скачать книгу бесплатно
– Реми, – мягко окликнула его Александра, – не глупи. Ты же не будешь звонить домой каждые десять минут, верно? Ты оставил Ксюше сообщение – да и сама она, ты прекрасно это знаешь, позвонит, как только сумеет… И потом, может, поезда ночью не ходят?
– В Экс. Едем в Экс, – сказал Реми, опомнившись.
Он захлопнул телефон и включил зажигание.
– Если хотите, я могу вас довезти до вокзала, и вы вернетесь в…
– Реми, кончай, мать твою! Что ты как маленький, ей-богу! – рявкнул Кис.
– Я люблю ее, – сказал он, повернувшись к ним. Его лицо осунулось, и на щеках проступила черная щетина. – Вы даже не представляете, как я ее люблю.
«Ну, конечно, не представляем! Каждый влюбленный считает, что так любит только он, единственный во всем мире. Остальным просто не дано», – тихо усмехнулась Александра. Но она была рада это слышать, рада за сестру: не каждый муж скажет такие слова после четырех лет супружества…
Они обалдели, когда зазвонил мобильный. Причем мобильный Алексея. Обалдели так, что Реми чуть не съехал с дороги. Кис под напряженными взглядами остальных проговорил минуты две, закончив разговор словами: «Срочно выезжаю. Первым поездом или самолетом».
– Это Лариса, – пояснил Кис. – У меня тут, во Франции, дело есть, Реми, я не успел тебе рассказать…
Изложив краткое жизнеописание Ларисы, Михаила Левикова и его супруги Клавдии Семеновны, Алексей добавил:
– Я ей написал еще из Москвы, дал свой телефон, просил позвонить. Она, как я и ожидал, не откликнулась. И вдруг вот позвонила… Да неспроста. Дело в том, что изобретатель снова пропал. На этот раз – из Парижа.
– Колобок, что ли? От жены ушел, от любовницы ушел? – хмыкнула Александра.
– Да нет, не думаю, не тот тип, совсем не тот. Тут что-то другое… Его пригласили в поездку от фирмы, которой Лариса предлагала его изобретение. И он из поездки не вернулся. Какая-нибудь случайная красотка на пляже – это не его стиль, насколько я могу судить. Боюсь, что дело серьезнее. Как мне попасть отсюда в Париж?
– Ближайший аэропорт в Марселе, но мы едем в противоположном направлении. Из Экс-ан-Прованса ходит ТЖВ. Три часа – и ты в Париже. Я тебя высажу у вокзала, – предложил Реми. – Во всех случаях мы именно туда и едем…
У касс Алексей торопливо попрощался, просил держать с ним связь и умчался на перрон: его ТЖВ должен был отойти с минуты на минуту. А Реми с Александрой принялись обходить кассиров с фотографией Ксюши, которая всегда была у него с собой. Выяснилось, однако, что бригада сменилась утром и работавший ночью единственный кассир уже ушел домой. Реми пустил в ход весь свой арсенал, как то: обаятельную и весьма пригожую физиономию, которой утренняя небритость придавала томный киношный налет, белозубую улыбку и удостоверение частного детектива (романтическая профессия) – и в скором времени стал обладателем телефонного номера ушедшего почивать ночного кассира.
Пришлось ехать к нему домой, благо по телефону он не отказал детективу в содействии. Молодой парень в футболке и трусах, явно поднятый ими с постели, застеснялся, увидев Александру рядом с Реми, спешно одернул задравшуюся майку и пригладил взлохмаченные волосы.
– Нет, – посмотрел он на фотографию, – не узнаю. Не могу сказать, что у меня суперпамять на лица, но ночью пассажиров мало, к тому же многие приезжают на вокзал с купленными заранее билетами и к кассе не подходят. Среди тех, кто подходил, такую девушку я не припомню. Может, она зарезервировала билет заранее в каком-то агентстве?
Ксюша не резервировала никаких билетов. Если она уехала в Париж поездом, то купить билет она могла только в кассе вокзала. И только у этого парня, работавшего ночью в одиночку.
Шанс, что он ее не запомнил, даже полусонно клюя носом в своем окошке, крайне мал: во-первых, Ксюша привлекает к себе внимание уже тем, что хорошенькая, не говоря о волосах экстраординарной длины; во-вторых, она говорит с прелестным русским акцентом, а такие вещи легко врезаются в память. И в-третьих, и самых главных: если Ксюша действительно намеревалась вернуться в Париж, то она, приехав на вокзал после часу ночи, села бы, несомненно, на один из первых поездов, отправлявшихся сразу после пяти утра. Один (первый по счету, но он шел через Марсель и потому дольше) прибывал в Париж без четверти десять, другой (второй по счету, но прямой) – без четверти девять. А сейчас почти полдень. И Ксюши до сих пор в парижской квартире нет. Реми с трудом удержался от желания вновь набрать домашний номер: это было бессмысленно. Ясно же, что Ксюша, попав домой, немедленно отзвонила бы Реми.
Теперь у них оставалось на выбор два варианта: мэтр Леблан солгал – или Ксюша изменила решение вернуться в Париж.
На самом деле был еще третий вариант, но думать о нем не хотелось… Если Ксюша, увидев, что до первого поезда у нее еще есть почти четыре часа, надумала погулять по городу, то… Ночной город – даже самый мирный в дневное время – всегда опасен, и выстраивать предположения, почему Ксюша не вернулась на вокзал… Нет, об этом думать не хотелось. К тому же она, собираясь сесть на поезд, должна была сначала купить билеты и уже потом отправиться на прогулку. Одним словом, Реми предпочел остановиться на первых двух вариантах.
Леблан, по его словам, должен был улетать в Штаты. Реми потащил Александру на ближайшую почту, где быстро выяснил телефон его адвокатской конторы в «Желтых страницах»[10 - Справочник предприятий.].
– Мэтр Леблан находится в служебной командировке, – пропела секретарша. – Вы сможете с ним связаться на следующей неделе.
– Ах да, я забыл, он ведь меня предупредил, что улетает… В Штаты, кажется?
– Да-да, месье, в Штаты…
Что ж, тут мэтр не соврал. Будем надеяться, что и насчет вокзала тоже… Допустим, так и было: он высадил Ксюшу на привокзальной площади. Только куда же она с нее отправилась?
– Пойдем куда-нибудь поесть, – предложила Александра.
Предложила неспроста. Есть действительно хотелось ужасно, со вчерашнего легкого ужина у них во рту ничего не было, но главное – им нужна пауза. Александра хорошо знала, как важна такая расслабляющая, комфортная пауза – знала по себе и по Алеше, по пиковым ситуациям в работе. Когда ничего не понятно, когда мысли в тупике, когда мозги закипают от беспокойства и бессилия, когда в мышцах начинается зуд от желания скорей мчаться, только неизвестно куда именно, – вот именно в этот момент надо успокоиться, никуда не мчаться, а наоборот, найти возможность ненадолго отвлечься и расслабиться. В переполненную суетливой паникой голову разумные мысли просто не помещаются, они не могут открыть дверь, припертую с той стороны хаосом эмоций. Поэтому голову надо освободить и проветрить – свою и Реми.
Ресторан был бы весьма подходящим местом для сего благого дела, к тому же в нем дают поесть, чего уже давно и сильно хочется, и вообще, мужчин надо сначала накормить, а уж потом ждать от них чего-нибудь путного.
Реми предложение поддержал, и они устроились в ресторанчике на центральной улице Экс-ан-Прованса, обсаженной старыми платанами, с видом на огромный замшелый камень-фонтан. Александра с любопытством осматривалась: платаны почти цеплялись кронами, создавая прохладную аллею-коридор, защищавшую террасу ресторана от знойного полуденного солнца; на их пятнисто-пегом фоне розовые скатерти и букетики полевых цветов на столах смотрелись свежо и нарядно, гарсоны в длинных черных фартуках поверх белых рубашек были приветливы и расторопны.
– Мадам у нас нравится? – спросил официант, парень лет двадцати пяти, подавая ей меню.
– Да, – улыбнулась Александра, – особенно цветы. Букеты составлены со вкусом.
– Самый лучший вкус у месье, – осклабился официант в сторону Реми, – потому что мадам самый красивый цветок в этом букете, – склонил он голову в почтительном восхищении.
Он их явно принял за пару и умело польстил обоим. Александра усмехнулась: свои чаевые находчивый малый уже заработал! – и принялась изучать меню.
Бутылка красного «Сент-Эмильон», два огромных салата с тунцом на закуску. Александра на этом остановилась, попросив кофе, Реми заказал еще антрекот с кровью. Ел он с тем звериным аппетитом, с которым едят здоровые мужчины, и Саша думала о том, что вряд ли в его голове сейчас водится хоть какая-нибудь мысль. Скорее всего, там сейчас звонкая блаженная пустота, нарушаемая только мерным шумом работающих челюстей.
Однако в ее голове мысли водились. Ленивым жестом подозвав к себе официанта, она с видом скучающей туристки поинтересовалась, какие достопримечательности имеются в районе города.
– О, у нас тут множество прекрасных мест! – с патриотическим жаром воскликнул парень. – Даже не знаю, с чего начать! Замок и зоопарк Ла Барбен, потом Сан-Поль – это прелестная, живописная деревушка на вершине холма, место скопления лавочек художников и ремесленников. Там вы сможете купить изделия из фарфора, из кера…
– Про покупки потом. Сначала я хотела бы обозначить основные направления.
– Ох, мадам, тут так много всего: Бо-де-Прованс, Горд, каньон реки Вердон, бамбуковая роща, куда идет маленький старинный поезд и где мадам может купить изделия из бамбу…
– А путеводитель какой-нибудь существует?
– Конечно, мадам, вон, наискосок через площадь, видите? Это городское бюро по туризму. Там вы найдете все, что вас интересует.
Александра вернулась через четверть часа с буклетами и немедленно углубилась в их изучение.
– Ты полагаешь, что Ксюша могла отправиться смотреть местные достопримечательности? – спросил Реми, вытирая рот салфеткой. – Уф, кажется, теперь я в состоянии соображать. А то у меня от голода помутнение в мозгах случается, – улыбнулся он, словно извиняясь за свой непомерный аппетит. – Алекс, мне этот вариант кажется непродуктивным.
– Если мне что и кажется непродуктивным, так это твоя мыслительная деятельность, – усмехнулась Александра. – Ты не спал всю ночь, Ремиша (так называла его Ксюша, а остальные подхватили: всем понравилось), тебе нельзя за руль… Я вот что предлагаю: ты сейчас идешь в машину и спишь там хотя бы минут сорок. А я пока сделаю выписки из путеводителя и подумаю. Потом обсудим. Идет?
– Алекс, ты же сама говорила, что Ксюша не могла изменить планы, не предупредив меня…
– Через сорок минут, Реми! Давай-давай, не упрямься. Мы только время теряем, ты все равно сейчас ни к чему не пригоден: ни к вождению, ни к логическому мышлению!
Она была, конечно, права. Реми страшно клонило в сон после еды: ночь за рулем – это, если кто не знает, очень утомительно… Он прихватил ключи от машины со стола.
– Ты будешь здесь?
– Угу…
Александра уже отключилась от Реми, она вчитывалась в описания достопримечательностей и что-то помечала на полях. Реми направился было к машине, но вдруг остановился в трех шагах от Саши.
– Когда человек приезжает на вокзал с намерением сесть на поезд, то он не может просто так поменять свое решение. Для этого нужны веские причины!
– Изыди, – лаконично ответствовала Алекс.
* * *
«…Когда человек приезжает на вокзал с намерением сесть на поезд, то он не может просто так поменять свое решение». Мысль справедливая.
При условии, что он приезжает на вокзал.
Но Ксюша туда никогда не приезжала.
…Она мужественно выдержала объятия толстого холодного питона, который, по сценарию, должен был не просто заманивать Еву яблоком, но еще и обвиться вокруг нее! В первый раз, на репетиции, было страшно и ужасно противно. К тому же он оказался невероятно тяжелым, и Ксюше пришлось изо всех сил упираться ногами в пол, чтобы не упасть. Но питон оказался действительно ручным, и в его маленьких глазках Ксюша прочитала мудрое смирение перед судьбой и печальное сочувствие к «Еве», собрату по тяжелой актерской доле. Ей даже послышалось, когда его плоская голова достигла ее шеи, что он шепнул: «Эх, издеваются над нами, брат, издеваются, как хотят…» Почему «брат», а не, к примеру, «сестра», Ксюша не знала. Ей так послышалось, вот и все. Она ласково погладила питона по холодному шершавому телу.
Постановщик спектакля немедленно зашелся от восторга: «Еще раз, Ксения, еще раз, отлично смотрится, очень эротично!»
«Во гады, покоя от них нет», – шепнул питон и снова начал свой путь от Ксюшиной ноги к ее уху.
Ксюше сделалось смешно, и она снова его погладила, а постановщик почти завизжал от избытка чувств. Он кого-то позвал – Ксюша не видела остальных, ее отделял экран, на который проецировалась ее тень, – и потребовал повторить сцену для закрепления. Питон на этот раз только тяжело вздохнул и снова полез вниз, чтобы повторить свой путь вверх по Ксюшиному телу.
Под конец они так подружились с питоном, что Ксюше ужасно захотелось унести его к себе домой: ей казалось, что он к ней тоже успел привязаться и загрустил, когда их выступление в спектакле закончилось. Сработались, что называется…
После спектакля она присоединилась к гостям – или, точнее, к столу с разными вкусностями. Но поесть ей толком не дали: директор по кастингу явился с поздравлениями и с бокалом отборного шампанского для Ксюши – он был очень горд ее выступлением, ведь именно он разыскал Ксюшу и привел ее в спектакль! Рядом с ним имелся в наличии невысокий плотный мужчина в летнем кремовом костюме, от элегантности которого сводило челюсти.
– Восхищен… Мадемуазель… Ах, мадам? Все равно восхищен… – заговорил кремовый мужчина. – Вы жемчужина этого спектакля! Ваш супруг, я уверен, очень бы гордился вами, если бы был здесь…
«Ага, если бы он был здесь, мой супруг, он бы с трудом сейчас удержался от того, чтобы не заехать тебе в зубы», – вспомнила Ксюша последнюю ссору с Реми.
…Не сказать, чтобы Ксюша жалела о замужестве – нет, вовсе нет. Она любила Реми ничуть не меньше, чем раньше, но все же семейная жизнь так связывает! Когда ты одна, ты можешь откликнуться на любое приглашение, на свой страх и риск. Учитывая, что французы галантны и ненавязчивы, «страха и риска» совсем немного… Другое дело, когда вы пара – тут уже и приглашений меньше, и решения принимаются вдвоем, и жадные мужские взгляды на Ксюшу выводят из себя Реми, и он отказывается от приглашений… Ксюше на жадные мужские взгляды начхать, они всего лишь ключ, который открывает для нее те двери, на которых написано: «Посторонним вход воспрещен». А именно такие двери Ксюша и обожала – из-за них ее сердито выковыривали экскурсоводы все ее музейное детство.
Быть хорошенькой и обаятельной женщиной очень выгодно, как оказалось: на тебя обращают внимание, с тобой знакомятся люди (мужчины в основном, но женщины тоже иногда), которые при других обстоятельствах головы бы не повернули в твою сторону – в сторону маленькой безродной парвеню, без всякой стартовой среды и базы.
Одним словом, ей с удовольствием помогали – и именно за красивые глаза! Не более того! Вот чего Реми не может понять: она не намерена ничем никому платить. Если ей предлагают помощь, она ее принимает. Она не считала, что обманывает мужчин, которые, завороженные ее хорошенькой мордашкой и обаянием, открывали перед ней запретные двери. В самом деле никто же из них не говорил: давай заключим сделку – я тебя познакомлю с таким-то, приведу туда-то или отрекомендую там-то, а ты за это будешь со мной спать! Нет, они такого не говорили – они по своей доброй воле и инициативе предлагали ей помощь, без малейшей просьбы с ее стороны. А что они при этом думали и на что рассчитывали – их проблема.
Некоторые, впрочем, намекали, что ждут «благодарности». Ну в таких случаях Ксюша поступала очень просто: «Я замужем, месье». На эту фразу некоторые мужчины реагируют непонятливо, со странной усмешкой, словно Ксюша глупость сморозила. Тогда она поясняет: «Я мужа своего люблю». На что жаждущий «благодарности» мужчина все еще недоверчиво улыбается: ему, бедняжке, никак не понять, почему она не может переспать с ним, даже если она замужем и даже если она любит мужа. Это ведь вещи совсем разные!
Особо тормозным Ксюша растолковывает: «Я не сплю с мужчиной, которого не люблю. Причуда, типа, у меня такая. А люблю я, видите ли, моего мужа. В силу чего вас уже любить не могу и, следовательно, спать с вами не буду…» Уфф, вот работенка! Втолковывать детские истины в их тупые головы!
Вот именно этого и не мог понять Реми. По сути, он реагировал так же, как и остальные мужчины: считал, что ее любовь к нему не может стать препятствием для посторонних связей, – и ревновал ее. И как ему объяснить, скажите пожалуйста, что любовь для интеллигентной русской девочки – это святое, и она никогда не разменяет ее ни на какие соблазнительные предложения? Нет, невозможно. Эта разница менталитетов убивала Ксюшу. Как и глухая ревность любимого мужа.
Когда она получила приглашение в спектакль Пьера Кардена, разразился скандал. И теперь глупый Ремиша страдает от ревности и подозрений, совершенно безосновательных. Ксюше его даже жалко… Но она твердо решила настоять на своем. Не ее вина, что у него другое понимание любви. Ей его жалко, да – но пусть мучается, раз такой глупый.
В конце концов это его проблемы, которые он сам себе придумал!
– Мэтр[11 - Так во Франции обращаются к адвокатам.] Леблан, – долетело до ее слуха. – Дидье Леблан.
– Спасибо за комплименты, мэтр. C вашего позволения, я продолжу мою трапезу, я голодна, – вежливо улыбнулась Ксюша.
Сейчас у нее не было никакого настроения заводить новые знакомства. Ей даже захотелось вернуться поскорей домой, к глупому Ремише, обнять его и почувствовать его всегда горячие губы… И Александра с Алешей уже прилетели – ей бы к ним ко всем, вместе ужинать и взахлеб обмениваться разными рассказами!
Ксюша, по сути, была страшно семейной, обожала домашний уют и узкий круг самых любимых людей. Будь ее воля, она бы вообще ни на какие тусовки не ходила, а писала бы себе спокойно статьи дома или на худой конец в редакции… Проблема, однако, в том, что писать статьи имеет смысл только тогда, когда их кто-нибудь намерен публиковать. А до этого надо еще дожить, доплыть, догрести, пробиться в узкий круг «своих», который и без нее тесноват… Вот когда она добьется своей цели, когда у нее будут постоянные заказы на статьи или даже штатная работа – вот тогда она и порадует страждущего Реми. А пока…
А пока следовало дождаться директора по кастингу, обещавшего отвезти ее в Париж никак не раньше четырех.
– Зовите меня просто Дидье, – говорил между тем мужчина в кремовом костюме.
Просто Дидье или мэтр Леблан – ей без разницы. Придется тут торчать до отъезда, и надо хоть как-то развлекаться.
Кто-то вдруг вступил в разговор с новыми комплиментами в адрес «Евы», еще несколько человек ввязались – несколько вопросов, несколько ответов, и неожиданно пошел общий бурный треп на русскую тему. Путин, Чечня, мафия, русские проститутки – все эти животрепещущие сюжеты сконцентрировались вокруг Ксюши. Она что-то отвечала, с чем-то не соглашалась, где-то уточняла и вносила поправки…
Кажется, Дидье Леблану не понравилось, что Ксюшу увели у него из-под носа.
– Раз вы журналистка, то вас должны интересовать материалы, пока недоступные общественности, – отвлек он ее от общего разговора. – Например, уголовные расследования, дела, заведенные на известных личностей, финансовые махинации и коррупция… Я хочу вам дать совет, – говорил он ей, любезно дыша в ухо, – во Франции, для того чтобы первым заполучить информацию, нужно дружить с адвокатами. Именно адвокаты обладают эксклюзивной информацией такого рода!
Ксюша кивнула: она это знала. Более того, она уже потихоньку примеривалась к статьям подобного масштаба. Он ей был пока что не совсем по зубам, этот масштаб, – подобные дела находились в самом сердце французского общества, затрагивали наиболее известные имена, и требовалось знать весь социально-политический контекст досконально, уметь писать толково и тонко, делая попутно уместные аллюзии и обоснованные выводы. Со строгим французским законом о диффамации недолго было залететь и под суд, чуть только твоя мысль вильнет в недоказательную сторону, пусть даже абсолютно всем очевидную… C другой стороны, надо же было с чего-то начинать! Взять какой-нибудь материал – благо, парочка адвокатов у нее были уже «схвачены» – и попробовать написать статью. И, если получится, предложить какому-нибудь из ведущих журналов. Риск здесь повышенный, да – но и пробивная сила таких материалов высока. Они могли бы открыть ей двери престижных изданий, пока запретные…
Из нагрудного кармана в руки Ксюши проследовала визитная карточка Дидье Леблана и заверение в готовности помогать с эксклюзивными материалами столь очаровательной «русской француженке».
В это время Ксюшу кто-то снова окликнул с «русским вопросом», и новый виток разговоров заставил ее забыть о Дидье Леблане, который к тому же куда-то подевался.
…Ксюше уже прискучили разговоры на русскую тему, к тому же ей хотелось осмотреть развалины замка. Улучив удобный момент, она направилась к руинам.
Она уже минут пятнадцать с осторожностью лазила по ним, придерживаясь освещенных прожекторами участков, когда заметила кремовый костюм за грудой камней. Дидье Леблан с кем-то разговаривал, но толком расслышать, о чем, было невозможно. Речь шла о неких документах, без которых второй человек отказывался иметь дело с Лебланом, – это все, что уяснила Ксюша.
Инте-ре-есно, в развалинах замка ведутся тайные переговоры! И с кем же это?
Она поднялась на несколько камней повыше, чтобы увидеть второго человека, но неожиданно ее огромная косая тень, подсвеченная со спины мощным прожектором, резко прочертилась прямо рядом с той нишей, где вел секретные переговоры Дидье Леблан.
Он мгновенно вышел из-за камней.
– Вы меня ищете, моя маленькая Ксения?
По-французски подобное обращение совсем не было фамильярным – Ксюша с завистью удивлялась, как много в этом языке ласковых слов, которые никто не стесняется употреблять. Не то что по-русски: скажи кому-нибудь «мой ангел» или «мое сердечко» – сразу запишут тебя в старомодные идиотки. Почему-то у нас стыдно быть ласковым, огорчалась Ксюша. Стыдно сказать о ком-то: «Он добрый человек», а у французов это самый распространенный комплимент! Стыдно называть вещи своими именами – в особенности в той сфере, что касается любовных и сексуальных отношений… У французов вон только для мужского члена тридцать три названия, включая арго, а у нас матерное да медицинское, вот и весь выбор… Вот еще вытащили на свет божий «чресла» – да только это ведь не более чем очередной эвфемизм… Может, написать об этом статью? А что, это неплохой материал для сопоставления менталитетов…
– Ксения? – окликнул ее адвокат, не получив ответа.
– Нет, господин Леблан, я вас не искала. Я просто рассматриваю развалины…
– Держу пари, вы заскучали! – Дидье улыбался, приближаясь к ней. Второй человек так и не появился из тени. – Не правда ли?
Не без того. Она устала – наверное, сказывались напряжение от «роли» и шампанское, от которого ей всегда хотелось спать. К тому же – может, из-за ссоры с Реми – она не чувствовала себя сегодня в форме, не ощущала обычного энтузиазма, с которым бросалась в новые знакомства и перспективы. Однако ей показалось невежливым признаваться в усталости на столь высоком приеме.
– Нет, что вы, – ответила она. – Просто замки – это моя страсть. Я собираюсь написать о них большое эссе и собираю материал…
– О, как это увлекательно! А знаете что, милая Ксения? Если хотите, я… Я сейчас еду в одно весьма интересное место… Вы когда-нибудь были в Экс-ан-Провансе?
– Нет, – моментально оживилась Ксюша.
– Тогда вы вряд ли знаете нашу достопримечательность. Я еду сейчас на один прием, который еще наверняка не закончился, – Дидье Леблан глянул на часы, – можно еще успеть, к тому же я обещал. Если хотите, я возьму вас собой. Уверяю вас, такого вы нигде не увидите!
