скачать книгу бесплатно
Записки о поисках духов
Гань Бао
Магистраль. Азия
Книга знаменитого литератора Гань Бао "Записки о поисках духов" – один из древнейших и наиболее известных памятников китайской литературы, повествующий о том, "о чем не говорил Конфуций", – о разнообразнейшей нечисти: о духах гор, рек, лесов и их проделках, об отшельниках, оборотнях и чудотворцах. Гань Бао задумал свою книгу как доказательство существования духов. "Записки о поисках духов" остались в веках как наиболее универсальный и всеобъемлющий сборник фантастических рассказов, сюжеты которых используются в китайской литературе вплоть до нашего времени.
Гань Бао
Записки о поисках духов
© Меньшиков Л. Н., перевод на русский язык, комментарии, наследники, 2024
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
* * *
Предисловие
В государстве Цзинь, неизменно[1 - Неизменно состоящий при особе государя (сань ци чан ши) – придворная должность, которую занимали доверенные лица, ведшие императорское делопроизводство и повсюду императора сопровождавшие.]состоящий при особе государя Гань Бао, по второму имени[2 - Второе имя (цзы) – в Китае было принято давать человеку несколько имен: первое, официальное (Бао у Гань Бао), второе – для дружеского общения (Лин-Шэн у Гань Бао). Также были широко распространены всякого рода псевдонимы, которых у одного человека могло быть несколько.]Лин-Шэн, уроженец Синьцая, написал.
Хотя я изучил все записанные в книгах сведения о прошлом и собрал все, что в наш век считалось давно забытым и утраченным, но коль скоро сам я не мог всего этого лично хоть раз увидеть и хоть раз услышать, так неужто посмею утверждать, что не упустил чего-то существенного?
Два параллельных предания[3 - Имеются в виду комментарии («Предания») на сочинение Кун-цзы (Конфуция) «Вёсны и осени». Всего этих «преданий» три, и они нередко расходятся в деталях при изложении хода событий.] не согласны в своем рассказе о том, как Вэйский Шо утратил свое владение[4 - Вэйский Шо – правитель (гун) удела Вэй в 699–695 годах до н. э. и потом вторично в 689–669 годах до н. э., в 695–689 годах до н. э. был смещен с трона и жил в изгнании.];
Цзы-Чжан[5 - Цзы-Чжан – второе имя великого китайского историка Сыма Цяня (145–? годы н. э.), автора первой сводной истории Китая «Исторических записок». Историю Великого Астролога Люя он излагает дважды: в «Императорской хронологии» и в «Биографиях», с некоторым расхождением в изложении фактов.] оставил нам два разных повествования о том, как астролог Люй служил государству Чжоу. И подобного рода примеры встречаются постоянно. Если все это учитывать, то, конечно, хотя это и трудно, лучше стараться увидеть и услышать все самому. Ведь даже в тех случаях, когда перед нами строгие слова документов, предназначенных для доклада трону, или же бамбуковые дощечки[6 - Бамбуковые дощечки – до изобретения бумаги тексты в Китае записывали либо на шелке, либо на бамбуковых планках. Исторические тексты записывались на планках.] с текстами государственной истории, – все равно положение остается тем же.
А если вдобавок в источниках рассказано о делах тысячелетней давности или записаны проявления странных для нас обычаев; если историки сами собирали обрывки слов среди жалких остатков утерянного или отыскивали следы событий, случившихся в глубокой древности, – то как после этого их рассказам не расходиться по разным тропам, а словам не растекаться по двум дорогам? Если учесть все, то не остается ли достоверным только одно утверждение: прежние исторические труды полны изъянов?
Все так, но не надо забывать, что в нашей стране никогда не упразднялись учреждения, где велись записи происходящих событий, и что среди наших ученых мужей никогда не прерывались труды по учету воспринятого слухом и зрением. Разве же это не означает, что утраченного все же оказывается мало, а сохраненного все-таки много?
В том, что нынче мною собрано, я не могу нести ответственности за позаимствованное мною из чужих записей прежних времен. Что же до событий, обнаруженных мною самим уже в наш век, то, если здесь и найдутся несуразности и ошибки, я все же хотел бы, чтобы издевки над ними не были перенесены на древних мудрецов и прежних знатоков. Ведь записанного и переданного ими вполне достаточно для утверждения, что пути духов – вовсе не обман.
