скачать книгу бесплатно
Он лежал при смерти и призвал сыновей, чтобы разделить между ними свои богатства. Обращаясь к старшему, Аларику, отец сказал:
– Ты всегда желал владеть имениями, поэтому я оставляю тебе мои поля и луга, рогатый скот и рабочих лошадей.
Потом он сказал второму сыну, Рюрику:
– Ты всегда был отличным охотником, владей же моими лесами и охотничьими землями, моими скакунами и собаками.
– А золото? – спросили оба в один голос.
– Я оставлю его Эрику.
– Но ведь он умер, – сказали Аларик и Рюрик.
– Кто знает? Может быть, он еще жив, – прошептал старик.
– Он умер. Я узнал это от одного путешественника, который вернулся из дальних стран, – сказал Аларик.
– Он умер, – прибавил Рюрик, – и, умирая, прислал мне вот это, прося, чтобы я передал его дар тебе на память. – И Рюрик показал отцу перстень, прибавив, что гонец привез ему кольцо от Эрика.
– Ну, так возьмите мои богатства и разделите их между собой поровну, по-братски, – слабым голосом произнес старик. Потом он призвал слуг, прося их быть свидетелями его воли.
Устроив свои земные дела, он уже готовился навсегда закрыть глаза, как вдруг в передней послышался крик.
– Я хочу, я должен его видеть!
Старик узнал голос младшего сына.
Аларик и Рюрик бросились, чтобы помешать Эрику войти, но старик пригрозил им, и им пришлось впустить брата.
– О, мой добрый отец, наконец-то я вижу тебя и целую твои руки, – воскликнул Эрик, становясь на колени перед кроватью старика.
– Ты долго не возвращался, сын мой, – проговорил отец, – но слава Богу, что я увидел тебя.
– Я вернулся бы раньше, отец, но я думал, что ты не хочешь меня видеть.
– Кто тебе сказал это?
– Мне написали братья.
Старик понял все и заплакал.
– О чем ты плачешь, отец? – спросил Эрик.
– Я сделал тебя нищим. Меня уверили, что ты умер, и я разделил все между твоими братьями. У меня для тебя нет ничего, кроме благословения.
Он положил слабеющую руку на голову любимого сына, благословил его, закрыл глаза и умер.
Когда отца похоронили, Аларик и Рюрик занялись своими владениями. Эрику они позволили поселиться в небольшой усадьбе близ елового леса и возделывать землю.
Молодой человек с удовольствием обрабатывал маленькое поле, а его братья наслаждались всевозможными развлечениями и удовольствиями: один в громадном имении, другой на охотничьих землях.
У Аларика и Рюрика было все, чего они желали, но ни один из них не чувствовал себя довольным. Никакие увеселения не доставляли им счастья, а между тем они с удивлением замечали, что бедный Эрик живет весело и спокойно.
Они послали гонца спросить Эрика, почему он так весел, счастлив и доволен. В ответ младший брат сказал гонцу:
– У меня только маленькая хижина, которую мне дали братья, но я получил от отца лучшую долю наследства, чем они.
Услышав это, Аларик и Рюрик рассердились и решили отнять у брата долю наследства, которую, по их мнению, он скрывал в своей лесной усадьбе. Они сговорились прийти к Эрику ночью, во время сна, и внезапно выгнать его из дома, чтобы он не успел ничего захватить с собой. Так и сделали. Аларик и Рюрик ночью постучали к Эрику. Когда он отворил дверь, они кинулись на него и свалили его на пол.
– Уходи и никогда больше не возвращайся, – крикнул Аларик. – Наследство, которое ты хранишь здесь, принадлежит нам. И все богатства, оставленные отцом, – наши!
– Мы ничего не позволим тебе унести, – вторил Аларику Рюрик, обыскивая его одежду.
– У меня нет никаких богатств, а потому я не могу ничего унести, – ответил удивленный Эрик.
