скачать книгу бесплатно
Вич-положительная
Кэмрин Гарретт
REBEL
Симона Гарсия-Хэмптон недавно перевелась в новую школу и уже успела обзавестись лучшими подругами, стать режиссером школьного мюзикла и влюбиться в спортсмена Майлза, которому она, кажется, тоже нравится. Единственное, чего она опасается, – что одноклассники узнают о ее ВИЧ-положительном статусе, ведь именно это вынудило ее покинуть старую школу. Поначалу на новом месте все идет просто отлично, но однажды Симона получает записку с угрозой: если она не перестанет общаться с Майлзом, о ее секрете узнают все…
Кэмрин Гарретт
ВИЧ-положительная
Camryn Garrett
Full Disclosure
Л. Рейер, перевод на русский язык, 2020
© Издание, оформление. Popcorn Books, 2020
Text copyright © 2019 by Camryn Garrett
Cover photo © 2019 by Theodore Samuels
Cover design by Jennifer Heuer
* * *
Всем, кого коснулась проблема СПИДа.
И, конечно, моей маме
1
Как я его ни убеждала в обратном, отец твердо решил, что на мой первый прием к гинекологу он пойдет со мной. Для него это как обряд посвящения.
– Тетя Камила сходила бы со мной без проблем, – говорю я, выглядывая из окна машины. Мало того что на прием мы идем вместе, так еще и кабинет гинеколога находится слишком близко к больнице, где работает отец, а это значит, что нам непременно встретятся его пациенты. – Она такое любит. Мы бы нашли время между ее командировками.
– Ты чья дочь? Моя, – парирует он, паркуясь. – Родители только ради этого и живут.
– Что-то я сомневаюсь.
У отца черные волосы с проседью и загорелое лицо, а на носу такая впадинка, от очков. Когда он не в белом халате врача, он одевается как старпер: вязаные безрукавки, брюки цвета хаки, вот это вот все. И самое забавное, что краснею я обычно не из-за его дурного вкуса в одежде. Мы заходим внутрь, и он вытаскивает блокнот с вопросами для врача. Я готова провалиться на месте. В тесной приемной пахнет дешевым освежителем воздуха, дышать нечем.
Он откладывает блокнот в сторону и смотрит в анкету.
– Когда у тебя были последние месячные?
– Пап!
– Что? Нормальный вопрос.
– Дай сюда… – Я беру у него анкету. – Сама все заполню.
– Я все время пациентам такие вопросы задаю, и никто не стесняется.
– Да, но я твоя дочь, а не пациент.
Я быстро отвечаю на вопросы анкеты, почти все правдиво. Он уже заполнил мою историю болезни – это обычно занимает больше всего времени, – поэтому я отношу бумаги обратно на стойку регистрации. Когда я возвращаюсь на место, отец снова смотрит в свой блокнот с вопросами.
– Симона, тебе совершенно не о чем волноваться, – говорит он, похлопывая меня по ноге. Его очки постоянно съезжают на нос. Будь он моим врачом, я бы не смогла воспринимать его всерьез. – На первом приеме многие женщины волнуются.
– А я не женщина. – Я нервно трясу ногой. – Мне типа двенадцать.
– Тебе семнадцать. Большинство девушек в первый раз идут к гинекологу в пятнадцать, но это больше формальность. Ты еще даже не…
– Сексуально активна. Знаю. Мы оба знаем, что секса у меня не было и нет.
На меня уставилась беременная женщина с огромным животом. Не знаю, что ее так задело. Ей еще повезет, если ее чадо вырастет таким, как я. Дожила вот до семнадцати, не умерла, наверняка родители не ожидали.
– Ну, – спрашивает он, – и почему же ты так настаивала на приеме у гинеколога?
Я закусываю губу. По идее, никакие обследования мне не нужны. Я ни с кем не встречаюсь. И мои шансы потерять девственность никаким чудом не выросли. Но доктор Хан, мой лечащий врач-инфекционист, порекомендовала мне сходить к гинекологу, если у меня будут вопросы. Ну и вот, они у меня есть.
Конечно, я не могу сказать отцу, что есть и другая часть правды – что я хочу больше узнать о сексе из-за одного обалденного парня в школе. Между нами ничего нет, но все равно. Могу же я надеяться, правда?
– Ничего плохого в этом нет, – продолжает он, отвлекая меня от моих мыслей. – Просто любопытно, с чего вдруг такой интерес.
– Э-э. Да вот… – мямлю я. – Мне тоже любопытно и немного нервно. Хочу задать вопросы, я же говорила. Просто мне кажется, что я ничего про это не знаю, и доктор Хан сказала, что мне стоит сходить и все спросить.
– Все спросишь, обещаю, – уверяет он. – Я с доктором Уокер тысячу раз говорил. Она отличный врач. Я подумал, что на приеме у женщины-гинеколога тебе будет спокойнее.
– Симона Гарсия-Хэмптон?
Медсестра кажется приятной; она хотя бы не начинает сразу болтать с отцом. Спасибо и на этом. Я встаю и на негнущихся ногах иду к двери. Положив руку мне на спину, отец направляет меня вслед за медсестрой.
– Давно мы с вами не виделись, доктор Гарсия, – улыбаясь, говорит она отцу, пока мы заходим в кабинет. Раз мне она ничего не говорит, я просто молча забираюсь на кушетку. – Как дела в Святой Марии?
– Отлично! – с улыбкой отвечает отец. – Как малыш Джейсон?
Не пронесло меня все же с болтовней. Похоже, все медики вокруг знают отца: видели его в больнице, или ходили к нему на прием, или он принимал роды.
– Растет с каждым днем, – отвечает она, просматривая мою медкарту. – Так, Симона. Сейчас придет доктор Уокер, она посмотрит твою грудь и еще кое-что проверит. А вагинальный осмотр сегодня делать не будем.
У меня вырывается вздох облегчения:
– Фу, бл…
– Блин. – Отец делает страшные глаза. – Ты же «фу, блин» собиралась сказать, да?
– Угу, – бурчу я, убирая за ухо короткую прядь волос. По идее, отец – бывший католик, но на самом деле он гораздо религиознее, чем готов себе признаться. – Я собиралась сказать «блин». Господи, ты вообще меня знаешь?
Улыбаясь, медсестра проделывает все обычные процедуры: измеряет давление и пульс. Спрашивает о моем менструальном цикле и сексуальной активности. Я пытаюсь притвориться, что отец не стоит рядом.
– Как хорошо видеть такие близкие отношения между папой и дочкой, – говорит она, прижимая медкарту к груди. – Моя от меня ни на шаг не отходит. Хотела бы я ее оставить с отцом, да куда там.
– А у меня нет мамы. – Я пожимаю плечами. – Так что и выбора особо нет.
Папа снова делает страшные глаза, но выражение лица медсестры того стоит. Она покрывается густыми красными пятнами, будто только что нечаянно пнула щенка, и начинает отступать к двери медленными большими шагами.
– Извините, – выдавливает она, качая головой. – Вот… рубашка, переодевайся. И не забудь снять бюстгальтер. Доктор Уокер скоро придет.
– Симона, это было невежливо, – укоряет отец, как только за ней закрывается дверь. – Она не обязана знать всю нашу историю.
Это звучит так официально. Вообще, понятно, что наша семья может кого угодно запутать. Начнем с того, что я не похожа на своего отца. Хоть у него и смуглая кожа, цвета темного песка, сразу видно, что у меня – черная, на несколько оттенков темнее, чем у него. Уверена, все думают, что я похожа на маму, еще и это обручальное кольцо у него на пальце. Отец не совсем еще вышел из шкафа. Мне кажется, он и не говорит никому о папе. Пока совсем не припрет. А вот папа рассказывает всем, кто готов слушать. Этим они отличаются. Просто хочется, чтобы от отца все отстали и чтобы он не чувствовал, что ему нужно прятаться.
– Но и додумывать совсем не обязательно, – заявляю я и ухожу переодеваться за шторку. – Как там у папы любимое: пусти уши в люди, всего наслушаешься?
– Да знаю я, знаю. С каждым разом все хуже, – вздыхает он. – Какие там у тебя к врачу вопросы?
