banner banner banner
Тайна булгарских подвесок
Тайна булгарских подвесок
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Тайна булгарских подвесок

скачать книгу бесплатно


– Мы же волновались, – поддержал бывшую жену Виктор Семенович.

– Скучно сидеть в школе, – через несколько минут молчания выдала Эля.

– Ну как так? Не подумала о том, что тебя будут искать? – не унималась мама.

– Выставила нас перед классом и учителем полными идиотами, – добавил отец.

– А вы как могли? – тут маленькое создание, что мирно принимало ласки, превратилось в настоящую фурию. От неожиданного протеста родители переглянулись. – Как вы могли разойтись, а?

– Дочка, это тебя не касается, это наши взрослые дела, – пролепетала мама.

– Да. Мы ведь с тобой видимся, – закивал отец и погладил по рукам и родной светлой макушке.

– Мы с папой, несмотря на развод, любим тебя и никогда не бросим, – мягко продолжила Татьяна Игоревна.

Эле оставалось поверить в эти слова. С детской наивностью втемяшила в голову идею, что для воссоединения родителей она должна быть лучшей – везде и во всём. И тогда через любовь к ней они снова станут парой.

Дальше жизнь Эльки складывалась благополучно. По крайней мере, так казалось со стороны. Престижная школа, уроки музыки и танцев, изучение языков, особенно английского. Мало кто замечал тоскливое состояние девочки, да и к тому времени она научилась маскировать эмоции, даже Татьяне Игоревне не всегда удавалось разгадать, что таит в своей душе дочь. Не убегает из школы, отличница, книжки читает – вот и прекрасно. А что язвит иногда, так это от недостатка мужского воспитания. Растут же как-то дети у других разведённых пар, и Эля вырастет.

Со временем отсутствие отца в семье перестало беспокоить девочку. Начался подростковый возраст и поиски своего места в мире. В последние годы она увлеклась темой экологии и участвовала в волонтёрских проектах от школы. Даже думала о том, как откроет компанию по производству экотоваров для дома. Поделилась идеей с отцом.

– Наивными фантазиями сыт не будешь, – ответил Виктор Семёнович и предложил дочери поехать в лагерь для талантливых подростков. – Место престижное, туда просто так не попадёшь. Езжай, развеешься, друзей умных заведёшь. Заодно поучишься бизнесу, начнёшь прибыль и убытки различать и трезво оценивать будущее. Элеонора, подумай, пожалуйста, о том, что мода на эко может пройти, а стоматология всегда прокормит. Зубы людям будут нужны всегда, хотя бы даже для красоты.

– Па, говорила же: не хочу быть дантистом. Ни малейшего интереса к этой профессии. – Дочь заглянула в глаза взрослого с надеждой на понимание.

– В медуниверситете не только на врачей учатся, там и связи полезные нарабатывают, и женихов находят, – подмигнул отец, а Эля закатила глаза.

– Ок! В лагерь поеду. Всё же лучше, чем с вами на даче тусить. – Девочка взглянула на удивленное лицо родителя и рассмеялась: – Да, ладно, па, я знаю все твои правила. Обещаю быть примерной и в истории не влезать.

– Знаю, поэтому и напоминаю про приличия и здравый смысл. Никаких больше историй, как тогда, когда ты с мальчиками из класса побежала по весеннему тонкому льду Казанки. На спор. К счастью, полицейские вас заметили с моста и вывели на берег.

– Можно подумать, в детстве ты не делал бабушке инфарктов! – Эля, как маленький манипулятор, умело перевела стрелки.

– Элеонора, – погрозил отец. – Ты – девочка. С тебя другой спрос.

«Ну, конечно, девочки должны то да сё, чтобы их любили. А мальчики и сами по себе хороши». – Эля молча покивала, выказывая согласие, так как не чувствовала желания выслушивать родительские наставления в пятисотый раз. В ней уже созревала полноценная личность, способная решать самостоятельно.

В лагере она сразу же назвалась Элей – не может девочка в полтора метра ростом быть степенной Элеонорой. Не вязалось громоздкое имя с подвижностью и лёгкостью тела.