– Да ведь ты сказал, что получил от нашего отца лучшую долю наследства, чем мы?
Эрик понял все.
– Я не могу отдать этого наследства, оно везде со мною.
– Где же оно?
– Здесь, на моей голове, которой коснулась рука отца, и в моем сердце. Мое наследство – его предсмертное благословение. Это мое единственное достояние, но я считаю его бесценным и не отдал бы за все ваши богатства.
Аларик и Рюрик удивились, и в них заговорили раскаяние и стыд. Они молча вышли из лесной усадьбы.
С этой ночи Аларик и Рюрик стали жить совершенно иначе, чем жили до сих пор. Вместо того чтобы пировать со своими слугами, Аларик одиноко жил в замке. Рюрик не хотел больше смотреть на своих веселых товарищей по охоте. Старшие братья Эрика теперь редко выходили на улицу, а когда случайно показывались, то никто не узнавал в них бывших весельчаков. Было ясно, что их тяготила глубокая печаль.
Однажды два брата, не говоря никому о том, куда они идут, взявшись за руки, медленно двинулись к кладбищу, на котором вечным сном спал их отец. Раньше они никогда не ходили туда. Молча дошли они до деревянного забора, который отделял кладбище от полей и лугов. Дойдя до двери склепа, они с удивлением увидели, что ее окружают гирлянды из свежих цветов.
Они посмотрели друг на друга, как бы спрашивая: «Ты принес эти цветы?» И поняли, что этого не сделал ни один из них. Братья вошли через полуоткрытую дверь и вскоре заметили, что в склепе кто-то есть. В полусумраке виднелась фигура молодого человека.
– Наконец-то вы пришли, – сказал кроткий нежный голос Эрика. – Я каждый день ждал вас, я был уверен, что вы придете, как только вам захочется помириться со мной.
– Эрик, Эрик, – смиренно сказал Аларик, – я охотно уступил бы тебе все мои земли, если бы ты мог уделить мне хотя бы крошечную часть той драгоценной доли наследства, которую оставил тебе наш отец.
– Возьми все мои леса, мои охотничьи угодья, мое золото, возьми все, но умоли отца простить меня, – простонал Рюрик.
– Наш отец благословляет вас в эту минуту. И я тоже прощаю вас, – сказал Эрик, обнимая братьев.
С этого дня они зажили счастливо. Теперь все было у них общее – и земные богатства, и драгоценная часть наследства – благословение отца.
Священник-призрак
Испанское предание
Густые темные облака закрыли луну. Свистит и завывает ветер в утесах скалистой Сиеры Невады. Подле очага бедного дома сидит старый священник дон Педро и греет озябшие руки. В церкви, которая стоит неподалеку от его маленького дома, пусто и темно. Он только что окончил вечернюю мессу, но из-за непогоды почти никто из окрестных жителей не пришел помолиться святому Яго, покровителю ее главного алтаря.
Вот послышался стук в дверь. Старуха – служанка патера открыла ее, и в комнату вошел озябший мальчик.
– Отец, отец мой, – заговорил он, – стоит бурный ненастный вечер, но не откажи исполнить мою просьбу… Я пришел из деревушки Кампаньона Эрмоза, меня прислала старая Хуанита.
– Как? – удивился священник, – Хуанита? Та, которая не боялась Бога, не стыдилась людей, та, чье сердце было, как камень, а язык – как ядовитое жало скорпиона? Зачем ей понадобился священник в такое ненастье?
– Отец, Хуанита – моя тетка. Всю жизнь она жила неправедно, но теперь, в смертный час, в ее сердце проснулось раскаяние. Ей хочется примириться с Богом, принять святое причастие и с облегченной душой встретить великую минуту.
Не говоря ни слова, священник поднялся с места, велел своей старой служанке Сильвии приготовить осла, взял запасные дары, молитвенник и сказал мальчику:
– Мой долг прийти на помощь жаждущей покаяния бедной душе, только тебе придется вести моего осла. Глаза мои плохо видят, я не могу управлять им в этой темноте, а своего старого слугу я отпустил сегодня.
