скачать книгу бесплатно
– Да, Ватсон. Почерк тот же. Но есть нюансы. Я еду на место преступления, вы со мной?
Кажется, он ждал, что я скажу: «С меня хватит, я не Шерлок Холмс». И, видит Бог, я собирался это сказать, но вспомнил лицо отца Ирэн, вспомнил его полные боли слова, адресованные мне, и поднялся.
– Да, Лестрейд, я еду с вами. Но подождите минуту.
Поднявшись в комнату Холмса, я взял из сейфа кобуру с револьвером и надел ее на пояс.
Полицейская машина неслась по Финчли-роуд в сторону Гладстон-парка – достаточно отдаленного от центра города и непопулярного среди лондонцев.
По пути Лестрейд сообщил мне, что Гая Барлоу и Юджина Блащиковски отпустили из полиции вскоре после того, как поступило известие об обнаружении тела Ирэн Вулф. Оба выразили намерение подать на полицейское управление в суд за незаконное лишение свободы.
– Ватсон, разрешите дать вам совет.
Я с некоторым удивлением взглянул на Лестрейда.
– Конечно, инспектор.
– Не думайте о словах мистера Вулфа, не считайте себя виноватым. Вы сделали все, что смогли, сэр. То, что сказал вам Вулф, родственники пропавших говорили мне сотни раз. Если бы я позволял собакам моей души грызть меня после каждого трагического случая, я бы не смог работать. И Шерлок Холмс, ваш друг, тоже не смог бы, поверьте. В этот раз Садовник, к несчастью, переиграл нас, но мы обязаны продолжать бороться с ним, пока не отправим на виселицу, или не пристрелим, как бешеного пса.
– Спасибо, Лестрейд, – искренне сказал я.
Машина остановилась у Гладсон-парка. На входе дежурили констебли, полицейские расположились и по всему периметру.
– Вот дьявол, – выругался инспектор, заметив группу журналистов. – Грифы уже прилетели.
Как только мы вылезли из автомобиля, «грифы» накинулись на нас.
– Детектив, почему полиция пыталась скрыть убийства в Лондоне?
– Потрошитель вернулся?
– Доктор Ватсон, как поступил бы Шерлок Холмс?
– Доктор, почему вы вообще решили, что вы – сыщик?
– Без комментариев, господа! – выкрикивал Лестрейд, пока мы продирались сквозь толпу журналистов.
Пробившись к парковым воротам, Лестрейд под страхом увольнения приказал констеблям никого не пускать на территорию. Быстрым шагом мы направились по липовой аллее вглубь парка.
Тело Ирэн Вулф находилось на небольшой полянке у старого дуба – единственного дуба в преимущественно липовом и еловом парке.
– Дева Мария, – проговорил Лестрейд. – Человек ли творит это?
Садовник снова создал кошмарную инсталляцию, но на этот раз он не обошелся одним только телом девушки, а использовал большой кусок фиолетовой шелковой ткани. Ткань была разрезана на семь одинаковых отрезков. Три отрезка убийца разместил внизу, расположив их подобно лепесткам какого-то цветка. В центре Садовник уложил туловище Ирэн, лишенное рук, ног и головы. Туловище прикрывали оставшиеся четыре отрезка ткани, из которых виднелись руки и голова девушки с копной каштановых волос.
– Пять нежнейших цветков распустились в саду, – проговорил Лестрейд.
– Вы тоже заметили, инспектор? – встрепенулся я.
– Заметил что?
– Садовник пытается сделать из тел цветы. Беатрис была ромашкой, а Ирэн … пожалуй, отдаленно это напоминает ирис, вы не находите?
– Я не нахожу, доктор, – мрачно отозвался Лестрейд. – Мне это совсем не напоминает ирис, но, очевидно, вы правы. Убийца делает из трупов цветы, и в его планах еще три таких эээ композиции. Имена двух мы знаем – Розамунд и Эмбер, а вот кто третья, известно только Садовнику.
– Тело необходимо отправить на экспертизу, – перебил я его. – Нужно знать, не изнасилована ли девушка. Да, и язык…
Я наклонился. Рот Ирэн был приоткрыт, губы, которые еще совсем недавно были алыми и свежими, посинели.
– Язык на месте, – сообщил я.
