скачать книгу бесплатно
Дуэт
Ножницы
– Не трогайте меня! Не прикасайтесь!
Я огляделся. В комнате никого не было, и снова протянул руку к большим стальным ножницам, лежащим на столе рядом с линейкой.
– Не прикасайтесь ко мне, мерзавец! – опять заверещал кто-то тоненьким женским голоском. Я в смущении посмотрел на ножницы и остановил свою руку.
– Уберите прочь свои лапы! – услышал я далее.
Я совсем смутился и резко отдёрнул руку.
– Извините, но я хотел бы разрезать листок, – несмело произнёс я.
– Ишь ты, чего захотел, очкарик! – последовало в ответ. – Рви зубами, если хочешь, но ко мне не прикасайся.
– Но вы же ножницы?
– Ну и что с того? Мы не можем заниматься такой мелочью. Проблему надо решать глобально. Да и потом, руки надо мыть, Склифосовский, и желательно с мылом. А то, лезет тут всякий лапать… Мы стальные, и то не выдержим.
– Извините меня, пожалуйста, – пролепетал я. – Я нечаянно.
– Иди-иди, ищи себе другие ножницы! То, понимаете ли, ногти ему стриги, то бумагу режь, то ткани… Надоело. Мы хотим настоящей жизни. Прощай, дурень!
И они ушли, лязгая и скрежеща, в поисках лучшей жизни.
Я их встретил через два года. Они лежали у сточной канавы. Чёрные и ржавые. Вкусившие жизни.
Я поздоровался с ними. Но они сделали вид, что не узнали меня и промолчали.
А с новыми ножницами-то – лучше!
Паук
У меня в квартире живёт паук. Вот уже два года. Я никому не позволяю убирать в своей комнате, и поэтому сам каждое воскресенье, утром вытираю пыль со шкафов и стульев.
В левом верхнем углу, около окна, между шторой и стеной висит паутина моего содержальца. Когда я навожу порядок, он в это время сидит в центре паутины и следит за мной, что я дальше буду делать. Но ближе чем на двадцать сантиметров до его логова-ловушки, его постоянного жилища я не подхожу. Я смахиваю всё, кроме его серой паутины. Я не знаю, сколько у него ног, наверно, восемь, но брюшко у него большое, а голова маленькая, сам он чёрный и лохматый.
Я буквально чувствую, как он ест меня глазами. Нет, я не боюсь его, иначе как бы я смог спать в одной комнате с ним. Он не вселяет в меня ужас, а просто вызывает какое-то брезгливое отношение. В руки взять бы я его не смог. Для меня было бы естественнее смахнуть его вместе с паутиной на нём, и раздавить его там, куда он упадёт, но я этого не делаю.
Наоборот, я стараюсь не беспокоить своего постояльца.
Иногда мне кажется, что это я у него живу, так он себя независимо ведёт. И, по-моему, он это чувствует. По крайней мере, он может свеситься на своей паутинке над моей головой, когда я читаю книгу, и читать её вместе со мной.
Иногда я чувствую на себе его пристальный взгляд, хотя это, конечно же, чистая химера.
Я жду, когда он когда-нибудь заговорит и скажет мне что-то типа: Пошёл вон отсюда, дурак! Я, наверно, схожу с ума, но я всё это печёнкой чувствую. И, нет во мне силы, противостоять, противится этому воздействию.
Сегодня ночью мне показалось, что паук на стене – это я. Я проснулся, включил свет и увидел, что вместо ног и рук у меня восемь мохнатых конечностей. Я закричал и проснулся весь в поту.
Паук висел прямо над моей головой и шевелил лапками. Я переставил кровать в другое место и снова заснул.
Очнулся я оттого, что кто-то душил меня. Чья-то неумолимая воля корёжила моё тело, стремясь прекратить доступ воздуха в лёгкие. Я снова закричал и снова проснулся в холодном поту.
Паук снова висел над моей головой.
