скачать книгу бесплатно
Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970–2010-х
Роберт Наилевич Гараев
Если вы выросли в России в конце XX века, то в вашей жизни были уличные драки. Эта книга о тех, кто сделал насилие своим кредо: бил и попадал под раздачу – профессионально, ежедневно, беспощадно. Это пацаны, участники бесчисленных молодежных группировок, наводнивших поздний Советский Союз. Первым городом, в котором явление стало по-настоящему массовым, была Казань.
Роберт Гараев, автор этой книги, попал в «Низы», одну из местных банд, еще в средней школе. Спустя 30 лет он решил выяснить, откуда взялся казанский феномен – полторы сотни подростковых группировок, что сначала «делили асфальт» в драках район на район, а затем начали массово истреблять себе подобных, – и как вспоминают те суровые дни сами пацаны, бывшие сотрудники милиции, адвокаты и простые жители города, обезображенного страхом и жестокостью. Это единственная книга, целиком составленная из голосов выживших – и желающих рассказать правду.
Роберт Гараев
Cлово пацана
Наверно, теперь и он мог бы, как другой его знакомый, который живет у Ротонды, пришить на пару с дружком одного фраерка за какую-нибудь тысячу лир. А когда тот дружок ему сказал: «Кажись, мы его прикончили!» – он, даже не взглянув, передернул плечами: «Подумаешь, делов-то».
П. П. Пазолини, «Шпана», 1956 год
© Роберт Гараев, 2021
© ООО «Индивидуум Принт», 2021
Хронология Казанского феномена
Конец 1960-х – начало 1980-х:
Появление первых протогруппировок. Трансформация дворовых компаний в уличные территориальные группировки: «Тяп-Ляп», «Борисково», «Суконка», «Павлюхинские», «Новотатарская», «Мирный», «Тукаевские». Формирование уличных понятий, ритуалов и запретов.
1982–1992 годы:
Дележ асфальта и завоевание авторитета. Группировки появились на каждой улице, соседи дерутся стенка на стенку за территории. Массовые драки, жесткая дисциплина, запрет на курение и алкоголь; местами появляется отличительная атрибутика: «новотатарские» носят значки «Речфлот», «зининские» – зеленые шапки-фернандельки. Конец 1980-х – появление свободного предпринимательства и кооперативщиков, а с ними и рэкета, первых больших денег. Группировки постепенно встают на экономические рельсы. Первыми на новые порядки отреагировали «борисковские».
1992–1999 годы:
В условиях капитализма группировки начали делиться на бригады. Силовой бизнес трансформируется: крышевание и рэкет из платы за безопасность развиваются до более сложных форм (того, что социолог Вадим Волков, изучающий организованную преступность, назвал «силовым партнерством»), где вы и ваш «коммерс» – уже совладельцы и партнеры. Характерны войны внутри группировок за сферы влияния. В 1993 году МВД Республики Татарстан инициирует принятие закона, разрешающего арестовывать участников ОПГ на тридцать суток. Многие после этого переезжают в Москву и Петербург. Кроме того, на улицах массово начинают употреблять героин.
1999–2010 годы:
Разгром группировок и длительные сроки для их лидеров, с одной стороны, и сращивание криминальных, политических и бизнес-элит – с другой. Бывшие бандиты пытаются вымарать себя из полицейских баз данных, а на улице стараются не жестить.
2010-е годы:
Группировки не исчезли, но так как все процессы в руках силовиков, стараются не высовываться. С одной стороны, в наше время ОПГ существуют по инерции, продолжая практики предыдущих поколений. С другой стороны, современные группировки – уже не совсем ОПГ в привычном понимании, а часть «силовой» бизнес-системы города, работающей в полулегальной зоне. Новый всплеск в конце 2010-х: руководитель МВД Татарстана Артем Хохорин объявляет 2020-й Годом борьбы с организованной преступностью.
Как я писал эту книгу
Казанский феномен – тема достаточно изученная. О местных группировках написаны диссертации, книги, статьи, пьесы и песни, сняты документальные фильмы, телепередачи и даже в 2018 году поставлен балет «Молот. Сумерки». Я прочитал и посмотрел почти все и понял, что для меня там не хватает взгляда изнутри, мнений самих участников событий. Я решил, что моя книга будет состоять из интервью с участниками группировок.
В процессе работы над ней я разговаривал как с рядовыми пацанами, так и с очень авторитетными людьми. Эти интервью будут идти вперемешку, и не всегда взгляды на одни и те же события будут совпадать, потому что группировки хоть и живут по похожим правилам, единого руководства, как, например, сицилийская Cosa Nostra, не имеют. Также я общался с противоборствующей стороной – работниками правоохранительных органов, равно как и с адвокатами, исследователями вопроса и простыми жителями города, которым посчастливилось проживать в Казани в те «славные» времена. Помимо интервью я использовал данные открытых источников, статьи и диссертации.
