скачать книгу бесплатно
У Тони они были. Печатая рекламу для фирмы, она нередко удивлялась безграмотности штатных пиарщиков, которые равно плохо владели как грамматикой, так и словесной формой. Стилем изложения то есть. И однажды Тоня написала свой собственный рекламный текст.
Ободренная предыдущим успехом, она отнесла текст начальнику. Тот прочитал сразу же.
Прочитав, посмотрел на нее повнимательнее. На этот раз без малейшей обиды и раздражения. Намек на улыбку тронул его губы и придал лицу мягкое выражение.
– Присядьте, Антонина.
Тоня послушно села и устремила глаза на начальника в ожидании продолжения.
– Вы, конечно, понимаете…
Он запнулся, но вдруг широко улыбнулся.
– Не будем играть втемную: и мне, и вам понятно, что произошло. Вы пожаловались. Мне было высказано. Я, так сказать, убрал руки за спину. Я не собираюсь вам мстить, не беспокойтесь. С одной стороны, мнение вашего покровителя имеет для меня куда больший вес, чем ваша привлекательность. С другой стороны, на вас свет клином не сошелся, Антонина, с любовницами у меня проблем нет. И, пожалуй, самое главное: я сообразил, что вы мне, голубушка, в дочки годитесь. Меня это весьма расхолодило: влечение к юным девицам есть признак старения! А я пока не намерен стареть. Так что инцидент исчерпан. Договорились?
Тоня согласно кивнула и даже заметила с улыбкой:
– Ну, насчет старения вы кокетничаете… Не знаю, сколько вам лет, но выглядите вы отлично.
– На сколько? – живо заинтересовался начальник.
– Лет на сорок пять примерно.
Он улыбнулся довольно.
– А мне – пятьдесят четыре!
– Как известно, человеку столько, насколько он выглядит и себя ощущает, – приободрила его Тоня. – Но вы правы, я думаю: тяга к юным девицам говорит об определенном комплексе. Человек внутренне ощущает себя старым и пытается вот таким образом доказать себе, что он еще что-то может. А вам ничего не нужно доказывать, Виталий Григорьевич. Вы действительно в отличной форме.
– До чего вы милы, Тонечка… Вернемся, однако, к теме. Поскольку в силу ряда причин я перестал рассматривать вас как женщину, – уж не обижайтесь! – мне остается относиться к вам исключительно как к работнику. И вы – ценный работник, Антонина.
Он выдержал эффектную паузу. Тоня не имела понятия, что может за ней последовать.
А за ней последовало вот что:
– Мне придется, к моему большому сожалению, искать другую секретаршу.
– Но почему??? – Тоня не смогла удержаться от разочарования.
Еще одна эффектная пауза, и затем:
– Потому что вас я назначу редактором в наш пиар-отдел. И прослежу, чтобы вас там не зажимали. У вас врожденный вкус, Антонина. Это редкое качество и очень дорогое. А я – бизнесмен. Ваши женские достоинства я с легкостью променяю на прибыли, которые могут принести мне ваши таланты… Я понятно выразился?
Уж куда понятнее!
Тоня была на седьмом небе от счастья.
Глава 8
…Кирилл отметил ее назначение шикарным ужином в ресторане. Тоня сияла. Его лицо напротив – не налюбоваться! – и его взгляд, устремленный на нее, только на нее… Он никогда не засматривался на других женщин. Изредка, мазнув взглядом по какой-нибудь красотке, только бросал едкое, убийственное замечание. Обычно оно сводилось к тому, что красотка фальшива, искусственна от кожи до души. И в этом слышалось противопоставление с Тоней, комплимент ей: она, Тоня, – естественна, натуральна. И Кирилл это безмерно ценил!
А Тоня ценила его умение ценить. Такой вкус очень редко встречается у мужчин, обычно совершенно нечувствительных к фальши…
– О чем задумалась, Антония?
– О том, что у тебя хороший вкус, – улыбнулась она.
– Естественно, – засмеялся Кирилл. – Именно поэтому я выбрал тебя!
Он взял ее руку через стол и прижался к ней долгим поцелуем. И половина зала сопроводила этот жест завистливо-восхищенными взглядами.
…То странное настроение Кирилла больше не возвращалось, и Тоня перестала о нем вспоминать. Приближался день его рождения – юбилей, тридцать лет, – и он фантазировал, как они его будут отмечать. Он говорил ей о загородном ресторане, где подают изысканную еду и устраивают великолепное шоу; он говорил о частном клубе, где очень хорошая кухня и великолепный джаз; он говорил…
– А твои друзья, Кирилл? Разве ты не хочешь пригласить друзей?
Произнеся эти слова, Тоня вдруг с удивлением осознала, что она не знакома ни с одним его другом. Более того, никогда ни о ком не слышала!
– Коллеги – это не друзья. Нельзя заводить дружеские отношения на работе.
– Ну, а друзья детства? Со школы, института?
– Тонечка, разве я тебе не говорил, что я родом с Камчатки? Петропавловск-Камчатский – слыхала о таком городе? Конечно, там есть друзья, но это так далеко…
И с тех пор Тоня заболела мыслью: собрать друзей Кирилла на его день рождения. Это будет ему самым лучшим подарком! Она, девочка из провинции, – она очень хорошо понимала, что такое перебраться в столицу, оторваться от друзей, от родителей, от корней…
Это только так кажется, что нам легко. Это мы себе внушаем, что нам ничего не стоит. Сделанная в Москве карьера – она как бы доказывает правильность принятого решения. Она как бы перечеркивает все остальное. Потому что остальное – это сантименты. А самореализация – она в делах, в карьере, а не в сантиментах…
Но это неправда. То есть это не вся правда. Нам плохо без корней. Мы лжем себе, что это второ-третьестепенно. Тоня и сама научилась выговаривать твердое московское «г», и редко писала маме, и еще реже подругам… Из чего вовсе не следует, что ей этого не хватало. Может, только теперь, когда жизнь ее так волшебно устроилась, теперь она поняла, как отчаянно нуждается она в близких с детства людях. Люська, ее школьная подружка, оставшаяся там, в Пятигорске, она бы восхищалась Тониными переменами. А не осуждала завистливо, как недавно приобретенная подружка, москвичка Галка…
Кирилл решил следовать западной модели: на работе не дружить и не вступать в интимные отношения. В смысле, не спать. Последнее Тоня находила совершенно правильным. Но не дружить? Русскому человеку нужны друзья. Западу – западово. А нашей славянской душе друзья необходимы! Пусть приедут хоть с Камчатки!
Она улучила момент, открыла записную книжку Кирилла и начала прозвон.
…Друзья детства оставили у нее крайне неприятное впечатление. «Киря? Он стал бизнесменом? Ха-ха! Ну, так пусть он мне оплатит билет, и я приеду!» Так они отвечали почти слово в слово.
Голоса были развязными, в них не слышалось ни малейшей теплой нотки. Ни радости за Кирилла, добившегося успехов в Москве, ни желания увидеть старого друга… Только зависть.
Тоня расстроилась. Эти же нотки она уже слышала у Галки: зависть. Она не порадовалась за Тоню, нет, – она немедленно пустилась жалеть себя на фоне Тониных перемен. А разве это дружба? Тоня, например, всегда радовалась за подруг. Одна поступила в институт – и Тоня не думала о том, что ей самой не повезло, она от души поздравляла подругу. Другая вышла замуж – по любви, за хорошего парня, который к тому же зарабатывает прилично. И Тоня, у которой не то что мужа не было, а и любви-то толком не было, она снова радовалась за подругу, а не куксилась от своих неудач… Она всегда считала, что именно женщины в своем большинстве завистливы. А вот мужчины не мелочны, им подобное чувство незнакомо! Но эти, друзья Кирилла, – хуже баб, честное слово!
Кто они, эти четверо? Учились ли вместе в школе – или мяч гоняли в одном дворе? Сокурсники? Коллеги по какой-то первой работе Кирилла?
Тоня теперь жалела, что не расспросила их. По телефону она только уточняла: «вы друг Кирилла Богданова?»… И ей отвечали: да.
«Друг». Да разве же это друзья?!
