скачать книгу бесплатно
– Вот он, родственничек мой, – Серега Грачев. У них тут пол деревни Грачевых. Служил в морпехе. Дослужился до капитана, уволен в запас по состоянию здоровья. Как-то они со старлеем на двоих выпили три литра тормозной жидкости. Прапорщик, зараза, подменил бутылки, отомстить хотел за что-то. Но не рассчитал. У Сереги желудок гвозди перетирает. Потом этого прапорщика искали всей ротой.
– Нашли?
– Нашли.
– Живого?
– А как же. Он сам со страху сбежал, чем себя с головой выдал. Серега даже и не подумал бы, что что-то не так. Им местные такую самогонку привозили, что те, кого в звании повышали, просто капали ее на погоны, и к утру дырки для новых звездочек были уже готовы. Вот так он и заработал себе язву.
– Не боишься ему машину оставлять? – поинтересовалась Ольга.
– Нет. Только бензин в канистру солью, а канистру зарою. Чтоб потом уехать смогли.
Тут Серега, очевидно, осознав всю безуспешность дальнейших попыток открыть дипломат цивилизованным путем: с помощью ключа, ножа и топора, с криком «И-я-я-я» дважды рубанул рукой по замкам. После этой демонстрации армейской выучки на капоте остались две солидные вмятины, и два замка, начисто срубленные человеческой ладонью.
– Вот это да! – вырвалось у меня. – Сила!
– У нас в роду все такие. – расхвастался Витька, – Это еще что. Знаешь, как он хулиганов усмирял? Если кто вдруг при нем буянить начинал, Серега просто подходил к нему, говорил: «Да не шуми, ты. Давай, лучше обнимемся», и обнимал. После чего буяна увозили на «скорой» с переломанными ребрами.
Раскрывшийся дипломат явил нам в своем чреве пять бутылок водки (три уже были пусты) и пять пластиковых стаканчиков, уже давно не одноразовых. Сергей быстренько их наполнил и церемонно поднес каждому, включая Ольгу и Альфу.
– Я… – Ольга собиралась отказаться, водку она употребляет лишь при дикой простуде, предварительно высыпая в рюмку полпачки красного перца. Но Витя поспешно наступил ей на ногу и состроил жуткую рожу, которая в его понимании должна была означать «Нельзя обижать родственника».
Жена все поняла, мило улыбнулась Сергею, выпила… И даже не поморщилась. Умеет, оказывается, держать удар.
Труднее было заставить Альфу принять участие в возлиянии. Но и тут смекалистый Витька нашел выход: извлек из рюкзака кусок колбасы, обмакнул в водку и протянул нашей доверчивой овчарке. Когда последний кусок колбасы был перемолот крепкими собачьими зубами, Сергей решил, что знакомство состоялось (даже не узнав наших имен), что-то нечленораздельно буркнул, махнул Витьке, поехали, мол. И мы поехали.
Хозяйство Грачевых оказалось не так запущено, как сам хозяин, исключительно стараниями его жены Клавы – миловидной особы небольшого росточка, с огромными, в пол лица глазами. Её маленькие ручки крепко держали бразды правления, не позволяя Сергею окончательно спиться. Трое детей (две девочки и мальчик), все как один похожие на отца, восхищенно уставились на Альфу, подталкивая друг друга, и боясь подойти.
– Не бойтесь, – успокаивала их Ольга, – Она не кусается и очень любит детей.
– А это пограничная собака? – набрался храбрости самый младший.
– Ну, в какой-то мере, – да. Хотя на границе она не служила, но знает все команды. Вот смотрите! Альфа, лежать!
Альфа укоризненно покосилась на Ольгу, и не двинулась с места.
– У-у-у, – огорченно протянул пацан, – не слушается, почти как я!
– Ой, я совсем забыла. Нужно ей дать что-нибудь. У вас есть яблоки?
– Яблоки? – недоуменно переспросила одна из девчушек?
– Зачем? – подхватила вторая.
– А за тем, что яблоки у нее самое любимое блюдо. За яблоко, она не только выполнит все команды, но даже скажет «Мама».
– Не может быть!!!
Это они уже все втроем.