Хотя эта тема коснулась буквально всех жителей города, пока она еще очень травматична и не все готовы ворошить «темную» часть своего прошлого. Многочисленное сообщество казанских группировщиков (в том числе бывших) пополнялось на протяжении трех поколений. Оно достаточно закрытое – его участники неохотно делятся информацией с посторонними. Но я не был чужим: в 1989 году, когда мне было четырнадцать, я вступил в группировку «Низы». Я начал свою не слишком длинную уличную карьеру с самого младшего «возраста» – он назывался «скорлупа». По моим тогдашним ощущениям, он напоминал скорее подготовительную группу – старшие нас более-менее щадили. Два года спустя я стал «супером», то есть поднялся на одну ступень выше. Если бы началась серьезная война с другой группировкой, мой возраст стал бы основной боевой единицей – пехотой «Низов». В 1991-м меня отшили – исключили из группировки. Я переехал в другой район, поступил в университет и у меня началась другая, наполненная интересными событиями и людьми жизнь. В 2001 году, когда мне было 25, я переехал в Москву. С тех пор я был музыкальным и клубным журналистом, диджеем, круглосуточным тусовщиком и экскурсоводом в Еврейском музее, то есть занимался вещами, далекими от улицы. Сейчас тот уличный период для меня будто окутан мрачной серой дымкой – я очень долго пытался вытеснить его и забыть.
Несколько лет назад коллега из Еврейского музея позвала меня выступить на паблик-токе с пятнадцатиминутным рассказом о любом пережитом уникальном опыте, намекая, что я расскажу про ночную жизнь 1990-х и 2000-х, но я понял, что у меня есть что-то более необычное. Я рассказал московским хипстерам об участии в казанской подростковой группировке и понял, что в городе моего детства моя история похожа на тысячи историй мальчишек 1960-х, 1970-х и 1980-х годов рождения. Тогда я решил, что хочу поговорить с ними и написать об этом книгу.
Когда стало ясно, что книге быть, я начал искать людей, с которыми мог бы обсудить волнующие меня вопросы. Я понял, что намного проще будет писать, если мои герои всегда будут под рукой и им будет известно, какие у меня мотивы и что я собой представляю. Для этого я завел во вконтакте группу «Казанский феномен» [1 - Группа «Казанский феномен»: https://vk.com/kazan_opg.], где начал делиться деталями исследования. Так я вступил в переписку со многими участниками казанских группировок разных времен, которые рассказывали мне свои истории и консультировали о перипетиях уличной жизни. Большинство из них разговаривали на условиях анонимности, и это понятно: сведения о причастности к организованной преступности, пусть даже в прошлом, могут серьезно повредить карьере, бизнесу или просто нарушить уклад теперешней «мирной» жизни.
С некоторыми героями я встречался лично и снимал наш разговор на камеру или записывал на диктофон, с кем-то только созванивался. Были такие, с кем я плотно переписывался, в том числе на темы, выходящие за рамки исследования. В исключительных случаях я использовал (с разрешения авторов) комментарии подписчиков группы «Казанский феномен». Некоторые мои герои оказались очень талантливыми рассказчиками с тончайшим чувством юмора, а кто-то был немногословен – в этой среде такое качество считается ценным активом.
У каждого героя есть небольшая характеристика. О ком-то из них я могу рассказать много – настоящее имя, дату рождения (это один из ключевых моментов, ведь он показывает, как менялась жизнь пацанов в каждом поколении), год вступления в группировку, ее название и нынешний род деятельности спикера. Но многие из них хотя и были откровенны в рассказах, были не готовы назвать свои настоящие имена и даже группировку.
Вместе с воспоминаниями других участников я использовал и свои, но так как мой опыт был не самым значительным, они появятся лишь в начале и конце повествования. Кроме того, для чистоты исследования свои воспоминания я записал заранее, чтобы не было соблазна подправить их, когда я окажусь в теме намного глубже.
В книге я затрону и современное положение дел на улицах, но в основном сконцентрируюсь на главном десятилетии казанского феномена – 1980-х. Во второй половине этого переходного от социализма к капитализму десятилетия о проблеме заговорили широко в прессе и обществе. Эти времена запомнились жителям Казани ожесточенными подростковыми драками «за асфальт». Истоки явления находятся в семидесятых годах: именно тогда произошла трансформация дворовых команд в агрессивные территориальные группировки. Мы ихрассмотрим через историю самой известной группировки тех лет – «Тяп-Ляпа». В 1990-е произошла еще одна трансформация: на этот раз группировки превратились во взрослые бандитские ОПГ, ОПС и ОПФ, а массовые драки сменили заказные убийства.
Если вслед за социологами мы рассматриваем группировки и пацанов как квазигосударства со своими гражданами, порядком и принадлежащей государству территорией, лучше всего понять характер взаимоотношений внутри них можно будет, проанализировав специфику их структуры, иерархии, понятий, запретов и ритуалов. Правила поведения пацанов и структура группировок были общегородскими. Где-то могли быть незначительные отличия в названиях возрастов или способах наказания, но суть не менялась.
Достаточно многочисленные поклонники версии появления казанского феномена в кабинетах КГБ считают, что уличные пацаны не могли сами придумать такие вменяемые инструменты управления молодежью, им обязательно должен был кто-то помочь или подсказать. Прямых доказательств участия КГБ, как и доступа к архивам самого всемогущего силового ведомства СССР, у меня нет, но отметать эту версию совсем было бы безосновательно.
I
Введение
Глава 1. Что такое казанский феномен
В 1988 году в июльском номере журнала «Огонёк» вышел материал Дмитрия Лиханова «„Дрянные“ мальчишки» [2 - Лиханов Д. «Дрянные» мальчишки // Огонёк. 1988. Июль. № 29. С. 20–23. – Здесь и далее примечания автора.]. В этом тексте впервые встречается словосочетание «казанский феномен»: «„Государство в государстве“ – пожалуй, наиболее точное определение казанского феномена». Это был развернутый репортаж о трудных подростках из Казани, которые поделили весь город на территории враждующих группировок. «Если вечером выйти на казанские улицы, почти повсюду можно встретить усиленные милицейские патрули, комсомольские отряды и небольшие компании взрослых с красными повязками на рукавах. Один только Кировский район Казани ежедневно охраняют 275 общественников, 5 машин РОВД и еще 15 автомобилей, полученных под это дело у районных предприятий», – писал журналист.
После репортажа и резонансных материалов «Лев готовится к прыжку» и «Экстремальная модель» Юрия Щекочихина в «Литературной газете», где автор глубоко проанализировал проблему и экстраполировал ее на весь Советский Союз, в Казань в поисках сенсаций косяками потянулись столичные репортеры с одним вопросом «Где у вас тут подростки убивают друг друга?». Перестроечные СМИ тогда будто сорвались с цепи – о казанских группировках написали «Советский спорт», «Комсомольская правда», «Новый мир» и многие другие издания. Апофеозом массовой медиаистерии стала статья о the Kazan phenomenon в The New York Times.
Проблема в городе моего детства была почти на 20 лет старше репортажа Лиханова. Уже во времена брежневского застоя на всю Казань гремела группировка «Тяп-Ляп», сколоченная из спортивной молодежи на окраине города, в районе завода «Теплоконтроль». 31 августа 1978 года «тепловские» пацаны вместе с союзниками («павлюхинскими», «мирновскими», «суконовскими» и «тукаевскими») устроили устрашающий пробег с огнестрелом по территории своих врагов – Ново-Татарской слободе, где случайным выстрелом убили 74-летнего пенсионера. Через два года состоялся закрытый суд, на котором 28 участников группировки осудили на длительные сроки по экзотической для тех времен 77-й статье – «Бандитизм», а также за грабежи, убийства и покушения. Четверо «тяпляповцев» были приговорены к расстрелу (позже двоим его заменили на длительные сроки). Но было поздно.
К началу 1980-х группировки (тогда их называли «моталки», чуть позже – «конторы» и «улицы») начали расти как грибы после дождя. По моим подсчетам, к концу десятилетия в Казани их было уже более ста. Каждая охраняла свои незримые границы – пацаны буквально занимались «дележом асфальта». Спортивные парни, одетые в телогрейки и шапочки-фернандельки, стали мрачным символом столицы советского Татарстана. Они не употребляли наркотики и алкоголь и даже не курили: на это существовал запрет от старших. Они ходили на регулярные сборы, жили по пацанским понятиям, воевали между собой, «щемили чушпанов» (третировали подростков, не участвовавших в группировках), ездили в Москву и Ленинград снимать одежду с мажоров и драться с люберами. По сути группировки напоминали закрытые мини-государства со своими территорией, законами, гражданами, жесткой возрастной иерархией, железной дисциплиной, специфическими ритуалами и модой.
Милиция, которая поначалу закрывала глаза на проблему группировок, потому что «в СССР нет организованной преступности» (а раз ее нет, то и бороться с ней не надо), момент упустила и была уже не в силах справиться с ней. Несовершеннолетних хулиганов и драчунов по тогдашнему Уголовному кодексу привлекать было не за что.
В результате злополучного набега «тяпляповцев» полетело много голов местных руководителей МВД. Они умудрились проворонить банду, о которой из-за океана вещал запрещенный в Союзе «Голос Америки». Когда в конце 1980-х проблему всё же признали и стали в ней разбираться, поняли, что ответственность лежит не только на милиции, но и в не меньшей степени на школе и комсомоле, стремительно теряющем позиции. Однако учителя и комсомольские организации не были готовы принять весь огонь на себя и разводили руками, переводя стрелки друг на друга и на милицию. «„Казалось бы, кому как не комсомолу заняться наведением порядка в микрорайонах, противопоставив свой авторитет авторитету лидеров группировок, калечащих судьбы ребят?“ – вопрошает первый секретарь Татарского обкома КПСС Усманов. Но тут же журит и милицию: „Нужно прямо сказать, что органы внутренних дел проявляют нерешительность в пресечении подростковой преступности, а предпринимаемые ими меры не дают должных результатов“» [3 - Цит. по: Лиханов Д. «Дрянные» мальчишки.].
Описанная в центральных СМИ зараза быстро перекинулась сначала на другие города Татарстана и Поволжье, после захватив своими щупальцами практически весь необъятный и агонизирующий Советский Союз. И вот уже в Набережных Челнах, Нижнекамске, Альметьевске, Елабуге, Ижевске, Ульяновске, Чебоксарах, Йошкар-Оле, Алма-Ате, Кривом Роге, Нижнем Новгороде, Дзержинске, Куйбышеве, Ростове, Саратове, Челябинске и Орске, а также в несколько иных формах в Ленинграде и на окраинах и в пригородах Москвы появляются подростковые территориальные группировки. К концу 1980-х масштабы уличной преступности приняли угрожающий характер. Поскольку о группировках стало можно говорить и писать, за их изучение взялась группа казанских социологов под управлением Александра Салагаева.
Центральные и региональные СМИ плотно освещают проблему, ищут истоки и ответственных. В 1991 году «Комсомольская правда» в рамках устроенного Гариком Сукачёвым фестиваля «Рок против террора» объявила акцию по сбору оружия среди уличных подростков: «Из добровольно сданных вами кастетов, арматуры, цепей, ножей и прочего будет сооружен монумент „Обезоруженному террору“, на котором будут выбиты названия группировок, принявших в этом участие». Монумент, правда, так и не был возведен. Молодежная телепередача Центрального телевидения 1980-х «До 16 и старше!» посвятила целый выпуск проблеме «гастролеров» из Татарстана – в те времена казанские и челнинские группировщики надевали самую простую одежду – ватники и зимние ботинки «прощайки», чтобы вернуться из Москвы уже в дорогой фирменной одежде, снятой с местной молодежи.
Смена политической системы, запустившая механизм свободного предпринимательства, и глубокий экономический кризис породили по всей стране новый вид преступников – бандитов и рэкетиров. В большинстве городов Советского Союза именно они поставили крест на подростковых группировках, мешавших взрослому криминалу заниматься своими темными делишками. Но не в столице Татарстана – здесь группировки начали трансформироваться в настоящие взрослые ОПГ, ОПС и ОПФ [4 - ОПС – организованные преступные сообщества. ОПФ – организованные преступные формирования.], а арматуры сменило огнестрельное оружие. Поначалу масштаб не впечатлял: крышевали мелких рыночных торговцев, а во дворах создавали ночные автостоянки, но через несколько лет некоторые удачливые пацаны уже имели доли на стратегических государственных предприятиях и крышевали банки.
На рубеже 1980-х и 1990-х у милиции не было внятного инструментария для борьбы с организованной преступностью. Ситуацию изменил Указ 1993 года о задержании на тридцать суток при подозрении в участии в ОПГ – тогда группировщиков стали задерживать пачками. О нем рассказывал Асгат Сафаров (тогда – начальник Управления специальной службы милиции при МВД Республики Татарстан) в интервью «Огоньку» в 2002 году: «В 1993 году мы вышли к президенту и Госсовету с предложением принять указ о борьбе с оргпреступностью, меры были приняты, указ был подписан. И нам сразу стало легче. Потому что до этого преступные группировки у нас уже были, а инструментов для того, чтобы с ними бороться, ощутимо не хватало. По указу мы получили возможность жесткой работы с членами ОПГ».
После этого многие лидеры, держатели общака, авторитеты и просто искатели приключений с казанских улиц оказались вынуждены покинуть город. Повзрослевшим пацанам приглянулись Москва, Санкт-Петербург с их финансовыми возможностями. Не заставили себя ждать репутационные и финансовые победы: «Жилка» во главе с влиятельным Хайдером в какой-то момент смогла составить в Санкт-Петербурге серьезную конкуренцию «тамбовским». «Татар» в городе стало много, причем с ними работало много местных, некоторые из них представлялись казанскими. «Первое время „малышевские“ сдерживали агрессию „казанских“, подкармливали их, не допускали их конфликтов с местными контрагентами и не обращали внимание на раздражающие этнические лозунги вроде „Хади Такташ – весь город наш“. „Казанские“ же оказались самодостаточны, они и в незнакомом месте продолжали отстреливать друг друга: „перваки“ мстили „борисковским“… и наоборот» [5 - Вышенков Е. Крыша. Устная история рэкета. М.: АСТ, 2011.].
В Москву казанские авторитеты попадали через «борисковского» Леонида Дворникова – Француза. Здесь он навел мосты с Бауманской ОПГ и вором Валерием Глобусом Длугачём. Но Француза зарезали чеченцы в 1992-м. Лучше всех в столице освоились злейшие враги «Жилки» – «Севастопольские», авторитетные выходцы из разных казанских группировок, названные так в честь гостиницы на Нахимовском проспекте.