Всего, рассказанного сотнями авторов, невозможно полностью прочесть; всего, воспринятого собственным слухом и зрением, невозможно полностью записать. Разысканного мною хватит, пожалуй, лишь на одно: чтобы поведать о происходящем в восьми пределах мира[7 - В восьми пределах мира – т. е. в четырех основных и четырех промежуточных странах света.] и составить об этом ничтожные суждения. Только это, да!
Буду счастлив, если грядущие добродетельные мужи, стремящиеся проникнуть в корни событий, найдут здесь, чем развлечь ум, на чем задержать взгляд, – и не отвернутся с презрением.
Цзюань первая
1. 1
Шэнь-Нун красной плетью рассек все «сто трав»[8 - Сто трав, сто злаков – в древнекитайских подсчетах число «сто» часто заменяет слова «все», «все без исключения».] и познал до конца их успокаивающие и ядовитые, холодящие и согревающие свойства. Он отобрал и посеял сто злаков, обращая внимание на их запах и вкус. За это он в Поднебесной получил прозвание Шэнь-Нун – Святой Земледелец.
1. 2
Наставник Чисун-цзы был Повелителем Дождей во время Шэнь-Нуна. Он принимал внутрь порошок ледяного нефрита и обучил этому Шэнь-Нуна. Мог войти в огонь и не загореться. Добрался до гор Куньлунь, где часто входил в каменные пещеры Повелительницы Запада Си-ванму. Поднимался и опускался с ветром и дождем. Янь-ди – Огненный Император отдал за него свою младшую дочь, которая тоже обрела бессмертие, и они вместе удалились прочь от людей. Когда пришло время Гао-Синя, Чисун-цзы снова стал Повелителем Дождей и странствовал среди людей. Все нынешние духи – Повелители Дождей – берут свое начало от него.
1. 3
Чицзян Цзы-Юй жил во время Хуан-ди. Он в рот не брал пяти злаков[9 - Пять злаков – пять основных «хлебных» растений в китайском земледелии: рис, просо, ячмень, пшеница, бобы.], питался же только цветами «ста трав». Когда пришло время императора Яо, он стал известен своими работами по дереву. Умел подниматься и опускаться с ветром и дождем. Кроме того, он у ворот рынка продавал бечеву[10 - Продавал бечеву – в Древнем Китае к стрелам привязывали бечеву, чтобы в случае промаха владельцу можно было вернуть стрелу.], которую привязывают к стрелам, за что его называли также Чжоуфу – Бечевочник.
1. 4
Нин Фэн-цзы – владетель Нин был человеком времени Хуан-ди. Есть предание, гласящее, что у Хуан-ди он служил управляющим гончарным делом. Случилось, что некий странник, проходивший мимо, поднес ему огонь, который мог испускать пятицветный дым. Прошло некоторое время, и тот же странный человек обучил Фэн-цзы добывать огонь. Фэн-цзы же собрал вместе столько огней, что зажег сам себя и стал подниматься и опускаться вслед за клубами дыма. Обнаружили после этого его пепел, и еще остались от него кости. Тогда же люди схоронили его на северных горах в области Нин, потому-то и называют его Нинский Фэн-цзы.
1. 5
Во Цюань, собиратель лекарственных трав на горе Хуайшань, любил поедать ядра сосновых орешков. Все его тело обросло волосами длиною в семь цуней, оба глаза были квадратной формы. Он умел летать так быстро, что обгонял бегущую лошадь. Сосновые орешки он преподнес императору Яо, но Яо так и не удосужился попробовать их: сосна, мол, и есть сосна. А ведь если кто в то время вкушал их, непременно проживал триста лет!
1. 6
Пэн-Предок был вельможей-дайфу во время Инь. Первоначально фамилия его была Цянь, а имя – Цзянь, и был он средним сыном внука повелителя Чжуань-Сюя – Лу-Чжуна. Прожил он весь период Ся и увидел конец Шан. За это его назвали Семисотлетним. Обычною его пищей были грибы-чжи с корицы. В Лияне есть дом Пэна – Бессмертного Предка. В прежние поколения говаривали: если там вызывать молитвами бурю и ливень, то не может быть, чтобы призыв не исполнился сразу же. Пара тигров восседала справа и слева от этой кумирни. И сегодня у входа в кумирню на земле можно видеть следы этих двух зверей.