– Очень даже может. Так есть у вас яблоки?
– Есть! Сейчас принесу, – уже с порога крикнула старшая.
Когда она вернулась с большим зеленым яблоком, Ольга разрезала его перочинным ножом на восемь равных частей и, помахивая ими перед носом Альфы, стала давать обычные команды, вознаграждая овчарку каждый раз одной долькой. Когда в руках супруги остался последний кусочек, Ольга снова выразительно помахала им перед носом Альфы.
– Скажи «Мама».
– Мау-ма, – сказала Альфа и радостно вильнула хвостом, получив обещанное лакомство.
Радости детворы не было предела. Все оставшееся время они были заняты тем, что таскали Альфе яблоки, снова и снова приходя в восторг от ее лингвистических талантов. Ольга быстро нашла общий язык с Клавой и они, сидя на летней кухне, с наслаждением перемывали нам косточки. А мы же с Витькой как каторжные копались в вещах, пытаясь отделить свое от чужого. Наконец, с полной уверенностью можно было сказать, что экспедиция к выходу готова.
– Ну, присядем на дорожку, – скомандовал Сергей.
Мы с Ольгой присели на лавочку, помолчали немного, потом впряглись в лямки и, помахав Грачевым, в полном молчании потянулись за проводником-Курицыным. Витька бодро вышагивал по большаку, каждые пять минут сверяясь с картой. Что бы окончательно не заскучать я спросил:
– Вить, а что это у тебя за бандура к рюкзаку приторочена.?
– Это же металлоискатель, тундра ты деревенская.
– Что-то не похож…
– Он в разобранном виде. Чтобы всякие любопытные следом не тащились и милиция не приставала. Случаи разные бывают. Нас «научники» и силовые структуры не очень жалуют.
– Вить, а ты где его взял? – заинтересовалась Ольга.
– Купил, где же еще. Почти штуку баксов выложил, хотя он б/у. И не жалею. Немецкий. Берет на глубину до двух метров, различает черный и цветные металлы. Сразу можно сказать, что там внизу: золото, серебро или железо. Классная вещь. А то у одного моего знакомого самопальный металлоискатель был, который выл на простые кирпичи так, как будто они из нержавейки сделаны. Намучался он с ним, бедолага. А все жадность: нам бы подешевле, попроще…
– Мне когда-то бабушка говорила «Мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи», – поддакнула Ольга.
Ага, значит в том, что она купила зимой на последние деньги шикарную шубу, виновата бабушка… Интересно, а что еще наговорила старушка?
Протопав с час и, намозолив с непривычки плечи неподъемными рюкзаками, мы, наконец, устроили привал. Я тотчас сел, где стоял, Ольга со стоном опустилась, на большой плоский камень, и только Альфа резвилась во всю. На прилегающем к дороге лугу, где «трава по пояс» то и дело появлялась ее голова, что бы тут же скрыться. Казалось, она просто плывет и ныряет в зеленом душистом море. Солнце светило прямо в глаза, подтверждая, что полдень уже миновал. Давненько же я не выбирался вот так дикарем на лоно матушки-природы. И только сейчас признался себе, как мне этого не хватало.
– Все. Сворачиваем. У нас впереди еще часа три светлого времени. Как раз доберемся до заброшенной деревни, если поспешим. – ободрил нас Витька. – Пора вперед – труба зовет.
– Не знал, что пионерское детство пустило в тебе такие глубокие корни. Дай отдохнуть еще хотя бы минут двадцать. Мы в Павки Корчагины не нанимались, – мы отдыхать ехали. А ты нас строишь под звуки труб и барабанов. Где же демократия? – попытался возразить я.
– Правда, Витечка, – в кои-то веки поддержала мужа Ольга, – давай еще немножко посидим. Отдышемся. Ты посмотри, какая красота вокруг!
– С сегодняшнего дня демократия отменяется, – надул щеки новый Пиночет, – вам придется четко исполнять все мои команды. Скажу вперед, – значит вперед. Скажу «стой», – все должны замереть на месте.
– Даже Альфа? – съязвил я.