С ужасом я взмахнул подушкой и сбил паука на пол, и наступил на него ногой. Страшная боль пронзила всё моё тело. Я снова дико закричал и опять проснулся.
Было утро. Яркий солнечный свет падал на моё лицо. Было светло и ярко. Я бросил взгляд на левый верхний угол комнаты. Паутины не было. Паука, тоже.
Оказывается, рано утром, пока я спал, хозяйка решила убраться в моей комнате и наткнулась на паутину. Что было дальше – уже понятно.
Жизнь наизнанку
В 1956 году, первого января в семье Рылеевых родился ребёнок. Мальчик. Его назвали Виктором.
Шло время, мальчик рос.
Жизнь его родителей была трудной, почти каждый год они переезжали с места на место. Когда Вите стукнуло пятнадцать, то они очутились в небольшом городке под Ленинградом, сняли квартиру и стали там жить постоянно.
Вскоре после приезда мать Виктора увидела памятник. На могиле. На нём было начертано: Здесь похоронен павший смертью храбрых партизан Виктор Рылеев. Мать посчитала это за иронию судьбы и ничего об этом не сказала дома. Да после она об этом и забыла.
Но ей пришлось об этом вспомнить.
В это время Виктор совершенно случайно наткнулся на способ решения проблемы путешествий во времени. Особенно в прошлое. Это была идея совершенно оригинальная, абсолютно безумная, но одновременно гениальная как по своей простоте, так и по сложности.
С помощью своих новых друзей он достал, добыл всевозможными методами все необходимые части для создания своего аппарата. Всё его устройство знал только он. 3 июня 1971 года, тайком от всех, Виктор провёл полевое испытание своей машины и перенёсся в прошлое.
В тот же день в городке, где он жил, открылся новый отдел провинциального краеведческого музея. Мама и папа Виктора были на его открытии.
Их внимание сразу же привлёк огромный портрет двенадцатилетнего пионера. Это был Виктор.
Отдел так и назывался: «Памяти юного партизана Виктора Рылеева».
Родители поспешили домой.
На столе лежала записка:
Прощайте, мама и папа!
Я испытываю Машину Времени,
лечу в прошлое. Если не вернусь,
за меня не беспокойтесь. Виктор.
Пионерской фотографии Виктора дома не было, очевидно её он взял с собой.
Теперь оставалось только идти обратно в музей.
Сын погиб.
В музее показали одежду Вити, его боевое оружие и воспоминания бывших партизан о нём.
Вот одно из этих воспоминаний:
«Меня зовут Иерофей Павлович Дементьев.
Меня попросили рассказать о Вите Рылееве.
Ну, что я могу сказать. Расскажу-ка я вам о том, как мы его нашли. Это было зимой тысяча девятьсот сорок второго года.
Идём мы с Гришей Замятным по лесу. Выходим на поляну, и что мы там видим? Сидит на какой-то штуковине мальчишка, одет по-летнему, весь озябший, лет пятнадцати на вид, и дёргает какие-то рукоятки. Ну, мы его доставили в штаб. А он по дороге и бормочет, дескать, сели у него аккумуляторы. Очень необычным нам это показалось тогда. Он что-то объяснил нашему командиру, теперь этого уже никто не знает, умер он недавно, не успели вы его расспросить-то, и разрешил командир отряда парнишке при нас быть.
Вот и прижился при нас Витька. Шустрый был пацан! Одели мы его, обули, все, как положено, поставили на партизанское довольствие, накормили. Понравился он партизанам. Весёлый был, во всяком оружии разбирался.
Ну, а после, когда наши пошли взрывать мост, и он с ними на задание пошёл.
Ясное дело, пошёл эшелон с фрицами с мостом вместе на тот свет, да вот только напоролись они на обратном пути на фрицев, когда возвращались в лагерь. Вот и убили в том бою нашего Витю. Не только его, но и всех остальных подрывников тоже.
