, признание будет стоить мне пары пощёчин, но это несравнимо лучше, чем прилюдный позор.
К тому же я и не собиралась скрывать от жениха эту измену. Смысл врать, если обман раскроется в первую же ночь?
И… я по-прежнему ни о чём не жалею. Ни капельки. Ни чуточки. Да, Кирстен подлец, но ночь в его объятиях была лучшей в моей жизни.
Я ни о чём не жалею…
Проснулась я от лёгкого покашливания и тихого:
– Госпожа Эмелис, простите, но время уже к полудню.
С огромным трудом открыла глаза, не сразу сообразила, где я и кто эта суховатая женщина в белоснежном переднике. А когда вспомнила, невольно поёжилась и подтянула одеяло к подбородку.
Самочувствие было скверным. Глаза после вчерашнего опухли, тело слегка ломило, и очень хотелось спать.
– Госпожа Эмелис, полдень, – напомнила Тильда. Потом потупилась и добавила: – А ещё к вам посетители, и они…
Договорить женщине не дали. Дверь приоткрылась и в мою спальню скользнула миловидная блондинка в платье цвета шоколада. Прикрыв створку, она всплеснула руками и прощебетала:
