скачать книгу бесплатно
Иная песнь
(Осень)
Сон навсегда пропал!
И в дождливой ночи
сердцем я осознал,
с какой трагической силой
осенний лес возрыдал.
В сокровенной печали
пейзажа, что исчезал,
крики мои ослабели.
Сон навсегда пропал!
О, навсегда! Навек!
Падает уже снег
на пустынное поле
жизни моей.
Опасаться
приходится мне, что мечта
может вдали затеряться.
Дождь все твердит и твердит:
сон навсегда пропал!
Да разве сон бесконечен?
Туман – словно снежный шквал,
но и туман осенний
уже от снега устал.
Мне ритм стиха говорит:
сон навсегда пропал.
И в дождливой ночи
сердцем я осознал,
с какой трагической силой
осенний лес возрыдал.
1919
Поэма о Канте Хондо
Балладилья о трех реках
Сальвадору Кинтеро
Струится Гвадалквивир
среди садов апельсинных.
Текут две реки Гранады
со снежных вершин к долине.
Ах, любовь,
ты исчезла ныне!
Струится Гвадалквивир,
струи – под цвет граната.
Словно слезы и словно кровь —
текут две реки Гранады.
Ах, любовь,
ты ушла без возврата!
Парусники в Севилье
белеют над гладью синей;
а над водой Гранады
одни только вздохи стынут.
Ах, любовь,
ты исчезла ныне!
Гвадалквивир… Хиральда,
апельсинных садов прохлада.
Хениль и Дарро… Руины
башен, высоких когда-то.
Ах, любовь,
ты ушла без возврата!
Зачем уносить воде
крики и вздохи унынья?
Ах, любовь,
ты исчезла ныне!
Уносит в море река
цветы апельсинного сада.
Ах, любовь,
ты ушла без возврата!
Поэма о цыганской сигирийе
Пейзаж
Масличная равнина
распахивает веер,
запахивает веер.
Над порослью масличной
склонилось небо низко,
и льются темным ливнем
холодные светила.
На берегу канала
дрожат тростник и сумрак,
а третий – серый ветер.
Полным-полны маслины
тоскливых птичьих криков.
О, бедных пленниц стая!
Играет тьма ночная
их длинными хвостами.
Гитара
Начинается
плач гитары.
Разбивается
чаша утра.
Начинается
плач гитары.
О, не жди от нее
молчанья,
не проси у нее
молчанья!
Неустанно
гитара плачет,
как вода по каналам – плачет,
как ветра над снегами – плачет,
не моли ее о молчанье!
Так плачет закат о рассвете,
так плачет стрела без цели,
так песок раскаленный плачет
о прохладной красе камелий.
Так прощается с жизнью птица
под угрозой змеиного жала.
О, гитара,
бедная жертва
пяти проворных кинжалов!
Крик
Крик полукружьем
от склона
до склона пролег.
Черною радугой
стянут
сиреневый вечер.
Ай!
По струнам ветров
полоснул
исполинский смычок.
Ай!
(Цыгане в пещерах
затеплили свечи.)
Ай!
Тишина
Слушай, сын, тишину —
эту мертвую зыбь тишины,
где идут отголоски ко дну.
Тишину,
где немеют сердца,
где не смеют
поднять лица.
Поступь сигирийи
Бьется о смуглые плечи
бабочек черная стая.
Белые змеи тумана
след заметают.
И небо земное
над млечной землею.
Идет она пленницей ритма,
который настичь невозможно,
с тоскою в серебряном сердце,
с кинжалом в серебряных ножнах.
Куда ты несешь, сигирийя,
агонию певчего тела?
Какой ты луне завещала
печаль олеандров и мела?
И небо земное
над млечной землею.
Вослед шествию сигирийи
Дети глядят
на дальний закат.
Свечи погасли,
и слепые юницы
к луне обращают лица,
и возносятся ветром
спирали печали.