Выкрали мы ночью их тела, и похоронили их около города. Всех наших вместе, а Виктора отдельно. Так командир приказал. Уж больно любили его партизаны, мальчонку-то. Памятник там теперь поставили.
А машину ту мы взорвали, от греха подальше, чтобы немцам не досталась, когда нас потом окружили…»
Я не уверен, что всё достоверно в этой бесхитростной истории, но хотелось бы верить, что так бывает.
Законы времени
Редактор журнала «Фантастика мира» Карел Моршунски сидел за письменным столом и разбирал рукописи произведений, присланных на конкурс, когда посыльный Матчишек принёс новый рассказ Родзянского, ещё молодого, но уже талантливого писателя-фантаста.
Моршунски отложил остальные рассказы в сторону и быстро взялся за чтение рассказа, который назывался «Законы Времени», что, в общем-то, было вполне привычно, потому что Родзянский писал только о парадоксах Времени, и только о них.
Рассказ был совсем коротенький:
«Это произошло с одним из молодых и талантливых писателей-фантастов. Назовём его, к примеру… Эчевериа.
Ему было двадцать лет, когда он как огненный метеор ворвался в литературу. С тех пор удача всегда сопутствовала ему. Он стал одним из известнейших писателей, так как вполне успешно эксплуатировал благодатную тему фантастики. Он придумывал интереснейшие парадоксы Времени, опровергал их, и выдвигал новые. Эчевериа написал девять сборников фантастических рассказов на эту тему.
Но однажды кто-то прислал ему посылку. Эчевериа получил её, вскрыл и увидел два предмета: белый конверт, возможно, с посланием, и небольшую квадратную картонную коробку из-под обуви, которая аккуратно, крест-накрест была перевязана белой лентой.
Писатель тотчас же прочитал письмо. Там было написано нижеследующее:
– С – Би – С, 44. Писателю Эчевериа.
«Вам, как выдающемуся знатоку Времени, я посылаю своё новое изобретение, Машину Времени. После полётов, мне кажется, вы будете вынуждены отказаться от литературной работы и от ваших многочисленных произведений.
Изобретатель, и ваш читатель».
Эчеверия сразу же раскрыл картонную коробку и отбросил в сторону крышку. Внутри находилась металлическая коробка. Эчевериа взял её в руки.
На коробке были установлены кнопки.
В одном ряду кнопок были арабские цифры от 0 до 9. В другом ряду – римские цифры от 1 до М. А в остальных рядах – буквы международного алфавита.
Как и подразумевалось в письме, Эчевериа сразу же уяснил предназначение этих кнопок. Цифры нужны для обозначения нужного времени, а буквы, для пояснения. И, желая узнать действия этой штуки, писатель выбил на Машине: 24 июля 20096 года, в 12 часов 30 минут, будущее. Но ничего не случилось. Никуда он не попал. Он стоял в своей же комнате. Выглянул в окно: та же картина, что и час назад. Ничего не изменилось. На столе, на том же самом месте лежит конверт. Просто кто-то плохо пошутил. Решил поиздеваться.
Писатель раздражённо бросил Машину на диван. Вдруг ему в голову пришла свежая идея. Он пришёл вчера из редакции в восемь часов. Ровно в восемь. Как раз в это время пробили старинные часы.
Эчевериа поднял Машину и выбил на ней новое сочетание: 23 июля 2005 года, восемь часов 00 минут. Опять ничего не изменилось. Но в это время забили часы. В воздухе явственно прозвучали восемь ударов. Ровно восемь. Эчевериа невольно взглянул на наручные часы. Шесть часов сорок две с половиной минуты. Писатель ещё толком не успел удивиться, обрадоваться тому, что он переместился во времени, как тихо отворилась дверь, и в комнату вошёл он, Антонио Эчевериа.
– Он же увидит меня, – подумал писатель. – Парадокс Времени обеспечен. Я вчера никого не видел, а он увидит. Крепкий, кажется, я узелок завязал. У меня есть семь рассказов на эту тему.