При разделении на отряды Эля сразу заметила в толпе высокого стройного парня. Мальчишки его возраста часто бывают несуразными. Тело меняется, отдельные его части не поспевают за другими. А этот выглядел вроде ничего. Длинноногий, но при этом складный, не мускулистый, но и не хлипкий. Тёмные волнистые волосы доходили до плеч. Оливкового цвета глаза и пушистые ресницы привлекали внимание, но Роб делал вид, что не замечал повышенного интереса к своей персоне. Держался отстранённо. Длинные шорты баскетболиста и свободная белая футболка завершали образ и удивительно ему шли. Девчонки называли его «американец».

Эля не могла пропустить любопытного парня и подошла сама со словами:

– Привет! Давай знакомиться. Я – Эля, похоже, мы в одном отряде.

– Хай! Я – Роб, – отозвался парень.

– Так ты точно не местный?

– Родился в Казани, но уже несколько лет живу в Америке.

– Ага, теперь слышу акцент. И где лучше? – допытывалась девочка, запрокинув голову вверх, рост её был на полторы головы ниже.

– Лучше там, где тебе хорошо, а мне везде don’t get good vibes[23 - Don’t get good vibes (англ.) – нет приятного места.], – ответил Роб.

Эля оценила его откровенность. В английском она преуспела гораздо шире школьной программы, даже читала на языке международного общения статьи по экологии. В словах Роба сквозила неприкаянность, которая занозой сидела и в ней самой. Невозможно смириться с тем, что выбор за тебя делают взрослые, прикрываясь добрыми намерениями. Даже если они старше и опытнее, это не даёт им право решать за тебя.

Эля нашла в Роберте единомышленника, а ещё считала за честь дружить с кем-то постарше. Девчонки в лагере посмеивались и выпытывали: «Вкрашилась»?[24 - Вкрашилась (от англ., подрост. сленг) – влюбилась.] Элька откровенно отвечала: «Никаких крашей, только расчёт», – чем озадачивала их ещё больше. Смысл слов не разъясняла – зачем тратить время и силы на то, чего не понять суетливым трещоткам. Как любила говорить бабушка Берта: «Бисера на всяких не напасёшься». Хоть и вредная бабуля, но в остроумии отказать ей было сложно.

В историческом музее Эля намеренно держалась рядом с Робертом. Мальчишки даже в подростковом возрасте понятнее девчонок. Легче и проще слыть «своим парнем» среди друзей противоположного пола. Отношения в девчоночьих компаниях представлялись клубком спутанных ниток в шкатулке для шитья. Чтобы распутать, нужно точно знать, за какой конец тянуть. Разбираться с этим хитрым делом желания не было, потому что требовалось терпение, а усидеть долго на одном месте она не могла. Тем более интриги – частые спутники женских коллективов – навевали тоску. Эля не выносила скучных разговоров и избегала откровений перед подругами, чтобы потом самой не стать мишенью для очередных сплетен. Она не понимала долгих обсуждений моды, нарядов, украшений. Считала бессмысленным разбор чужих отношений. Какими-то детскими казались эти темы. А ей хотелось скорее повзрослеть. Ведь тогда никто не сможет указывать, что делать и как жить.

Экскурсия в музее запомнилась благодаря древним подвескам. Роберт предложил примерить их, а потом вывел из себя идиотским поступком. Эльку забомбило так, что она сорвалась на ответное обзывание. А это точно не по-взрослому. Ещё и Неля Мунировна нагнала страху. Ну, ладно. Какое может быть проклятье в исторических экспонатах? Глупости всё это.

Вечером Эля вместе с отрядом участвовала в концерте и посиделках у костра, а после отбоя спокойно заснула. Подвески в памяти больше не всплывали.

Наутро перед походом Роберт подошёл к девочке и положил руку на плечо:

– Элька, sorry[25 - Sorry (англ.) – прости.] за вчерашнее. Глупо получилось. Но все эти исторические штуки, – он скривил рот, – Навевают тоску. Поэтому захотелось разбавить…

– В следующий раз давай без плоских шуток, не то получишь ответочку. – Укор в голосе показал Роберту глубину обиды девочки, и он стыдливо поджал губы. – Да ладно, расслабься! Извинения приняты, едем дальше. – Элька подмигнула левым глазом и этим поставила точку в конфликте.

Но про себя она отметила: «Рановато записала Роберта в ряды тех, кого можно считать взрослыми и рассудительными. Хорошо ещё, догадался извиниться, значит, не всё потеряно. Посмотрим, что будет дальше». Иллюзий Эля не испытывала. В её расчетливой голове всё имело конкретную причину, подвергалось оценке и анализу последствий. Чувства казались бесполезной тратой времени и сил.

6. ДРЕВНИЙ ГОРОД

Город по-хозяйски известил о наступлении утра гулким шумом с улицы. Солнце не могло вольготно проникнуть в окна дома, мутный материал бычьего пузыря не пропускал свет в полном объёме. Но звуки шагов, разговоры прохожих, стук копыт, скрип телег и повозок создавали ритм, заряжающий на подъём.

Профессор готовил завтрак, пока Роберт с Элей ворочались на полатях и тёрли глаза в надежде увидеть современный лагерь, а не бревенчатые стены дома, затерянного в далёких столетиях.

– Это был не сон, – простонали подростки и погрустнели. Придётся обживаться в этом времени.

– Доброе утро! – Даат заметил расстроенные лица ребят. – Хм, ну-ка! Вы в лагере режим соблюдали? Тогда и здесь продолжайте. Обыденные действия помогут пережить любые перемены. А теперь – умываться в сенях и завтракать.

Сени выполняли роль хранилища. На деревянных полках вдоль одной из стен расположились набитые чем-то холщовые мешочки, неизвестные ребятам мелкие предметы, посуда. Свет здесь проникал через крошечное оконце, и в узком солнечном потоке, что падал на деревянный пол, медленно кружили пылинки. На большую бочку, перевёрнутую вверх дном, профессор поставил медный таз с металлическим кувшином и сосуд с какой-то мутной жидкостью. Подростки озадаченно переминались с ноги на ногу.

– Что смотрите? Вот вода, поливайте друг другу из кумгана, всё просто. А в сосуде моющий раствор из отвара мыльнянки. Один травник готовит. Ну, бодрее, гигиена и труд всё перетрут, – историк подгонял ребят и одновременно знакомил с бытовыми условиями жизни в Средневековье.

Прохладная вода мигом смыла остатки сна, как и надежду на возвращение в иную реальность. Вокруг был всё тот же двенадцатый век, с отсутствием водопровода, связи, электричества и Интернета.

На завтрак Даат успел раздобыть молока и лепёшек, а ещё отварить яйца.

– Сдаётся мне, такого вкусного завтрака вам ещё не приходилось пробовать. – Он нахваливал небогатый стол, чтобы избавить ребят от уныния, заставить забыть о домашних разносолах, ему больно было видеть их понурые лица. – Скорее за стол! После еды покажу город, заодно и свои дела решу.

Через час вышли из дома. Перед этим профессор, как заправский стилист, собирал наряды для своих подопечных – по последним трендам начала второго тысячелетия. Сперва подростки воспротивились древней моде. Пришлось Даату выдать мини-лекцию о необходимости преображения, чтобы раствориться среди местных и не вызывать подозрений. Сделать это без привычной для булгар одежды было бы сложно.

Роберт надел широкие штаны, льняную рубаху до середины бедра, подпоясался широким кушаком[26 - Кушак (тюрк.) – пояс из широкого и длинного куска ткани.]. Ногам достались мягкие чувяки. На голову повязали длинное полотенце, намотав его наподобие чалмы.

– Ни дать, ни взять, герой восточной сказки, – одобрительно осмотрел его профессор.

Без большого зеркала подросток не мог увидеть себя полностью, но даже в крохотном разглядел детали необычного наряда. «I’m a clown»[27 - I’m a clown (англ.) – я клоун.], – мысленно оценил он свой образ.

Эля не любила носить платья и юбки. В её гимназии разрешались классические брюки. Вне школы девочка выбирала между джинсами, джоггерами, бананами и леггинсами, такая одежда позволяла чувствовать себя удобно в любых обстоятельствах. Но было одно исключение. Бабуля Берта запретила приходить к ней в дом, если внучка не будет фалдить подолом вокруг ног. Приходилось раз в неделю терпеть юбки ради общения с властной родственницей.

Нынешние условия жизни требовали полный отказ от брюк. Эля покорилась и сменила лёгкие бермуды на длинное прямое платье, материал которого казался грубым и даже кололся. Светлые локоны пришлось убрать под простой платок, который, по уверению профессора, местные девушки носили, накинув на голову, как покрывало. Длинный платок с непривычки всё время соскальзывал с волос и приходилось придерживать его. Девочка хотела поначалу воспротивиться, но после страшилок о наказании за отсутствие головного убора смирилась. Ноги утонули в рыжих поношенных кожаных тапочках на пару размеров больше. Но других не имелось.

Перевоплощение в сверстников из древних веков состоялось. Роберт с Элей посмотрели друг на друга и расхохотались. Слишком нелепыми они выглядели в одежде с чужого плеча. Даат поддержал веселье короткими фыркающими смешками.

Элементы гардероба он выпросил у соседа Мумина, в семье которого росло четверо детей. С ним профессор поддерживал добрые отношения и часто помогал по хозяйству, а они снабжали его продуктами. Даат не удержался от теоретического отступления после рассказа о происхождении одежды:

– Соседи как родственники. Ты к ним с уважением, и они к тебе так же. Сильная сторона этого времени – в единстве, тут царит коллективизм. А в нашем – преобладает индивидуализм. Роберт и Эля, давайте обсудим легенду. Предлагаю прикинуться моими дальними родственниками. То, что язык не знаете, не страшно, будете молчать. На улицах держитесь меня и не вмешивайтесь в течение городской жизни, чтобы не вляпаться в какую-нибудь историю. Помните, что мы – всего лишь наблюдатели в этом средневековом мегаполисе.

– Ок, – пожал плечами Роб, почесавшись, от непривычного материала одежды тело зудело.

– Как будто мы снова в музее и нам показывают фильм, – вздохнула Эля.

– Скорее виртуальная реальность, – уточнил профессор.

Он навесил на дверь дома массивный замок, и компания двинулась по улице.

– Даат, – начала Эля. – Нам обязательно идти? Остаться дома не вариант? Что интересного в этом древнем месте?

– Не понимаете своего счастья. Какой смысл сидеть дома, когда есть возможность увидеть что-то новое?

– А вы сами как попали сюда? – Роберту давно не терпелось разузнать подробности истории их спасителя.

– Обязательно расскажу, сейчас не место, – пообещал профессор, ещё не представляя, как поведать о своём перемещении в прошлое, не напугав детей.

Дальше шли, разглядывая улицы. Ребята отмечали, что иногда дома отличались размерами, длиной ограды. Ближе к центру стали появляться каменные здания и постройки в два-три этажа. Улицы стали богаче и опрятнее. Даат пояснял по ходу движения:

– Смотрите, сколько идём, а до дворца эмира не дошли. Эмир – это правитель города и всего государства. Булгар – большой город, здесь проживает около сорока-сорока пяти тысяч жителей. Есть своя окраина, где находится мой дом. Мне так удобнее, подальше от дворцовой охраны, за крепостные стены можно быстро уйти, да и по средствам устраивает. А вот вокруг дворца расположены богатые дома знатных горожан и высших военных чинов. Сейчас находимся в ремесленном районе. Тут увидите настоящих кузнецов, ювелиров, гончаров, кожевников, косторезов. Они изготавливают все виды товаров на продажу.

– Наверное, это спокойный район? – заключила Эля.

