скачать книгу бесплатно
Но возле эмиратских минаретов,
Где путь прервал верблюжий караван,
Велением любви, а не заветов
Я за тебя молился, Дагестан.
Четверку белых лошадей окинув
И слушая притихший океан,
В лучах заката
в стане бедуинов
Я за тебя молился, Дагестан.
И видел я, но не с колен намаза,
Как вновь забрезжил несказанный свет
И, проходя по лезвию Кавказа,
На равных с небом говорил поэт.
Был за грехи ничуть не преуменьшен
Его земной пожизненный удел
Обожествлять в стихах одну из женщин
И чтить, как рай, отеческий предел.
«Всему свой срок приходит»
Перевод Я. Козловского
Всему свой срок приходит.
Под уклон
Арба моя с вершины покатилась.
Молю, Всевышний,
окажи мне милость
Своих зимой избегнуть похорон.
За тем, чтоб на кладбище кунаки,
Пронизанные стужей, коченели,
И белые венчали башлыки
Их головы под вихрями метели.
Не дай, Аллах, мне умереть весной,
Чтоб, отложив любовные свиданья,
Невесты гор толпились предо мной
И черными их были одеянья.
Даруй мне тайно умереть, Аллах,
Чтоб четверо могильщиков умелых
Бестрепетно в отмерянных пределах
Земле Кавказа предали мой прах.
Осознавать отрадно будет мне,
Что друга не оставил я в кручине,
А враг не оказался на коне,
Лишившись вести о моей кончине.
Пусть спутники уверовают в то,
Что я заснул под дождик колыбельный
И вскоре догоню их на плато
Иль в каменной теснине сопредельной.
И бороду седую шевеля,
Старик промолвит, глядя на вершину:
– Я видел сам: в священную Медину
Ушел Расул проведать Шамиля.
И, улыбаясь, скажет обо мне
Правдивая красавица аула:
– Я нынче ночью нашего Расула
Среди поэтов видела во сне.
«Мне жаль, что, как отец, я не владею…»
Перевод В. Коркина
Мне жаль, что, как отец, я не владею
Божественным Корана языком.
Отец, тебя я на Коран беднее,
Хоть средь людей не числюсь бедняком.
Муллою с детства не был я обучен
Молитвам предков. Не моя вина.
Зато иные я познал созвучья.
Иные имена и письмена.
Великий Пушкин. «Чудное мгновенье!..”
«Я вас люблю…» Я, как в бреду, шептал.
В тот миг к его живому вдохновенью,
Как к роднику, губами припадал.
Прости, отец, что я сказать посмею:
«Как жаль, что ты не повстречался с ним!
Грущу, что ты на Пушкина беднее.
О, как бы он тобою был любим!”
Мне зависть незнакома. Но, пожалуй,
Прав, утверждая это, не совсем:
Признаться, тоже завидно бывало,
Когда, увы, я был, как камень, нем.
Когда? О, часто! Гостем безъязыким
По свету шляться много довелось.
Но в мире есть один язык великий —
Поэзия!
Ты с ним – желанный гость.
Понятен он и юноше и старцу,
Когда Любовь поет, забыв про все.
Шекспир, Петрарка, Гёте…
Мне, аварцу,
Ты новым братом стал, мудрец Басё.
Поэзия – Любовь. Иной причины
Искать гармоний, верь, в природе нет.
Незримо сходит Бог в тот час с вершины,
Когда Он слышит, что поет Поэт…
Но стережет нас светопреставленье —
Зубовный скрежет, дикий вой и рык.
На мир упало умопомраченье:
Язык войной поднялся на язык.
Вражду смирить ничто теперь не в силах.
Бог удалился, оскорбленный, прочь.
А ты, Поэт? Удел твой – на могилах
Рыдать без слов, не зная чем помочь.
Нет, о любви ты петь уже не сможешь.
Хоть и минует черная вражда.
Убито сердце. Зря лишь растревожишь.
В нем счастье не воскреснет никогда.
…Иной поэт придет невесть откуда,
Мальчишка, шалопай, кудрявый бес.
На языке Махмуда и Неруды
Споет Любовь.
И Бог сойдет с небес.
А что потом – неужто все по кругу?..
«О, шансов мы не упускаем…»
Перевод В. Коркина
О, шансов мы не упускаем
Плевать минувшему вослед…
А песнь иль злобу завещаем —
Ужель о том заботы нет?
Мостов порушенных обломки —
Наш путь. Он скорбен был и крут…
Дай Бог надежду, что потомки —
Где ложь, где правда – разберут.
«Равнодушно пройти не дают…»
Перевод В. Коркина
Равнодушно пройти не дают
Мне могил безымянных надгробья.
Что печаль моя? – Прихотей зуд.
Что тоска моя? – Стона подобье.
Шелестит на могиле трава.
Что пред вечным безмолвием стою?
Моя слава? – Слова, все слова.
Мой талант? – Словоблудье пустое.
«Мать люльку качает в ауле…»
Перевод Я. Козловского
Мать люльку качает в ауле,
А где-то под желтой луной
Свистят ненасытные пули,
И вспять не вернуть ни одной.
Звучит колыбельная ночи,
И где-то парит Азраил,
У ангела смерти нет мочи
Сложить своих аспидных крыл.
И мать одержима любовью,
А где-то родившийся день
Встает над дымящейся кровью,
Бросая багровую тень.
И грудь обнажила над сыном
Горянка в ауле опять.
И где-то бредет по руинам
От горя безумная мать.
И множатся сонмы отрытых,
Ощеренных рвов и траншей.
И больше на свете убитых,
Чем умерших смертью своей.
И слышится стон лазарета,
И снова палят и бомбят.
И длится трагедия эта
Тысячелетье подряд.
Но каждой своей параллелью
Мир чает:
придут времена,