В начале 1990-х харизматичный лидер группировки «Жилка» Хайдар Закиров, известный как Хайдер, попытался объединить казанские группировки, создав городской общак. Когда эта попытка провалилась, Хайдер стал устранять противников своего амбициозного плана. В первую очередь «Севастопольских», верхушка которых осела в Москве. Те ответили – и развязалась жесточайшая война, разделившая Казань на две части: одна половина группировок поддержала «Жилку», другая – «Севастопольских». Конфликт обернулся десятками жертв и закончился только в 1996-м убийством Закирова в Санкт-Петербурге.
Другая напасть 1990-х – войны внутри группировок. Выросшие пацаны, получив доступ к экономическим ресурсам, не желали делиться ими с подрастающей молодежью. Молодежь такое положение дел не устраивало. Многие авторитеты и лидеры в то время погибали от пуль, выпущенных близкими.
Хотя пацанский кодекс строго запрещал использование наркотиков, в середине 1990-х в городе начали массово употреблять героин – он серьезно выкосил ряды уличных бойцов. А на исходе десятилетия с задержания главаря могущественной группировки «Хади Такташ» Радика Галиакберова и его бригады началась череда громких дел со сроками для руководящего состава по статье 210 УК РФ («Организация преступного сообщества»). Надолго сели участники «Жилки» и челнинского «29-го комплекса». В 2007-м та же участь постигла «Низы», а позже – «Севастопольских» [6 - «Севастопольских» судили два раза, реальные сроки они получили в 2011 году.], «Квартала», в 2011-м – «Дербышки» и «Мебельку». И это не считая нижнекамских, альметьевских и елабужских ОПГ. По итогам этих громких дел экс-министр МВД Татарстана Асгат Сафаров в 2015 году даже выпустил книгу «Закат казанского феномена». Однако название его четырехсотстраничного труда явно было преждевременным: нынешний руководитель МВД республики Артем Хохорин объявил 2020-й Годом борьбы с организованной преступностью.
«Улицы» – так называют группировки с начала 1990-х – существуют в Казани и сейчас и сворачивать свою деятельность пока не собираются. Лидеры и авторитетные пацаны 1980-х и 1990-х из тех, что не лежат на кладбище и не сидят у подъезда с местными алкоголиками, сегодня – уважаемые члены общества и часть городской бизнес-элиты. Но это одна сторона медали. Ни для кого не секрет, что нынешняя Россия – силовое государство, в котором экономические потоки, которыми в 1990-е рулили ОПГ, теперь завязаны на власти. Поэтому и вследствие давления силовиков современные группировки изменили тактику: немного притихли и существуют скорее на периферии городской жизни, во всяком случае той, что заметна обывателю. Только время от времени они попадают в информационное поле с новостями об избитом толпой подростке в Азино [7 - В Сети появилось видео жестокого избиения подростка у казанской школы // Реальное время. 2019. 11 апреля. URL: https://realnoevremya.ru/news/136116-v-seti-poyavilos-video-zhestokogo-izbieniya-podrostka-u-kazanskoy-shkoly.] или перестрелке в Адмиралтейской слободе [8 - Перестрелка в Адмиралтейке: «Мосбригада» сражалась с «Кинопленкой»? // Бизнес Online. 2019. 30 ноября. URL: https://www.business-gazeta.ru/article/448174.].
Сегодняшняя Казань – красивая, современная и вполне дружелюбная к гостям и туристам. Клейма «бандитской» на ней больше нет. Современным подросткам есть чем заняться, кроме посещения сходняков, но зараза АУЕ [9 - «Арестантский уклад един» – молодежная субкультура приверженцев лагерных порядков, запрещена в России.] все равно проникла в город, оставив след и на группировках. Если раньше казанская братва могла противопоставить себя «блатному миру», то сейчас арестантские идеи витают в головах уличных пацанов.
Глава 2. История болезни
Императрица Екатерина I в 1726 году пытается регламентировать древнерусскую забаву – кулачные бои – соответствующим указом: отныне запрещается «пускать пыль в глаза», «класть в рукавицы ядра, каменья и кистени», «бить лежачего». Екатерина не может искоренить бои, но пытается поставить их под надзор полиции: «Кто хочет в Петербурге биться для увеселения, те должны выбрать между собой сотских, пятидесятских и записывать свои имена в Главной полицейской канцелярии». Спустя сто с небольшим лет (в 1832 году) их все-таки запретит Николай I: «Кулачные бои как забавы вредные вовсе запрещаются».
Но народ драться, конечно же, не перестанет. В Казани издавна дрались на Арском поле и льду озера Кабан, пик боев приходился на февраль и март. Дрались Суконная и Плетневская против Татарской слободы. То есть русские против татар.
Фрагмент книги Сергея Аксакова «Собирание бабочек». Написано в 1859 году – описываемые события относятся к началу XIX века
Бои эти доходили иногда до ожесточения, и, конечно, к обыкновенной горячности бойцов примешивалось чувство национальности. Бой, который видел я, происходил, однако, в должных границах и по правилам, которые нарушались только тогда, когда случалось одолевать татарам. Бойцы, выстроившись в две стены, одна против другой, на порядочном расстоянии, долго стояли в бездействии, и только одни мальчишки выскакивали с обеих сторон на нейтральную середину и бились между собою, подстрекаемые насмешками или похвалами взрослых; наконец, вышел вперед известный боец Абдулка, и сейчас явился перед ним также известный боец Никита; татарин полетел с ног и вместо него вырос другой. Между тем в нескольких местах начали биться попарно разные бойцы. Удача была сначала равная: падали татары, падали и русские. Вставая, кто держался за бок, кто за скулу, а иных и уносили. Вдруг с страшным криком татары бросились стеной на стену – и завязалась ужасная, вполне рукопашная драка; но татары держались недолго, скоро попятили их назад, и они побежали. Русские преследовали их до берегов Кабана и с торжеством воротились.
О кулачных боях на озере Кабан из автобиографии Федора Шаляпина «Страницы из моей жизни»
Прекрасно на Кабане летом, но еще лучше зимою, когда мы катались на коньках по синему льду и когда по праздникам разыгрывались кулачные бои – забава тоже, говорят, нехорошая. Сходились с одной стороны мы, казанская русь, с другой – добродушные татары.
Начинали бой маленькие. Бывало, мчишься на коньках, вдруг, откуда ни возьмись, вылетает ловкий татарчонок: хлысь тебя по физиономии и с гиком мчится прочь. А ты прикладываешь снег к разбитому носу и беззлобно соображаешь:
– Погоди, кожаное рыло, я те покажу!
И, в свою очередь, колотишь зазевавшегося татарчонка.
Эти веселые кавалерийские схватки на коньках и один на один, постепенно развиваясь, втягивали в бой все больше сил русских и татарских. Коньки сбрасывались с ног, их отдавали под охрану кого-нибудь из товарищей и шли биться массой, в пешем строю. Постепенно вступали в бой подростки. За ними шло юношество, и, наконец, в разгаре боя, являлись солидные мужи в возрасте сорока лет и выше. Дрались отчаянно, не щадя ни себя, ни врага. Но и в горячке яростной битвы никогда не нарушали искони установленных правил: лежачего не бить, присевшего на корточки тоже, ногами не драться, тяжестей в рукавицы не прятать. А кого уличали в том, что он спрятал в рукавице пятак, ружейную пулю или кусок железа, того единодушно били и свои, и чужие.
Для нас, мальчишек, в этих побоищах главным их интересом являлись «силачи». С русской стороны «силачами» являлись двое банщиков: Меркулов и Жуковский – почтенные, уже старые люди, затем Сироткин и Пикулин, в доме которого в Суконной я жил. Это был человек огромного роста, широкоплечий, рыжеватый и кудрявый, с остренькой бородкой и ясными глазами ребенка. У него была голубиная охота, которой он страстно увлекался. Я помогал ему «гонять голубей», влезал вместе с ним на крышу; сняв штаны, надевал их на кол и «пугал» «крышатников», ожиревших и ленивых голубей, которые не хотели летать.
Разумеется, стоять на крыше без штанов, яростно размахивая ими и оглушительно свистя, – тоже нехорошо, и теперь я не сделаю этого, ни за что. Но голубей все-таки погонял бы! У Пикулина были такие огромные руки с кистями лопатой, что, когда я передавал ему голубя, мне казалось, что он и меня схватит вместе с белой птицей.
Я относился к нему благоговейно, как ко всем «силачам», даже и татарской стороны: Сагатуллину, Багитову. Когда я видел, как эти люди, почему-то все добрые и ласковые, сбивают с ног могучими ударами русских и татарских бойцов, мне вспоминались сказки: Бова, Еруслан Лазаревич, и скудная красотою и силой жизнь становилась сказочной.
О «силачах» создавались легенды, которые еще более усиливали ребячье преклонение пред ними. Так, о Меркулове говорилось, что ему сам губернатор запретил драться и даже велел положить на обе руки его несмываемые клейма: «Запрещается участвовать в кулачных боях». Но однажды татары стали одолевать русских и погнали их до моста через Булак, канал, соединяющий Кабан-озеро с рекою Казанкой. Все «силачи» русские были побиты, утомлены и решили позвать на помощь Меркулова. Так как полиция следила за ним, его привезли на озеро спрятанным в бочке – будто бы водовоз приехал по воду. «Силач» легко поместился в бочке. Он был небольшого роста, с кривыми, как у портного, ногами. Вылез он из бочки, и все – татары, русские – узнали его: одни со страхом, другие с радостью.
– Меркулов!
Татар сразу погнали в их слободу, через мост. В пылу боя бойцы той и другой стороны срывались с моста в Булак, по дну которого и зимою текла, не замерзая, грязная горячая вода из бань, стоявших по берегам его. Перейдя на свою сторону, татары собрались с силами, и бой продолжался на улицах слободы до поры, пока не явилась пожарная команда и не стала поливать бойцов водою.
На другой день я ходил смотреть место боя. Разгром был велик: поломали перила моста, разбили все торговые ларьки. Это было, кажется, в 1886 году.
С той поры бои на Кабане стали запрещать. По праздникам на озеро являлись городовые и разгоняли зачинщиков мальчишек «селедками».