– Вполне. Опасных мест в городе почти нет. Кроме тех, где живут приезжие торговцы, иноверцы и иностранцы. Здесь его называют Караван-сарай. Компания там разношёрстная, люди всяких взглядов и традиций, поэтому с ними нужно быть осторожными, любое недопонимание может привести к неприятным последствиям. У меня есть дело к кузнецу Чукиру, он обещал процесс литья показать. Вам там находиться ни к чему. Побродите, осмотритесь, но не уходите далеко от этого места, – попросил Даат и вошёл в кузницу.

Делать нечего. Элька и Роберт остались на время одни. Сначала через приоткрытую дверь глазели, как Чукир – крупный мужчина в кожаных фартуке и рукавицах – стучит молотом по железному пруту, а его помощник раздувает меха для печи. Жар обжигающими волнами вырывался из кузницы на улицу, принося с собой запах раскалённого металла и дровяной печи. Но скоро стало слишком припекать, и любопытство подтолкнуло ребят отправиться дальше. За кузнечной слободой увидели мастерские гончаров, полюбовались, как в ловких руках на крутящемся круге рождаются чаши. По соседству отыскали улочку ткачей, а там и сапожников, ювелиров, кожевников. В каждой слободе резали, измеряли, шили, паяли и творили трудолюбивые ремесленники. Работали в одиночку или с помощниками. Диковинные инструменты проворно мелькали в натруженных руках, и появлялись на свет изделия, которые бережно осматривались и складывались. Некоторые из них ребята никогда не видели и не знали области их применения.

– Элька, а ты умеешь шить? – внезапно обратился Роберт к спутнице, когда они оказались далеко от места, где остался Даат.

– Ну, хм… немного, но оно мне надо? Пуговицу приметать или дырку заштопать, конечно, смогу. А зачем? Всё продаётся в торговых центрах или онлайн, – парировала Эля и указала на лавку, мимо которой они проходили. – Ты-то сам сможешь, например, муку намолоть тяжелеными каменными жерновами? В музее, помню, были намного меньше. Смотри, как парень ловко управляется!

Девочка засмотрелась на то, как юноша засыпал зерно в середину огромных камней. Потом за поводья повёл осла по кругу, приводя в движения неподъемные махины. Мука белыми струйками посыпалась из-под верхнего камня в установленные чуть ниже широкие медные тазы. Наполненные чаны работники уносили в пекарню. Утренняя выпечка уже была готова и бойко расходилась, заманивая сдобно-сладким ароматом и пышностью.

– Нет, я так не могу. Ты заметила, что во всех мастерских работают лишь мужчины и мальчишки? И на улицах мало женщин. Они, получается, сидят по домам?

– Разделение труда и функций в обществе и семье. Экономика за восьмой класс. Да, многое ещё предстоит пройти человечеству до равноправия, – вздохнула Эля, вспомнив школу, родителей и жизнь подростка двадцать первого века.

Неподалёку раздалось журчание. Девочка оглянулась и потянула друга за собой. На небольшой площади они отыскали питьевой фонтан. День только начинался, а воздух уже обжигал кожу и сушил горло. Одежда с непривычки ощущалась неудобной, а вода даже на расстоянии манила свежестью и прохладой.

К фасаду одного из домов примыкал огромный молочного цвета камень, из верхней трети которого торчал бронзовый кран. Над ним были высечены арабские буквы. Водный поток звонко ударялся о дно квадратной чаши и уходил через отверстие по желобу вниз по узенькой улочке. Подростки набирали живительную влагу в ладони, пили и нахваливали её вкус. Потом стали плескать друг в друга водой. Их заливистый смех привлёк внимание прохожих, и внезапно из толпы отделился мужчина с саблей на поясе. Он быстро направился в сторону ребят. Роберт заметил приближающуюся фигуру и в страхе крикнул Эле: «Run away!»[28 - Run away (англ.) – беги.]

7. ДВЕ НЕЗНАКОМКИ

Бежали наугад. Лабиринт улиц казался нескончаемым. Роберт следил, чтобы девочка не отстала. Бежать в огромных тапочках было сложно. Чтобы не потерять обувку, Эльке пришлось взять её в руки, а вечно спадающий платок стянуть на плечи. Запыхавшись, остановились в каком-то странном месте. Погони не было. Вокруг стояли деревянные и каменные дома, но редкие прохожие были одеты иначе, чем те, которых встречали ранее.