Ей невыносимо захотелось позвонить Люське в Пятигорск. Рассказать, как повернулась ее жизнь за последние месяцы, и услышать радость подруги. Тоня уже схватила было телефон, но остановилась. Ей вдруг стало страшно. А если и Люська?.. Тогда вообще мир рухнет. На чем он держится, мир, если не на любви и дружбе? Все остальное, все, что не есть любовь, – только и норовит его разрушить…
Судорога схватила ее за горло. Мир мгновенно стал черным, в нем не хватало воздуха. Она задыхалась.
И вдруг Тоня подумала об Александре Касьяновой. Вот! Вот человек, который, даже не будучи ее подругой, всегда за нее радовался! Всегда готов выслушать и утешить! Александра – особый человек. Она никогда не позволит поселиться в своей душе таким чувствам, как зависть! Потому что она… она… Потому что, наверное, это и есть культура.
И Тоня немедленно набрала номер Александры. Ее, однако, не оказалось дома, и, поколебавшись, Тоня набрала ее мобильный.
– Вы заняты? – спросила она, робея от собственной наглости: позволить себе отвлекать очень делового человека своими эмоциями, никому не нужными…
– Что случилось, Антоненок? Ты плачешь?
– Нет, я просто… Я вас отвлекаю?
– Секундочку. Ты где, дома? Я тебе сейчас перезвоню.
И пока она выключалась, Тоня успела услышать: «Прошу меня извинить. Срочное дело».
Это она, Тоня, – «срочное дело»! Тоня даже улыбнулась и утерла слезы.
Александра перезвонила через минуту. Выслушала. Потом сказала:
– Это в человеческой природе, Антоненок. Ты была бедной, ты была никакой, – и тебе никто не завидовал: нечему было. Так когда-то жила вся наша страна: в равенстве бедных. И все нам казались прекраснодушными, а любовь и дружба – святыми словами. Когда же оказалось, что есть что делить и есть чему завидовать, – эти красивые идеи слетели с душ, как листья осенью. Обнаруживая голые черные стволы, примитивные схемы… Но плакать из-за этого не надо. Такова жизнь и таковы люди – и надо научиться их принимать. Сохрани свои идеалы, если можешь, но не жди этого от других. Ты поняла меня?
– Да, – грустно ответила Тоня, – да… Но в таком случае я стану просто изгоем? Инопланетянкой, чужестранкой… Ведь так?
– Нужно научиться смотреть на человеческие слабости снисходительно. Чуть больше юмора и сочувствия к ним, бедным. И тогда тебе станет очень легко с ними.
– То есть я должна сочувствовать тем, кто мне завидует? Это они – «бедные»?
– Ну да! Им же плохо живется, Антоненок! И зависть об этом свидетельствует! Подумай сама, разве счастливый человек станет завидовать? Разумеется, нет. Пожалей их – и ты увидишь, насколько легче тебе станет принять их.
– Я, вообще-то, их жалею. Вернее, жалела. Но Кирилл говорит, что на таких людей нужно смотреть свысока, чтобы защитить себя от их недоброжелательства…
– Видишь ли… – Александре вовсе не хотелось вступать в заочный философский спор с неведомым Кириллом, имеющим столь сильное влияние на Тоню. Да и было бы верхом бестактности критиковать его взгляды перед влюбленной в него девушкой. – Видишь ли, – осторожно продолжила она, – такая позиция по-своему логична. Кирилл сказал «свысока», а я говорю о «снисходительности». Семантика этих слов очень близка, однако ж между ними есть разница. В первом случае ты людей отвергаешь и рвешь с ними отношения. Во втором случае ты можешь сохранить дружбу и, может быть, даже продолжать их любить. Все зависит от того, к чему ты стремишься… А что за друзья у твоего Кирилла?
Тоне пришлось признаться, что она не расспросила. Александра задала еще пару вопросов, и Тоне снова пришлось признаться, что о прошлом Кирилла она ничего не знает.
– Это никуда не годится, – заявила Александра. – Как это: не знать, в какой семье вырос, чему учился, где работал?! И откуда, к слову, у него капитал, с которым он открыл свое дело… А в Москве он друзей не завел?
Тоня объяснила точку зрения Кирилла: никаких личных отношений. Александра согласилась: правильная позиция.
– Однако, Антоненок, отсутствие личных отношений отнюдь не гарантирует свободы от бизнес-отношений, в которые входят разного рода мероприятия: деловые ланчи и ужины, приемы, банкеты, клубы… Все это составляет жизнь успешного бизнесмена, – а Кирилл, как я понимаю, весьма успешный. И, в таком случае, его должны постоянно окружать люди, с которыми он вынужден поддерживать хотя бы видимость дружбы… Неужели ты никогда не выходила с ним на подобные тусовки?
Нет, Тоня не выходила… Тоня даже не слышала никогда о них. Возможно ли такое, что Кирилл не брал ее с собой? Он по вечерам отсутствовал нечасто, но все же случалось, – и Тоня всегда удовлетворялась ответом: «дел полно». Выходит, он проводил свои деловые вечера в клубах и ресторанах без нее? Может, ему стыдно Тоню показывать?
– Александра… А на такие вечера бизнесмены обязательно приходят со своими женами? Или с подругами?
– Скажем, это, скорее, правило. Но из него возможны исключения по разным причинам.
– По каким, например?
– Антоненок, не забивай себе голову ерундой. Возможно, что Кирилл считает, что пока рано тебя обнародовать. Или охраняет тебя от никчемной светской болтовни – он же у тебя «Макаренко», – улыбнулась Александра. – Это как раз пустяк. А вот узнать о его семье, образовании и о пути в бизнес, – вот это необходимо. Чем и займись! И звони мне, если что.
Действительно, как это вышло, что Тоня до сих пор не расспросила Кирилла? Он был волшебником, который пришел и подарил ей чудо. А разве у волшебников бывают биографии?
Но он, конечно же, нормальный человек, и у него есть мама, папа, может даже, братья и сестры. И школа есть, в которой он учился. И еще что-то было дальше, после школы.
Тоня приступила к теме деликатно. За ужином она пустилась в воспоминания детства. Она говорила о белых балюстрадах санаториев, о великолепных садах Пятигорска и родниковых источниках; о маленьком бидончике, с которым она ходила с мамой «по воду»; о нагретых солнцем дорожках, по которым она шлепала босиком…
Кирилл слушал растроганно и завороженно. И, кажется, ее маневр удался: он заговорил о своем детстве. Он рассказывал ей о холодном прозрачном море, о суровых кораблях, об огромных крабах и о вулканах, из которых всегда курился легкий дымок… Он рассказывал о сером перламутре застывшей лавы; о низкорослых черных соснах и платиновой высохшей траве… О городе, текшем, как лава, между холмами к морю, и о звездах, перемигивавшихся с огнями кораблей в зыбкой глади воды…
– Кто твои родители, Кирилл? – Тоня решила направить разговор в нужное русло.
– Отец работал в геологическом институте, гейзеры изучал. Теперь на пенсии. А мама портниха. Шила на заказ. У нас город был закрытый, магазины пустые… Мамины услуги пользовалась спросом. Сейчас хуже, но все-таки клиенты у нее есть. Слишком толстые или слишком худые – которым надо подогнать модную одежду по фигуре.
– Ты один в семье?
– Один.
Тоне показалось, что на этом вопросе он напрягся. Но она решила рискнуть.
– А что ты делал после школы?
Нет, она не ошиблась. Он действительно напрягся. Он выдержал паузу, прежде чем ответить.
– Учился в институте.
– Ты говорил, что у тебя там остались друзья…
– И что?
– Ничего. У меня вот подруга есть, Люся, – мы в одном дворе жили и в одной школе учились. А у тебя откуда?
– Антония, ну что ты глупые вопросы задаешь! Как у всех. Один со школы остался, два из института…
– А в каком ты институте учился?
– Я технарь.
– Ты еще там начал заниматься бизнесом?
– Почему обязательно там?
– Ну, как же… Чтобы встать на ноги в Москве, нужно было иметь какие-то деньги… Ты никогда не рассказывал мне, как ты их заработал…
– Крутился. Как все после перестройки. Ты меня в чем-то подозреваешь?
– Что ты, Кирюша! Просто хочу узнать о тебе побольше… Мы живем с тобой вместе, а я толком не знаю, кто ты такой…
– Я же тебя не спрашиваю, как и с кем ты жила до меня!
– Ну, хорошо, извини, если тебе мои вопросы неприятны…