Через несколько минут по крутой горной тропинке шел мальчик и вел осла, на котором сидел престарелый священник. По узким ущельям и по крутым спускам, по неудобным подъемам осторожно пробиралось умное животное. Наконец путники очутились в густом дубовом лесу. Жутко было мальчику, но старик ничего не боялся. Он только читал молитвы и молил Господа вовремя привести его к умирающей и помочь ему успокоить душу и облегчить сердце старой грешницы. Дон Педро был до того погружен в молитвы и благочестивые мысли, что точно проснулся, когда какие-то люди остановили осла, его самого схватили за руки и вытащили из седла. Это были разбойники. С криком отчаяния мальчик бросился бежать и вскоре скрылся в соседних кустах.
– Ну, старый, где у тебя деньги? – закричал атаман.
– У меня ничего нет, кроме молитвенника и запасных даров, которые я вез к умирающей.
Тем не менее разбойники обыскали патера, отняли у него тощий кошелек с несколькими медными монетами, взяли святыню – дарохранительницу и с досады, что не нашли ничего больше, стали бить старика и смеяться над ним.
– Я слышал, – сказал один из них, – что этот старик – колдун. Недаром он такой старый.
– Мне же говорили, – обратился другой к атаману, – что у него где-то в горах спрятаны несметные богатства.
– Ну, потолкуем, что с ним делать, – сказал атаман, – а пока до поры до времени свяжем его и положим на траву.
Старику связали руки и ноги. Он не сопротивлялся, да и не стоило бороться. Он был один, а их – семь человек, и все такие рослые, здоровые малые.
Отойдя в сторону, разбойники принялись совещаться. Они долго спорили, кричали, бранились, наконец решили подвергнуть священника ужасной пытке – привязать его повыше к дереву и разложить под ним костер, чтобы огонь жег подошвы его ног.
– Тогда старый колдун сознается, куда он запрятал свои богатства, – с усмешкой сказал жестокий атаман и подошел к дону Педро.
Между тем старик-священник не думал о своей судьбе. Он горевал только, что ему не удалось попасть к Хуаните, и мысленно молил Господа отпустить ей грехи и успокоить ее грешную душу.
– Ну, – сказал атаман, – готовься, старикашка. Если ты сейчас не скажешь, где спрятаны твои деньги и богатства, мы разложим под твоими ногами огонь, и он заставит тебя сознаться.
– У меня одно сокровище – моя вера. Одно богатство – любовь к людям и молитва, – спокойно ответил дон Педро. – Не бери же греха на душу, не мучь беззащитного старика, лучше отпусти меня. Я тороплюсь к умирающей. Мне нужно успокоить ее, и я боюсь опоздать в Кампаньону Эрмозу.
– Старый скряга, – проворчал атаман. – Не хочешь сознаваться – пеняй себя!
И через мгновение горящие угли жгли обнаженные ноги дона Педро. Его лицо исказилось от жестокой боли, но он, забывая о себе, продолжал сжимать слабые старческие руки и молил Господа послать утешение и покой умирающей Хуаните. Брошенный разбойниками осел мирно щипал траву, не понимая, что происходит с его бедным хозяином.