Амнистия, урбанизация, цеховики и КГБ
Некоторая часть амнистированных из числа рецидивистов-преступников после освобождения из мест заключения вновь стала на путь преступлений, вовлекая в преступную деятельность неустойчивую часть молодежи.
Из доклада министра внутренних дел Сергея Круглова и генпрокурора СССР Романа Руденко председателю Совета министров СССР Георгию Маленкову. 1953 год
Исследователи называют разные причины появления группировок. Среди них – последствия амнистии 1953 года, появление в городах большого количества сельских жителей со своим укладом и зародившуюся в 1960-х годах теневую экономику. В народе также популярна версия, что казанские группировки были придуманы в кабинетах всемогущего КГБ. Практика кулачных боев между русскими и татарами была утеряна в советское время, хотя некоторые жители Казани утверждают, что на зимнем Кабане дрались до пятидесятых годов прошлого века.
Послевоенная урбанизация Казани и ее стремительный промышленный рост привели к тому, что в город приехало много деревенских жителей, в основном татар, что уравняло русское и татарское население. Первое поколение приехавших выполняло базовые задачи – пыталось выжить, найти свое место. Чаще всего такими местами были окраины или многочисленные поселки с частным сектором в черте города – Калуга, Аметьево, Борисково, Мирный, Дербышки, Левченко, Юдино, Северный, Караваево, Сухая река, а также новые микрорайоны вокруг заводов – Теплоконтроль и Жилплощадка. В них развился свой микромир, обильно пропитанный блатной романтикой.
Фрагмент книги «Неизвестный СССР: противостояние народа и власти, 1953–1985» [10 - Козлов В. А. Неизвестный СССР: противостояние народа и власти, 1953–1985. М: Олма-Пресс, 2006.Орфография и пунктуация фрагментов сохранены.]
Неудивительно, что массовая амнистия 1953 года не только сыграла роль пускового механизма неудержимого распада ГУЛАГа, но и открыла канал переноса специфических гулаговских и заведомо конфликтных практик в «большой социум». На свободе в одночасье оказалось множество неустроенных людей, утративших навыки жизни на воле, воспринятых «волей» как чужаки и изгои, может быть и хотевших начать все заново, но далеко не всегда имевшие для этого силы и необходимый социальный опыт. По амнистии из лагерей и колоний было освобождено 1 201 738 человек, что составило 53,8 процента от общей численности заключенных на 1 апреля 1953 года. По этой причине было ликвидировано 104 лагеря и 1567 колоний и лагерных подразделений. Абсолютное большинство амнистированных уже к началу июля 1953 года оказалось на свободе и получило прописку.
Наталия Фёдорова
Кандидат исторических наук, доцент КГУ (сейчас КФУ), почетный работник высшего профессионального образования РФ
Когда в 1968 году колхозникам дали паспорта, произошла массовая миграция из сельской местности. Следовательно, городской социум маргинализировался. Первое поколение мигрантов всегда старается приспособиться к новым условиям, вписаться в них, не выдав себя. Второе уже считает себя здесь своим, но на генетическом уровне несет старые привычки, ценности. Дележ территорий, контроль за своей землей – типичная сельская, крестьянская ментальность. Кулачные бои – тоже.
Фрагмент статьи «Делинквентные группировки в современной России: результаты разведывательного исследования» [11 - Салагаев А., Шашкин А. Делинквентные группировки в современной России: результаты разведывательного исследования // Девиантное поведение: методология и методика исследования. 2004.]
Потребность в рабочей силе стала причиной массовой миграции сельского населения в большие города. Многие из участников «великих строек XX века» сохранили сельские нормы, ценности и традиции, перенеся их в трансформированном виде в урбанизированную среду. Одной из таких традиций были драки «деревня на деревню», в которых принимала участие большая часть мужского населения. Второе поколение мигрантов «адаптировало» данную традицию к городским условиям. Переселение бывших сельских жителей из бараков в новостройки, произошедшее в 1960–1970-х годах в связи с масштабным «типовым жилищным строительством», привело к тому, что молодые жители дворов или «коробок» начали защищать свою территорию, устраивать драки «стенка на стенку», «улица на улицу» и т. п. Пик таких драк пришелся на начало 1980-х; в эти годы практически каждый юноша, живший в одном из домов «коробки», должен был принимать участие в массовых драках под угрозой исключения из подросткового соседского сообщества. Аналогичным образом, мужчины, не принимавшие участия в сельских драках, считались слабыми и немужественными (исключение составляли лишь тяжело больные мужчины и те, кто обладал особым статусом в молодежной среде, например, гармонисты).
Фрагмент статьи «Urbs et orbis. Городская цивилизация в России» [12 - Быстрицкий А. Urbs et orbis. Городская цивилизация в России // Новый мир. 1994. № 12.]