– Слушайте мня внимательно, ребята. Дело серьезное. Вы уже очень давно не бродили по полям, по лесам. Да и до того путешествовали в больших компаниях. Но сейчас нас всего трое. Я каждое лето «в поле», навыки не потерял, но от случайностей не застрахован никто. В том числе и я. А теперь мне приходится отвечать не только за свою собственную жизнь, но и за ваши. И поэтому я прошу, особенно тебя, Игорь, оставьте свои амбиции при себе. В этом походе я командир и мое слово закон. Право совещательного голоса оставляю за Ольгой, как самой острожной из нас. Право обычного голоса оставляю Альфе – надеюсь, что она сумеет вовремя его подать. Тебя, Игорь, права голоса лишаю. У меня все.
– М-м-м-м – промычал я, испепеляя Витьку взглядом.
– Что м-м-м?
– Ты его права голоса лишил! – догадалась Ольга.
– Черт! Игорь, прекрати придуриваться!
– М-м-м!
– Ну что с ним делать? Как маленький ребенок, ей богу!
– М-м-м!
– Придется тебе, Витя, что-нибудь срочно придумать. Он же упрям, как ишак. Уж я то знаю… Так и будет теперь мычать, пока ему право голоса не вернут.
– И черт с ним! Пусть мычит на здоровье, отдохну хотя бы от его подколок. Ружье пусть только соберет. Ну, все, тронулись!
И мы таки тронулись.
Свернув с большака на незаметную тропинку, уводящую нас все дальше от цивилизации, мы вступили в царство его величества Леса. Это вам не хилые городские скверики и парки! Последние 10 лет мне ни разу не было так легко, несмотря на свинцовую тяжесть рюкзака. Рефлекторно хотелось выпрямиться и глубоко вдохнуть. Что-то свалилось с меня, какой-то груз, привычный, и от того незаметный. Только сейчас я понял, как же он меня согнул. Ноги, уже вошли в ритм и несли двойную тяжесть без скрипа. Правда, завтра все мышцы будут зверски ныть, но это малая плата за невыразимое чувство свободы, охватившее меня. Хотя какая свобода при таком командире! Ну, Пиночет, ты у меня еще запоешь, еще спросишь моего мнения, и вернешь мне не один, а два голоса, или даже три.
Однако, играть роль безмолвного народа мне уже порядком опротивело. Сотни вопросов и едких замечаний вертелись на языке, но не просить же пощады! Зато Ольга расцвела махровым цветом и тараторила без умолку.
– Вить, я, конечно, тундра необразованная, так, что объясни мне, пожалуйста, откуда здесь викинги взялись. Ты ведь говорил, что в Шум-горе, предполагается погребение какого-то знатного викинга?
– Говорил. Это даже в газетах писали.
– Но ведь основной путь викингов, направлявшихся из «варяг в греки» проходил по Балтийскому морю через Новгород, – довольно далеко отсюда.
Ишь ты, какие подробности, оказывается, знает моя женушка! И когда только успела поднатореть. Вроде раньше историей особенно не увлекалась.
– Есть одна гипотеза, что один из основных путей викингов пролегал именно здесь, по Северной Двине. И знаменитый город Древней Руси, они его называли Хольмгард, через который пролегали их основные торговые пути, это здешние Холмогоры. В случае если гипотеза верна, все становится на свои места.
– А если нет.
– Если нет – ничего страшного. В Шум-горе все равно есть погребение. Не важно чье. В прошлом году археологи таскались там со специальным прибором – этаким сканером, не знаю точно, как он устроен. И данные подтвердились: в горе обнаружена полость, в которой есть металлические предметы. В этом году они снова отправили туда экспедицию и, наверняка, вскроют погребальную камеру.
– А мы? Нас же туда близко не подпустят.
– Так нам туда и не надо. Я ученым дорогу не перехожу. Пусть возятся с этим захоронением. А мы чуть дальше пройдем. Есть там интересное местечко. И, кстати сказать, не одно.
– Вить, могилы разрывать – грех. Сам говорил.
– Говорил. И сейчас повторю. Уже не одно поколение черных археологов заметило странную закономерность – как только начинают копать на кладбище, сразу собирается дождь. Даже если до этого на небе вовсю светило солнце и не было ни единого облачка. Те места, о которых я говорю не могилы. Одно – что-то вроде святилища, а другое … точно не знаю, Виталя не сказал, вроде бы место какого-то боя. Шлем там местные нашли, точнее его остатки. И браслет серебряный. Нам бы такое везение!
– И все-таки викинги скорее всего сплавлялись по Западной Двине, а не по Северной… Писали, что вдоль пути из «Варяг в греки» сплошные курганные захоронения…
– У меня на этот счет своя теория имеется. Если две далеко друг от друга отстоящие реки называют одним именем Двина, это что-нибудь да значит. А значит, скорее всего, что название Двина произошло от слова «двигаться». То есть у викингов было два основных пути движения – Западная Двина и, соответственно, Северная. Вот так. А вообще я считаю, что история – это лженаука.
– То есть как это?
– Очень просто. Возьми три учебника истории нашей страны для старших классов, издания тридцатых, семидесятых годов и наш последний шедевр. И ты получишь стойкое ощущение, что в них описываются три совершенно разные страны. Это при том, что в архивах хранится масса документов, периодики, документальных фильмов и т. д. А что же можно говорить о истории X–XI x веков, если самая старая русская летопись датируется, кажется, 15 веком.
– Но ведь историки серьезные и объективные люди…
– Объективные… Каждый из нас, при всем желании, субъективен. А большинство при этом еще и стремиться соответствовать генеральной линии: партии, президента, царя-батюшки… Вот и историки так же: подтягивают факты под определенную теорию. Если факты не соответствуют – замолчим, объявим недостоверными… Знаешь как с Тамерланом было? Многие арабские, индийские и европейские источники утверждали, что Тамерлан был рыжим. Ну, как же! Он же монгол! Где вы видели рыжего монгола? Решили, что источники или врут, или он просто красил хной седые волосы… А потом в Самарканде вскрыли гробницу Тамерлана, и что? По остаткам волос удалось определить, что он действительно был рыжим, натуральным, не крашеным.
– А, правда, что над гробницей Тамерлана тоже висело проклятье?
– Правда. Не помню уже кто предсказал то ли Нострадамус, то ли еще кто, но было сказано, что как только будет вскрыта могила великого завоевателя, начнется такая разрушительная война, которой еще не знал мир. И вот вам, пожалуйста. Гробницу вскрыли в 41 году. Что было дальше, вы знаете…
– Ой, Вить, что-то мне от этих проклятий не по себе… Может зря мы идем на эту Шум-гору?
– Не боись! Твой Игорь – главный специалист по атеистическому материализму. От него любое проклятье как от стенки горох…
Вот так, в псевдонаучной беседе (и выразительном молчании) мы продвигались навстречу неведомому. Альфа челноком сновала из арьергарда в авангард нашей колонны, то есть от меня к Витьке и обратно. Как у собаки хватало энергии, оставалось загадкой, ведь такой переход был для нее в новинку. Когда солнце принялось цеплять нижние ветки деревьев, мы неожиданно вывалились из зарослей на открытое пространство. Перед нами во всей своей тоске и меланхолии предстала заброшенная деревня. Какое-то особое щемящее чувство царапнуло мой пламенный мотор, словно я заглянул в чью-то разрытую могилу. Некоторые дома еще стояли, другие завалились на бок, третьи были растащены на бревна. Пустые глазницы окон, казалось, пристально следили за незваными гостями. Из темных углов моего подсознания неожиданного для меня самого начали выползать, вроде бы напрочь изжитые, детские страхи. Здесь не слышалось птичьего гомона, что так радовал нас в лесу. Тишина была даже не звенящая, а, скорее, какая-то ватная. Неприятное место.
– И что, здесь мы будем ночевать? – севшим голосом спросила Ольга.
– Ну почему именно здесь. Пройдем чуть в сторону к реке. Там должны быть хорошие места для ночевки, – пустился в объяснения Витька. – А завтра пошуруем здесь металлоискателем. Деревня довольна старая, но заброшена всего лет двадцать назад. Так что можно найти все что угодно. От николаевских червонцев до хрущевских облигаций. Вы даже представить себе не можете, сколько горшков с денежными знаками хранят в себе невзрачные огороды.