1. 7
Ши Мэнь, ученик Сяофу – Дудочника, мог повелевать огнем. Питался цветами персика. Был «наставником дракона»[11 - «Наставник дракона» – в древности титул советника трона и настоятеля наследника.] при императоре Кун-Цзя. Когда же Кун-Цзя не смог осуществить внушенных ему замыслов, он казнил Ши Мэня и схоронил в полях за стенами города. На следующее утро налетела буря с дождем, и деревья на горах все вспыхнули. Кун-Цзя построил в честь его кумирню, отправился возносить ему молитвы и умер, не вернувшись оттуда.
1. 8
Гэ Ю, человек племени Цян из области Шу, жил в начале Чжоу, во время правления государя Чэн-вана. Он любил вырезывать из дерева баранов и их продавать. Однажды утром он даже въехал в Шу верхом на деревянном баране. Шуские ваны, хоу и другая знать, погнавшись за ним, взошли на гору Суйшань, а на Суйшани (расположена она в юго-западной стороне гор Эмэй) растет множество персиковых деревьев, и высота ее безмерна. Люди, пошедшие вслед за Гэ Ю, так и не вернулись обратно: все обрели путь бессмертия. Вот почему в деревенской песенке поется:
Если персик один
Обретешь ты на склонах Суйшани,
То бессмертным не станешь, наверно,
Ну а толстым, конечно же, станешь.
А у подножия горы стоят кумирни – несколько десятков.
1. 9
Цуй Вэнь-Цзы, человек из округа Тайшань, учился науке бессмертия у Ван Цзы-Цяо. Цзы-Цяо, сам превратившись в белого кузнечика, протянул Вэнь-Цзы некое снадобье. Изумленный Вэнь-Цзы, схватив копье, ударил по кузнечику и поразил его. Тот выронил снадобье. Вэнь-Цзы наклонился, стал рассматривать снадобье – а это труп Ван Цзы-Цяо! Поместил тело в своем доме, накрыв его старым плетеным коробом. Вскоре труп превратился в большую птицу. Когда короб приподняли, чтобы взглянуть на тело, птица опрокинула короб и улетела.
1. 10
Гуань Сянь, человек из удела Сун, занимался ловлей рыбы и так прожил около реки Суйшуй не менее ста лет. Поймав рыбу, он частью выпускал ее обратно, частью продавал, частью ел сам. Всегда носил чиновничью шапку и пояс. Увлекался разведением орехов ли[12 - Ли (личжи) – распространенный в Южном Китае орех с плотной несъедобной оболочкой и нежной ароматной мякотью.], причем питался как цветами, так и плодами. Цзин-гун, правитель области Сун, спросил, каковы пути его науки, – он не раскрыл секретов, за что был казнен. Прошло несколько десятков лет. Гуань Сянь появился на воротах сунской столицы, много дней сидел там и играл на цине, после чего удалился. А после этого в каждом доме области Сун люди стали совершать в его честь поклонения.
1. 11
Цинь-Гао, человек из области Чжао, искусно играл на цине. Он был шэжэнем при Кан-ване, правителе области Сун. Овладел искусством Цзюаня и Пэна[13 - Искусство Цзюаня и Пэна – искусство достижения бессмертия, по имени легендарных долгожителей Цзюань-цзы и Предка Пэна, якобы нашедших способ достижения бессмертия.] и плавал по водам местностей Цзичжоу и Чжоцзюнь не менее двух сотен лет. Наконец простился с этими местами и вошел в воды реки Чжошуй с целью поймать детеныша дракона, а с учениками условился так:
– Завтра вы все должны соблюдать очищающий пост и ожидать меня на берегу реки, соорудив там молельню.
Он и в самом деле выплыл из реки верхом на красном карпе, подошел к алтарю и на нем уселся. И было десять тысяч человек, видевших его. Оставался там один месяц, после чего снова ушел в реку.
1. 12
Тао Ань-Гун был мастером по выплавлению металлов в Люани. Он раздувал свой огонь много раз, но однажды утром пламя вдруг взметнулось вверх, и все небо озарилось багровым светом. Гун пал ниц у подножия плавильной печи и умолял о помиловании. В тот же миг красный воробей сел на плавильную печь и прощебетал:
О, Ань-Гун! О, Ань-Гун! О, Ань-Гун!
До небес твоя плавка достала.
В день седьмой и седьмую луну
Ты с драконом подружишься с алым.