Попадающий в город маргинал чувствовал себя первопроходцем, покорителем «каменных джунглей», которые ему предстояло освоить, одолев сонм воображаемых недругов. Подозрительный и злой, лишенный корней, униженный необходимостью проявлять непривычные по интенсивности и форме усилия для выживания, такой человек был предельно социально опасен и агрессивен. Естественно, что он стремился не столько овладеть чуждым ему прошлым, сколько до основания разрушить его.
Фрагмент статьи «Делинквентные группировки в современной России: результаты разведывательного исследования» [13 - Салагаев А., Шашкин А. Делинквентные группировки в современной России: результаты разведывательного исследования.]
Одной из базовых предпосылок складывания молодежной организованной преступности в нашей стране явилась теневая экономика. Хозяйственная реформа 1964 года, предоставившая предприятиям определенную экономическую самостоятельность привела к изменению структуры хозяйственной преступности, где, начиная с 1970–1975 гг., по мнению А. Гурова, обнаружилась устойчивая тенденция распространения такой формы хищения, как выпуск неучтенной продукции, изготавливаемой в специально созданных (а порой и легальных) цехах. «Цеховики», являясь, как правило, материально ответственными лицами, объединялись в уголовные кооперации, создавали разветвленную систему связей, в том числе коррумпированных, свое криминальное окружение, централизованно вырабатывали контрмеры, обеспечивающие их безопасность. Появление нелегального бизнеса и теневых доходов дало толчок появлению организованных групп, которые стремились изъять часть этих доходов. Причем «теневики» были лакомым кусочком для рэкета, поскольку они не были заинтересованы афишировать свои доходы, а потому не обращались в милицию. Указанные средства стали экономической основой существования подростково-молодежных группировок, позволявшей им быть финансово самостоятельными.
Вместе с развитием «левых» перевозок неучтенной продукции появилась потребность в ее сопровождении и охране. В ряде случаев, катализатором формирования группировок стала именно эта «социальная потребность». К концу 1980-х годов подобная ситуация сложилась примерно в 40 городах бывшего Советского Союза.
1970 г.р. Роман Лебедев
Состоял в группировке «Тельмана Рабочий Квартал» в 1980-х, после армии работал в милиции
Криминальный журналист, сценарист
Чтобы понять, что это было, нужно понять, чем это отличалось от ситуации в других городах. Драки стенка на стенку были еще в древнем Новгороде и Киеве. Молодежь всегда хочет драться. Отличие Казани в том, что здесь все это было жестко структурировано, с полувоенной дисциплиной. При этом в казанских группировках присутствовала некая двойственность. С одной стороны, это было похоже на жизнь по воровским понятиям, с другой – сильно отличалось от нее, потому что многие члены группировок были комсомольцами, что в блатном мире просто неуместно. Кроме этого, многие люди до восемнадцати лет мотались, потом уходили в армию, а когда возвращались, то жили обычной жизнью. Пацаны шли в армию, у блатных это неприемлемо: нельзя брать в руки автомат за государство.
Я думаю, что толчком послужило создание «Тяп-Ляпа». На мой взгляд, именно в «Тяп-Ляпе» впервые структурировали эту систему: разделили на возраста и дали идеологию. Не просто «наш двор и чужой двор», а еще занесли очень много блатной романтики. Мне говорили старые менты, что до 1982 года особых проявлений системности не было. А потом она появилась, и мы получили то, что имели до 1990-х.
1957 г.р. Анвар Маликов
Командир ОКОД [14 - ОКОД – оперативный комсомольский отряд имени Ф.Э. Дзержинского.] Казани в 1983–1985 годах, руководитель пресс-службы МВД Татарстана в 1986–1991-м (до 1990-го – ТАССР)
Одной из причин казанского феномена можно назвать маргинализацию целого поколения, совпавшую с гребнем демографической волны. Я его называю неприкаянным поколением.
Войной, сталинскими репрессиями был выбит цвет народа, масса населения перемещена на новые территории. Миллионы прошли через ГУЛАГ. В 1950–1960-е годы большое число людей «понаехало» на стройки и заводы, в основном из села. Они не стали городскими и не понимали, что в городе детьми надо заниматься, и упустили их. Это в деревне чада росли в труде, на глазах и слушались взрослых. К тому же нерусские деревенские жители в прямом смысле слова не имели общего языка со своими детьми. Дети стеснялись своих родителей, потому что из-за того, что те плохо владели русским языком, акцент всегда высмеивался.
Многие журналисты, исследователи искали национальную подоплеку казанского феномена, ведь здесь живет много национальностей, русских – меньше половины. Но это явление было полностью интернациональным. В Казани не было ни одной группировки, сформированной по национальному признаку.
Из истории известно (ярчайший пример – США), что «плавильный котел» народов дает бурный синергетический эффект для страны, становится катализатором, но не обязательно со знаком «плюс». К сожалению, в Поволжье образовалась «гремучая смесь».
Концентрация критической массы молодежи в огромных «спальных» микрорайонах и дала конечный результат. Ведь для формирования криминальной среды достаточно двух-трех «лидеров отрицательной направленности» и с десяток «шестерок» вокруг них. Для остальных же важно было сообщество, некая защищенность, в том числе и от традиционного криминалитета.