Но тот, вчерашний Эчевериа, вёл себя так, словно совершенно не заметил присутствия в комнате своего двойника. Он снял пиджак, бросил его на стул, и двинулся прямо на путешественника по времени. «И я ведь в точности так же вчера…» Эчевериа – путешественник не успел отойти в сторону, и Эчевериа – вчерашний прошёл сквозь него. На миг в Эчевериа ворвались чужие (чужие? свои) мысли. Новый рассказ. Чёрт возьми, ничего не лезет в голову. А Мэгги всё-таки хорошенькая… «Неужели всё это мои мысли?» Камбала не вобла… Не позабыть бы в библиотеку… «Точно мои мысли… про время… так я и думал вчера…» Мэгги… Нужны деньги… Рассказ…
Эчевериа – путешественник пропустил себя сквозь себя, и чужие мысли из него исчезли. Эчевериа – вчерашний как сноп повалился на диван. Так вот как это выглядит со стороны. Значит, он очутился в прошлом. Невидимый и проницаемый. Вот как объясняются все парадоксы при встрече с самим собой в прошлом. Их просто нет. Ты его видишь, а он тебя – нет. А в будущее летать, наверное, невозможно. Поэтому аппарат и не сработал.
Эчевериа почувствовал, что у него похолодели руки. Значит, он всё время врал своим читателям! И неизвестный изобретатель Машины Времени прямо говорит об этом. Все его предположения, домыслы вообще неверны. Что же будет, когда такие путешествия во времени станут, доступны всем, и будут под силу каждому? Ведь он же самый известный и популярный писатель о Времени. О его парадоксах. О нём тотчас же позабудут. И, что ещё хуже, будут высмеивать. Девять книг! Всё впустую. А он ни о чём другом уже писать не может, и другой работы для себя представить тоже не может. Он чересчур втянулся в это самое дело. А цели уже нет…
Писатель посмотрел на часы. Восемь часов двенадцать минут. Он выбил на машинке слово «Возвращение». В ту же секунду Эчевериа – вчерашний исчез, и путешественник понял, что он опять очутился в своём времени. Он снова посмотрел на настенные часы. Шесть часов пятьдесят пять минут. Всё понятно, он это время прожил в прошлом.
Что делать? Парадоксов нет. Было бы парадоксом, если бы они были. Сократ мне друг, но истина – дороже.
Писатель взял листок бумаги и написал на нём:
Основные Законы Времени.
1. Путешествия во Времени возможны.
2. Путешествия во Времени возможны только в прошлое.
3. Путешественник во Времени ничего не может изменить в Прошлом.
4. Путешественник во Времени находится в Прошлом в виде проницаемой и невидимой субстанции.
5. Путешественник во Времени может видеть самого себя.
6. Путешественник во Времени может читать мысли возможного абонента при контакте с ним его проницаемой и невидимой субстанции.
7. Путешественник во Времени живёт реальное время и в Прошлом, и в Настоящем.
Затем он достал из ящика своего любимого письменного стола пачку сильного снотворного, принёс из кухни стакан кипячёной воды, распечатал пачку и проглотил все таблетки до одной, запивая их водой. Он не хотел жить в этом мире, где нет места фантазии. Он не хотел жить и обманывать, и спекулировать на незнании людей. И иного выхода для него в его представлении не было. Он ничего больше, кроме как писать фантастические рассказы о парадоксах времени не умел делать. Да и не хотел учиться чему-либо другому. И он умер. Уснул. Уснул навсегда…»
Моршински отложил рукопись и глубоко задумался.
Странный рассказ. К чему бы это? Он резко выбивается из общего русла всех прошлых рассказов Родзянского. Налицо явно кризис жанра. Рассказ резко выбивается по стилю. Не депрессия ли у него?
В кабинет к редактору ворвался Матчишек со свежей утренней газетой в руках:
