скачать книгу бесплатно
Кодекс чести
Евгений Николаевич Гаркушев
Странный и страшный мир…
Здесь население делится на граждан и жителей, на дворян, живущих по законам чести и обладающих правом драться на дуэли, и бесправных простолюдинов.
Здесь Константинополь уже много веков входит в состав Российской империи, войны же ведут не солдаты, а аналитики. Далекое будущее?
Параллельная реальность?
Никита Волков, гражданин и дворянин, привык считать этот мир своим.
Но так ли это в действительности?..
Мир, описанный в этом романе, похож на наш. В нем изобрели компьютеры и интернет, космические корабли и автомобили, подводные ракетоносцы и атомные бомбы. Только движение в России левостороннее, да революции так и не случилось. И с избирательным правом, по мнению некоторых правозащитников, беда…
А гражданин может забыть дома мобильный телефон, но никогда не выйдет без шпаги. Так требует его честь – ведь до сих пор в ходу дуэльный кодекс, введенный Петром Великим.
Иначе сложилась и вся мировая история. Даже войны ведутся без привычных «ковровых бомбардировок», согласно «государственному бусидо». Но гражданину Никите Волкову придется воевать по-настоящему – и с внешними, и с внутренними врагами страны.
Евгений Гаркушев
Глава 1
Дженни
Серебристая громада «Локхид Мартина» скользнула над стеклянным потолком аэровокзала – самолет разворачивался, завалившись на одно крыло. Рев двигателей, погашенный тройными стеклопакетами, ворвался на мгновение в зал ожидания через открытые окна – начиналось лето, просторное, но немного запущенное помещение провинциального аэровокзала вентилировали, хотя кондиционеры еще не включали.
Я поднялся с кресла, поправил перевязь с клинком, подхватил букет, лежавший в соседнем кресле, и шагнул к движущейся дорожке с указателем «На летное поле». Дженни нужно встретить у трапа – иначе попадет в лапы таможенников, потеряем минут двадцать.
Самолет ожидали не очень много людей: несколько негров, которым спешить к трапу не было нужды – все равно их соотечественников подвергнут досмотру; пара жителей – не иначе, встречали сына или дочь откуда-то из дальних краев, сутулый старик, который мог оказаться кем угодно, и человек в сером плаще. Он сидел в дальнем углу зала, откинувшись на жесткую деревянную спинку кресла, и на объявление о прибытии рейса не отреагировал. Это показалось мне странным, но совать нос в чужие дела – не самая лучшая привычка. Я встал на дорожку транспортера, которая резво понесла меня к гостевому выходу из аэровокзала.
«Локхид Мартин» подкатывался к зоне таможенного контроля – двигатели шумели немного громче, чем на «Ту-204», но и сам самолет был больше – почти аэробус. Если не ошибаюсь, четыреста мест в двух уровнях. Рейс был чартерным – поэтому меня удивило, что таможенников в полосе ожидания совсем немного. Высокий худой ротмистр с рубиновым гладиолусом на воротнике форменной куртки втолковывал что-то своим подчиненным. Те слушали его в положении «вольно», но не смели отвести взгляд даже на мгновение. Клинок на поясе ротмистра был короче стандартного – возможно, школа алого гладиолуса делает акцент на работу с таким оружием, а может, короткая шпага больше подходит для боя в закрытых помещениях, и ее ротмистр носил только на службе.
Дождавшись, когда начальник таможенников закончит инструктаж, я обратился к нему:
– Здравствуйте, ротмистр. Я встречаю гражданку Соединенных Штатов Америки Гвиневеру Смит. Беру ее под свое поручительство.
Ротмистр кивнул.
– Хорошо, гражданин. Вас не затруднит передать мне свое удостоверение личности для регистрации? Вы захватили его с собой или назовете данные по памяти?
– Документы при мне. Пожалуйста.
Ротмистр взял пластиковую карточку удостоверения. Взгляд на мгновение задержался на кольце с сапфиром, после чего таможенник стал улыбаться гораздо дружелюбнее. Мастеру шпаги всегда приятно встретиться с хорошим фехтовальщиком – пусть и другой школы.
Проведя по удостоверению сканером, таможенник несколько раз стукнул по клавишам портативного компьютера, который подал ему один из подчиненных.
– Рад был помочь вам, гражданин Волков. Вы узнаете госпожу Смит?
– Да, узнаю. Мне кажется, она уже идет. Первой. То есть второй, после бортпроводницы.
– Отлично. Всего наилучшего, гражданин.
– Успехов.
Дженни действительно спускалась по трапу следом за девушкой в форме авиакомпании. Мягкие рыжие волосы растрепал ветер, в руках – большая сумка и очень длинный саквояж – что у нее там лежит, интересно? Труба или кларнет? Да нет, вроде бы играла на гитаре, а для гитары саквояж слишком узкий…
Без косметики, после долгого перелета, Гвиневера выглядела сильно уставшей. Красавицей ее, конечно, не назовешь – миленькая девочка с англосаксонской внешностью и хорошей фигуркой. Носик вздернут, веснушки, глаза цвета бутылочного стекла – но очень живые, готовые в любой момент рассмеяться.
– Привет, Никита! – закричала девушка еще с середины трапа. Тоже узнала меня издалека. Акцента практически не было – только английское мягкое «р» и немного растянутое «Никита».
Я помахал ей букетом и указал на «зеленый» коридор. Молодой пограничник-срочник, оглянувшись на меня, произнес:
– Извините, сударыня, буквально несколько секунд. Разрешите ваш паспорт – для регистрации.
– Пожалуйста, офицер!
Мальчишка расцвел – такая милая девушка, да еще и назвала офицером. Сканер скользнул по паспорту, и спустя несколько мгновений Дженни вышла из-за символического ограждения – натянутого на металлических столбиках каната, – поставила сумки на бетон и бросилась мне на шею. Наверное, я покраснел, обнимая ее левой рукой и целуя в щеку. Ведь люди смотрят… Хотя она ведь вполне может быть моей невестой! Пахло от Дженни ландышами.
– Какие красивые розы, – продолжала щебетать девушка. – Белые! Очень люблю белые. И шпага! Настоящая шпага, это же надо! Ты на самом деле постоянно так ходишь или только меня встречать приехал при полном параде?
Я улыбнулся:
– Только так. У тебя все в порядке? Хорошо долетела?
– Да, вполне.
– Почему так мало людей в самолете? Я полагал, придется ждать.
– Два салона заполнены какими-то тюками. По-моему, джинсовая одежда. Так что мы летели с комфортом – едва ли половина мест в пассажирских салонах занята, садись куда хочешь. Чартера не пришлось долго ждать.
– Топливо заправляли в Лондоне?
– Нет, в Амстердаме. Не взлетали два часа – грузили еще что-то. Но в город нас не выпустили. А на вокзал я сама не пошла. Спала в самолете.
– Понятно. Ты могла бы прилететь и через Москву – в любой день, причем российским самолетом. Только пришлось бы пройти досмотр и потом лететь сюда местным рейсом.
– Нет, не люблю пересадки. А «Локхид» мне очень даже понравился.
– «Ту» лучше.
– Не будем спорить! – улыбнулась Дженни. – Я не летала на ваших «Ту». И вообще еще ни разу не была за границей. Представляешь?
– Представляю. Я тоже не был. Россия большая, я не успел объездить всю нашу страну – зачем стремиться за ее рубежи, если крайней нужды в этом нет? Поехали домой – ты наверняка голодна, хочешь отдохнуть.
– Нет, кормили на борту вполне прилично. А вот выкупаться и поспать можно.
Я поднял сумки с бетона, поискал взглядом носильщика – но, увы, ни одного поблизости не оказалось. Мы зашагали к выходу – одностороннему турникету на парковочную площадку. Длинный саквояж нести было неудобно – он цеплялся за ножны с клинком, но нагружать Дженни я, конечно, не стал, пусть сумки и не были слишком тяжелыми, особенно длинная.
Оглянувшись – сам не знаю зачем, – я вновь увидел человека в сером плаще. Он стоял на летном поле и пристально смотрел нам вслед. Конечно, любого могла заинтересовать милая девушка с букетом и ее спутник – на что еще смотреть в аэропорту, как не на людей? Но мне интерес незнакомца не понравился. Слишком глухим, не по погоде был его плащ. И шляпа низко надвинута на глаза.
На парковке к нам бросились несколько жителей – водители автомобилей.
– Такси, такси, – повторяли они наперебой.
– Не нужно. Мы на машине, – объяснил я ближайшему усачу, скорее всего грузину, который порывался подхватить большую сумку. Тот обиженно вздохнул, словно бы мы лишили его дневного заработка, и побрел к автомобилю – старенькому разбитому «Мерседесу». Остальные водители тоже потеряли к нам всякий интерес.
Разблокировав охранную систему своего «Руссо-Балта», я поднял двери. Дженни захлопала в ладоши.
– Какая интересная машина!
– Что же в ней интересного? – не понял я. Автомобиль у меня и правда хороший, глубокого синего цвета, давно такой хотел и купил год назад. Но ничего необычного в нем нет – стандартная серия «РБ-111», инжекторный двигатель, пятиступенчатая коробка передач.
– А двери! Двери открываются вверх!
Я как-то забыл, что у «Фордов» и «Бьюиков» двери открываются так же, как в домах, – вбок, по дуге. Да вот и на «Мерседесе» у таксиста так же… Но в русских машинах двери открывают или вверх, или вбок, параллельно кабине. Дженни не привыкла к нашим стандартам, и двери показались ей странными.
– Так удобнее, – объяснил я, забрасывая сумки в багажник.
Гвиневера не стала дожидаться, пока я займу свое место или открою ей дверь, и попыталась сесть в машину – конечно же, справа. Увидела там руль и опять удивленно подняла брови:
– Забыла…
– Ты поведешь? – улыбнулся я.
– Не знаю… Разве можно?
– Наверное, не стоит. Ты ведь не привыкла к левостороннему движению. Так что садись слева от меня. Или сзади – как больше нравится.
– Да, у вас многое непривычно… Другие машины, другие правила движения. И не только движения. Словно другой мир.
– Так и есть. Ну конечно, мир тот же самый, но континент другой, тут никуда не денешься. В Америке, наверное, мне бы тоже многое показалось странным.
Дежурный, получивший хорошие чаевые еще при парковке, открыл шлагбаум практически мгновенно, и мы помчались по шоссе в Западный жилой массив. Ехать нужно было через весь город.
– Ни одного «Макдоналдса», – заметила Дженни, когда мы вырулили на Большую Садовую. – Только «Быстроед» да «Обжорный ряд» – я уже заметила по три таких заведения.
– «Быстроедов» было четыре. Когда проезжали второй, ты отвлеклась – загляделась на фонтан, что возле театра.
– Да, в нем купались дети. Еще холодно, а они лезут в воду…
– Пусть закаляются. К тому же один полез – другие не могут отступить. Здоровое соперничество, боязнь потерять лицо. Многие из них – будущие граждане.
За окном проплывали высотные здания: на первых этажах – магазины, выше – представительства компаний, банки, гостиницы. Жилых домов в центре почти не строили. Состоятельные граждане предпочитали селиться на окраинах, те, кто победнее, – в «спальных» районах.
Людей на улицах было мало – середина буднего дня. Рабочие и служащие заняты делом, праздношатающихся почти нет. Зато велосипедистов очень много, в основном молодые мальчишки и девчонки: посыльные, курьеры, развозчики заказов. Некоторые ехали вдоль обочины на роликах.
Дженни приглядывалась к людям.
– Все не так, как у вас? – улыбнулся я.
– Нет, велосипедистов хватает и в Америке, – ответила девушка. – Но столько людей со шпагами я увидеть не ожидала. Мне казалось, что шпаги носят в России не все.
– Конечно, право носить клинок дано не каждому. Со шпагами – только граждане.
– Понимаю.
– Тогда что тебя удивляет?
– Когда я смотрю на вооруженных людей, мне так и кажется, что они должны подраться. Знаешь, как в театре – если на стене висит ружье, оно обязательно стреляет.
– Мы не в театре. На центральной улице ты вряд ли увидишь потасовку – даже если будешь ходить здесь каждый день в течение десяти лет. Ссору – может быть. Но драться спорщики пойдут в другое место. Надеюсь, тебе не придется стать свидетельницей дуэли. Это не слишком приятное зрелище.
Дженни задумчиво теребила рыжую прядку.
– Если вы не деретесь сразу – зачем повсюду носить с собой оружие? Чтобы обозначить статус гражданина?
– Да. Но главное – не это. Клинок должен быть под рукой, потому что понадобиться он может всегда. Я должен быть готов ответить на вызов – не пристало заставлять противника ждать, пока я схожу домой за оружием.
– Он будет ждать?
– Как же иначе? Не станет же он убивать безоружного?
– А если станет?
– Такого не случается. Поступивший подобным образом будет обесчещен до конца жизни… Которого не придется долго ждать. И бросит тень на свою семью, что гораздо хуже.
Дженни потрогала ножны моего клинка – их она почти касалась коленями.
– Тогда почему ваши машины устроены таким образом, чтобы из них можно было выскочить, выхватив правой рукой клинок?
Я улыбнулся.
– Зачем ставить себя в заведомо неудобное положение? В жизни случается всякое. И вообще левостороннее движение принято в мире с древности. Оружие должно быть обращено в сторону того, кто едет навстречу. Если французы после революции решили перейти на правую сторону и их примеру последовали некоторые другие страны, в том числе и Америка, – то это была только дань революционной моде. А мы, русские, консервативны.
– Да, – согласилась Дженни. – Я чувствую… Это же надо – «Обжорный ряд»… Какое древнее название.
– Может, не столько древнее, сколько выразительное. Заведение – для молодежи. В принципе это тот же «Макдоналдс», только еда здоровее. «Быстроед» – вообще респектабельное заведение, сеть основана лет сорок назад. Но обедать мы будем дома, если ты не против. Там все гораздо вкуснее.
Сразу за мостом через железную дорогу начались частные дома. Высокие кирпичные заборы, зеленые сады, крепкие металлические ворота.
– Дома – как укрепленные замки, – прокомментировала Дженни. – У нас заборчики низкие, а порой и вообще нет. Только газоны перед входом. Вы боитесь соседей?
Я задумался на мгновение.
– Соседей – нет. Хотя соседи тоже бывают всякие. Дело, наверное, все в том же консерватизме. И в том, что мы постоянно готовы к атаке извне. Хочешь мира – готовься к войне.
Сейчас, показывая город Гвиневере, я и сам пытался увидеть его со стороны. Ведь я много лет хожу по этим улицам, смотрю на людей и дома, не замечаю того, что должно бросаться в глаза постороннему. Скажем, вымощенные камнем небольшие улочки – атавизм. Почему бы не застелить их асфальтом или хотя бы не забетонировать? Но кладка практически вечная, а то, что машину трясет, – даже хорошо. В жилой зоне особенно не разгонишься, а какой русский не любит быстрой езды? Вот и служит каменная кладка естественным ограничителем скорости.