– Наверное, это и есть Караван-сарай, – решил Роберт. – Даат велел держаться от него подальше. Давай по-быстрому чекнем[29 - Чекнем (от англ., подрост. сленг) – проверим.] обстановку?

– Роб, пока бежала босиком, я, похоже, порезала ступни. – Эля поморщилась от боли и присела на один из известняковых камней, что лежали вдоль улицы, отделяя пешеходную зону от проезжей. – И жарко. Посижу тут в тени. Если хочешь, сам осмотри район. Я подожду и ноги пока забинтую.

Девочка задумчиво разглядывала платье, а потом внезапно спросила:

– Слушай, а можно чужие шмотки на бинты пустить?

– Элька, обернись осторожно назад, – пробормотал в ответ юноша, как будто и не слышал вопроса.

Его что-то привлекло за её спиной. Скосив глаза, она заметила приближающиеся носилки, вспомнилось по виденному когда-то фильму, что подобное сооружение называли паланкином. Любопытство переселило осторожность, и девочка уже открыто рассматривала необычную процессию. Четверо крепких мужчин несли небольшую кабину. Она имела стенки только с трёх сторон. Внутренняя красная обивка походила на шёлк. Синяя крыша напоминала китайскую четырёхугольную пагоду, с каждого её угла свисали кисти жёлтого цвета. Они раскачивались в такт движениям носильщиков. Внутри кабинки сидела девушка в богатом одеянии, а черные волосы были забраны в высокую причёску. Элька внимательно всмотрелась в странную госпожу и прошептала Робу:

– Похоже, азиатка. И слуги тоже.

Процессия прошагала мимо наблюдателей и остановилась у ворот двухэтажного каменного дома. Из-за угла выбежал мальчик лет десяти и направился к паланкину. Девушка приказала поставить её на землю, после чего вышла и приняла от мальчика бумажный свиток желтоватого цвета. Развернула. Пробежалась по нему глазами. Через секунду рявкнула что-то в лицо посыльному и вернула письмо. Постояла со сложенными на груди руками и вошла в открывшиеся ворота.

– Ну, дела-а-а, – растянул Роберт удивлённо. – Двенадцатый век, а китайцы уже здесь.

– Ты вообще слушал экскурсовода в музее? – Элька привычно закатила глаза. – Одно из ответвлений Шёлкового пути проходило через эти места. Но почему китайская женщина тут находится, не понимаю. Ведь с торговой миссией раньше ездили только мужчины. Похоже, она – не просто туристка. И что мне делать с ногами?

– Не знаю… – развёл руками Роберт.

Решив не портить чужое платье, Элька стянула с плеч платок, разорвала его на две половины и, как сумела, забинтовала ступни. Потом натянула обувь и вопросительно уставилась на друга:

– Вроде готово. Даже поверх повязок налезли эти гигантские тапки. Куда двигаем? Ты дорогу запомнил, когда удирали? Судя по твоему изумлённому лицу, нет. Значит, возвращаться будем методом рандомного тыка.

Девочка опёрлась о руку Роберта, он и не возражал, понимая сложность её положения. Озираясь по сторонам, подростки двинулись в обратный путь. Оказалось, идти им пришлось довольно долго. Караван-сарай сменился небольшими деревянными строениями и тихими улочками. После начался квартал зажиточных горожан с домами, отделанными штукатуркой и украшенными барельефами с арабской вязью, цветными изразцами. Улица богачей упёрлась в стену, за которой возвышалось трёхэтажное здание. Подростки прошли вдоль ограды. Заметив у ворот охрану, догадались, что перед ними дворец эмира. Миновали вооружённых воинов и зашагали вдоль высокого каменного забора, который в дальних закоулках терялся среди деревьев и кустарников. Глухая кладка местами слегка осыпалась, кое-где не хватало отдельных булыжников. Подростки с любопытством заглянули в одно из таких подобий замочной скважины.