Инспектор удивленно присвистнул, затем позвал констеблей и приказал им заняться эвакуацией тела. Я обошел вокруг «инсталляцию» Садовника, в надежде найти хоть какую-то зацепку. Сделав пару шагов по направлению к дубу, я увидел в траве нечто, показавшееся мне поначалу листом лопуха.
– Лестрейд!
Инспектор приблизился ко мне. Я держал в руках носовой платок из фиолетового шелка. В углу платка белыми нитками было вышито одно слово: «ИРИС».
7
В полицейском участке силы оставили меня. Я опустился в кресло в кабинете Лестрейда и прикрыл глаза. Инспектор понимающе хмыкнул и отправился в морг, где патологоанатом Том проводил экспертизу тела.
Платок с надписью, письмо, цветы, книги, трупы в виде цветов, имена девушек, библиотека, в которой бывали девушки, пять постоянных посетителей… Гай Барлоу и Юджин Блащиковски имеют железное алиби – на момент убийства они находились за решеткой. «Выводы, выводы, Ватсон», – голос Шерлока. Но выводов у меня не было.
Может быть, я ошибся, и все эти ниточки, что тянутся к отделу французской поэзии Лондонской библиотеки – лишь моя фантазия? Может быть, Садовник никак не связан с книгами? Я достал письмо убийцы, перечитал.
Да, написавший это, определенно, является символистом. Между тем, в Англии это новомодное литературное течение не пользуется большой популярностью. Насколько я знаю, самые неистовые поклонники символизма – французы и русские. Напрямую связанное с декадансом, это направление тяготеет к депрессии, нигилизму и, в конечном итоге, к смерти. Я встречал одного поэта-символиста, так он по десять раз на дню грозился совершить самоубийство. Впрочем, он жив до сих пор и даже находится в добром здравии.
Я вынул из кармана платок, найденный на месте преступления. Шелковая, приятная ткань, строгие линии: платок скорее мужской, чем женский. Слово «ИРИС» вышито недавно, так как дырочки на месте проколов еще не закрылись полностью. Я понюхал платок. Что-то очень знакомое. Ах, да! Так пахнет и письмо Садовника. Чрезвычайно нежный, трудноуловимый и приятный запах.
Вернулся Лестрейд.
– Ирэн Вулф была изнасилована, доктор, – с порога сообщил он. – Девственная плева разорвана, внутри Том обнаружил семя.
Бедняжка! Ей пришлось пройти через все круги ада. Мои кулаки сжались в бессильной злобе.
– Нужно действовать, Лестрейд. Садовник готовит новый удар. Скорее всего, это будет девушка по имени Розамунд. Как вы думаете, сколько в Лондоне девушек семнадцати-восемнадцати лет по имени Розамунд?
– Вы шутите, доктор?
Я и сам не знал, шучу ли я.
– Инспектор, нам нужно срочно посетить одного француза.
8
Месье Доминик Леруа имел весьма примечательную внешность: необычайно правильные черты лица, тонкие усики над четко очерченными красными губами, аккуратная бородка-эспаньолка. Он был похож на господина с тех дамских картинок, что продают во многих лондонских лавках и на рынках. Возраст Леруа было затруднительно определить: ему можно было дать как двадцать лет, так и тридцать пять.
– Кто вы такие, господа? – спросил он с заметным французским акцентом.
– Доктор Ватсон, частный сыщик.
– Инспектор Лестрейд, Скотленд-Ярд.
Мы стояли посреди великолепно обставленной гостиной в отличном особнячке в районе Пимлико, который газеты называли «благородным районом, посвященным настоящим мужчинам, которые не настолько богаты, чтобы понежиться в собственном доме в Белгравии, но достаточно богаты, чтобы жить в частных домах». Судя по всему, семья Леруа была довольно состоятельной.
– Чем же я заслужил внимание полиции и частного сыщика? – недоуменно спросил Леруа.
– Месье, мы расследуем жестокое убийство двух девушек шестнадцати и семнадцати лет.
Француз удивленно приподнял брови.
– Но я-то здесь при чем?
– Терпение, месье, – попросил я. – Дело в том, что вы являетесь постоянным посетителем отдела французской поэзии Лондонской национальной библиотеки, а часть улик указывает, что убийца встретил девушек именно там.
– Боже мой, какая чушь! – взволнованно воскликнул француз. – Вы подозреваете меня на основании того, что я хожу в библиотеку?!
