скачать книгу бесплатно
Смотрел внимательно и слушал,
Увидел вовсе не рога,
А растопыренные уши.
Шест будто прыгнул к голове,
С размаху – меж ушей, и снова…
Лиса сдыхала на траве
У ног трясущихся Перова,
А Водолазов, как чужой,
Рассматривал при лунном свете:
«Лису худющую, дружок,
Ты принял, верно, за медведя.
Да что ты так к мешку приник?
Вставай! Пушистая лисица
Жене на новый воротник
Без промедленья пригодится».
Луна искрилась, как янтарь.
Петрович сам решил устало,
Что удочки пора смотать,
Да и улов у них немалый,
Да и Перов сказал всерьёз,
Что больше в омут не полезет,
Что бредень он на ловлю нёс,
Но дома бредень бесполезен.
А впрочем, всё вполне сошло.
И выпили втроём удало
За небывалый тот улов
Да случай – тоже небывалый.
И, три стакана опростав,
От ванивановских рассказов
Сочувственно похохотал
Прославленный рыбарь Алмазов.
1986
ПРОВОДЫ РУССКОЙ ЗИМЫ
(быль)
Мэр наш коротко сказал,
От волненья красный:
«Нынче площадь – это зал
Ясный и прекрасный.
Урожайный, щедрый год —
Царь и в нашем стане.
Оторвись вовсю, народ!
За сверкающий уход
Веселиться станем».
И добавил Дед Мороз:
«Чтобы не грустилось,
Чтобы елось, и пилось,
И хотелось, и моглось —
Празднество открылось!».
Из кастрюли пар густой —
К девушке опрятной.
Здесь блины. А к пиву – строй,
К бочке необъятной.
Я стою в большой толпе,
Хмурой и суровой.
Приз повешен на столбе
На семиметровом.
От смущенья льётся пот:
Все знакомы лица.
Знаю тех, кто люто пьёт,
Как ему не литься?!
Свежий столб, как мёд, душист,
Гладкий, как ракеты.
Первым друг мой, тракторист,
Надевает кеды.
Я полезу босиком,
Обняв, как молодку,
Стройный вяз. Схвачу рывком
Приз – бутылку водки.
Слезу, спрыгну прямо в круг —
Все меня встречают.
Ты прости меня, мой друг,
Я тебя – прощаю.
Выпьем все по два глотка
Из бутылки светлой,
Поболтаем у лотка
С продавщицей Светкой.
Вот промчится тройка вдруг,
Кони – как в доспехах.
Управляют восемь рук,
Колокольчик во весь дух
Грянет звонким смехом.
Дед Мороз, совсем как мы,
Смотрит новосёлом,
А затем в костре весёлом
Спалит чучело Зимы.
1988
ЗАЯЦ
(быль)
Я шёл по выпасу, коров
Пасти ещё не начинали,
И вымахали будь здоров
Травы высокие причалы.
Со мною фотоаппарат
Для непочатой фотоплёнки.
Здесь можно было выбирать
Цветы в траве, их шёпот звонкий.
Подстепь играла красотой,
Идущей от земли и неба,
И неприметной, и простой,
Обычной, словно сила хлеба.
Я размышлял о глубине,
Родившей Бунина-поэта.
Сполна подстепь раскрыла мне,
За что любима и воспета
Одним из вечных сыновей,
Шагавших, как и я, по лугу,
Стихи читавших только ей —
Неизбалованной подруге.
В руках журнал, а в нём – слова
О под межой уснувшем нищем:
Травинку с корнем не сломать
В её родной, привычной нише.
Пырей, лядвенец, клеверок
Идут, спеша, до горизонта.
О мир душистый! Будь здоров
В лучах от бунинского солнца.
Слежу, усталый, за тобой,
Надеясь сделать редкий снимок.
Желтеют донники толпой,
Люцерна пробегает мимо.
И вдруг из тихой пестроты —
Она цвела, меня касаясь, —
Взметнулся длинноногий заяц,
И поскакал, и след простыл.
Я растерялся, не успел
Сфотографировать косого,
Большого, шустрого такого,
Что был беспечен или смел.
Во мне осталось лишь одно:
Он распростёрся над землёю,
Как меховое полотно,
Едва не порванное мною.
Исчез стрелой, ничто вокруг
О беглеце не вспоминало.
Лишь я в траве увидел круг —
Ни много это и ни мало.
Но стал невольно размышлять
О светло-сером, длинноногом.
И неба вековая гладь
Позволила узнать о многом.
Ни тучи не было на нём,
Ни облака в глубокой сини,
А солнце праведным огнём
Выравнивало чёткость линий.
Беглец! Такая вот судьба
Легла на сердце и на плечи
И господина, и раба,
И суходола, и далече.
Как заяц, он бежал на юг,
Петлял, берёг свою свободу
От лишних гроз, ненужных вьюг,
Писал, работая до поту,
Со злом – об окаянных днях
Да о любви – с большой любовью.
Не кое-как, не второпях
И с недоверьем к суесловью.
Был академиком не зря,
Причём на деле – самым строгим.
Подстепь, как ясная заря,
Не отдала другим дорогам
Его перо и зоркость глаз,
Его успехи и печали.
Не слава в книги пролилась,
А желчи думы накачали.
В стране богатой бедно жил,
Едва сводя концы с концами.
И не до жиру – где он, жир?
Слова не золотом бряцали.
Держал в Париже суходол
Да прежней жизни буераки,
И с ними до конца прошёл
Все испытания во мраке.
И заяц долго проживёт,
Недавно проявивший резвость.
Ведь он, спасая свой живот,
Над лугом прыгал, как над бездной.
1991
РОБКОШ
(поэма)
Лишь только розы отцвели —
Весна ушла с лица земли,
А дочь её осталась,
Почувствовав усталость.
Она красавицей слыла,
Как роза росная, цвела,
И ей навстречу – лето,
Всё женихом одето.
Красавица забыла мать,