– Я спрошу, можно ли мне заниматься сексом. – Я натягиваю рубашку на голову, чтобы не видеть его неловкость. – И про разрыв девственной плевы. И еще про беременность.
– Не вижу ничего смешного, как ни странно…
– А тут ничего смешного и нет. – Я тяну рубашку вниз и, отдернув шторку, грожу ему пальцем. – Ничего смешного в сексе, особенно когда он со мной.
Его лицо смягчается:
– Симона…
– А, знаменитая Симона! – В кабинет влетает высокая белая женщина с ярко-рыжими волосами. – Твой отец столько о тебе рассказывал. Когда мы виделись в прошлый раз, ты была еще совсем малышкой, только-только научилась ходить!
Доктор Уокер меня знает, а я ее совсем не помню. Я натянуто улыбаюсь. Сдается мне, что она вовсе не такой близкий друг семьи, каким пытается казаться. Наверное, это и не важно. Я же не собираюсь стать ее лучшей подругой. Мне просто нужно, чтобы она ответила на мои вопросы.
– Ну что, Симона. – Она складывает руки на груди. – Доктор Хан направила тебя ко мне, потому что я вела и других пациентов с ВИЧ-инфекцией, у меня есть в этом опыт. Можешь задавать мне любые вопросы, и я постараюсь на них ответить.
Воу, сразу к делу! А она не из тех, кто ходит вокруг да около.
– Допустим, я хочу заняться сексом. – Подражая ей, я закидываю ногу на ногу. Больничная рубашка собирается складками. – Презерватива будет достаточно? И как быть, если секс с девушкой?
– Ну, во-первых, если речь идет о вагине, то есть фемидомы и латексные салфетки. – Она откидывается на стуле. Надо отдать ей должное, на эти вопросы она и бровью не повела. – Но нужно учитывать, что вирус передается при обмене определенными биологическими жидкостями, такими как кровь или сперма.
– Стоп, подождите, – вмешивается отец. – Симона, ты же знаешь, что лучшая профилактика ВИЧ – воздержание. Радость моя, мы же с тобой об этом говорили.
Мои щеки вспыхивают. Вот еще почему я не хотела идти вместе с ним – чтобы я могла без фильтра задать вопросы и получить ответы. И что хуже всего, я знаю, что он прав: воздержание – это единственный способ быть абсолютно уверенной, что я не передам вирус. Мне это с тринадцати лет вдалбливали в голову. Уже как рефлекс.
Но это не значит, что я не могу хотеть секса. В последнее время он постоянно у меня на уме. Не в том смысле, что я прямо выискиваю, с кем бы заняться сексом, а просто ловлю себя на мысли, что хочу. Хочу смотреть на кого-то и любить, так же как и другие.
Я хочу знать.
– Пап, я в курсе. – Я тереблю мятый подол рубашки. – Но я же не всегда буду девственницей. Я хочу знать, как мне предохраняться, потому что, скорее всего, мой партнер не будет в теме.
Отец тяжело вздыхает и качает головой. Я поворачиваюсь к доктору Уокер.
– Меня не забанили в гугле, – объясняю я. – Но он каждый раз выдает разные ответы.
Я многое знаю про ВИЧ, включая принцип «Н = Н». Если уровень ВИЧ-инфекции в крови – вирусная нагрузка – неопределяем, то вирус непередаваем. Другими словами, нельзя заразить кого-то еще. Неопределяем = Непередаваем. Но мне от этого сейчас не легче.
– Симона, я тебя прекрасно понимаю. – Доктор Уокер складывает руки на коленях. – И хочу, чтобы ты знала, что секс для тебя вполне реален. Когда ты будешь готова, хорошо? Можешь посоветоваться с другими врачами, если хочешь получить второе мнение.
Я киваю. Но вряд ли пойду спрашивать доктора Хан про секс. Я у нее с рождения наблюдаюсь. Она уже практически член семьи.
– Лучше всего начинать заниматься сексом, когда твой уровень вирусной нагрузки неопределим как минимум на протяжении шести месяцев. – Она заглядывает в мою медкарту. – Не уверена, такие ли у тебя сейчас показатели. В любом случае, крайне важно продолжать принимать препараты каждый день, по часам.
Я поджимаю губы. Доктору Хан пришлось перевести меня на другие лекарства, потому что у меня выработалась устойчивость к старым. И когда в прошлый раз я была у нее на приеме, вирус в крови был все еще определим.
– Также важно различать виды секса и риски, которые с ними связаны. Анальный секс имеет самый высокий риск передачи ВИЧ, тогда как оральный – самый низкий.
Я кошу глазами на отца, его лицо краснее некуда. Он кашляет в локоть, будто чем-то поперхнулся. Я бы его поддразнила, да не хочу, чтобы он думал, что для меня это все шутки. Хочу, чтобы он знал, что я уже все изучила. Что я не пропускаю прием таблеток и всегда закрываю ранки пластырем. Что я серьезно отношусь к своей болезни.
– Как ты и сказала, нужно использовать презервативы, но важно, чтобы они были именно из латекса или полиуретана, – продолжает она, постукивая пальцем по папке. – Пожалуй, с ВИЧ-инфицированным партнером было бы проще, но меры предосторожности надо принимать в любом случае.
– Угу, это я слышала. – Я чешу в затылке. А на уме у меня кое-кто с темной кожей и приятной улыбкой. – А что, если партнер ВИЧ-отрицателен? И уровень вирусной нагрузки определим?
– Симона, – начинает отец.
– Что? – изгибая бровь, спрашиваю я. – Ты не хочешь, чтобы я знала? Пап, мне в следующем году будет восемнадцать лет. Как ты верно заметил, мне уже больше не двенадцать.
Препараты для лечения ВИЧ довольно непредсказуемы. Иногда они дают побочные эффекты. А если слишком часто пропускать прием таблеток, через какое-то время вирус может развить устойчивость. Возможно, мне придется снова перейти на новое лекарство и начать все сначала. Возможно, у меня появится партнер, у которого нет ВИЧ. Значит ли это, что я не смогу с ним заняться сексом, пока уровень моей вирусной нагрузки снова не станет неопределимым? Или есть другие варианты?
Доктор Уокер откашливается, и я поворачиваюсь к ней. Она смотрит так ласково, будто разговаривает со зверюшками в контактном зоопарке. Наверняка у нее полно пациенток с гиперопекающими папашами. И подобный разговор тоже был, только не такой напряженный.
– В этом случае речь идет о дискордантной паре, – говорит она. – Есть препараты для профилактики, с помощью которых ВИЧ-отрицательный партнер может предотвратить передачу вируса; об этом тебе стоит поговорить с врачом-инфекционистом. Я рада, что мы все с тобой обсуждаем, но хочу отметить, что крайне важно открыть свой статус партнеру до того, как все зайдет слишком далеко.
– Знаю. – Я смотрю на свои руки. – Это я тоже слышала.
В штате Калифорния был закон, по которому я могла угодить в тюрьму за незащищенный секс, если скрыла от партнера информацию о ВИЧ-статусе. Теперь все по-другому; если мой вирус неопределим и секс с презервативом, то у меня будет защита. Вот только с законом все сразу кажется реальнее. Я сразу вспоминаю, что я не такая, как все.
Мы с папой посмеиваемся над нелепыми домыслами людей о том, как передается вирус – через поцелуй в щеку, если подержаться за руки или попить из одной бутылки. Но вот секс – это уже серьезно. Все знают, что, занимаясь сексом, можно чем-нибудь заразиться, но вряд ли кто-нибудь в моей школе думает про ВИЧ. Когда я начинаю представлять, как открываю понравившемуся парню свой статус, все всегда заканчивается тем, что он смывается.
Секс мне не нужен. Но я его хочу.
– Симона?
Я моргаю и поднимаю глаза на доктора Уокер. Она печально улыбается, словно знает, о чем я думаю. Часть меня хочет ее обнять.
– У тебя есть еще вопросы?
Я качаю головой, и она похлопывает меня по руке.
– Тогда давай-ка откидывайся назад, и начнем осмотр.