Пришел указанный срок, и Ань-Гун, воссев на дракона, удалился на юго-восток. Несколько десятков тысяч людей устроили ему проводы как Предку Аню, и он с ними со всеми простился.
1. 13
Один человек ушел на гору Цзяошань и провел там целых семь лет. Лао-цзюнь – Старец-Повелитель[14 - Лао-цзюнь – Старец-Повелитель – титул в преданиях начала н. э. основателя даосской философии и религии Лао-цзы (Ли Эр).]вручил ему деревянное сверло и заставил буравить плоский камень (а камень был толщиною в пять чи!), сказав при этом:
– Пробуравишь этот камень – обретешь Истинный Путь.
Набралось сорок лет, пока камень был пробуравлен насквозь. И наконец этот человек получил для себя секрет киновари, дающей бессмертие.
1. 14
Лу Шао-Цянь был уроженцем Шаньяна. Однажды ханьский император Вэнь-ди переоделся в простую одежду, лишь положив за пазуху золото, и намеревался обманным путем выведать у него, в чем состоит его Путь. Но Шао-Цянь, опираясь на посох с золотой головкой и держа в руке веер слоновой кости, вышел из дворца через главные ворота.
1. 15
Хуайнаньский ван Ань любил даосскую магию. Однажды он приготовил чуцзай и стал ожидать гостей. Когда луна достигла апогея, появились восемь старцев и, дойдя до его ворот, попросили их принять. Привратник сообщил об этом вану. Ван же велел привратнику найти способ, как поставить их в затруднительное положение.
– Мой ван, – сказал тот, – стремится к долголетию. Вы же, почтенные господа, не владеете искусством даже остановить собственное старение. Ему нежелательно слушать вас.
Старцы, поняв, что он их не примет, тут же изменили свой облик и предстали в виде восьми отроков с лицами, подобными цветам персика. Ван тотчас их принял по полному ритуалу, услаждал восьмерых почтенных музыкой и сам спел песню в сопровождении собственной игры на цине:
От ясного-ясного неба высокого
Сиянье в любой стороне. – О, да!
Узнавши, что стать я хочу на Путь Истины,
Сошли вы, о старцы, ко мне. – О, да!
Вы, старцы, сегодня меня одаряете
Могучими перьями крыл. – О, да!
Теперь прикоснулся я к небу лазурному,
Я на гору Лянфу ступил. – О, да!
Могу любоваться я солнцем и месяцем,
В Ковше звездных духов встречать. – О, да!
И Яшмовой Деве, промчавшись на облаке,
Приказы мои отдавать. – О, да!
Это тот самый напев, который ныне называют «Хуайнаньской песнью».
1. 16
Лю Гэнь, по второму имени Цзюнь-Ань, был человеком из города Чанъань в округе Цзинчжао. Во время ханьского императора Чэн-ди он ушел на гору Суншань, чтобы изучать Путь, там встретил какого-то чужака, который вручил ему тайные рецепты, давшие ему бессмертие и умение вызывать души умерших. Ши Ци, правитель Инчуани, решил, что это все только заморочки, и послал служителя с приказом Гэню явиться, сам собираясь его казнить. Когда тот явился в присутствие, Ши Ци ему сказал:
– Вы даете людям возможность увидеть души умерших. А можете ли вы приказать душам явиться мне? Если нет – будете казнены.
– Это для меня просто, – отвечал Гэнь. Позаимствовав лежавшие перед правителем кисть и тушечницу, он написал заклинание и отдал земной поклон перед алтарным столиком. В тот же миг появились демоны – их было пять или шесть – и поставили перед Ци двух связанных узников. Ци всмотрелся – да это его отец и мать! Они ударили челом перед Гэнем:
– Наш недостойный сын был к вам непочтителен, он заслужил десять тысяч смертей. – И принялись бранить Ци: – Пусть твои дети и внуки не смогут прославить отца и деда! Ты чем-то прогневил духов, раз они все время обращаются так с твоими родителями!
Ци испуганно запричитал, проливая слезы, и с низким поклоном умолял Гэня простить его проступки. Но Гэнь вдруг исчез неизвестно куда, не сказав ни слова.