Разбойники, уставшие за день от грабежей и бесчинств, заснули, и только атаман сидел, помешивая угли, однако скоро и его голова упала на грудь, а веки крепко сомкнулись. Ему показалось, что спал он только минуту, но вдруг он почувствовал, что кто-то дотронулся до его плеча. Атаман открыл испуганные глаза. Возле него никого не было. В лесу распространялся белесый свет утра. На листьях, на траве блестели крупные капли росы. Ее было много, как никогда. Он обернулся в сторону дуба и разложенного костра и увидел, что огня нет, что даже головешки почернели и что старец, прикрученный веревками к стволу столетнего дуба, каким-то чудом соскользнул к его подножию и, оставаясь привязанным, не то спал, не то молился. Изумленный атаман повернулся к своим товарищам. Они спали, как мертвые. Старый осел священника, развесив уши, дремал невдалеке от потухшего костра. В лесу просыпались птицы. И вот в зелени чащи что-то шевельнулось. Атаман увидел какую-то фигуру, и вскоре на каменистой дорожке появился старый осел, а на нем священник, как две капли воды похожий на привязанного к дереву дона Педро, только радостный и улыбающийся. Посмотрев на атамана светлым взглядом, священник поднял благословляющую руку и произнес:
– Хуанита умерла счастливая, прощенная Богом.
Атаман вскрикнул, бросился будить своих товарищей, но когда он снова посмотрел в сторону чудесного видения, оно уже исчезло. К дубу по-прежнему был привязан старик, который не то спал, не то молился, а возле него дремал осел.
Потрясенный атаман бросился к дону Педро, быстро разрезал веревки на его затекших руках, упал перед ним на колени и закричал:
– Ты святой, отец мой! Сила твоей веры совершила чудо. С этого дня я брошу свое ужасное ремесло, обращусь к Богу, только умоли его простить меня.
На ногах дона Педро не оказалось ни ран, ни ожогов, но он был слаб. Ничего не отвечая атаману, старик опустился на колени и стал молиться. Через несколько минут опять послышался шум в чаще, и вскоре на каменистой тропинке показался племянник Хуаниты.
– Ах, – закричал он, увидев разбойников и старика Педро. – Отец мой, ты опять попался в руки этих людей, а я-то так радовался, что ты освободился и, приехав к нам в Эрмозу, утешил и успокоил мою умиравшую тетку. Как же они опять захватили тебя?
Услышав это, атаман зарыдал, закрыв лицо руками.
Разбойники с почестями проводили дона Педро до его дома. С этого дня они перестали убивать и грабить, стараясь добрыми делами загладить свои прежние преступления. Атаман же на месте, где произошло чудо, выстроил церковь в честь святого Петра, а сам ушел в Палестину и сделался там братом милосердия, чтобы ухаживать за самыми несчастными из несчастных людей – за прокаженными.
Дочь алхимика
Итальянская сказка
Жил король. У него не было детей, и он не знал, кому оставить свою корону. И он, и королева жалели об этом до слез. Вот однажды приходит к нему королева, такая веселая, и говорит:
– У нас будет наследник, сын.
– Неужели? – спросил король.
– Алхимик Демиде сказал мне это. Он говорит, что у нас родится сын, если только мы обещаем ему одну вещь.
– А какую?
– Видишь ли, когда принцу исполнится 20 лет, он должен жениться на дочери Демиде, которая родится у него.
– А почему он знает, что у него родится дочь?
– Он волшебник, все знает.
– Ну, хорошо, – сказал король и решил как-нибудь обмануть Демиде.
Однако ему пришлось подписать торжественный договор с алхимиком.
Через некоторое время у королевы родился сын. Начались праздники, пиры. Маленький будущий король был хорош, как звезда, здоров, как птичка, мил, как бутон розы.
Стук, стук.
– Кто там?
– Я, Демиде.
Волшебник вошел в комнату королевы. На нем был длинный-длинный плащ, а его борода доходила до колен. Он нахмурил щетинистые брови и сурово посмотрел на короля, не особенно приветливо встретившего его.
– Теперь у вас есть будущий король, – сказал Демиде на ухо королю, – а я принес вам будущую королеву. Нужно воспитать ее во дворце… в подземелье. Там я буду наблюдать за ней. Когда ей исполнится 20 лет, она станет женой вашего сына. Я хочу, чтобы вы хорошо обращались с ней, со временем она сделается красавицей.
Король проворчал что-то.
– Если же мы рассоримся… – Демиде не договорил и показал знаком, что тогда маленький принц умрет.