– Я не говорил, что подозреваю вас, месье Леруа, мы прорабатываем основную нашу версию.
«И единственную», – подумал я.
– Я не совершал на территории Англии никаких преступлений, – горячо заявил француз, от волнения его акцент усилился и в речи начали появляться ошибки. – Я есть законопослушный гражданин.
– Месье, это лишь стандартная проверка, аналогичную работу мы проводим со всеми остальными постоянными посетителями отдела библиотеки.
Эти слова, казалось, успокоили Леруа.
– Что ж, я вас понимаю, – кивнул он. – Я готов ответить на ваши вопросы.
– Спасибо, месье.
– Давайте присядем, – он кивнул на кресла у большого камина.
Присев, Леруа взял коробочку с гавайскими сигарами, предложил нам, но и я, и Лестрейд вежливо отказались. Француз закурил.
– Итак, я слушаю вас.
– Месье, когда вы в последний раз посещали Лондонскую библиотеку?
– На прошлой неделе. Если быть точнее, во вторник.
– Вы видели там эту девушку?
Я показал французу фотографию Ирэн.
Леруа внимательно и даже как будто, оценивающе, посмотрел снимок.
– Нет, эту девушку я не видел, но точно помню, что в зале было две девушки. Они пришли вместе.
– Можете их описать?
– Я не разглядывал их, господа, – Леруа скривился. – Помню, что одна девушка, милая невысокая блондинка, была в пышной лиловой юбке, в коротком пальто-пелерине то ли бежевого, то ли коричневого цвета; с блондинкой была рыжеволосая, очень живая юная леди, на которой было надето это ужасное полосатое пальто в русском стиле, что, к моему стыду, делает мой бывший соотечественник Поль Пуаре[1 - Поль Пуаре (1879-1944 гг.) – знаменитый французский модельер, законодатель европейской моды начала XX в.]. Да, на рыжеволосой девушке была розовая шляпка.
Если бы Леруа был в эту минуту немного внимательнее, он заметил бы, что его слова произвели на меня весьма сильное впечатление, так как в одной из описанных им девушек я узнал собственную дочь, Аделаиду Ватсон. Бросив быстрый взгляд на инспектора, я понял по его изменившемуся лицу, что вторая описанная девушка – Барбара Лестрейд.
– Вы говорили с ними?
– Разумеется, нет, сэр.
– Что же, с библиотекой мы закончили. Следующий вопрос: чем вы занимались вчера вечером примерно с 18.00 и до полуночи?
Леруа побледнел.
– Я бы не назвал этот вопрос корректным, сэр, – сказал он сердито. – Вы лезете в мою личную жизнь.
– Это наша работа, – буркнул Лестрейд.
– Таковы правила расследования, месье, – я развел руками. – Мы обязаны спрашивать об этом.
– Ну, хорошо, – нехотя заговорил Леруа. – Вчера весь день я провел в бильярдном клубе «Гриндер» на Госсет-стрит, что могут подтвердить, как сотрудники сего заведения, так и его многочисленные гости.
– Отлично, месье, – сказал я. – Да, нельзя ли попросить у вас стакан воды – в горле пересохло от всех этих вопросов.
Леруа подозрительно посмотрел на меня, взял со столика колокольчик и позвонил. В гостиной появилась коренастая женщина в опрятном переднике и в чепце.
– Вы что-то хотели, месье?
– Аглая, принесите доктору Ватсону стакан грушевого сока.
Женщина ушла в кухню, вернулась со стаканом, наполненным светло-янтарной жидкостью.
– Прошу вас, сэр.
Я не без удовольствия отпил половину сока, а затем, охнув, уронил стакан на себя. На твидовом пиджаке тут же расплылось пятно.
– Дайте носовой платок, месье! – воскликнул я.
Леруа сунул руку в карман, но тут же, словно вспомнив что-то, выдернул ее.
– Какая досада, сэр, платка у меня нет! Аглая, принесите доктору полотенце. И, господа, допрос закончен?
– Это был вовсе не допрос, месье, мы просто поговорили, – сказал я.
– В любом случае, сейчас я бы желал остаться один, – безапелляционным тоном заявил француз. – С минуту на минуту ко мне должна приехать невеста.
– Скользкий тип, – сказал Лестрейд, когда мы очутились на улице.
– Инспектор, могу я попросить вас отправиться в клуб «Гриндер» и проверить алиби Леруа?