1. 17
Во времена Ханьского Мин-ди чиновник Высочайшей канцелярии Ван Цяо из Хэдуна стал начальником уезда Е. Цяо владел искусством волшебства: каждый месяц в новолуние он обыкновенно являлся ко двору из своего уезда. Император удивлялся. Сколько бы раз он ни приезжал, никогда не было видно ни повозки, ни верховой лошади. Было приказано главному историографу тайно подстеречь его. И тот рассказал, что как раз перед прибытием Цяо вдруг появилась пара диких уток, прилетевшая с юго-востока. После этого устроили засаду и, когда увидели подлетающих уток, расставили сеть. Но поймали только пару туфель. Послали их в Высочайшую канцелярию на опознание – оказалось, что это туфли из тех, которые в течение последних четырех лет жаловали чиновникам Высочайшей канцелярии.
1. 18
Цзи Цзы-Сюнь, неизвестно откуда происходивший, жил во время Восточной Хань. Приехав в Лоян, он посетил дома нескольких десятков сановников и с почтением произносил, приглашая их всех «на доу вина и на кусочек сушеного мяса»:
– Я приехал сюда издалека, и у меня ничего нет, но все-таки окажите моему угощению хоть какое-нибудь внимание.
На пиру собралось несколько сот человек, они пили и ели предложенное им угощение целый день, а оно все не иссякало. Когда же хозяин уехал, все видели после этого белые облака, клубившиеся в небе с раннего утра до позднего вечера. И тогда один столетний старец вспомнил:
– Когда я был еще ребенком, я видел, как Сюнь покупал снадобья на рынке в Гуйцзи. Цвет лица у него был тогда совсем таким же, как сейчас.
Сюню не понравилось жить в Ло, и он вскоре уехал прочь. В годы под девизом Чжэн-ши один человек в городе Бачэне, что на восток от Чанъани, видел его разговаривающим с каким-то почтенным старцем, как он поглаживал медную статую и приговаривал:
– Мне посчастливилось наблюдать, как ее отливали лет эдак пятьсот тому назад.
– Почтенный господин Цзи! – окликнул его увидевший. – Подождите чуть-чуть!
И пошел навстречу ему. Вроде бы Цзи двигался не спеша, но его не смогла бы догнать даже беговая лошадь.
1. 19
Хань Инь-Шэн, мальчик-нищий, живший под мостом Вэйцяо в Чанъани, постоянно просил милостыню на рынке. Люди на рынке издевались над ним, обливали его нечистотами, но вскоре он появлялся на рынке вновь, все так же просил милостыню, а на одежде не видно было и следов грязи. Старший смотритель рынка, узнав о нем, приказал заключить его в колодки, сковывающие руки и ноги, но он опять появился на рынке и продолжал нищенствовать. Тогда смотритель снова заковал его в колодки и намеревался казнить, но он и тут сумел уйти. А в семьях тех, кто обливал его помоями, сами собой обрушились крыши, задавив несколько десятков человек. В округе Чанъань ходила такая песенка:
Коль мальчика-нищего встретишь,
Пои его лучшим вином.
Тогда ты избегнешь беды и несчастья,
Не рухнет внезапно твой дом.
1. 20
Пин Чан-Шэн, житель волости Гучэн, человек неизвестного происхождения, многократно умирал и вновь воскресал. Современники, однако, не верили, что это было в самом деле. Но потом случилось большое наводнение, от которого пострадал не один человек. Как вдруг на горе Цзюэмэнь появился Пин и крикнул во весь голос:
– Я, Пин Чан-Шэн, здесь! – И потом сказал людям: – Когда снова придет праздник Дождевой Воды[15 - Праздник Дождевой Воды – один из китайских двадцати четырех годовых праздников. Приходится на начало третьей декады второй луны (по китайскому лунному календарю) и считается началом весенней пахоты.], после него на пятый день наводнение прекратится.
Когда же наводнение и в самом деле прекратилось, люди поднялись на гору, желая совершить ему поклонение, но не нашли там Пина, а только его одежду, посох и кожаный пояс. Прошло еще несколько десятков лет – и он снова появился и стал стражем ворот на рынке в Хуаине.
1. 21
Цзо Цы, другое имя которого было Юань-Фан, родом из Луцзяна, в молодости проник в тайны духов. Однажды Цао-гун устроил пир. Гун сказал, с улыбкой оглядев гостей:
– Для высокого собрания приготовлены сегодня редкие яства, не хватает лишь фарша окуня из реки Усун.
– Достать его легко! – ответил Фан.
Наполнив водою медный таз, он тут же взял удочку из бамбука и стал удить в тазу. Через мгновение вытащил окуня. Гун хлопнул в ладони. Все собравшиеся тоже изумились.
