скачать книгу бесплатно
Усталая муза встает.
Идет величаво и прямо,
и смолкнет любой вития!
В глазах ее терпкий и пряный,
загадочный смысл бытия.
«Спокойствие! Царит спокойствие…»
Спокойствие!
Царит спокойствие
в гранитных грудах,
в горном мраморе,
но есть в спокойствии та двойственность,
что правит силами коварными.
Резцом художника-ваятеля
дробится камень, обнажается.
Порывом дерзкого мечтателя
нам образ пламенный является.
Он рвется яростно, чарующе
в пространство солнца, света, истины,
но скован силою ревнующей,
не отлетит от камня к выси он.
Тяжелой массою аморфною
приворожен, опутан сетями,
и бьется о завесу плотную,
сливается с другими песнями.
Возможны охи, причитания,
возможны дерзкие решения,
а я смотрю без содрогания
на гениальные творения.
В них нашей жизни воплощение:
небес, земли борьба, слияние…
И неустанное горение,
и душ бессмертных сострадание.
Фарамазяну
Эпиграф:
Мы только переписываем ноты, чтобы
дожить до смерти – и всего-то.
И. Фарамазян «Гарцеву»
Словно нищий на паперти,
я веду свой пиар.
Ведь стихи, как вы знаете,
это тоже товар.
Кто-то хлещет и свищет,
я мелодией пьян.
Чьих-то нот переписчик,
как сказал Фармазян.
Чьих-то нот переписчик,
я к вам лезу в окно…
Не отвалите тысячи,
не нальете вино.
Но, хоть, крикните:
Браво!
И мне хватит вполне.
В этой сладкой отраве —
я как в горьком вине.
Заглотну поскорее,
и опять за свое.
От проклятых евреев,
ну, какое житье.
От проклятых евреев,
может быть, иногда
кто-то вдруг подобреет,
где-то вспыхнет звезда.
Кто-то сладко заплачет,
и мне хватит вполне.
На последнюю сдачу
утоплюсь я в вине
от полнейшего счастья.
От избытка всех сил
разлетятся на части
склянки красных чернил.
Разлетятся на части,
и закончится путь…
Только ваше участье
меня сможет вернуть.
Ну а если забудут —
чья же в этом вина —
ну, так сдайте посуду,
помяните меня.
«Я видел, как спортсмены плачут…»
Я видел, как спортсмены плачут,
когда взойдут на пьедестал.
Все неудачи и удачи,
все – только этот миг вобрал.
Не защищал я честь сов. сборной,
но подкатил раз к горлу ком.
В тот день, держа свой первый сборник,
стоял у двери в отчий дом.