– Завтра, так завтра. А сейчас пойдемте скорее, что-то мне не по себе тут. Как будто смотрит кто-то. Страшно, аж жуть! – фальшиво пропела Ольга, голос у нее явно дрожал.
Обогнув деревню по краю, минут через двадцать мы вышли к довольно широкой полноводной реке, как я понял, это был приток Двины. Вскоре нашлось отличное место для лагеря, с пологим спуском к воде и большим количеством сухостоя, рубить который, и был отправлен ваш покорный слуга. Притащив пару небольших лесин, я принялся разрубать ветки, и стволы на пригодные для костра поленья. Потом насмерть поругался с Витькой, отстаивая свое право участвовать в выборе места для палатки. Осложнялась эта процедура тем, что в ответ я мог только мычать. Воспользовавшись моими затруднениями, Витька настоял на своем, а я, в качестве наказания за строптивость, был отправлен на реку за водой.
Когда я вернулся огонь уже весело пожирал политые моим трудовым потом дрова, Ольга обустраивала палатку, а диктатор-Витька прохлаждался, собирая свой драгоценный металлоискатель. И только я собрался промычать нечто осуждающее в его адрес, как вдруг… Как вдруг заметил крепкого мужика, выходящего из леса прямехонько к нашей стоянке. Мой предупреждающий крик замер на губах, а сам я застыл в немом удивлении, когда увидел следующую картину: наша мирная, добрая и толстая Альфа обрела вдруг невероятную прыть и бросилась на пришельца с таким жутким лаем и рычанием, что кровь застывала в жилах. Мне показалась, что сейчас овчарка разорвет его на множество таких мелких частей, что и собирать будет нечего. Мужик, видимо ощутил нечто похожее и с криком «Оп-па» взвился на ближайшую березу, опровергая тезис о том, что люди, якобы, не умеют летать. Я бросился оттаскивать Альфу, попутно крича, что она не кусается, хотя сам в этот момент уже не был уверен, в том, что говорю. Мужик же, оплетя ствол ногами на четырехметровой высоте, выкрикивал что-то вроде «Хорошая, собака, хорошая. Я – свой, свой, понимаешь?». Но Альфа понимать не хотела, и с придушенным рычанием рвалась из моих рук Так продолжалось до тех пор, пока не подоспела Ольга, которой кое-как удалось успокоить разбушевавшуюся собаку. Витька с ружьем на перевес подошел к березе:
– Слышь, мужик, ты кто такой? Ты чё тут делаешь?
– Так я ребятки, местный. Живу я тут. Живу! – запричитал мужик, – В деревне заброшенной и живу. Меня Володей зовут. Видел я, как вы мимо проходили, дай, думаю, схожу, поговорю с интеллигентными людьми. Новости узнаю.
– Так ты пришел, значит, лекцию о международном положении прослушать? Ну-ну… Ладно, спускайся, давай. Поговорим на политические темы.
– Погоди, Витя, – сказал я, послав к черту свою молчанку, – не нравится он мне. Байки все это, что он один в деревне заброшенной живет.
– А кто вам сказал, что один? Нас там много.
– Кого это «нас»?
– Ну, нас – беженцев.
Когда на небе зажглись первые звезды, мы уже были в курсе последних событий в жизни возрождающейся деревни. Ольга только сочувственно охала и ахала, когда новый знакомый описывал трудности, с которыми пришлось столкнуться русскоязычному населению в бывших союзных республиках. Не от хорошей жизни уезжали люди от обжитого очага, бросая годами нажитое.
– Нас здесь, почитай человек двадцать живет. В основном бабы с ребятишками. Мужиков всего пять. Кто откуда. С Узбекистана, Приднестровья, Таджикистана… Паспортов российских само собой ни у кого нет. Статуса беженцев не получили, на работу без документов не устроишься… Кто первый эту деревню нашел не знаю. Только слухами земля полнится, вот и собрались мы тут, живем помаленьку.
– И долго? – спросил Витька.
– Лично я уже второй год.
– А как же зимой?
